Кто-нибудь

Когда снятся кошмары - внутри все переворачивается, и это больно, потому что ощущение, будто задыхаешься и падаешь куда-то в бездну. Хочется кричать, но только что-то давит на грудь, сильно, будто ребра ломаются даже, а сердце колотится неистово, и поэтому крик застревает где-то в легких. Тецуя просыпается с этим чувством уже третий раз за ночь, и ему становится страшно – из-за этого чувства и дымящейся пустоты внутри нормально не уснуть, а спать хочется, вообще-то, вставать же рано, завтра школа, завтра тренировки, завтра новый день. Куроко встает с кровати и подходит к окну – ночь сегодня теплая, поэтому окно открыто настежь, и прохладный ветер приятно касается лица. Номер второй тихо посапывает за дверью. Тецуя вытягивает руку вперед – будто ветру протягивает ее, будто хочет, чтобы ветер взял ее и крепко-крепко сжал, ведь раз лица касается, то, значит, и руки может. Но только тщетно – ветер проходит сквозь, и Тецуя опускает руку, медленно и осторожно. Сердце колотится бешено, внутри – пустота, а руку сжимать никто не хочет. - Кто-нибудь, - срывается с губ прямо в бесполезные руки ветра, и Куроко даже вздрагивает – настолько неожиданно для себя он это произносит. Никто не отзывается. Ветер становится холоднее, и Тецуя закрывает окно, а ночью, лежа в кровати, пытается как можно крепче сжать одеяло в руках. Он думает о том, от кого бы хотел услышать ответ, но перед глазами – пустота. В мыслях – тоже. ------ День пролетает незаметно, только Куроко не рад совсем, потому что он не хочет возвращаться домой. Засыпать – тем более. Голова трескается, и хочется непонятно чего, хочется, может, разбиться или что-то в этом роде, да только глупо это, и Куроко зажмуривается, пытаясь стерпеть боль. «Кто-нибудь,» - в голове. Вокруг миллионы «кого-нибудь», но ни один не отзывается и ни один не слышит. Или… Сзади кто-то окликает, по-тигриному как-то, и Тецуя вздрагивает и оборачивается. Кагами подбегает, на ходу поправляя лямку рюкзака, и спрашивает что-то про состояние здоровья, а Тецуя, молча, смотрит ему в глаза. Тепло там. У него в глазах. Тецуя тает, а Кагами хмурится, и его голос слышится на заднем плане. - Эй, - щелчок пальцев перед глазами заставляет Тецую прийти в себя. – Ты чего, а? Куроко вздрагивает еще раз и качает головой, отвечая, что он просто немножко устал, а у самого в мыслях черные лица, серые толпы и теплые тигриные глаза. Тайга вызывается проводить до дома, а Тецуя смотрит на его руку и молчит. …все ночные кошмары испаряются куда-то. ------- Дверь в собственную квартиру не открыть, потому что перед глазами все как-то плывет, а руки не держат ключ. Тецуя злится слегка, слыша за дверью звонкий лай, потому что лай колотит по вискам. - Эй, - тихо и хрипло рядом. – Что-то ты совсем… Дай сюда. Когда Тайга касается руки, чтобы взять ключ, внутри все падает, а в горле пересыхает. Номер второй встречает обоих радостным лаем, Тайга недовольно кривит губы. Куроко старается улыбаться. ------ Чай в ладонях не успокаивает бешеное сердцебиение, голова кружится слегка. Вдох-выдох не помогают. Куроко опускает взгляд на свои руки и только сейчас замечает, что забыл снять напульсники после тренировки. Небывалая рассеянность пугает. - Куроко, - хрипло зовет Тайга и делает глоток чая. – Ты сегодня сам не свой. Как будто мысли читает, думает Тецуя, и слизывает капельки чая с губ. Тайга еще что-то говорит про тренировки-баскетбол-погоду, только не слушается это все совсем, не воспринимается, и Куроко закрывает глаза. Пусто. Холодно. - Эй, - тихо. – Эй, К…Куроко. Тецуя сглатывает и молчит. Слезы падают с щек, и они противные. - Ты… - Тайга встает, вскакивает даже, смотря на Тецую, а тот сам приподнимается, вытирая с щек слезы, и делает шаг. – Ты…чего с тобой?! Тецуя смотрит на Тайгу и качает головой, бормоча о ночных кошмарах, а самому не хватает чего-то. Кого-то, точнее. Номер второй мирно устраивается на диване и не смотрит, не лает, не скулит даже. Куроко смотрит-смотрит-смотрит на растерянного Тайгу, и понимает, что ему нужно, а Тайга краснеет от пристального взгляда и отводит глаза. Куроко выдыхает. - Мне плохо, Кагами-кун, - тихо, прозрачно. Тайга испуганно проводит рукой по своим волосам. Потом он что-то начинает говорить про вызов врача, спрашивать, что болит, говорить-говорить-говорить, доставать телефон, набирать какие-то кнопки, спрашивать-спрашивать-спрашивать, трогать рукой лоб и слегка проводить по щеке рукой, но Тецуя, жмурясь, на все это говорит резкое тихое «нет». Тайга замирает, глядя в стеклянные глаза. - Просто… будь здесь, - говорит Куроко, не отводя взгляд. Кагами краснеет, вспыхивает даже, что-то громко произносит про «неловкости», а Тецуя молча утыкается лбом ему в грудь. …Кагами замолкает тоже. ------- Спустя минуту, Тецуя чувствует, как теплые руки скользят по спине и волосам. Тайга обнимает, и обнимает крепко и настойчиво, и Тецуя стоит, не шевелясь. Слезы высыхают, потому что чересчур тепло. Кошмары не вспоминаются даже, а сердце стучит медленнее. Кагами прижимает к себе, Кагами гладит по волосам, Кагами… и не Кагами будто. Тецуя впивается пальцами в ткань чужой (родной?) футболки и глубоко вдыхает. Тайга пахнет мылом, немножко – пылью, а еще искренностью. - Ну что же ты… - шепчет Кагами, слегка отстраняясь и глядя в глаза. И видно – ему неловко совсем, он краснеет и мнется, а Куроко и сам в растерянности. - Ничего, - отвечает Тецуя, не отводя взгляда от карих глаз. Обоим уже все ясно, и настолько давно, что смешно даже. Тецуя сглатывает. Невыносимо хочется сгореть. Невыносимо хочется растаять. Кагами отчаянно цокает языком, глядя на растерянного и едва дышащего Тецую, и читает в его глазах что-то чересчур личное, понятное только им обоим. Понятное исключительно свету и его тени. Невыносимо, черт возьми. …оба поддаются навстречу друг другу одновременно и резко. ------ Окно в спальне открыто, только жарко все равно. Если бы Тецуя мог сейчас хоть о чем-то думать, он бы решил, что тяжелое окно нужно выломать к черту, только Тайга касается шеи-плеча-груди, и мысли об окне проваливаются куда-то далеко внутрь, туда же, куда и ночные кошмары. У Кагами теплые, совсем теплые руки, как языки пламени, и почему-то плакать хочется, осознавая это. Тецуя выгибается почти от каждого прикосновения к телу, и судорожно выдыхает, и ему кажется, что воздух в легких скоро кончится уже, а Кагами целует настойчиво и нежно одновременно – едва губами касается, проводит рукой по щеке, шее, ниже, ниже, ниже, выше, и слегка прикусывает еще. Ветер завывает сильнее, но Куроко не слышит его, только цепляется пальцами Тайге в волосы и всхлипывает. - Ты в порядке? – шумный выдох где-то над ухом, и Куроко, зажмуриваясь, только кивает, потому что говорить не выходит вообще, потому что если бы он хоть что-то мог сейчас сказать, то это была бы какая-нибудь дикая глупость. Кагами прикусывает ухо, опускается ниже, и Тецуя втягивает воздух со свистом. Жадно, но тихо. Когда Тайга касается кончиком языка солнечного сплетения, хочется выть. Хочется кричать. Хочется. Кажется, Куроко чересчур сильно сжимает волосы Тайги, потому что в следующее мгновение Кагами мягко, но настойчиво перехватывает его запястья с напульсниками и притягивает их к губам. Тецуя закрывает глаза. Запястья горят вместе с чертовыми напульсниками. Тецуя всхлипывает. - Не оставляй меня, пожалуйста, - тихо, внезапно срывается, падает случайно с губ, и Тецуя резко распахивает глаза. Такое говорить совсем не хотелось. Куроко краснеет и сглатывает, пытаясь осознать собственные произнесенные слова, а Тайга осторожно касается губами живота. Осторожно, но грубовато. Как тигр, наверное. Тецуя слегка выдыхает, понимая, что Тайга не слышал его слов. …ну и хорошо, что не слышал. ------- Когда Тайга касается пальцами расстегнутой ширинки, воздух в легких кончается почти. Тецуя прикладывает ладонь к губам, и ему кажется, что он начинает гореть. Куроко всхлипывает. Не потому что больно. А потому что… Сгореть бы уже быстрее. ------- Простыня в руках сжата настолько сильно, что, кажется, разгладить ее уже не удастся. - К-кагами-кун, - тихо, почти неслышно, почти просьба, почти мольба, и Тайга вздрагивает, но только невидно совсем, потому что сейчас вздрагивать запрещено. Тайга касается пересохшими губами едва выпирающих ключиц, продолжая гладить пальцами белую кожу изнутри. Тихие стоны Тецуи смешиваются со стуком первых капель дождя. Тайга думает, что дождь мешает слушать Тецую. ------- Когда Тайга мягко переворачивает Куроко на живот, ливень бьет по стеклу и ушам. Тецуя сжимает кулаки, потому что хочет, чтобы дождь затих, потому что, черт возьми, дождь все только портит, он тушит весь огонь в комнате, а Куроко ведь хочет сгореть. Дотла. До пепла. «Ну пожалуйста,» - шепчется. Тецуя чувствует горячие пальцы на своей спине и утыкается лицом в подушку. - Идиот, - слышится около уха, и Куроко вздрагивает. Что-то теплое упирается в промежность, Тецуя понимает, что это, краснеет, сжимает простынь в руках и не поднимает лица. Стыдно немножко – сгорать. Тайга входит осторожно, хотя чувствуется, как он хочет войти рывком, резко, под стать своему тигриному характеру, но сегодня Тайга вообще не такой, как обычно. Куроко закусывает губу, приподнимая лицо от подушки. Тайга входит полностью. Тецуе хочется закричать, только воздух в легких давно закончился. Мягкие движения теплых рук по спине успокаивают, только Тецуя все равно жадно ловит ртом воздух, едва сдерживает слезы и всхлипывает. Сгорать больно, все-таки. Плавное касание пальцев по ткани напульсника заставляет Тецую вздрогнуть и раскрыть глаза. - Идиот, - хрипло и по-тигриному рядом с ухом. У Кагами голос дрожит слегка, а вот рука не дрожит совсем. Длинные теплые пальцы плавно забираются под ткань напульсника, накрывая тыльную сторону сжатой ладони Тецуи. - Глупый, - Тайга сжимает пальцы Тецуи своими и выдыхает. Пальцы сжаты слишком сильно, но Тецуе не больно совсем. Напульсник не рвется – лишь слегка трещит, а Тайга сжимает руку Куроко с каждым толчком сильнее. - Не оставлю, - немножко рыча, но тихо. – Не оставлю, глупый. Тайга целует-кусает ухо, шею, плечи, плавно двигаясь, а по щекам у Куроко текут слезы не от боли. Свет и тень становятся чем-то единым сегодня. …дождь затихает, осознавая, что проиграл. -------- Сегодня сон снится самый лучший, но за окном что-то падает с диким треском, и Тецуя резко вскакивает, просыпаясь. Ноги болят. Тело болит. Но приятно. Напульсники лежат на тумбочке, и теперь они – символ чего-то слишком личного. Слегка потерев лоб, Куроко пристально смотрит на окно секунд пятнадцать, а потом, встав с кровати, подходит к нему. Ночь сегодня свежая и прохладная. В груди все спокойно. Только… - Кто-нибудь, - срывается с губ. Тецуя смотрит в окно пристально, ожидая, что «кто-нибудь» отзовется, а ночь молчит. Ничего не слышно, но... Тецуя чувствует, как сзади его кто-то обхватывает руками. - Эй, - хриплый со сна тигриный рев около уха. – Все нормально? На губах сама собой появляется улыбка. - Ну? Ты чего? – тихо произносит Тайга, зевая. Побежденные капли стекают вниз с веток деревьев за окном, а ветер тихо что-то шепчет. Номер второй мирно сопит за дверью. Тецуя просто закрывает глаза и качает головой, спиной прижимаясь к теплой и родной груди того, кто откликнулся.