Зимняя сказка.

Бежать. Главное бежать и не останавливаться! Пожалуйста, пускай начнется метель и все следы заметет. Умоляю... Я бежал долго, пытаясь понять как, будучи в легкой осенней куртке пробежать по лесу за один день и добраться до дороги, чтобы поймать машину. Я уверен, что ночью мне здесь уже не жить, меня задерут волки, или я просто умру от холода, или, что еще хуже, найдут те люди. Вечерело. Лес не кончался. У меня складывалось ощущение, что он играет со мной, но страшно мне стало, когда я увидел свет фары, направленный на меня. Странно, что свет был единичный, потому что у машины две фары. Я в страхе остановился и с удивлением заметил, что это снегоход, принадлежавший явно не тем бетам. — Мальчик? Мужчина слез с транспорта и взглянул на меня. Я не знаю, что со мной случилось, но омежьи гормоны дали о себе знать, я разревелся и бросился в объятия к этому человеку. — Послушай, тебя ищут люди. Весь лес очёсывают... — начал было мужчина, поглаживая меня по голове. — Нет! Не отдавайте меня им! Умоляю вас! Я все, что угодно сделаю, только не отдавайте меня им! Меня охватил приступ страха, который моментом сковал моё тело. Неужели мне сейчас нужно бояться и этого человека? Он отдаст меня им, и... это будет конец. — Ну-ну, тише. Не беспокойся, ты замёрз, — он снял свою куртку, оставаясь в одном свитере, и накинул на меня. Какой хороший, и пахнет успокаивающе... альфа, который пахнет еловым лесом. Мы приехали в дом, и он сразу поставил чайник, попросил не разуваться и посадил на стул. У него было уютно, домик был довольно просторным, скорее всего этот человек - лесничий или егерь какой-нибудь. Я огляделся. — Да уж, не самое лучшее, да? Там откуда ты бежал, было лучше? — он поставил кружку на стол, я тут же обхватил ее руками и поднёс к лицу. Тепло. — Тут очень уютно... я бы хотел так жить, если бы мог. — Послушай... — Знаете... — мы начали одновременно и я тут же засмущался, — говорите. — Я так понимаю, что сбежал ты не просто так. Если это правда, то я готов тебе помочь. — Нет! Вы что, вас же убьют! Я не могу так, — да я даже думать не хочу о том, что может с ним случиться, если я приму его помощь. — Ты правда так думаешь? — У этого ужасного человека армия! Перестаньте, я бы только хотел теплую одежду и немного еды в дорогу, чтобы можно было ночь переждать. — Точнее, ты хотел сказать, чтобы волки тебя сразу задрали? Прости, малыш, но либо я отдаю тебя этому альфе, либо ты остаешься со мной, пока я что-нибудь не придумаю. Но я не мог остаться. А вдруг он ночью позвонит им и скажет, что я у него? Или ночью они сами придут к нему, а увидев меня, убьют? Я не могу такого допустить, поэтому, когда альфа постелил мне и сказал ложиться спать, а сам ушёл к себе, я решил бежать. Дождусь, пока он уснёт и уйду. Ну как этот альфа может еще чем-то заниматься, когда на дворе ночь? В итоге, выйти из комнаты я смог только в час ночи, взял из холодильника несколько булочек, одну из теплых курток висящих на вешалке и тихонько выскользнул на улицу. Положив отломленный маленький кусочек хлеба себе в рот, я направился предположительно на север, не учитывая одного факта... Волки... — П-помогите, кто-нибудь, пожалуйста... — мне удалось только тихонько пропищать, каким-то чудом забравшись на дерево, и теперь я был окружен хищниками. Они наматывали круги вокруг моего спасительного дерева, иногда злобно порыкивая и набрасываясь на сосну. Мне было страшно не только потому, что я не знал, как долго они тут будут, но и потому что сам остался без еды. Дело в том, что от страха я выронил пакет с оставшимися двумя, из трёх, булочками, и зверюги их сожрали. Что мне теперь делать? Я не хочу умирать, — кто-кто-нибудь! П-помогите! Кричу чуть больше двадцати минут, но никто меня не слышит. Хотя, кого я обманываю, мой слабый писк делу не поможет, и единственный, кто мог меня спасти - тот егерь, но его нет... — А ну! Пошли прочь, волки позорные! — он появился внезапно, с факелом в правой руке и ножом в левой. Он ловко управлялся с орудием и одному из хищников порезал лапу, другому обжёг морду. Этот альфа пришёл, слава богу... Когда звери ушли, я кое-как спустился вниз, но только подойдя к спасителю, потерял сознание. *** Очнулся уже в теплой постели, в ногах лежала грелка, на лбу мокрая тряпочка. Так приятно, перина высокая и мягкая, и мне так тепло. Я повернул голову к окну и с удивлением заметил, что уже светло. Поднимаюсь, на кровати лежат теплые вещи, одеваюсь. Стоит только выйти за дверь, как меня окружает морозный воздух, который в считанные секунды румянит щёчки. Я оборачиваюсь и смотрю на домик егеря, а по телу разливается лёгкость, меня все таки правда спасли. Но самого хозяина совсем не видно, поэтому я обхожу дом, чтобы осмотреться. Поворачиваю за угол и невольно восхищаюсь увиденному: он стоит в одной майке, колет дрова, у него стройное подкачанное тело, и он так сексуально орудует топором, из его рта выходит пар, что я просто любуюсь им и совершенно пропускаю тот момент, когда ко мне поворачиваются и обращаются... — Проснулся? Как спалось? — А? Я... простите, — я краснею пуще прежнего и, развернувшись, убегаю в дом. Стыдно-то как! Мужчина приходит через пол часа. За это время я успел заправить постель, развесить свою одежду на спинке кровати и поставить кипятиться воду. Надеюсь, мне ничего не будет за самодеятельность? Он проходит на кухню и я застываю, но не поворачиваюсь. — Зачем ты готовишь? — Я просто хотел отблагодарить вас. Я столько проблем вам принёс, а если... Господи, вас могли волки задрать! — я резко разворачиваюсь и впечатываюсь в грудь альфы. — Глупый, я же лесник, мне положено следить за волками и защищать таких мальчиков как ты, — он улыбнулся и потрепал меня по волосам. Он такой хороший, но моя семья не удосужилась дать мне выбрать своего спутника, выбрав мне наиболее выгодного для них альфу. Я должен был стать связью между компанией отца и компанией этого человека, подарить наследника, ребенка, которого у меня бы сразу отобрали... — Эй, почему ты плачешь? Что случилось? — он обеспокоенно посмотрел на меня. — Я... просите, я просто. Все хорошо... меня зовут Алексей... простите, я не представился. — Ну, а меня Максимом звать, Лёша. Он так нежно и по доброму улыбается, что я просто не смогу сдержать румянца. Почему у меня не может быть такого мужа? — А где ваш муж? — Говоришь так, будто бы и не понятно, — он улыбается, чуть отодвигает меня и подходит к кастрюле, кидает в нее, очищенную мной, картошку, а следом и специи, — я холост еще. Да и навряд ли смогу кого-то найти. — Но почему? Вы такой хороший... — Не каждый омега выдержит даже месяц в снежном лесу. И как бы мне хотелось сказать, что вот он я, я тут, выдержу и месяц, и год и даже десять лет, но... я ему никто, просто мальчик, которого он спас. Я смотрю в спину мужчины и понимаю, что начинаю чувствовать обострение. Моя течка! Как я мог забыть, что родители меня привезли как раз к течке, чтобы... — Господин Максим, простите, но не могли бы вы отвезти меня к дороге, к остановке или в город? Мне-мне срочно надо уехать! — Что случилось? Ты... — он невольно тянет носом воздух и переводит взгляд на меня, — нет, оставайся тут, я поживу в сторожке, в соседнем сарайчике, только ты главное не выходи. — Но... Мужчина берет несколько тёплых вещей, одеяло, и уходит. Как он может бросить меня тут? У меня ничего нет, никаких таблеток, и я снова остался один... *** День сменяет вечером, а затем и ночью. Эта ночь была для меня самой адской, такой, что я не могу себе представить: в воздухе витали разные запахи, смешанные с запахом альфы, я плавился, впитывая эти ароматы. Это невыносимо, столько всего в первую течку... и вот сейчас, лежу на кровати, пытаясь хоть как-то согреться, меня бьёт озноб, я уже успел кончить один раз, когда вспомнил о Максиме. Но ведь он здесь, только в другом доме, он совсем близко, надо успокоиться и попытаться заснуть, главное сейчас - это спать, и течка пройдет быстро. Я действительно уснул и успел проспать... два часа. На улице темно, смазка выделяется очень обильно, скорее всего потому, что я нахожусь в доме альфы. Проходит где-то пол часа и я слышу какие-то звуки. Неужели? Дверь открывается и закрывается, в проёме появляется Максим, подходит и нависает надо мной. Это ведь не бред от лихорадки? Осознание этого приходит только тогда, когда я во второй, а может и в третий раз кончаю. Между ягодиц течет сперма, которая смешивает со смазкой, оставляя неприятное липкое чувство. А Максима рядом уже нет. — Макси-им... Нужно как-то снизить боль, нужно что-то холодное. Я встаю с постели и падаю на пол, ноги сводит судорогой, и по телу проходят мурашки. Опираясь обо все, что только можно, бреду на кухню, набираю холодной воды, выпиваю из ковшика всё до капельки. Помогает всего не несколько минут, а потом жар распространяется по новой... Нет, не могу так больше, надо выйти из дома, там ведь холодно... Но это было плохой идеей, потому что взгляд сразу же цепляется за ту самую сторожку, где от тусклой масляной лампы в окне горит свет. Надо к Максиму... Осознание своей неосторожности и желания ясно ощущается, когда, открыв дверь, я чувствую, что меня окатило волной запаха, исходящего от альфы. Я хочу его безумно, а когда вхожу в комнату понимаю, что слово "безумно" совсем не к месту. Альфа привязал одну свою руку к ножке старой деревянной кровати, сам сидит на полу, укутавшись в одеяло и удивлённо смотрит на меня. Я не помню точно, о чем в тот момент думал, но я как послушная собачка встал на четвереньки и подполз к Максиму. Нырнул к нему под одеяло и стал вылизывать шею, давая разрешение на все извращения, которые можно сотворить с моим телом. И, о боже, он до одурения резко и сильно хватает меня за бёдра, вырывая руку из захвата несчастной веревки, и сжимает мои ягодицы. На них потом точно останутся синяки, но смазка, которая начала течь с новой силой, заставила альфу с остервенением зубами вцепиться в шею, чтобы оставить метку. Он... он не хочет меня отпускать, пожалуйста, пусть это будет правдой! — М-Максим, Максим... — в моём стоне сливается всё: наслаждение, желание, боль, любовь. — Лёша, — гортанно рычит он, рвано дыша, и просто срывает с меня трусы, поднимает футболку, которую любезно отдал для сна, лишь слегка проводит пальцами по входу, чтобы потом резко просунуть в меня два. Из меня вырывается крик, но я только сильнее жмусь к альфе, надеясь тем самым уменьшить боль. — Я, — он просовывает третий палец, я снова кричу, и меня наконец-то охватывает какое-то подобие страха, — я не знал, ч-что это так... больно... — Ты слишком маленький, но мне так хорошо, — Максим засасывает кожу на шее, обходя укус, вынимает пальцы, подставляя ко входу свой член, — будет больно... И не дав мне даже права на протест, входит. Он не останавливается, когда я кричу, что мне больно, не останавливается, когда я этого прошу, вместо этого он целует меня, поглаживая под футболкой соски, чтобы стало легче. Он заботливо слизывает мои слёзы. Но я не понимаю, зачем я ему. Он зрелый альфа за тридцать, а я всего лишь шестнадцатилетний мальчишка, которого должны были отыметь и запереть в какой-то комнате, чтобы дождаться, когда я наконец забеременею и рожу наследника огромной корпорации. А потом я был бы не более, чем мебелью в доме. Мой жених сам сказал, что я ему только для продолжения рода, не более... Но мне кажется, что Максим другой. Он... — Я люблю тебя, малыш, — по лицу стекают капельки пота, он нежно улыбается, целует меня, и я кончаю. Белёсая жидкость стекает по его груди, соскам, и пока он вколачивается в меня, я начинаю вылизывать свою же сперму. Я обвожу ореолы его сосков, не забыв пошло обсосать бусинки, и через мгновение он одной рукой тянет меня за волосы, оттягивая от себя, грубо впивается в губы, до крови их прокусывает и кончает, завязывая нас в узел. Из него вырывается гортанный рык, и он начинает вылизывать меня, успокаивая, бьющееся в лёгких судорогах, тело. Я вымотан и выжат... *** Утро встречает меня на кровати альфы в его доме, и я с ужасом понимаю, что вчера ночью произошло. Все тело болит, плечо как будто в огне, я провожу по нему пальцами и чувствую след от укуса. — Доброе утро, малыш, — я поворачиваю голову на звук. Оказывается, все это время я спал на руке альфы, прижимаясь к его телу, — как ты себя чувствуешь? — Я... я хорошо, — неуверенно отвожу взгляд и отворачиваюсь, но длинные пальцы легко возвращают голову в исходное положение, — я... я люблю вас. Альфу пробивает на громкий смех. Голос чуть хрипит, но он такой добрый, — может хватит на вы? Мы только недавно занимались любовью, — он провёл по губам, задев укус и я невольно зашипел, — прости, я был очень груб... — Н-нет! Что вы... то есть, ты! Мне понравилось, то есть... прости, — ну вот, я снова краснею и мнусь, а Максим опять смеется, прижимая меня к себе. — Ты будешь моей омегой, Лёша? — Буду, — все, что я могу тихонько прошептать ему прежде, чем почувствовать нежный поцелуй на губах. Где-то через неделю, после полной моей поправки, Максим перевез меня в город, оказывается, что быть лесничим - это больше хобби, в место него там обычно другой человек, а сам он довольно крупный предприниматель. Он продает дорогие машины, вроде Mazerati или Jaguar. Через несколько дней моего проживания в его доме в городе меня начало тошнить. Я бегал в туалет после каждой готовки или употребления пищи. Мои подозрения сразу подбросили мне догадку, от которой я невольно сжался, сходив в аптеку, я, уже в ванной, сделал тест на беременность, Максим в это время был в одном из салонов. Вечером, когда я показал ему тест, радости альфы не было предела. Он говорил, что у него наконец-то появилась семья, благодарил всех, кто надоумил меня сбежать из того ужасного дома, кто подтолкнул его на самостоятельные поиски, кто дал возможность заботиться и быть со мной. Через месяц мы поженились. Сейчас у нас все хорошо, ждём нашего крошку, хотя вчера, когда я пошёл вместе с Максимом к врачу, мне сказали, что плод развивается довольно крупный и он видит некоторое раздвоение, поэтому там может быть не один малыш. Моё счастье, о котором я мечтал, воплотилось в настоящую зимнюю сказку. И я тоже буду вечно благодарить всех, кто позволил мне жить счастливо...