Оттепель

Их встреча была чистой случайностью. Они столкнулись на улице вечером, перед очередным временным салоном Коджаку. Не вдаваясь в детали, можно смело заявить, что запомнили они это знакомство надолго. Позже они виделись ещё несколько раз, но эти встречи сопровождались лишь переругиваниями, спорами и пару раз почти драками. Они просто физически не могли стерпеть друг друга, но, несмотря на это, судьба сталкивала их подозрительно часто... И ни один из них даже не догадывался, к чему это приведёт. – Скажи «а-а-а». – А-а-а... Нойз послушно открывает рот, и ложка с мороженым тихо клацает о пирсинг в его языке. Холодная ванильная сладость жжёт язык – единственное, чем Нойз может чувствовать, в силу своей физиологии, – и парень слегка хмурит брови. Обычно бесстрастное, лицо теперь выражает лёгкое недовольство. Коджаку тихо смеётся и, убрав ложку, наклоняется и целует, довольно щурясь. Нойз уже не чувствует холода во рту. Он тонет в вине красивых глаз Коджаку и своим языком нежно касается его нёба, аккуратного ряда зубов, губ. Его парень делает почти то же самое, но гораздо умелее. Мороженое растаяло. Расплавилось, как и прикрывший веки Нойз в крепких объятиях обольстителя-парикмахера. По нему никогда не видно, какие эмоции он испытывает, но Коджаку научился понимать малейшее изменение в настроении своего ледышки-возлюбленного. И молодому мужчине отрадно сознавать, что этот девятнадцатилетний, нелюдимый и буквально бесчувственный парень оживает и воспламеняется от его поцелуев и прикосновений. Нойз обычно проводил дни за компьютером, целыми сутками мог не отходить от него. Потому что ПК и остальные устройства заменили Нойзу общение с людьми, которые когда-то отвергли его, посчитав бесчувственным монстром, ненормальным. Но сегодня, сейчас, он сидит, скрестив ноги, на каменной ограде под цветущими деревьями и наслаждается пьянящим голову поцелуем с возлюбленным. И это не симулятор, не игра – это реальность. И это Коджаку научил его чувствовать её так, как никогда прежде. Это странно, но внутри Нойза расцветает нечто приятное, бурлящее, щемящее... Что-то, что он ощущает впервые в своей доселе скупой на приятные эмоции жизни. Что-то, чему он не может дать название, но существование чего отрицать не в силах. Это чувство пьянит. – Подстричь тебя? – с хитринкой улыбается Коджаку, зарывая длинные пальцы в светлую шевелюру. – Как хочешь, – безразлично отвечает Нойз, бесстрастным взглядом продолжая изучать лицо парикмахера. – Ты... сейчас правда это сказал? – с лёгким сомнением тянет Коджаку. – Мне всё равно, если это ты. – Ты странно серьёзен сейчас, улыбнулся б, что ли, – притворно жалуется Коджаку, кладя ладони Нойзу на бёдра и наклоняясь ближе. – «Всё равно», значит?.. А если обрею? – смеётся он. – Всё равно, – негромко выдыхает Нойз ему в губы. И Коджаку знает, что даже если лёд в глазах напротив никогда не растает, а бледных проколотых губ не коснётся улыбка, сердце Нойза уже почти полностью оттаяло в его умелых руках. Ветер шумит, поднимая в воздух редкие опавшие зелёные листья. Длинная тёмная чёлка, скрывающая обыкновенно пол-лица Коджаку, ненадолго сплетается со светлыми-светлыми вихрами на голове Нойза. Поцелуй неприлично долгий и возмутительно глубокий. Они будто дополняют друг друга.