Религиозная проблематика "Отверженных" с точки зрения христианина

Вальжан-каторжник - свирепый и опасный человек. Когда-то он был нормальным, добродушным крестьянским парнем, но годы страданий ожесточили его, и теперь он способен на все. Обращение меняет его не сразу - силен бес! - нет, он падает и поднимается, он искушаем, он претерпевает тяжкую духовную брань. "В нравственном законе нет никакой снисходительности. Он тверд, как алмаз" (К.С.Льюис) Этот нравственный закон, твердый, как алмаз, заставляет Жана вернуться на каторгу ради спасения больного, неразвитого старика Шанматье, который все равно скоро умрет. И сам Жан - изначально просто физически сильный и смелый мужчина (мало ли здоровяков на свете?) - побеждая своих бесов, превращается в человека, сильного духом. В героя. "Вы просто не сумеете быть добрым, если у вас нет прочих добродетелей" (К.С.Л.), и прежде всего - добродетелей героических, рыцарских: мужества, великодушия, храбрости, верности. "Рыцарство же не есть рабство и рабству противоположно" (Н.С.Бердяев) Есть еще одна христианская добродетель, о которой, видимо, смутно догадываются создатели фильма 1978 г: отсечение собственной воли. Это отнюдь не тупая покорность судьбе, это умение жить с миром в душе, с сознанием того, что все в руце Божией. Именно это имеет в виду Жан, когда объясняет Жаверу (в экранизации 1978 г), почему отпустил его: "У меня не было выбора". Непонимание сущности христианства приводит к тому, что Жан после обращения изображается как... какой-то засахаренный фрукт. :puke: Да почитайте вы хоть Сенкевича - похожи Подбипятка и Володыёвский на анемичных толстовствующих непротивленцев?! "Целомудренный гнев дан естеству нашему создавшим нас Богом более как орудие правды"(блаж. Диодох) Этот "целомудренный гнев" так страшит Жавера, физически храброго не менее, чем Жан. Чего же боится этот волкодав? Неужели здоровенного беглого уголовника? Мало он их повидал и переловил! В конце жизни Жан одерживает две значительные нравственные победы: спасает Жавера и отказывается от всех прав на Козетту (что отнюдь не оправдывает её предательского поведения). Это и есть отсечение собственной воли: поступать как должно, какой бы опасностью это не грозило; любить - и не удерживать; делать добро - и не ждать благодарности. Экранизация 1978 г, на мой взгляд, дает нам наиболее каноничный образ епископа диньского. Это не просто добрый дедушка, который, тьфумлять, не побрезговал посадить с собой за стол клейменого каторжника, да еще и ночевать его оставил, - это воин Христов, сражающийся мечом духовным и словом Божиим. Божий вассал, завоевывающий сердца и умы для Сеньора Иисуса. Перед мужеством этого маленького, хрупкого человека нельзя не преклониться. Сцена, когда он молча молится, притворяясь спящим, просто потрясает. Это и есть отсечение собственной воли - если Господь призовет меня сегодня, что ж, да будет так! Противостояние Вальжана и Жавера затрагивает важнейшую богословскую проблему свободы выбора и свободы воли. Свобода воли христианина - не есть нечто отрицательное (не-зависимость), а положительное (верность себе, своей сути). Свободу выбора (между добром и злом) Бог человеку не дает - человек создает её себе сам. Я не курю, и для меня неактуален выбор - курить или бросить (зато этот выбор существует для моего курящего мужа). Моя свобода воли проявляется в том, что я не отравляю себя никотином. Свобода выбора моего мужа реализуется в том, что он может продолжать курить, а может отказаться от этой вредной привычки. Поэтому Жан не располагает свободой выбора - спасти Жавера или предоставить его судьбе. Его свобода воли как христианина может реализоваться лишь одним-единственным способом. Принести жизнь другого человека в жертву собственным шкурным интересам - значит отречься от Христа! Дело в том, что христианину вменяется в обязанность по-разному поступать с врагами личными - inimicusами и врагами Божьими - hostisами. Личных недругов нам запрещено ненавидеть, им нельзя мстить, за них нужно молиться как за "ненавидящих и обидящих нас", их нужно прощать "до семидесяти семи раз". Зато к hostisам - врагам Бога, веры, отечества, слугам Тьмы - христианин должен быть беспощаден. "Своего врага прости, а не Божия" (протопоп Аввакум). Жавер Вальжану инимикус - личный враг, хоть автор его отчасти и демонизирует. С ним можно бороться, от него можно бежать, но ему нельзя отказать в помощи. Экзистенциальный бунт Жавера также связан с важной религиозной проблемой - проблемой милосердия и справедливости. Христианство - это путь любви, которая выше закона. "Да не получу, что заслужил" - эти слова из акафиста Богородице очень точно отражают христианскую позицию в данном вопросе. Человеческая справедливость не бывает полной, ибо никогда не бывает исчерпывающим наше знание о другом человеке. И Бог не справедлив - он милостив, иначе никто не мог бы надеяться на спасение. Жаль, что Вальжан не оратор - иначе бы он сказал Жаверу: "Не дергайся, ты мне ничего не должен. Это дело - между мной и Богом, а не между мной и тобой". Тогда бы, может, прыжка в Сену и не было... ЗЫ: Жан - крутой и опасный мужик, катарсис и обращение отнюдь не сделали его липким и сладким, как йогурт. Он сенбернар, а не пудель. Сахарный сироп, которым его поливают, просто выбешивает.:nunu: Еще один принципиально важный момент - аррасское дело. Встречается точка зрения, согласно которой Жану следовало использовать шанс, который предоставила ему судьба, и похоронить свое прошлое. Речь ведь шла не только о его собственной участи, но и о благополучии зависящих от него людей. Но штука в том, что "кочка зрения" эта - сугубо атеистическая, узкорациональная. Христианин же подобную ситуацию должен истолковать однозначно - как искушение, и Жан это искушение преодолевает (после мучительной внутренней борьбы, поскольку "дух бодр, плоть же немощна"(с) Христианин предстоит Богу каждым своим поступком, дает отчет Отцу Небесному за каждый свой шаг. Скажу просто, не как литературовэд, а как сестра по вере: я понимаю Жана. И всецело одобряю. Потому что: как потом войти в храм Божий, как стать у себя дома на молитву, как раскрыть Евангелие - и не провалиться сквозь землю со стыда? Бог-то, Он все видит! Людей обмануть нетрудно, собственную совесть и подавно уговоришь - но как жить, ради чего жить, оскорбив Его любовь своей подлостью?! Еще о Монсеньоре епископе. Не случайно он так много значит для Жана: так уж мы устроены, что в душе каждого из нас есть "свято место", которое может занять только другой человек. Есть потребность души - не сотворить кумира, нет, но найти воплощение прекрасной идеи в живой человеческой личности. Именно через чувство любви и благодарности к епископу диньскому происходит обращение Жана, именно через личность епископа поддерживается связь Жана с Богом. Не припоминаю, рассматривал ли кто-либо из моих коллег эпизод с маленьким савояром в религиозном контексте; впрочем, если я и продублирую чьи-то выводы, беды не будет. "Грехопадение" Жана в этом эпизоде есть очевидное действие Промысла Божьего, прививка от гордыни. Христианин должен уметь падать и подниматься, сознавать собственное несовершенство и не отчаиваться: И, с отвращением читая жизнь мою, Я трепещу и проклинаю, И горько жалуюсь, и горько слезы лью, Но строк печальных не смываю.(с) "Господь не примирится с твоим грехом, ибо грех не меняется к лучшему; но примирится с тобой, ибо ты исправим"(Томас Траерн) Есть и еще более важное следствие данного эпизода: Жану невыносимо, мучительно стыдно за этот поступок, а христианская вера учит, что человек правильно видит и оценивает себя именно в минуты стыда. В фильме 1978 г эпизода с савояром нет, но там раскаяние и стыд Жана хорошо показаны в сцене с епископом. Итак, путь возрастания Жана Вальжана в благодати Божией: 1. Встреча с епископом диньским - метанойя ("изменение ума") под действием благодати; 2. Ограбление савояра - грехопадение с последующим покаянием; 3. Монтрейльская деятельность - плоды покаяния; 4. Аррасское дело - искушение и победа над ним; 5. История с Фантиной - деятельная любовь к ближнему; 6. Ревность и неприязнь к Мариусу - искушение; 7. Самоограничение во всем, стремление стать максимально незаметным, уверенность в собственной не-ценности - смирение и аскеза; 8. Эпизод с Жавером на баррикаде - отсечение своей воли во имя исполнения заповеди "Любите врагов ваших" (инимикусов, натурально); 9. Безвестная кончина - следование рыцарскому девизу "Non Nobis..." - "Не нам, не нам, Господи, но имени Твоему подобает слава". Критики, сценаристы и режиссеры, как правило, незнакомы с понятийным аппаратом христианина. Они вряд ли правильно понимают значение таких терминов, как искушение, грех, покаяние, метанойя, аскеза, смирение и благодать. И уж тем более мало кто видит тонкую грань между свободой выбора и свободой воли. Но ведь без этого в поступках Жана вообще ничего невозможно понять! Хоть бы консультантов-теологов приглашали, что ли... Упс! Я забыла эпизод с Фошлеваном! Это же - тоже искушение: Жан отлично понимает, что Жавер утвердится в своих подозрениях, но... спасти или не спасти человека - у христианина свободы выбора в данном вопросе нет.