Runnin through my head.

And I'm all mixed up, feeling cornered and rushed Я запуталась, я как загнанный зверь, They say it's my fault but I want her so much Они говорят, это моя блажь, но я нуждаюсь лишь в ней. Wanna fly her away, where the sun and rain Хочу убежать с ней туда, где солнце и дождь Come in over my face, wash away all the shame Озарит мое лицо и смоет весь стыд. When they stop and stare, don't worry me Когда они останавливаются и глазеют, меня это не волнует. Cause I'm feeling for her, what she's feeling for me Ведь она чувствует ко мне то же, что я чувствую к ней. I can try to pretend, I can try to forget Я могу попытаться притвориться и забыть. But it's driving me mad, going out of my head Но я схожу с ума, она не выходит у меня из головы. © Tatu – All the things she said - Послушай, не надо! Она упирается руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Он смеется ей на ухо и шепчет омерзительным, приторным как патока шепотом: - Ну, что же ты сопротивляешься? – Влажные от дождя руки залезают под ее форменную блузку, грубо оглаживая кожу. – Мы же с тобой пара. А пары должны заниматься подобными вещами. Разве нет? Конечно же, нет, хочет закричать Минзи. Потому что она ненавидит его, особенно его липкие потные руки, которые жадно шарят по ее телу. Потому что ее мутит, когда он касается ее кожи своими грязными губами. И вообще, он весь, от подошв дорогих, тщательно начищенных ботинок до щедро намазанных гелем волос, вызывает у нее отвращение. Она не любит его и никогда не любила. А встречаться с ним стала лишь потому, что он подходящий. Не любимый, не интересный, а именно подходящий. Именно такой, кого одобрят строгие и чересчур требовательные родители Минзи, помешанные на собственной репутации и престиже. Именно такой, при виде которого одноклассницы будут завистливо перешептываться и втайне ей завидовать. Такой, который будет соответствовать ее образу. Образ Минзи всю свою сознательную жизнь выстраивала с хирургической точностью. Получать только отличные оценки, потому что любая неудача в учебе выражалась в панических припадках и истериках с постоянно бьющейся в голове мыслью: «А что, если я недостаточно старалась? А что, если я ничего не добьюсь?». Выстраивать общение с людьми таким образом, чтобы все считали ее хорошей, открытой девчонкой, с которой всегда можно отлично поболтать и поговорить на любые темы. Сама же Минзи не могла поговорить ни с кем. Она старательно выдавала окружающим о себе только самые общие сведения, достаточные для того, чтобы ее не посчитали скрытной и зажатой. Своими проблемами с Минзи был готов поделиться каждый. Свои проблемы она предпочитала держать глубоко в себе. Иногда происходило так, что она, как Минзи сама это про себя называла, просто выходила за предел. Когда все проблемы, неудачи, собственные страхи и комплексы накапливались в душе, и в один прекрасный момент ее с головой накрывало липкое тяжелое чувство безысходности. Оно смешивалось с кровью, оно билось в голове раненой птицей, оно заставляло ее молча лежать на кровати и смотреть в одну точку и изредка начинать тихо и беззвучно плакать в подушку. Большие проблемы были настолько огромными для маленькой и хрупкой Минзи, что их надо было с кем-то разделить. Она оглядывалась вокруг, пытаясь найти хоть одного человека, которому могла бы довериться. Но идеальные люди не имеют права на жалобы. Идеальные люди не испытывают горечи и печали, они только широко улыбаются, так же ослепительно, как актеры из рекламы дорогой зубной пасты. Вот почему Минзи давится слезами, покорно терпя язык парня у себя во рту и его грубые руки на своей груди. Форменная блузка становится влажной из-за падающей на нее дождевой воды. Крупные холодные капли смешиваются с бегущими по лицу слезами, и ей становится холодно настолько, что озноб пробирает практически до костей. - Может… мы все-таки пойдем внутрь? – с трудом шепчет она посиневшими от холода губами. – Я совсем замерзла, и уроки скоро начнутся… Он не слушает, жадно скользя губами по ее шее. Минзи закрывает глаза, чувствуя, как в душе разливается липкая безысходность. - Эй, - раздается рядом хриплый женский голос. – Кажется, она сказала тебе, что больше не хочет, мачо. Минзи вздрагивает и поворачивается лицом к говорящей. Она стоит под козырьком возле неплотно прикрытой двери и сжимает в тонких изящных пальцах зажженную сигарету. Типичная «плохая девочка». Форменная юбка самостоятельно укорочена и теперь едва прикрывает ноги, блузка слегка смята, а вместо шейного банта на ней красуется мужской галстук. Длинные волосы выкрашены в светлый цвет, такой, какой предпочитают девушки из банд, те самые, которые дерутся на заднем дворе и бьют битами окна в маленьких магазинчиках. Губы чересчур ярко накрашены красной помадой, а кошачьи глаза, которые, прищурившись, смотрят сейчас на Минзи и ее замеревшего парня в упор, подведены черным карандашом. Ее облик пошлый и нарочито неопрятный. Но почему-то, когда Минзи смотрит на нее, она невольно думает, что девушка очень красива. Это идет изнутри, этот поток яркой, сильной энергии, которую излучает эта хрупкая и худощавая старшеклассница. Она не намного старше самой Минзи, но глаза ее, кажется, наполнены чем-то таким, что делает ее гораздо взрослее и проницательнее сверстниц. - Отпусти ее, - спокойно повторяет девушка и, поднеся сигарету к губам, глубоко затягивается и выдыхает. Будто завороженная Минзи наблюдает за тем, как сизый дым растворяется в воздухе, смешиваясь с проливным дождем. Ее парень отстраняется от нее и смотрит на девушку с нескрываемой неприязнью. Хмыкнув, он показывает ей средний палец и отрывисто рявкает: - А не пойти ли тебе на хуй, разукрашенная шлюха? Вали отсюда, пока не получила! - Ох, как грубо, - протягивает девушка и, не загасив сигарету, кидает окурок ему под ноги. Парень выпучивает глаза и делает шаг в ее сторону: - Ах ты, су… Договорить он не успевает. Ловким отточенным движением девушка размахивается и ударяет его по лицу. Коротко всхлипнув, он закатывает глаза и падает прямо на залитый водой пол. Минзи коротко вскрикивает и, очнувшись от ступора, бросается к нему. Неожиданно девушка хватает ее за плечо и разворачивает к себе. - Не стоит, - говорит она твердым голосом, качая головой. – Оставь его, такие выродки не заслуживают сочувствия. - Но я… - лепечет Минзи, запинаясь и смущаясь под пристальным взглядом ее темных глаз. – Я… - Ты так его любишь? – Девушка испускает тяжелый вздох. – И почему нас всегда тянет на всякое дерьмо? – Она мягко проводит по плечу Минзи ладонью с длинными, выкрашенными в ярко-алый цвет ногтями. – Он же так тебя унижал и совершенно не обращал внимания на то, что тебе противно и неприятно. И после этого ты еще хочешь ему помочь? Минзи смотрит на распростертое на влажной плитке тело своего молодого человека и понимает, что все то время, все то чертово время, что они провели вместе как пара, она мечтала именно об этом. Врезать ему так, чтобы этот ублюдок потерял сознание, чтобы перестал касаться ее грязными руками, чтобы перестал брать ее силой, не обращая внимания на ее крики и мольбы, на то, что ей больно и противно… - Нет, - шепчет Минзи, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Нет. И… спасибо тебе. Она закрывает лицо руками и тихо скулит, чувствуя, как горло сдавливает от болезненного спазма. - Эй ты что, опять ревешь? – Девушка обеспокоенно смотрит на нее. – Тебе плохо? Ну же, перестань, все хорошо… Кстати, меня зовут Черин, но ты можешь звать меня Сиэль. Тебя что-то гложет? Ну же, не молчи… Неожиданно она подается вперед и заключает Минзи в крепкие объятия. Ее руки мягкие и удивительно нежные, от нее пахнет табаком, дорогими духами и лаком для волос, и от ощущения ее теплых пальцев, мягко поглаживающих ее по спине, внутри Минзи что-то рвется с глухим треском. Она плачет навзрыд, так, как не плакала на людях очень давно, еще с детства, захлебываясь собственной болью и тихо поскуливая, чувствуя, как отчаяние и безысходность, сжимающие сердце в стальных тисках, отступают. Сиэль прижимает ее крепче и успокаивающе шепчет: - Все хорошо. Все хорошо. Холодный дождь хлещет по лицу, смывая тщательно нанесенную косметику, а одежда измята и испачкана побелкой со стены. Минзи выглядит растрепанной и отнюдь не идеальной,с опухшим от слез покрасневшим носом, размазанной по щекам тушью и растрепанными влажными волосами. Но сейчас ей глубоко на это наплевать. Она утыкается лицом в плечо Сиэль, обхватывая ее дрожащими от холода и переполняющих эмоций руками, и впервые за долгое время чувствует себя живой. Настоящей и почти счастливой. ***** - Люди – самые грязные животные, - изрекает Сиэль, затягиваясь. Она предлагает пачку сидящей рядом Минзи. Та отрицательно качает головой: - Я не курю. - Как знаешь. - Сиэль убирает сигареты в карман и откидывает голову назад, опираясь затылком о грязноватую кирпичную стену. Минзи, обхватив колени руками, наблюдает за тем, как плывут по серому небу сизые облака. Пейзаж угнетающий, и, кажется, что сами небеса наполнены какой-то безнадежностью. Минзи невольно ежится и отводит глаза. Взгляд моментально утыкается в плотную сетку-рабицу, натянутую по периметру крыши. - Тебе не кажется, что эта сетка делает школу похожей на тюрьму? – тихо спрашивает Минзи, чувствуя облегчение оттого, что ей впервые за долгое время есть кому задать мучающие ее вопросы. За последние несколько недель привычный ей уклад жизни постепенно разрушается, как ветхая стена под гнетом ветра. Ее, да, наверное, уже не ее молодой человек не раз порывался поговорить с ней как наедине, так и при большом скоплении народа, надеясь, что при свидетелях Минзи все-таки не захочет в очередной раз послать его к чертям. Она получает какое-то мазохистское удовольствие, показывая ему средний палец и равнодушно говоря: «Пошел на хуй». Девочки из класса ахают и начинают перешептываться. Мальчики вздергивают брови и смотрят на нее как-то по-иному. Не как обычно, как на какой-то диковинный экспонат в музее, на который любуешься издалека, но боишься коснуться. А как на человека. Живого и чувствующего, пусть и не такого совершенного. По школе ползут слухи, один диковиннее другого, когда ее замечают в компании Сиэль, за которой уже закрепилась репутация плохой девочки. Кто-то шепчется о том, что старшеклассница силой заставила отличницу и гордость школы стать ее «шестеркой», кто-то всерьез утверждает, что Минзи вступила в ее банду и теперь промышляет мелким грабежом и разбоем. Минзи знает обо всех этих слухах, о том, что ее непорочный образ идеальной «девушки без недостатков» рушится к чертям. Но ей глубоко, абсолютно на это наплевать. Для нее главное, что она знает правду. О том, что никакая Черин не преступница, а вечера она проводит не в компании пьяных парней, а в обществе студентки первого курса университета Бом, ее одногруппницы Сандары и примкнувшей к ним Минзи. Что максимум, что позволяет себе четверка, это легкие слабоалкогольные коктейли, от которых косеет разве что не умеющая пить Бом, моментально начиная нести всякие милые глупости, на радость хихикающим Даре и Черин. Она прогуливает уроки, сидя с выкуривающей сигарету за сигаретой Сиэль и беседуя с ней о тех вещах, о которых давно хотела поговорить. Но не могла, не в силах найти в себе решимость довериться кому-то. Она знает Черин без малого месяц, но парадоксальным образом девушка стала ей ближе, чем любая ее школьная приятельница. Потому что Черин дружит не с идеальной и постоянно улыбающейся Гон Минзи. Потому что Черин обнимала слабую, сломленную девушку под проливным дождем, не задумываясь о том, что совсем ее не знает. - Почему ты говоришь «как»? – неожиданно Сиэль улыбается, но как-то грустно и немного натянуто. Она стряхивает пепел сигареты на крышу и говорит: - Это и есть тюрьма, Минзи. Тюрьма, где на любого человека, отличающегося от большинства, моментально вешают ярлык «не соответствует». Не соответствует общественным нормам, а значит, не имеет право на существование. - Сиэль запускает руку в выкрашенные в белоснежный цвет волосы и прикрывает глаза. – Значит, его надо перевоспитать и сделать соответствующим. Значит, надо всячески ограничить его свободу на самовыражение и подогнать под эти самые придуманные серой массой стандарты. Неожиданно она тянется и треплет Минзи по волосам. Та невольно вздрагивает: случайный жест наполнен теплым чувством заботы и легкой интимностью. - Я не позволю им сделать из меня «подходящую», - неожиданно задорно говорит Сиэль и широко улыбается. – Что бы ни случилось, я выберу свою дорогу, даже, если это будет встречная полоса. Минзи смотрит на нее и с тоской понимает, что немного завидует Черин. Потому что она не боится и не стесняется быть собой. Потому что ей плевать на то, что о ней скажут незнакомые люди, которые видят лишь внешнюю оболочку. Потому что Черин потрясающая. И глаза у нее бездонные и удивительно красивые. - Пообещай мне, - хриплый голос неожиданно срывается, и она придвигается к Минзи практически вплотную. Так, что она может чувствовать на своей коже горячее дыхание и легкий запах сигарет. – Пообещай мне, что тоже постараешься. Небо по-прежнему серое и тоскливое. Сетка-рабица по периметру школы покрыта ржавчиной. Минзи смотрит в упор в темные глаза Сиэль и, помедлив, отвечает: - Я обязательно постараюсь. – Она широко улыбается и неожиданно для себя крепко обнимает ее. – Обязательно. Теплые ладони Черин мягко проходятся по ее лопаткам, и Минзи прикрывает глаза, чувствуя, как по телу разливается мягкое тепло. Сиэль говорит хриплым голосом, осторожно прижимая Минзи к себе: - У тебя потрясающая улыбка. Улыбайся как можно чаще. ***** Без макияжа она кажется похожей на маленькую девочку. Лицо выглядит совсем юным и каким-то беззащитным. Запыхавшаяся Минзи с ужасом смотрит на заплывший глаз Черин и невольно протягивает к ней руки. Та сдавленно шмыгает носом и глухо говорит: - Папа. Не сдержался и ударил, когда я рассказала им про то, что не буду поступать на экономический факультет, а хочу заниматься творчеством. Она трет пострадавший глаз и вымученно усмехается. - Было больно, думала, искры из глаз посыплются. Она продолжает улыбаться, но Минзи видит, что ее губы предательски дрожат. Неожиданно Сиэль закрывает лицо руками и тихо всхлипывает, оседая на холодный бетонный пол. Минзи бросается к ней, осторожно привлекая к себе и крепко обнимая, баюкая, словно ребенка. Черин тихо сдавленно плачет у нее на плече, а Минзи осторожно стирает слезы с искривленного гримасой боли лица и тихо говорит: - Я рядом. - Я знаю. - Она слышит хриплый шепот Черин. – Я хотела, чтобы именно ты была рядом. Ни Дара, ни Бом, никто другой. Потому что ты понимаешь… каково это. Минзи понимает. Понимает, как сложно сдерживать в себе накапливаемые эмоции, как они разрывают тебя изнутри, так что больно дышать, но ты сдерживаешься. Потому что боишься довериться кому-то, боишься, что сделают больно. Минзи понимает. Именно поэтому она сбежала из своей комнаты через окно, хотя родители посадили ее на месяц под домашний арест. Именно поэтому она выкрала у школьного сторожа ключи от крыши, чтобы прийти туда, где ее уже ждала озябшая, закутавшаяся в старую толстовку Черин. Минзи восхищается силой духа прекрасной и дерзкой Сиэль. Минзи прижимает к себе нуждающуюся в ее любви и тепле Черин. И без раздумий отдает ей и то, и другое. ***** - А ты никогда не думала, просто взять и перепрыгнуть через эту самую сетку-рабицу? – Сиэль переплетает их пальцы и поднимает ноги вверх, болтая ногами в темных форменных гольфах. Минзи смеется и крепко сжимает ее теплую ладонь в своей руке: - О, я уже представляю эту картину: мои окровавленные останки размазаны по асфальту, директриса что-то истерично орет по телефону, одноклассники кричат и блюют на все тот же пресловутый асфальт. А потом вызывают полицию и, чтобы не было ненужных разбирательств, говорят, что это было самоубийство из-за несчастной любви. – Она добавляет: – Или, на худой конец, вешают на меня наркоманию и беспорядочную половую жизнь. - Покатившаяся по наклонной малолетняя наркоманка, - Сиэль притворно морщится от ужаса. – Да ты правильно сделаешь, если избавишь общество от своего тлетворного существования. - Ты еще хуже, - парирует Минзи. – Ты преступница, член банды, которая перетрахалась с кучей уголовников, а еще у тебя на вагине татуировка. - Ого, - присвистнула Сиэль. – Такого слуха я еще о себе не слышала! И, что там у меня изображено? Минзи поднимает ноги вверх и толкает Сиэль носком туфли в голень: - Кажется, бабочка. Или слово «fuck», я все время забываю. Они смеются в голос. Минзи поворачивается лицом к Сиэль и осторожно касается рукой ее волос, мягко перебирая длинные пряди: - Интересно, почему они постоянно нас обсуждают? – чуть помедлив, она вздыхает. – Почему людям обязательно надо лезть в чужую жизнь и придумывать про них всякие глупости? Сиэль прищуривает искусно накрашенные кошачьи глаза и пожимает плечами, кладя голову на плечо Минзи: - Потому что их собственные жизни пустые и неинтересные. Вот они и выдумывают небылицы про других, пытаясь хоть как-то оправдать собственную серость и блеклость. Она замолкает и молча смотрит Минзи в глаза. От нее пахнет сигаретами, терпкими духами и чем-то очень приятным, настолько, что Минзи утыкается лицом в изгиб шеи девушки. Сиэль не отстраняется, а мягко касается губами ее затылка. Иногда Минзи задумывается о том, что их отношения престали носить лишь дружеский оттенок, наполнившись чем-то иным, более зрелым и запретным. Она любит Сиэль как лучшего друга, как пример для подражания, как человека, близкого ей душой. Она любит Сиэль, ее темные глаза, ее волевое, удивительно привлекательное и живое лицо, ощущение ее теплой кожи под своими руками и ее яркую заразительную улыбку. Минзи кажется, что она медленно, но верно сходит с ума. Но, видит Бог, ненормальной ей живется намного счастливее. - Если надумаем покончить со всем, то сделаем это красиво, - говорит Сиэль. – Украдем у директора школы Пака ключи от его кабриолета и угоним его к чертям. - Ты умеешь водить? – спрашивает Минзи, улыбаясь уголками губ и заранее зная ответ. - Нет, - мотает головой Сиэль. – А ты? - Лучшие гонщики Формулы – Один нервно плюются рядом со мной, - хмыкает Минзи. - Значит, мы разобьемся, - легко говорит Сиэль и наклоняет голову, оказываясь практически вплотную к лицу Минзи. Настолько, что та может чувствовать каждый ее вздох и пересчитать все едва видимые на лице бледные веснушки. - Вместе, - почему-то шепотом отзывается Минзи и улыбается. - Вместе, - эхом отвечает Сиэль и касается лбом ее лба. ***** У нее возникает ощущение легкого дежавю. Минзи смотрит на своего бывшего черными от нескрываемой ярости глазами и кричит в голос: - Отпусти меня, ублюдок! Она с силой старается лягнуть его по голени, но тот в ответ лишь грубо прижимает ее за запястья к стене и буквально рычит: - Заткнись, тупая сука! – Он размахивается и дает ей пощечину. – Минзи дергается и затихает. Как в тот день, на улице идет проливной дождь. Как в тот день, она стоит, прижатая его телом к стене входа на крышу, и отчаянно пытается вырваться. Только вот она теперь другая. Пусть не настолько идеальная и хорошая. Старая Минзи тихо плакала под проливным дождем, молча давясь собственной тоской. Минзи сейчас размахивается и пинает его в живот ногой. Парень сгибается пополам и орет благим матом. Воспользовавшись его состоянием, Минзи вырывается и бежит к выходу. Неожиданно он хватает ее за отросшие волосы и тянет на себя. Она вскрикивает от боли, а парень тяжело дышит ей в ухо и выдыхает сиплым от ярости голосом: - Тупая блядь. – Он впечатывает ее лицом в стену, и Минзи кричит. – Наглая сука, ты просто взяла и опозорила меня перед всей школой. – Он ударяет ее головой об стену так, что в глазах темнеет. Минзи чувствует, что губы стали влажными и понимает, что это ее собственная кровь. Он смотрит на нее в упор полубезумными глазами и говорит: - Ты связалась с этой тупой лесбиянкой и стала ненормальной. Наплевала на все, на свою репутацию, на наши отношения и стала проводить все время с этим отребьем! – Он придвигается к ней почти вплотную, и ее практически выворачивает наизнанку от его отвратительного запаха. – Теперь ты счастлива, сука? Счастлива, общаясь с отбросами? Минзи плюет ему в лицо. Он кричит и ударяет ее затылком о стену. В глазах темнеет, а ноги моментально обмякают. Минзи пытается уцепиться дрожащими руками о стену и неожиданно слышит знакомый голос: - Отпусти ее, мудак! Бледная от ярости Сиэль коршуном нападает на бывшего парня Минзи и начинает с силой молотить его кулаками. Тот выпускает запястья Минзи из своей цепкой хватки и пытается ударить ее кулаком по лицу: - Тупая уродина! Сука! Сиэль в ответ вцепляется ему в волосы и с силой лягает его ногой в бедро. Парень взвывает и неожиданно ловко хватает Сиэль за ступню: - Убью! – ревет он, с силой дергая ее на себя. – Скину с этой ебанной крыши и убью!!! Сиэль кричит и пытается вырваться. Парень тащит ее к краю крыши, прямо к обтянутым рабицей ржавым перилам. Девушка пытается ухватиться ломающимся ногтями за кафель пола и кричит в голос. Сквозь гул в ушах и пелену в глазах Минзи замечает ржавый кусок водосточной трубы, сиротливо лежащий возле потертой двери. С трудом она поднимается на ноги и, собрав последние силы, поднимает тяжелый кусок железа. Каждый шаг сопровождается головокружением и подступающей тошнотой. Парень поворачивается к ней и хрипит: - А, вот и вторая пожаловала! Сейчас я вас обеих… Договорить он не успевает – Минзи с силой опускает трубу ему на голову. Он резко дергается и, побледнев, кулем валится на мокрый от дождя кафель. Влага на поверхности моментально становится красной от крови. Минзи без сил опускается рядом с тяжело дышащей Сиэль и прикрывает глаза. Мягкие руки обнимают ее и привлекают к себе. Минзи шепчет: - Я убила его? - Какая к черту разница? - слышится возле уха сдавленный шепот Сиэль. – Дурочка. Дождь хлещет по лицу, отчего Минзи болезненно морщится. Слышится звук рвущейся ткани, и головы касается что-то мягкое. Она приоткрывает глаза и видит, что Сиэль осторожно перематывает ей голову рукавом своей блузки. - У тебя кровь, - говорит девушка и рвано выдыхает, осторожно касаясь губами раны на лбу Минзи. – Дурочка, какая же ты дурочка! Минзи протягивает руку вперед и накрывает ее исперещренную ранами ладонь. - На себя посмотри. Она придвигается ближе и неотрывно смотрит в покрасневшие от слез глаза Черин. Ее губы мягкие и почему-то не пахнут сигаретами, как представляла себе Минзи. Она осторожно целует Черин, касаясь рукой обтянутого влажной блузкой плеча, а второй – крепко стискивая ее руку. От нее пахнет вишней и дождем. В голове Минзи вихрем пролетают воспоминания прошедших дней, и в каждом из них она видит ее образ, который настойчиво проявляется перед глазами. - Я сошла с ума, - тихо говорит она, отрываясь от губ Черин и, положив голову ей на плечо, подставляет лицо холодному дождю. - Мы сошли с ума, - поправляет Черин и слегка ежится на холодном осеннем ветру. The End.