Без слов.

Хибари не мог найти объяснения своим мыслям и поступкам, всю жизнь ему казалось, что он поступает правильно, не подпуская к себе «жалких травоядных». Ему нравилось находиться в тишине и одиночестве, нравилось наказывать нарушителей дисциплины, а еще ему нравилось наблюдать. Нет, не за всеми. Именно за ней. Она была недосягаема, как звезда в небе, маленькая, беззащитная девчонка, на которою возлагали большие надежды. Сколько раз за последний месяц ее пытались убить? Пять, десять, а может пятнадцать? Подобные покушения никак не сказывались на Кёе, его внешнем виде и характере, лишь заставляли сердце сжиматься, при виде очередной ссадине на лице этой девчонки. Это было забавно, он ни от кого, ни зависящее облако, каждый раз придумывал причины, чтобы после очередного покушения на ее жизнь остаться рядом. Он должен быть уверен, что с ней все хорошо, пусть он никогда не признает этого, но он защищает. Защищает то, что дорого? Можно ли сказать, что она дорога ему? Нет, просто Хибари нравилось наблюдать за ней. Она была эмоциональной, восприимчивой… живой. А еще она до ужаса боялась просить его о чем-то. Тсуна заикалась, бледнела и, в конечном счете, совсем растерявшись постоянно убегала, извиняясь за отнятое время. Конечно, через некоторое время она звонила и по телефону сообщала, зачем вообще приходила, но никогда не слышала ничего в ответ. Даже простого «хорошо» или коротко «да». Ей было и не нужно. Она знала, что Кёя выполнит то, о чем она попросила. Тсуна многого не знала, но подозревала, что кто-то оберегает ее. Не так, как Реборн или Гокудера. Где-то на расстоянии, так, чтобы она не могла заметить, да и не заметила, если бы не ее интуиция. Порой своих обидчиков Тсуна прощала и отпускала, стараясь забыть о случившемся, но каждый раз Хаято врывался в ее кабинет, сообщая, что те, кто ее обидел либо мертвы, либо находятся в больнице в тяжелом состоянии, и каждый раз Тсунаеши приходилось объяснять, что она тут не при чем, очевидно это Реборн, но сама шатенка знала, что к подобному репетитор не имеет отношения. Просто не хотелось думать о ком-то другом, и девушка придерживалась этой мысли, так было проще. А Хибари не спешил сообщать о том, что же все-таки произошло с теми людьми, хотя знал. Знал лучше всех. - Хибари-сан, совещание закончилось, - тихо говорит Тсуна, опасаясь потревожить покой своего Хранителя. Кабинет и вправду уже опустел, а на улице давно стемнело, стрелки часов показывали за полночь, но Кёя и не думал уходить. Просто сейчас, он хотел остаться. Ночью, когда все чувства обостряются, когда лишь Луна будет свидетелем его поступков. Все, что так долго лежало где-то в душе, всколыхнётся, вырываясь наружу. - Я остаюсь, зверёк, - уверенно отвечает он, заглядывая в светло-карие глаза. - Ч-что, прямо тут? – удивляется девушка. Почему-то кажется странным идти спать и знать, что за стенкой находится человек, который дорог сердцу. - Не испытывай моё терпение зверёк, я хочу спать, тебе тоже пора. Тсунаеши неуверенно кивает и уходит в спальню, оставляя дверь приоткрытой. Она знает, что он придёт к ней ночью, когда она будет спать, придёт и до самого утра будет рядом, а потом уйдёт еще до того, как она проснется, оставляя витать в воздухе приятный и еле уловимый аромат его одеколона. Все будет так просто, без лишних и ненужных слов. Хибари смотрит ей в след и уголки губ сами собой приподнимаются в улыбке. Он придёт ночью, зная, что она боится монстров под кроватью, страшных скрипящих звуков и отражения теней на стенах. Иногда она просыпает от страшных снов, но это не важно, ведь рядом есть такое надёжное облако, которое защитить и укроет ее от кошмаров, от всего мира, если потребуется. Он никогда не признается в этом. Для него она навсегда останется беззащитной девчушкой, которая засела в сердце. Никчёмной Тсуной. Он не любит ее, просто теперь он не представляет без нее жизни. Без этой бездарной, но искренней девчонки.