***
Реборн сидел за столом, подперев руками голову. Сегодняшний день казался ему хуже средневековых пыток – мужчина провел его в обществе пятилетнего ребенка. Кому-то такой расклад карт мог бы не предвещать ничего плохого, но только не Реборну. Лучший киллер Вонголы на дух не переносил детей, так как те казались ему слишком шумными и нелогичными созданиями. Да и уследить за ними тяжело. — Рибон! – раздался звонкий детский голос из соседней комнаты. – Рибон, иди сюда! Испустив тяжелый вздох, мужчина встал из-за стола и, покинув свою комнату, направился в детскую. — Что надо, мелочь? – равнодушно спросил он. Мальчик, которого «повесили на шею» киллера, сидел на полу, окружив себя разнообразными игрушками. Ребенок протянул мужчине пластмассового игрушечного робота и, улыбаясь, пролепетал: — Рибон, поиграй со мной. — Во-первых, Реборн. Запомни уже, наконец. А во-вторых, отвали. Брюнет уже повернулся к ребенку спиной и готов был уйти, но его остановил Тсуна: — Ну пожа-алуйста, дядя Рибон! Мужчина сжал кулаки от злости. «Хватит коверкать моё имя!» — хотел воскликнуть он. — Играйся сам. — Мне скучно! Молчание в ответ. — Тогда я пойду к дедушке. — Стоять! – тут же спохватился киллер. Но, обернувшись, мужчина понял, что мальчик решил не дожидаться разрешения и помчался в кабинет к дедушке, как только озвучил своё намерение. Тимотео как раз находился в своем рабочем кабинете и отдавал очередной приказ Суперби Скуало. Их разговор прервал скрип массивной деревянной двери, быстрый топот маленьких ножек и макушка с взлохмаченными волосами, еле выглядывающая из-под высокого длинного стола. Преодолев все преграды и подбежав к седовласому мужчине, Тсуна протянул ему ручки: — Дедуля! — Врооой! Босс, что здесь забыл этот мелкий? — Тсунаёши, — увидев внука, Девятый тут же улыбнулся. В его глазах появились оттенки мягкости и доброты. Посадив мальчика к себе на колени, он спросил: — Как у тебя дела? — Хорошо, — ребенок с восторгом осмотрел комнату. – Здесь так красиво… — А где Реборн? Почему ты один? — Дядя Рибон сказал, что хочет отдохнуть, — большие светло-карие глаза остановились на мечнике Варии. Суперби стало не по себе, но он постарался скрыть это. Слишком серьезным был взгляд ребенка. Пятилетний мальчишка смотрел на него оценивающе, с недоверием. Разорвав зрительный контакт, мечник спросил: — Когда я могу приступать к выполнению задания? — Послезавтра, Скуало. Кивнув в ответ, парень поспешно покинул кабинет. Идя по коридору, Суперби столкнулся с Реборном, который раздраженно смотрел по сторонам, его окружала темная аура ярости. — Врооой, какие люди! – крикнул мечник. — Заткнись, — ответил брюнет. – Где эта мелочь? — Мелкий? Тсуна? — Да. — Он у босса в кабинете. — Опоздал… Шустрая мелочь. — Врооой, ты что, стал нянькой? – спросил Скуало, но наткнувшись на дуло пистолета, пошел по хорошо освещенному настенными бра коридору. Подойдя к нужной двери, киллер постучал по ней костяшками пальцев и вошел, не дождавшись приглашения. — Малявка здесь? — Тсуна сказал, что ты устал, — промолвил Тимотео, поглаживая внука по растрепанной каштановой шевелюре. — Не совсем, — нахмурился брюнет. Факт оставался фактом – лучший киллер не способен справиться с пятилетним мальчишкой. Значит ли это, что Реборну теперь перестанут доверять? – Я заберу его. — Хорошо, — Девятый улыбнулся, глядя, как мальчик с интересом рассматривал его большое серебряное кольцо. Тонкие детские пальчики поглаживали крупный голубой камень в центре кольца. Когда-то это украшение будет носить и сам Тсунаёши, когда подрастет. – Если хочешь, я закреплю Тсуну за кем-то другим, а ты вернешься к своей основной работе. — Давно пора. — Что такое «закреплю»? – спросил мальчик. — Как бы тебе объяснить… Сейчас ты закреплен за Реборном, то есть, он ответственен за тебя, — ответил Тимотео. — Понятно, — узнав значение ранее непонятного слова, Тсуна вернулся к разглядыванию кольца неба. — Тсунаёши, как ты относишься к тому, чтобы за тобой присматривал кто-то другой? – спросил Девятый. Мальчик недоуменно посмотрел на дедушку. — А дядя Рибон? — А дядя Реборн вернется к своей работе. — Нет, — невозмутимо ответил мальчик. Тимотео виновато улыбнулся, глядя на киллера, и пожал плечами, мол, извини, кажется, ничего уже не поделаешь. Реборн тяжело вздохнул. Уже который раз за сегодня. Теперь мужчине показалось, что к его шее привязали огромный камень, а затем бросили в глубину океана.***
Реборн досадливо морщится. Как жаль, что попросту нельзя пристрелить этого надоедливого малявку. Выстрел и проблема решена. Мальчик, словно почувствовав намерения взрослого, подозрительно косится, подбегает и хватает мужчину за руку, уводя куда - то за собой. Реборн стоит на кухне, Тсуна важно привел его к плите, опустил руку. А сам забавными шажками направился к столу, залез на стульчик и стал ожидающе смотреть на киллера. — Чего тебе, мелочь? — недовольно спрашивает Реборн, руки так и чешутся схватить оружие. — Чай и тортик! – солнечно улыбаясь, говорит мальчик и болтает ножками, ожидая, когда его заказ выполнят. Брюнет скрипит зубами, прикрывает глаза и мысленно успокаивает себя, что убийством ничего не решить. А жаль. Раньше все его проблемы решались именно таким способом. — У нас нет торта, — мстительно ухмыляясь, говорит мужчина, готовый к тому, что сейчас ребенок расплачется. — Так купите, — совершенно не растерялся мальчишка, быстро найдя выход из ситуации. Киллер устало потирает переносицу и тяжело вздыхает. Ведь знал же, что легко не будет. Реборн достает телефон и звонит в службу доставки. Хватает только того, чтоб назвать себя. И все равно на то, что это доставка пиццы. Привезут тортик, с них не убудет. А если захотят жить, то сделают это очень быстро. Решив проблему со сладким, он налил воду и поставил чайник на плиту, уселся на стульчик и стал тарабанить пальцами по столу, раздумывая о том, как прожить месяц и не свихнуться. А главное — ненароком не грохнуть внука Девятого. Реборн нахмурился, заметив, что на стекле стали появляться мелкие капли. Начался дождь, а это значит, придется весь день проторчать в доме. А он так хотел кому-нибудь из знакомых сбагрить этого шумного малого и отдохнуть. — Ура, дождик! – услышав шум капель, радостно произнес Тсуна и заулыбался ещё шире. — Чему радуешься, мелкий? – устало прикрывает глаза Реборн. — Так дождик же! Люблю дождик! Киллер в очередной раз вздыхает и поднимается, так как чайник вскипел. Заварив чай, мужчина разлил его по кружкам и поставил одну перед мальчишкой, а вторую взял себе, отпивая глоток. — А тортик? – разочаровано смотрит по сторонам. У него такое забавное выражение лица, будто сказали, что на Новый Год подарков не будет и Санта не придет, что мужчина не может сдержать смешка. — Будет позже, — успокаивает его Реборн. Мальчик важно кивает и, обхватив руками чашку, начинает осторожно дуть. Тортик принесли буквально через пару минут. Савада кричал от радости и уминал за обе щеки сладость, отпивая уже немного остывший чай. Реборн смотрел на мелкого, всего измазанного в креме и крошках от шоколадного торта, и внутри было удивительно тепло. Умиротворение. Давно он не ощущал этого чувства. Настолько, что уже позабыл, когда было в последний раз.***
В глубине души Реборн радовался тому, что додумался занять Тсуну рисованием и тем самым освободился от ребенка, вечно идущего за ним по пятам словно хвостик, хотя внешне никаких эмоций кроме серьезности не проявлял. Мальчик старательно выводил на бумаге незамысловатые узоры разными оттенками гуаши и лишь изредка обращался к мужчине со словами: «Посмотри, что я нарисовал! Красиво?» — Угу, просто шедевр, — саркастически ответил Реборн, не открывая глаз. Он лежал на своей кровати, сцепив руки в замок за головой. В комнате царила тишина. Мужчину никто не дергал за руки, не кричал, не хохотал. Разве это не идиллия? — Это я, — пояснял мальчик, ткнув деревянным кончиком кисточки на нарисованный кривой овал с глазами-точками и конечностями, больше похожими на палки. – А это ты, — кисточка указала на второй овал, нарисованный рядом. Единственным отличием между двумя фигурами было то, что на второй красовалась черная шляпа, которая больше походила на летающую тарелку. Посмотрев в окно, Тсунаёши тихо вздохнул. Погода сегодня была не самая лучшая: небо затянуло тяжелыми серыми тучами, слабо выл ветер, безжалостно трепавший многочисленные листья высоких деревьев. Не самое лучшее время для прогулки на свежем воздухе. — Что мне ещё нарисовать? – спросил мальчик у Реборна, но тот ничего не ответил, так как уже находился под влиянием сна. — Ладно, сам что-то придумаю, — состроив серьезную мордашку, Тсунаёши сосредоточенно посмотрел сначала на разноцветные пластмассовые баночки, наполненные гуашью, потом на белые листы бумаги, затем снова на вид из окна. – Придумал! Мальчик прополоскал кисточку, после чего провел ею по одному из ярких оттенков, стараясь захватить как можно больше гуаши. Когда Реборн проснулся, за окном уже было темно. Свирепый ветер всё так же гонял стаи угрюмых облаков, разбивал капли дождя о дома, деревья, листья, асфальт. Где-то вдалеке прогремел гром. — Ненавижу осень, — еле слышно произнес мужчина. Протерев глаза, он принял вертикальное положение и встал с кровати. Заметив Тсунаёши, который спал за столом, подложив под щечку ладошки, брюнет хотел переложить мальчика на кровать, но вскоре передумал: «Если он проснется, то мне придется проходить все круги ада заново. Нет уж. Пусть спит в таком положении». Реборн решил выйти из комнаты на несколько минут. В штабе Вонголы было тихо. Не так давно приехавшая Вария не шумела, что очень удивляло, ведь обычно от одного крика их хранителя дождя все стены и окна дрожали. Наверное, Девятый в этот раз отправил отряд независимых убийц на выполнение миссий без промедления. Реборн сжал кулаки. Он бы сейчас с радостью отправился на любое задание, лишь бы избавиться от надоедливого ребенка с цепкими пальчиками, влажными ладошками и любопытными глазами. По спине киллера пробежал холодок. Дети… От них одни проблемы да непредвиденные расходы. Зайдя в лифт, брюнет нажал на кнопку с цифрой 3, после чего прислонился к стене спиной. Он ещё не отошел от сна полностью, мозг словно окутывала полупрозрачная дымка. Хотелось снова лечь на тёплую мягкую кровать, закрыть глаза, расслабиться… Когда двери лифта открылись, Реборн направился на кухню. А вот и чьи-то шаги за углом тоже приближаются к большой светлой комнате, в которой всегда есть что-нибудь съедобное. — О, Реборн-сан, здравствуйте, — кажется, этот парень – один из помощников внешнего советника. Но как его зовут? Реборн с легкостью запоминал лица людей, но вот имена… — Вы тоже проголодались? — Ага, — тихо ответил мужчина. – Который час? – спросил, зевая. — Без двадцати семь, Реборн-сан, — светло-голубые глаза молодого человека устремились на лицо брюнета. Киллер ответил собеседнику спокойным, холодным взглядом. Но что это вдруг стало с пареньком? Почему его губы скривились в подобии улыбки? С трудом заставив себя не смеяться, светловолосый парень жестом предложил Реборну первому войти в кухню, на что тот согласился. Достав из холодильника тарелку с бутербродами с красной икрой, киллер, не проронив и слова, покинул комнату. Но, уходя, он краем уха услышал, как парень засмеялся. «Что за бред?» — удивился мужчина. В лифте он встретился с одним из варийцев – Луссурией. Хранитель солнца, посмотрев на Реборна, приподнял солнцезащитные очки, чтобы получше рассмотреть лицо мужчины, после чего хихикнул. — Оу, ты сегодня такой веселенький, бодренький. Прямо светишься изнутри как солнышко, — как бы невзначай сказал Луссурия. — Как это мило. – Притворно произнес мужчина. – Я напишу на твоей могиле эти слова, — пообещал Реборн, наставив на варийца дуло пистолета. — Да так… Просто так. Не кипятись. Реборн, наградив его недоверчивым взглядом, вышел из лифта, когда оказался на четвертом этаже. «Странные они, — подумал брюнет, идя по коридору. – Один смеётся, второй солнцем обозвал. Это что, новый способ «подкатить»? Сумасшедший дом». Когда Реборн зашел в свою комнату, Тсунаёши всё так же сладко спал. Он держал в руке кисточку, испачканную в уже засохший желтый цвет. Поставив тарелку с бутербродами на стол, мужчина осмотрел листки бумаг, на которых рисовал мальчик. Красный, синий, зелёный, оранжевый цвета… А желтого нигде нет. Разве такое возможно? Мужчина, задумавшись, почесал правую щеку. Но что это с его кожей? Чувствовалось странное ощущение. Брюнет посмотрел на свои пальцы – под ногтями был виден желтый порошок, и этот цвет очень похож на гуашь, которой рисовал Тсуна. Тихо выругавшись, киллер быстрым шагом помчался в ванную комнату. Смывая со своего лица теплой водой солнышко, которое так старательно выводила детская рука, брюнет приговаривал, что сейчас задаст этому мелкому, покажет ему, где раки зимуют. — Каков наглец, — восхитился Реборн, возвращаясь назад. – Я что, на альбом для рисования похож?! Ну, малой, берегись… Влетев в комнату словно ураган, мужчина глубоко вдохнул – хотелось как можно скорее высказать несносному ребенку всё то, что накипело за последнее время, но взглянув на невинное лицо спящего мальчика, слова, заранее приготовленные и готовые вот-вот сорваться с губ мужчины, исчезли. Тсуна слабо улыбался во сне; его щечку подпирали ладошки, а густые пушистые ресницы изредка вздрагивали. Сев на кровать, мужчина принялся есть бутерброд. Жажда мести мучила Реборна, но вот только как это сделать? Взгляд темных, почти черных глаз остановился на гуаши. Губы киллера растянулись в довольной ухмылке.***
Сегодня Тсунаёши был намного активнее, чем обычно. Его лицо сияло от счастья, светло-карие глаза блестели; в течение дня все обитатели особняка Вонголы слышали радостный смех бегающего по коридорам ребенка. — В субботу, в субботу… Так скоро! – шатен вприпрыжку перемещался по особняку следом за Реборном словно тень. Киллер с трудом сдерживался от соблазна заклеить рот ребенка скотчем, связать руки-ноги и запереть в какой-нибудь комнате. Но ведь это не просто надоедливый мальчишка, это – внук Девятого босса Вонголы. Поэтому жестко с пятилетним чадом обходиться нельзя. К сожалению. — Дядя Рибон, а ты знаешь, что будет в субботу? — Нет, — равнодушно ответил брюнет, всё так же идя вперед. — В субботу приедут мама и папа! – счастливо пролепетал Тсуна. – Вчера они позвонили дедуле и сказали, что привезут мне подарок. — Вау. Просто прелестно. — Реборн прикрыл глаза полями своей шляпы. Звонкий голос ребенка до жути раздражал, мужчина держался только благодаря мысли о том, что нужно потерпеть недельку и этот надоедливый малец свалит. — Наверное, они купили мне робота, — предположил Тсунаёши, перескакивая с черной плитки на белую плитку, которыми был выложен пол в шахматном порядке. Пока Реборн готовил для Тсунаёши зелёный чай, мальчик не мог усидеть на месте. Он бегал вокруг мужчины, подпрыгивал возле кухонного стола, чтобы увидеть, что же там делает дядя Реборн, сколько пирожных он положит на блюдце с золотыми узорами? Нужно обязательно два маленьких пирожных! Именно это количество идеально подходит для того, чтобы допить чай и чтобы в чашке не осталось ни капли лишнего напитка, без сладостей ведь его пить невкусно. Да и если съесть три пирожных за раз, будет тяжело дышать, бегать… — Держи, — мужчина протянул Тсуне фарфоровую чашку, наполненную свежезаваренным напитком, держа её за миниатюрную ручку. — Угу, — обхватив чашку ладошками, Тсунаёши через секунду выронил её из рук. – Ай, горячо! Через короткое время киллер тоже почувствовал насколько горячим был чай. Чашка чудом не разбилась, но её содержимое выплеснулось на ноги брюнета, с легкостью преодолев барьер из одежды. — Ах ты, маленький… — вовремя сдержался мужчина и замолчал, скривившись от боли. – Савада Тсунаёши, — процедил сквозь зубы он. — М? – мальчик невинным взглядом посмотрел на него. — У тебя руки не из того места растут? Тсуна посмотрел на свои руки. — Они растут оттуда же откуда и у вас, дядя Рибон, — ответил шатен. Мальчик не понял, что данная констатация факта также может восприниматься как дерзость – ребенок понял вопрос буквально, что стало для Реборна последней каплей в чаше терпения. — Слушай меня внимательно, глупый Тсуна. Сама судьба уже намекает на то, что не нужно ко мне лезть и везде таскаться за мной! — Но… — Сгинь, мелочь, – поморщился, словно от зубной боли мужчина. — Дядя Рибон… — Малявка, брысь отсюда. Тсунаёши, с трудом сдерживая слёзы, выбежал из кухни. Реборн же протянул руку к рулону бумажных полотенец. Если утром и днем погода была теплая, солнечная, то под вечер она резко изменилась в противоположную сторону. Тсуна наматывал круги вокруг особняка неспешными шагами, попутно срывая небольшие цветы, растущие среди ещё не стриженой травы. Первые капли внезапно начавшегося дождя были маленькими, робкими, освежающими. Но когда стало понятно, что этим дело не закончится, мальчик понял, что нужно возвращаться назад. Сжав в ладошке собранный букетик, Тсунаёши побежал в сторону главного входа в особняк. — И где этот малец? – отдохнув от общества ребенка за половину дня, Реборну теперь стало неуютно на душе – он привык, что рядом с ним всегда находится «хвостик». Казалось, так всегда было, есть и будет. Только признаться в этом даже самому себе брюнету пока что было тяжело. Реборн осмотрел все комнаты, в которых когда-то они с Савадой-младшим были, но мальчик так и не нашелся. Теперь киллер начал переживать не на шутку. Услышав чей-то отдаленный голос этажом ниже, мужчина помчался туда. — Под ноги смотреть надо, мусор! – приемный сын Девятого, Занзас, стоял около лестницы перед мальчиком с большими карими глазами, словно гора. — Извините, — пролепетал Тсуна, откинув рукой мокрую от дождя челку в бок. Шатен старался не смотреть на подростка, который кричал на него хрипловатым голосом. — Ха! Извиняется он! – толкнув мальчишку в сторону, Занзас спрятал руки в передних карманах черных брюк. – Вали отсюда. Если ещё раз на меня налетишь – мало не покажется. Понял меня, кусок мусора? Тсунаёши закивал. От страха он сжался, словно бездомный котенок. В это время Реборн, подслушивающий их разговор, вышел из «тени», спустившись по лестнице с третьего этажа на второй: — Занимательно. Не стыдно детишек обижать? — Не твоё дело. — Хм, не моё. Вот только – Реборн сузил глаза, глядя на подростка, стоящего к нему боком. — Ненавижу наглых детишек. Пристрелить тебя что ли? — Хах, попробуй только, мусор, — сын Девятого озлобленно взглянул на киллера. — Перед тобой стоит будущий Десятый босс Вонголы, — его губы искривила довольная ухмылка. — И? – Реборн равнодушно зевает, и пристально смотрит на подростка, тот пытается выглядеть уверенным. Занзас сглатывает и первым отводит взгляд. — Мусор, — огрызается напоследок и уходит, пнув ногой тумбочку по пути. Дождавшись, пока Занзас исчез из виду, Реборн подошел к Тсуне. — А ты промок до нитки, — заметил брюнет. Ребенок промолчал, глядя себе под ноги. — Пойдем, — Реборн протянул ему руку. – Какой проблемный ребенок. Тсунаёши недоверчиво взглянул на киллера из-подо лба. Мужчина, встретившись взглядом с карими глазами, почувствовал легкую неуверенность. По сути, он накричал на ребенка ни за что – тот, взяв в руки горячую чашку, сделал первое, что пришло на ум – отпустил её. Это обычный рефлекс, а не намерение разозлить. — Мелочь, — негромко произнес мужчина, всё ещё протягивая руку. – Забудь. Но мальчик не проронил ни слова в ответ. К удивлению Реборна, Тсуна протянул ему руку и аккуратно положил в ладошку уже наполовину увядшие цветы. — Это тебе, — робко сказал Тсуна. – Я хотел сказать, что уронил чашку не специально. — Я знаю, — в глубине души он ощутил облегчение, но виду не подал. – И перестань трястись от каждого шороха. Никого не бойся, мелкое недоразумение. Тсунаёши улыбнулся. — Всё же у тебя талант, — Реборн взял у Тсуны градусник. — Какой? — Находить проблемы. Теперь ещё и заболел, — недовольно цокнул мужчина. Лежащий на кровати Тсуна пожал плечами, мол, не знаю, оно всё само. Вздохнув, брюнет стянул с мальчишки одеяло. — Я хочу чай. Зеленый, — сказал Тсунаёши, время от времени кашляя в кулачок. — Хорошо. Готовя любимый напиток Тсуны, Реборн не забыл положить на блюдце пару пирожных с кремом. Если бы месяц назад ему сказали, что он привяжется к ребенку, он бы ни за что не поверил. Напротив, рассмеялся бы и пристрелил человека, с таким отвратительным чувством юмора. Но теперь всё поменялось. Маленький Тсуна нравился всем. И лучший киллер Вонголы, оказывается, не исключение. Наблюдая за тем, как Тсунаёши уплетает принесенное угощение, Реборн еле заметно улыбался уголками губ. Теперь и он попал в крепкую ловушку, имя которой – привязанность. Только понять это удалось лишь тогда, когда ребенок исчез из виду, а затем столкнулся с Занзасом, у которого в тот момент было плохое настроение. Да чего хитрить? У сына Девятого всегда плохое настроение. — Дядя Реборн, хочешь? – Тсуна протянул ему второе пирожное. — Сам ешь эту дрянь. Повтори. — Дядя Реборн, хочешь? — удивленно повторил мальчик. «Наконец-то он больше не коверкает моё имя!» — подумал киллер.***
С тех пор как Емитсу и Нана вернулись, прошла неделя. Так что когда Девятый позвонил Реборну и, вызвав его к себе, а в конце разговора добавив: «Это касается Тсунаёши», брюнет почуял неладное. — Чаоссу, — поздоровался киллер, войдя в кабинет Девятого. – Вызывали? — Да, Реборн. Присаживайся, — Тимотео жестом указал мужчине на кресло. Когда киллер сел, Девятый продолжил: — Тсунаёши как-то раз мне сказал, что в то время, когда его родители были в отъезде, ему было весело с тобой. А потом он сообщил о том, что ты говорил, что сделаешь из него настоящего мужчину, если надо. — Ага, давно пора пристрелить этого борзого мальца. — Я знаю. Занзас просто…. Впрочем, я позвал тебя не для этого. — перебил Тимотео. – Мы тут с Емитсу подумали и решили, что Тсуна, как претендент на должность Десятого босса Вонголы, должен быть сильным. А ты – наш лучший киллер… Дальше слов не требовалось. Реборн сжал подлокотники кресла пальцами. — …Так что теперь ты – репетитор-киллер Реборн, — закончил Девятый, мягко улыбаясь. Брюнет не мог и слова произнести – приказы Девятого не обсуждаются. «Хех, намечается нечто увлекательное». — Реборн?.. — Занятно. И когда? —Тсунаёши ещё мал, так что, думаю, лет через восемь можно будет начать. Но ты всё равно попадайся ему на глаза, общайся с ним. Учитель – это не просто человек, читающий нотации, это ещё и друг. — Ясно. Веселье продолжается.