New beginning

Из распахнутого настежь окна на улицу то и дело вырывается смех. Время от времени прохожие останавливаются под окнами, услышав его, кто-то даже, сочувственно качая головой, вертит пальцем у виска. Но это просто прохожие, их мнение мало кого заботит сейчас. И один и тот же голос, перекрывая остальные, продолжает заливисто смеяться, так, что если послушать его с минуту, то невольно захочется улыбнуться самому. Доминик лежит посреди комнаты, обложившись кассетами, и не сводит глаз с Мэтта, сейчас со скоростью света тараторящего что-то несвязное в ухо Кирку. Этот голос не звучал здесь уже очень долго, настолько, что Дом и не надеялся еще раз его услышать. И сейчас ему очень хочется ущипнуть себя посильнее, но страх перед тем, что от этой толики боли все вокруг растает, как дым, включая и Мэтта... Этот страх останавливает руку Ховарда в последний момент, и он все так же лежит на полу, вслушиваясь не столько в слова Беллза, сколько в интонации. Странно, но до этого момента он и не понимал толком, как сильно по нему скучал. Пленка вываливается из разобранной кассеты прямо на Доминика. Он машинально разматывает ее и накручивают на пальцы, будто бы, как в детстве, пытаясь что-то смастерить. - Стой! - палец Мэтта внезапно утыкается в него, Кирк замолкает и отводит взгляд, пятой точкой чувствуя неладное. И только Дом, все еще не догадываясь, в чем дело, все же послужной замирает под испепелявшим взглядом Беллами. - Остановись немедленно, и положи это... это... Дом, фу! - выкрикивает Мэтт, заметив, как Ховард нечаянно шевельнул пальцем, обмотанным старой пленкой. - Ты что творишь?! - Я? Я ничего... - тут Доминик наконец понимает, что так не понравилось Мэтту в его поведении, - А, это? - он как ни в чем не бывало смотрит на свои руки, - Это же просто пленка. - Ничего не просто! - мгновенно вскипает Мэтт. - Это, между прочим, была, так, погоди секунду... - он ненадолго с головой погружается в коробку, стоящую рядом с Ховардом. Наконец, вынырнув оттуда спустя добрых пару минут, Беллз с торжествующим видом машет перед носом у Доминика бумажкой, которая раньше, по видимому, была приложена к кассете. - Это что? - морщится Дом, безуспешно пытаясь выхватить у Беллами злосчастный клочок бумаги. - Это называется "девушка блюет в туравтобусе в Турции", - заявляет Мэтт, - Точнее, называлось, до того, как ты совершил свой беспочвенный акт вандализма, - недовольно бурчит он. - Господи, Беллз, и кому на свете могла понадобится эта долбанная кассета? - восклицает Ховард, снимая, тем не менее, остатки пленки со своих пальцев. - Мне, например! - парирует Мэтт. - И зачем же это, интересно? - вздыхает Дом, не надеясь услышать адекватного ответа. Том в углу комнаты негромко хихикает. - Затем, что она наблевала прямо на тебя, а он, - Кирк кивает головой в сторону Беллами, - Не так давно чуть не пообещал фанатам в твиттере торжественно опубликовать запись сея момента, - закончив с исповедью, Том поднимается на ноги, - А теперь мне пора идти, чтобы дать вам, девочкам, время для выяснения отношений. - Ты охренел? - Доминик поворачивается к нависшему над ним Мэтту. - Хотя, впрочем, неважно, пленки все равно уже нет, - равнодушно пожав плечами, он откидывает голову назад и смотрит в потолок. Через пару секунд, услышав, как вскочивший с места Мэттью раздраженно пинает ногой коробку, отправляя ее навтречу ближайшей стене, Доминик снова переключает свое внимание на него. Мэтт зол, он понимает это даже теперь, напрочь разучившись рас познавать его мысли и эмоции так, как это было раньше. Распинав по комнате и остальные коробки, выдохшийся Мэттью подходит к окну и застывает на месте, глядя вдаль. Он тяжело дышит и почти не шевелится, хотя наверняка чувствует направленный ему в спину взгляд. Вздохнув, Доминик подходит к Беллзу и останавливается за его спиной. - Я не понимаю тебя, - после долгого молчания вылавливает из себя Мэтт. - Я тебя тоже, - эхом отзывается Дом и находит в себе силы продолжить: - И я знаю, почему. Тебя просто слишком долго не было рядом. И я не знал, появишься ли ты когда-нибудь снова. Я перестал ждать. И перестал пытаться сохранить у себя в памяти то, что когда-то у нас было. А теперь ты вдруг объявился у меня дома и ведешь себя так, будто бы ничего не произошло. И я не могу этого понять, как бы ни старался, - выговорившись, Доминик опускает глаза. Мэтт же оборачивается и смотрит прямо на него. - Я для того это все и предложил, - он обводит взглядом комнату, - Чтобы мы могли вспомнить и понять, сколько всего хорошего у нас было. Это, вроде как, попытка... извиниться. - Неудачная попытка, - отвечает Дом, и Мэттью кивает, признавая его правоту. - Просто я не знал, как сделать это по-другому. И до сих пор понятия не имею, если честно. - Мэтт... - подойдя на шаг ближе, Доминик собирается с силами и с мыслями, чтобы сказать то, что ему так хотелось в последние месяцы. И он бы давно сказал, если бы хотя бы раз за все это время оказался к Мэтту так близко. - Мне не нужно сидеть в этой груде старых кассет полдня, чтобы понять, как много у нас позади. Я это итак знаю, и ни за что не забуду, как бы ни пытался. Но сейчас мне хочется надеяться, что столько же ждет нас впереди, а в этом я совсем не уверен. Так что, если ты хочешь мне что-то сказать, извиниться, то теперь, я думаю, ты понимаешь, чего я жду. - Ты просишь... - Слишком многого, я знаю, - прерывает Мэтта Доминик. Но если не сейчас, то когда-нибудь, я ведь всегда смогу надеяться. - Я не об этом, Дом, - Мэттью качает головой, - Ты просишь начать все сначала? - робко спрашивает он, с надеждой глядя Доминику в глаза. Ховард чувствует, как в бешеном ритме заходится сердце. - Если ты можешь мне пообещать, что... - Еще через двадцать лет у нас наберется ровно в два раза больше записей, и, пересматривая их, мы не будем жалеть ни о секунде потраченного времени, - продолжает его мысль Мэтт, заставляя Доминика поверить, что по крайней мере сейчас между ними все остается по-прежнему. Уже в следующую секунду Мэтт тянется к Дому за поцелуем, но тот останавливает его в последнее мгновение. - Окно открыто, и нас может кто-то увидеть, - предостерегает он, на что Мэттью лишь улыбается. - Значит это будет первая страница нашей новой истории.