Без права на ошибку

Я, накинув на себя халат, проскальзываю в коридор и тихо, почти неслышно ступая, продвигаюсь в сторону противоположную главной лестнице. По обеим концам коридора почти неприметно для глаз располагаются две служебные лестницы для слуг. Одна из них ведет прямиком в кухню, вот как раз к ней я и стремлюсь. На дежурный пост у моей комнаты и расположенной напротив комнаты Ника на смену в полночь как раз только заступил Шон. Он ухмыляется, видя в каком виде я выбралась из своей комнаты. Если вернусь в комнату, только развеселю его, так что я делаю вид, что ночная сорочка, едва прикрывающая бедра и халат, всего сантиметров на 15 сантиметров ниже - обычная моя одежда. И неважно, что я почти никому не попадаюсь на глаза в таком виде. — Куда Вы в таком виде собрались, Ваше Высочество? — ухмылка и блеск карих глаз делают вопрос шуткой, да и Шон никогда не называет меня серьезно «Ваше Высочество». Он так говорит лишь когда хочет подшутить надо мной. Как и в этот раз. — Совершить небольшой набег на кухню, — я тепло улыбаюсь старому другому и тем временем потуже затягиваю пояс халата. Мало ли кто меня еще увидит в таком виде. — Не спится? — понимание проскальзывает в ухмылке, но его глаза по-прежнему искрятся смехом. — Слишком много мыслей. — Об Анхеле? — ухмылка Шона становится еще шире. Он по-прежнему считает, что может запросто разгадать все мои и Ами секреты, и все дело возможно в том, что он слишком наблюдательный и в том, что я плохо скрываю свои эмоции и в том, что Ами почти не может ничего утаить от Шона. Она не рассказывает ему только чужие тайны, если он сам не догадался, но, как бы то ни было, для близких друзей я всегда открытая книга. — Нет. О Нике и его Отборе, — я конечно и об этом думала, но Шон прав, все мои мысли в последнее время начал занимать инфант. Все не казалось уже таким однозначным и простым. — Может быть, но не в той мере, что об Анхеле. Готов поспорить на это, — друг самодовольно улыбается, словно он прав и, хотя он и правда прав, не стоит сообщать ему это. — Шон, — то ли сердито, то ли жалобно говорю я, и он ухмыляется, — как там Лина? — А что с ней такое? — кто-то говорил, что нападение — лучшая защита? Посмотрим, как это действует. — Это я у тебя спрашиваю. Как ваши отношения? — Какие отношения? Между мной и Линой ничего нет. Да и разве может быть? Прошел всего год. — Али… — приглушенно говорю и тут же перед глазами возникает образ кузины Хулии. Они так были не похожи между собой, но Али все любили. У нее были светлые волосы и серые глаза. Мама часто повторяла, что Али пошла в отца, который умер, когда малышке было всего два года. Шон хотел что-то сказать, но мы увидели силуэт девушки, очевидно одна из избранных, я не знаю почему она здесь, но она уж совершенно точно должна находится в своей комнате. — Шон, можешь проводить ее в комнату? Возможно девушка просто заблудилась, — Шон кивнул и тут же пошел к девушке. Я не рассмотрела ее лица, оставаясь в тени, чтобы девушка меня не заметила. Я пошла в противоположную сторону от Шона и девушки, к служебной лестнице, чтобы спустится за молоком. Эта лестница, в отличии от парадной, освещается не так хорошо, но все же видно, куда ступать и где поручни. У нее есть еще преимущество в том, что меня кроме слуг никто больше не увидит. Кухня находится в полуподвальном помещении, и когда деревянные панели вместе со ступенями заканчиваются, я оказываюсь в просторной кухне. Странно, как тут все выглядит и большим и в то же время таким приветливым. Забавно, что в таком большом помещении с громадными плитами, холодильниками и столами может быть так уютно. Везде расставлены кастрюли, сделанные заготовки и много специй и продуктов. Все уже спят, но то тут, то там можно найти записки-указания на утро с нарисованными рожицами и милыми букетиками цветов. Тут полным-полно различных запахов приготовленных блюд и различных пряностей. Включатель света находится немного в стороне от того места, где я сейчас остановилась, но так как сегодня лунная ночь и кухня просто залита лунным светом, я не стала его включать, и без света светло. Я бесшумно продвигаюсь к одному из холодильников и, достав кувшин с молоком, наливаю его в приготовленный ранее стакан. — Не спится? — я едва не подпрыгиваю на месте, когда слышу совсем близко бархатный голос. Хорошо хоть стол совсем рядом, и я умудряюсь поставить стакан, не расплескав молоко. Даже не включая свет, обернувшись, первым делом я замечаю синие выразительные глаза. Хоть можно было и так догадаться кто тут, по голосу, но синие глаза - наглядное тому подтверждение. — Ты меня напугал, — обвиняюще говорю я, но уже на втором слове мой голос теплеет. Не могу я долго сердится, особенно когда в лунном свете его улыбка так сверкает. Анхель не может не знать, как он на девушек действует, и он этим пользуется. Он знает же, что от этой улыбки у меня путаются мысли и все тело словно плавится под его взглядом. — Каким образом? Я тут уже был, когда ты тихо, как воришка, пробиралась к холодильнику. — Неправда, я не воришка, я просто спустилась за стаканом молока. — В полночь? Когда тут никого нет, и к тому же ты вот так одета, — ухмылка Анхеля становится заразительной, мои губы сами растягиваются в улыбке, но только до тех пор, пока я не слышу последние слова, услышав их, я опускаю взгляд и только тогда замечаю, что все попытки потуже затянуть пояс халата оказались напрасными, и он вовсе распахнулся, обнажая мои ноги. Ночная сорочка довольно короткая, но вообще-то не предполагалось, что меня кто-то увидит в таком виде. Я уверена, что покраснела и с облегчением отмечаю про себя, как хорошо, что я свет все-таки не включила. Мне было бы стыдно вдвойне, если бы Анхель увидел, как меня смутила сама ситуация и его интерес. — А почему бы и нет? Я не могла уснуть вот и решила спустится вниз за стаканом молока. — Только не говори, что ты вот так спускалась по главной лестнице. Придется убить каждого гвардейца, который тебя видел вот так, — Анхель рукой указывает на меня, и плавно повторяет изгиб моей талии. — Нет. Я спустилась лестницей для слуг и меня никто не видел. — Отлично. — А ты что тут делаешь? Ночью, — неожиданно задаю теперь вопрос я, в то время как Анхель подходит ближе. — Я не мог уснуть и сам решил выпить немного молока и заодно остался немного перекусить. Составишь мне компанию? — соблазн оказался велик, особенно когда я оторвала взгляд от его красивых глаз и опустила его на словно выточенный из мрамора идеальный торс. Подобно Нику он занимается спортом и его тело просто идеально подтянутое и рельефное, а стойкий загар придает только шарма. Я уже видела его на пляже без рубашки, но сейчас его вид в одних пижамных штанах воспринимается как-то острее. Что он там говорил о моем виде? А сам? Разве так можно разгуливать по дворцу? — Смотря, что ты можешь предложить, — немного нерешительно спрашиваю я и, надеюсь, он не заметил, как меня взволновал. — Могу предложить небольшие булочки с корицей, немного ветчины, сыра и несколько ломтиков хлеба, — предлагает Анхель, рукой указывая на стол позади себя. — М-м-м, корица, — я закрываю глаза, услышав о любимом лакомстве, и в то же время слышу тихий смешок. Быстро открыв глаза, я замечаю, что Анхель все еще смеется. Его смех приятно ласкает слух, и я начинаю задумываться о том, что нужно как можно чаще его веселить. — Пошли, сладкоежка, — Анхель берет меня за руку и ведет к столу. Пока я ем булочки с корицей, он наблюдает за мной, мне становится неловко, но я делаю вид, что не замечаю ничего, это легче всего. Он, видимо, уже успел перекусить до моего прихода, так как сейчас не притрагивается к еде. — Что? Некрасивая без косметики? — не выдерживаю я, оторвавшись от лакомства. Я и правда сейчас должно быть выгляжу не очень, без макияжа, красивой прически и приличной одежды. — Бланка, ты прекрасна, неважно как ты одета, накрашена или нет. Но сейчас с распущенными волосами, чистым лицом и в таком неофициальном наряде ты просто очаровательна. Я опускаю взгляд и убираю руку, которая уже тянется за второй булочкой. Хватит. -Ты и правда так думаешь или просто говоришь, потому что положено говорить комплименты? — Я говорю то, что думаю, — я встаю из-за стола, смущенная его словами, и не знаю, куда деть глаза, я не привыкла к вот такому вниманию. Может со временем привыкну, — Уже поела? Ты как птичка. Совсем немного поклевала. Я смущенно киваю, и он предлагает проводить меня в комнату. Свет мы так и не включаем поэтому крадемся обратно снова в темноте. Мы идем тихо, но сохранять осмотрительность, когда тебя отвлекает полуобнаженное тело красивого инфанта просто невозможно. Я зацепляюсь за метлу и едва не падаю, но умудряюсь немного увернутся и опереться об один из столов. Анхель также, как и я оступается и едва ли не падает на меня, но вовремя опирается о край стола, это вовсе не означает, что он не оказывается в опасной близости. Его лицо совсем близко, его нос едва не касается моего, а между нашими телами едва ли больше двух-трех сантиметров. — Это была метла, — голос мой срывается и хрипит, а взгляд сосредотачивается на губах Анхеля. Зря, ой как зря. Я делаю судорожный вздох и пытаюсь упорядочить дыхание. Какой там. Как можно быть спокойной, когда он так близко? Пульс самопроизвольно ускоряется, дыхание сбивается, а в голове то и дело начинают возникать мысли о поцелуе. Я на миг представляю, как его губы прикасаются к моим и меня пронизывает желание прикоснутся к нему. Я подавляю себя, все-таки осознавая, что мы сейчас в кухне и оба полуодеты. Если нас кто-то заметит так вот, будет скандал. Анхель словно читает мои мысли, и когда я открываю глаза, сокращает расстояние между нашими лицами, а уже в следующее мгновение, после того, как его губы расплываются в ухмылке, они касаются моих. Поцелуй, как впрочем и всегда, просто захватывает меня, особенно когда привкус молока смешивается с привкусом корицы, и я уже не знаю чей он, все смешалось. Его губы горячие, словно его температура выше, чем у обычных людей, искушают меня, дразня… Он играя слегка прикусывает нижнюю губу, в ответ на что у меня вырывается легкий стон, но он едва слышен. Каждый раз, когда Анхель меня целует, я с некой неприязнью замечаю, что у него было у кого учится и что девушек у него явно было не мало. Он знает, как целовать, он знает, как лишать меня воли и делать так, чтобы я подобно воску плавилась в его руках. Анхель играет против правил, но в данный момент мне это нравится. Я снова становлюсь глиной в его руках, но я не хочу сейчас ничего другого. Воздух заканчивается, но он нам словно и не нужен, я дышу им, он дышит мной. Я растворяюсь в поцелуе, в Анхеле, в ощущении близости, но, когда руки инфанта опускаются мне на бедра, и правая рука приподнимает край ночной сорочки, это словно возвращает меня в реальность. Я отстраняюсь, точнее пытаюсь отстранить Анхеля от себя, он не поддается, не сразу понимает, что что-то не так. Я немного уклоняюсь в сторону, и он резко отпускает меня. Я задеваю ногой пустое ведро под столом и грохот просто оглушает кухню. — Какая же я сегодня неуклюжая, — едва говорю я. Что это было? Не грохот, а руки Анхеля…. Что он собирался сделать? Нет, нет, нет. Я не такая, как десятки его бывших. Я не поставлю мимолетное помутнение рассудка выше любви, чести и долга. Я не знаю, что позволяли ему другие, но я — не они. Меня воспитали иначе. Как бы там ни было, все, к чему это могло вести, не произойдет раньше, чем положено. Я так не могу. — Бланка, прости меня. Я не должен был… — на лице Анхеля отображается сначала понимание, а потом смущение. — Я не они, Анхель, не они. Я так не могу, — мой голос едва слышен, но я уверена, что он слышит каждое слово. Анхель, несмотря на то, что я отскочила в сторону, в два шага преодолевает расстояние между нами. — Ты никогда не была такой, как они. Я тебя никогда не обижу. Я не знаю, что произошло, я потерял голову, но я не собирался делать с тобой что-то плохое. Слышишь? Я никогда так не поступлю. Все будет, когда ты захочешь и тем более не так. Ты мне веришь? — я киваю, и он притягивает меня к себе, проводя рукой по спутанным им же волосам. Мне с ним и тревожно и спокойно одновременно, — Какой же я идиот. Мы на кухне. Прости меня, ты не заслуживаешь такого. — Анхель, все хорошо. Ты же сказал, что ты вовсе не собирался делать что-то большее, чем поцелуй, что ты увлекся. Все хорошо, — Анхель улыбается и уже собирается что-то сказать, когда мы различаем шаги. Анхель реагирует куда быстрее меня и обвив руку вокруг моей талии тянет меня в кладовую. Мы едва успеваем скрыться за дверью, как загорается свет в кухне и шаги становятся громче. Анхель прикрывает дверь и на всякий случай прячет меня за собой, я худенькая и невысокая, всего каких-то 1,63 метра. Меня полностью скрывает Анхель. Это одна из самых просторных кладовых, тут много чего спрятано, но сохраняется и много пространства. Свет мы, естественно, не включаем. Я прижимаюсь к спине Анхеля и чувствую, как колотится его сердце, не меньше моего. Нас могут поймать, скандала не избежать. — Стивенсон, и зачем Вы меня сюда привели? — я слышу такой знакомый с детства голос, чаще всего для меня добрый и со смешинкой, как у Шона, голос дяди Картера. Сейчас же мистер Вудворк серьезен, и его голос строгий, деловой. Отец Амалии и Шона на работе, тут не до доброты. Он должен следить за нашей безопасностью. — Я слышал шум и голоса. Я подумал, что это могут быть воры или преступники, — неуверенно ответил молодой гвардеец. Да уж, преступники и воры. Что мы украли? Два стакана молока, булочку с корицей и бутерброд. Серьезная кража, ничего не скажешь. Это если забыть, что это мой дом. — Ты уверен? — дядя Картер серьезно спрашивает у молодого офицера, я не слышу, что тот отвечает, но шаги то удаляются, то приближаются. Слышатся шорохи, и я почти уже формирую вывод, но Анхель раньше меня озвучивает его. — Они осматривают кухню и, возможно, скоро заглянут сюда, — шаги и правда приближаются, я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же делать. Мы полураздеты, прячемся в кладовой и к тому же вдвоем. Сомневаюсь, что нас ждет что-то хорошее. Наши семьи, причем в полном составе, узнают об этом в два счета, и не то, чтобы я была против помолвки и брака с Анхелем, конечно же нет, но я не хочу, чтобы это было все вот так. Я хочу, чтобы это произошло правильно. — Что нам делать? — спрашиваю я едва слышно и тут же вижу выход. Мы чудом оказались в единственной кладовой, самой большой во дворце, с тремя выходами: этим, за спиной Анхеля и одним еще где-то и только один из них ведет в небольшой закоулок под парадной лестницей, а там пару ступенек и мы в главном холле. Я указываю Анхелю на дверь рукой и, надеюсь, это поможет, это должна быть именно та дверь. — Стивенсон, ты тут смотрел? Тебе не показалось? Все спокойно, — дядя Картер совсем близко. Я в панике мотаю головой, а Анхель берет меня за руку и уводит к двери. Мы очень быстро проскальзываем к ней и выходим. Нам везет, и мы оказываемся именно в том закутке под парадной лестницей. — Нас едва не застукали, — переводя дыхание говорю я, а Анхель смеется. Сердце мое все еще колотится, а в голове по-прежнему мелькают картинки того, как смотрели бы на меня родители, узнав, что их дочь бродит по дворцу в полураздетом виде вместе с парнем. Пусть она, то есть я, и влюблена в него и ждет предложения, но все же это был бы позор. Я не должна забывать о том, что я принцесса и девушкам из Отбора брата должна подавать пример. — Успокойся. Все ведь обошлось, — Анхель притягивает меня к себе и успокаивает. — Был бы скандал, если бы нас увидели. — И что? Ничего бы нам не было. А если бы и закончилось все помолвкой, что в этом такого? — Я уж точно не хочу этого вот так, — я пытаюсь отстранится, но он не дает мне. — Я понимаю. Ты заслуживаешь другого, но мне все равно, как это произойдет. Все, что я хочу, чтобы ты стала моей невестой, а затем женой, но я рад, что нас не застукали. У меня будет шанс сделать все правильно, — Анхель наклоняется и целует меня. Поцелуй выходит поспешным, но напрочь лишает меня воли. Испанец отстраняется и шутливо касается моего носа указательным пальцем, — Пошли, вернем принцессу Бланку в ее комнату. Я улыбаюсь и мне нравится, как он снова берет меня за руку. Так хорошо и надежно. Мы молча выходим из закутка и едва ли начинаем подниматься, как слышим голоса. Анхель тянет меня назад, и мы скрываемся под парадной лестницей. — Я не уверен, что мы должны говорить им об этом, — папа. Боже, да что ж мне так везет? То дядя Картер, теперь папа… Если бы папа увидел меня такой растрепанной, в такой одежде, едва ли что-то прикрывающей, да и еще и в компании полуодетого или скорее полураздетого в глазах папы Анхеля, помолвки уж точно не избежать и это лучший из вариантов. — Максон, девочка у тебя умная, она понимает, что чем дальше она тянет, тем все только хуже. Вы уже теряете. Германия расторгнула уже третье торговое соглашение. И я более, чем уверен в том, что все дело в том, что их наследник обижен тем, что ему не просто отказали, а тем, что якобы твоя дочь ставит себя выше него. Мне так доверительно поведал посол, — беда не приходит одна. Еще и дядя Энрике. — Ты же знаешь Бланку с первых дней. Не ставит никого она выше, она просто хочет иметь выбор, это понятно. — Максон, я знаю ее и люблю девочку, но она так может навредить себе. Еще и мой сын. Все остальные чувствуют в нем угрозу и чем дольше это длится, будет все только сложнее. — Я не стану давить на Бланку, хочешь, можешь поговорить с Анхелем, объяснить все, но мы еще в состоянии немного подождать. — Понятно в кого Бланка такая упрямая, не только в мать. Что ж, подождем. Надеемся наши дети как-то все уладят, — словно смирившись говорит дядя Энрике, и его спокойный голос становится все тише и тише. — Все в любом случае, закончится помолвкой Бланки, очень надеюсь, что ее выбором будет Анхель, — голос папы едва доносится до нас, когда я понимаю, что меня немного начинает трясти. Анхель обнимает меня, но слова уже возымели свой эффект. У моей семьи из-за меня проблемы. Я приношу своей стране беды. Может уже завтра стоит сказать свое слово и никого не мучить и неважно чем мой выбор обернется для меня? — Бланка, ты не обязана принимать поспешных решений. Все будет хорошо. — Я уже приношу вред своей семье. — Нет. Немцы глупцы, и я бы перестал с тобой даже разговаривать, выйди ты за Йохана. Он же слабоумный, урод и карлик, — я рассмеялась, Анхель состроил забавную рожицу. — А если бы я вышла замуж за Анри? — меня начал забавлять наш разговор, я совсем отвлеклась от тревог. Он умел развеселить. — Напыщенного француза? Сомневаюсь, — ухмыляясь, заявляет Анхель, при этом прекрасно зная себе цену и что из себя представляют другие принцы. Анри, хоть и интересный собеседник, симпатичный парень, но он и правда довольно высокомерный. — Тогда есть же еще Джордан и Максим. — Неплохие, — выносит очередной вердикт Анхель, перед этим делая вид, что серьезно обдумывает ответ, — но нет. Один слишком серьезен, второй чересчур веселый, — меня все больше и больше забавляет этот разговор. Тем временем Анхель выводит меня мы и поднимаемся по лестнице. — А Санти? Что скажешь про него? — бросаю я удочку, пусть его кузен уже помолвлен, но это ведь всего лишь шутливая перепалка. — Если забыть, что у него уже есть невеста, то ты не променяла бы наследника трона, на простого герцога, — спокойно заявляет Анхель, словно разговор его совсем не беспокоит. — Ты или слишком самодоволен, или ревнуешь. — Все может быть, — беспечно заявляет Анхель, и мы чудом оказываемся между вторым и третьим этажом, — И не забывай, я — принц, мне по статусу положено быть самоуверенным, к тому же, я тебе таким нравлюсь, — я улыбаюсь, а Анхель прижимается к моим губам чтобы украсть мимолетный поцелуй. Больше нельзя, нас не должны заметить. Из-за этого я едва не оступаюсь, когда мы дальше поднимаемся по ступенькам, но испанец меня поддерживает. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — улыбается Анхель, и мы поднимаемся выше. Анхель чему-то улыбается и на моей вопрос, что его так рассмешило он беззастенчиво отвечает, — Ты такая красивая сейчас: немного растрепанная, немного зацелованная. Шон уже вернулся на свой пост. Он ухмыляется, как кот объевшийся сметаны. Ну конечно же, он ведь оказался прав. Он вот-вот рассмеется и тем самым побеспокоит Ника. Сомневаюсь, что брат сейчас спит. Я прикладываю палец к губам, предупреждая чтобы ничего не говорил. Друг молча подмигивает, а мой спутник провожает меня до самой моей двери. — Больше никуда так не выходи посреди ночи, — Анхель специально подчеркивает «так» и кивает на мое одеяние, — Если уж сильно захочется — зови меня, — говорит Анхель, — А теперь марш в комнату, — у него отлично получается командовать. Интересно, он об этом знает? — А ты… ты ничего не видел, — говорит он уже Шону, который хоть и молчит, но откровенно забавляется, смотря на нас. — Конечно, — отвечает Шон, который все еще ехидно ухмыляется. Теперь подколов и издевок не избежать. Он не скоро забудет мое «триумфальное» возвращение, при том, что он и трети произошедшего не знает. — Есть, сир, — смеюсь я и скрываюсь за дверьми своей комнаты.

***

— И почему таких беседок нет при французском дворе? — смеется Жаклин, расслабленно потягивая из стаканчика освежающий коктейль. Несмотря на то, что по календарю еще весна, но по ощущениям настоящее лето. На улице жарко, в Женской комнате во дворце душно. Девушки с Сильвией сейчас на уроке, а мы нашли укрытие в одной из беседок в восточном стиле. Мягкие подушки, расшитые золотыми и серебряными нитями поверх разноцветной атласной и шелковой ткани, невысокие удобные пуфики и небольшие диванчики. Райский восточный уголок в королевском саду. Все остальные слова лишние. — Может потому, что королева Дафна слишком кичится вычурным великолепием Версаля? — смеется Хулия, сидевшая рядом со мной. Королева Франции Дафна в юности была влюблена в моего отца, он не ответил на ее чувства и несколько лет они не общались, после восстановилось некое подобие дружеских отношений, но все же она по-прежнему недолюбливает маму и нас всех, потому, что мы дети той, кто, как она считает, украла у нее папу. Звучит хоть и нелепо, но все же достаточно правдоподобно. Она никогда бы не сделала у себя в Париже такие вот беседки только потому, что это была идея мамы. — Все может быть. Как бы там ни было, у нас они есть, — улыбнулась я, устраиваясь поудобнее, на одной из золоченных подушек. — Меня интересует больше другое, — подмигивает мне Ами, и я нутром чую, что без Шона тут не обошлось. Если Ами так заговорщицки улыбается, значит она знает о ночном приключение, а раз она решила об этом заговорить, сейчас узнают и другие, — Как ты ночью оказалась в компании Анхеля? И что гораздо интереснее, что вы с ним делали? — С Анхелем? Ночью? А вот это уже интересно, — рассмеялась Хулия. Она повеселела с празднования их с Анхелем совершеннолетия. Пока не выдалось возможности поговорить с подругой без свидетелей, но я знала, что что-то все же произошло. — Шон сказал, что видел, как Бланка сначала вышла из комнаты, чтобы спустится в кухню за стаканом молока, а вернулась уже в компании Анхеля, а учитывая ваш внешний вид, очень интересно, чем вы оба были заняты. — О чем ты говоришь, Амалия? В каком виде Бланку с Анхелем увидел Шон? — заинтересовавшись происходящим спросила Хулия. Она любила секреты, но только те, которые ей доверяли и хотя она иногда мастерски выпытывала их, все же если человек не рассказывал, то отступала, никогда не пересекая грань. А сейчас, сейчас мое маленькое приключение перестало быть секретом. Именно в тот момент, когда Шон рассказал его сестре. — В халате. Я не могла уснуть и так в сорочке и халате решила спустится за молоком, — как можно спокойнее ответила. Уж лучше сделать вид, что ничего не произошло ночью, совсем ничего. В том числе и поцелуй на кухне и попытки скрыться от наших отцов и дяди Картера. — И как? Выпила молока? — подразнила Амалия. — Да. Выпила. И не смотрите так, я не знала, что на кухне есть кто-то, — ответила я на саркастичные взгляды подруг. Что ж. Это ведь было правдой. Я не знала, что там Анхель, пока не оказалась очень близко. — Что там делал Анхель? Тоже спустился за молоком? — рассмеялась Хулия, выражая тем самым сомнение относительно моих слов. — Анхель — это твой брат? — спросила Жаклин у Хулии, с любопытством наблюдая за нами. — Да. Тот, которого не было дома и в Иллеа последние четыре года. — Где он был? — я была рада любопытству Жаклин, которая отвлекала подруг от расспросов, что я делала с Анхелем ночью, но в какое-то мгновение мне перестал нравиться ее интерес к нему. Наверное, когда после ответа о путешествиях, она с лукавым блеском в глаза сказала, что стоит его расспросить о путешествиях как можно подробнее. — Я бы не стала этого делать, — улыбаясь предостерегла ее Амалия. В ее глазах загорелось огонек, который поняли только мы с Хулией, Жаклин же пробыла во дворце совсем немного и не знала, что тут происходит. — Почему? — потому, что он — мой, мысленно ответила я про себя, но в слух ничего ответила, собираясь сказать что-то менее грубое и ревнивое, но слова тут же вылетели из головы, когда поверх ее головы я увидела приближавшегося к нам объекта наших с ней мыслей. И почему Анхель выглядит всегда так неотразимо, словно Анхель — не его имя, а отражение сущности? Черные волосы ярко выделялись на фоне залитого солнцем сада, его синие глаза захватывали в плен мои, и я не смела и не хотела отвести взгляда, от чего на его губах появилась самодовольная соблазнительная улыбка. Мне в последнее время казалось, что он безупречен в одежде ярких цветов, но в чисто белой футболке и джинсах он был настолько восхитителен, что, если бы сделал мне предложение, я бы тут же, несмотря на свой страх и панику в отношении помолвки и ожидаемой всеми свадьбы, тут же ответила бы согласием или сделала бы все, что угодно, чтобы он не попросил. — Девушки, — приветливо склонил голову в сторону испанец, продолжая смотреть на меня и улыбаться, — Как проводите время? — Да вот о тебе говорили, — ухмыляясь отвечает Хулия и мне уже хочется кинуть в нее подушкой. — Обо мне? Интересно, — он облокотился о белоснежную балку беседки и скрестил руки на груди. Почему, спрашивается, он должен быть таким красивым? Почему Ник предложил ему проводить тренировки вместе, вместо того, чтобы Анхель просто праздно расхаживал по дворцу и чтобы его тело не казалось столь притягательным и загорелым? Эх, а потом еще этот заботливый старший братец пытается оградить меня от пагубного воздействия одного европейского принца. — О твоих путешествиях. Жаклин интересно было бы услышать что-то из твоих историй, — улыбаясь, продолжила Хулия вести понятный похоже только одним близнецам разговор. Что она делает? Какого черта? Боже, я уже и ругаться начинаю. Наша французская подруга словно услышала призыв в словах Хулии и тут же постаралась включить все свое женское обаяние и направить его на Астурийского принца. — Мне очень интересно узнать о диковинных уголках нашей планеты, — немного кокетливо стала посматривать на него Жаклин, будучи наполовину француженкой она как никто другой знала все о тонкостях флирта, наученная бабушкой и тетей француженками, за тетей Селестой ничего подобного я никогда не замечала. — Буду рад поделиться своим опытом, — интересно каким же. Не тем ли, о котором слагают легенды? Не зря у Анхеля репутация любителя женского общества. Я почувствовала, как мое хорошее настроение стало улетучиваться и бросив недовольный взгляд на Хулию я быстро поднялась со своего места, но пройти мимо испанца не вышло. Ну и почему у него ко всему еще ноги оказались длинными, как и руки и преградить мне путь ему не составило особого труда. — Ты куда? — так же беззаботно поинтересовался наглый брюнет. — К Нику. Нужно кое-что с ним обсудить, — обсудить может что-то и стоило с братом, но явно не сейчас, но не скажу я что я ревную его к своей подруге. Это стыдно, это неловко, это унизительно. — Сейчас? А я хотел с тобой поговорить. — Поговорить? О чем? — удивленно спрашиваю я, совсем забыв, что хотела уйти, чтобы не смотреть, как он флиртует с Жаклин. — Отойдем? — предлагает Анхель, и я молча киваю в ответ, после чего мы отходим в сторону, где оказываемся на расстоянии, на котором нас не могут услышать. Я шла на шаг, а то и два впереди, а Анхель немного позади и поэтому его ладонь на моей спине в районе талии стала для меня неожиданностью, я отстранилась и скинула ее, хотя я не сказала бы, что мне не понравилось, наоборот, это вызвало очень приятные ощущения, но я все еще была зла на него. — Что с тобой? Вчера ты была не против моих рук на твоей спине, а моих губ на твоих губах, — немного наклонившись ближе сказал Анхель и, хотя по моей коже тут же пробежала куча мурашек, я резко обернулась и с раздражением посмотрела на «друга». — Ничего. Ты хотел поговорить — говори, или возвращайся к Жаклин и продолжай с ней флиртовать, — в сердцах выпалила я и потом только до меня дошло, что я выдала себя с головой. Ухмылка Анхеля стала еще более самодовольной, но глаза стали такими ласковыми, что мне захотелось тут же его обнять. — Да ты ревнуешь. Не знал, что это так приятно, — я нахмурилась еще больше. Вот наглец. Еще дразнить вздумал. Пусть сам стоит и тешится, а я и правда лучше пойду к Нику. Шага я так и не сделала, Анхель просто схватил меня за предплечья, — Подожди. Я не флиртовал с ней, просто хотел быть дружелюбным с твоей подругой. Зачем мне она? Стал бы я флиртовать, когда пытаюсь за тобой ухаживать? — Ухаживать? Ты? Но, Анхель, я ведь и так уже согласилась попробовать, что выйдет из наших отношений, — я удивленно посмотрела на него снизу-вверх, а он и глазом не повел. — А что если мне твоего согласия мало? Бланка, я действительно хочу видеть тебя своей женой, другом, любовницей и матерью моих детей. Полумерами довольствоваться я не собираюсь. Мне нужно все или ничего, а на ничего я тоже не согласен. — Ты коварный, — попыталась я остаться строгой, но его слова растопили меня, как магму. — Я знаю, — Анхель наклонился ко мне ниже, но я отступила на шаг, хотя и мечтала о поцелуе. Он, быстро догадавшись в чем дело, обернулся в сторону беседки, — Ты их стесняешься? — Да. Нет. Анхель, они смотрят, — рассеянно и смущенно сказала я и сама мельком посмотрела на подруг. Как и ожидалось, три пары глаз наблюдали за нами. — Пусть себе смотрят и, если ты все еще переживаешь по глупому поводу, что меня интересует француженка, это будет лишним поводом доказать, что ты ошибаешься. Он не дал мне шанса ответить, он не дал мне возможности отклониться, а просто мгновенно, как ястреб, завлек свою добычу в ловушку, из которого ей не выбраться. Я могла сколько угодно говорить о приличиях, но он сам прекрасно знает, как на меня его действуют его поцелуи. Только я вошла так сказать во вкус, растворилась в поцелуе, он закончился, слишком быстро. Анхель попытался отстраниться, но я притянула его в себе обратно за его футболку. — Ненасытная моя бестия, — засмеялся Анхель, и не дав мне даже задаться вопросом, что я больше хочу: поколотить его или чтобы его губы снова были на моих, он поцеловал, приобняв за талию так сильно, что казалось еще немного, и он мне что-то сломает. Когда все закончился, и мы прервали поцелуй, я раскраснелась и тяжело дышала, а вспомнив о том, что за всем наблюдают подруги, покраснела еще сильнее. — Ты милая, когда смущаешься, но не волнуйся, это всего лишь твои подруги, среди которых моя сестра, — Анхель нежно убрал мне назад выбившийся локон. — Вот именно, тут твоя сестра, — Анхель только засмеялся, а я решила сменить тему, — Ты хотел поговорить. — Точнее попросить об одолжении, — став немного серьезнее сказал испанец, вытянув из заднего кармана небольшой журнал и протянул его мне, — Покажи это Хулии до того, как вы вернетесь во дворец. Ей стоит об этом знать. — Что там? — Анхель перевернул журнал правильной стороной и открыл один из начальных разворотов. Там было несколько старых фото Ника и Хулии, частных фото, на которых они или обнимаются или целуются, местами просто мило шепчутся. Статья содержала краткую информацию трехлетней давности об их отношениях и возможных причинах разрыва, а также пожелания участницам брать пример с принцессы, которой уже удалось завоевать сердце Ника. Не знаю, какой реакции ожидают от самих Ника и Хулии, но я разозлилась. Какое желтая пресса имеет право лезть в личную жизнь моего брата и моей подруги? Если эти отношения не предавались огласке, значит так было нужно, так почему это всплыло именно сейчас? Во время отбора Ника? — Хорошо, я покажу ей. Только не понимаю, кто это и зачем делает. Если это дело рук Гавриила… — Нет, это не Гавриил. Бланка, он у вас знает, что может выйти за дворцовые стены, а что нет. Этот шутник не столь опытен, как он, чтобы рисковать всем, — неужели и мою личную жизнь выставят вот так на всеобщее обозрение? Анхель прикоснулся к моей щеке и нежно заговорил, — Бланкита, не переживай, повторения не будет, а сейчас мы должны позаботится о том, чтобы Ник с Хулией знали об этом, как и наши семьи. Ты иди к Хулии, я пошел к Нику. — Хорошо, — Анхель наклонившись, легко коснулся моих губ, — Знаешь, к этому легко привыкнуть. У меня вырвался смешок, а он ухмыляясь ушел к моему брату. Я вернулась в беседку под заинтересованные взгляды подруг. Хулия, которая видела нас на балконе ничуть не удивилась поцелую и тому, что мы с Анхелем устроили, чего не скажешь об Амалии и Жаклин. — Хорошее представление, Блу, — смеется Ами со своего места. А вот Жаклин выглядит немного смущенной и виноватой что ли. — Если бы ты сказала, что он занят, я бы даже не пыталась… — Он… он занят, — немного замявшись, сказала я. Непривычно было как-то говорить такое, но почему-то сказав, я обрадовалась этим словам. Они значили многое, или это я им придавала большое значение, но так приятно было осознавать, что Анхель со мной. — Когда свадьба? — смеясь, спросила Жаклин, и я легко толкнула ее в плечо, — Эй, не буянь. Я просто спросила. — Что это у тебя? — неожиданно спросила Хулия, указывая на журнал у меня в руках, о котором я уже успела забыть. Мне как раз нужно было передать его ей, показать до того, как вернемся во дворец. — Журнал, — я протянула его ей, ведь именно это и попросил меня сделать ее брат, — Пятая страница. Я ожидала от нее любой реакции, всего чего угодно, только вот не смеха. Ее звонкий смех разнесся по всему саду, и мы с Ами и Жаклин удивленно посмотрели на нее. В то время как девушкам было интересно что произошло, меня волновала ее реакция. Почему смех? Как бы я отреагировала на ее месте? Наверное, просто смутилась бы. — Теперь хоть понятно поведение девушек из Отбора Ника. Если это можно понять, — продолжила смеяться Хулия. Мы все удивлялись резким переменам в девушках: леди Карина после неудачной и жестокой шутки с ее волосами резко подстриглась коротко, да и перекрасилась в цвет темнее, чем у нее был до зеленого, леди Элис вдруг тоже решила сменить свой природный русый на черный, еще несколько девушек резко изменили свой стиль одежды, а еще две или три девушки вдруг проявили интерес к другим языкам, это похвально, но подозрительно. Мы не понимали причину так перевоплощений, но теперь и правда причина этого вполне понятна, — Я совсем не понимаю их. Они хотят, чтобы он выбрал их, но стараются выдавать себя за меня. Это глупо. И все из-за этой статейки. — Ты о чем, Хулия? — обратилась к ней Амалия. — Ты только посмотри на это, — Хулия передала раскрытый на нужной странице журнал и к нему сразу же наклонились Амалия с Жаклин. Пока они читали статью, я с удивлением смотрела на Хулию. Я не могла понять ее реакцию. Разве ее не задевает, что лезут в ее личную жизнь и пытаются очернить то, что было прекрасным и светлым? Меня бы это совершенно точно задело бы, но я не была Хулией и не знала, о чем она сейчас может думать. — Почему люди так стремятся быть кем-то другим? Разве всем этих девушек, которые из-за этой статейки вдруг стали себя менять, не беспокоит то, что он может выбрать кого-то из них, только потому, что она похожа на его бывшую девушку? Они совсем не понимают, что делают? — тут я наконец ее поняла, уловила ход мыслей подруги. Она видела в статье не вмешательство в ее личную жизнь, а скорее вмешательство в жизнь девушек. Кто-то захотел проверить их и получил то, что получил. Пока эти девушки будут брать пример с нее, они будут постоянно напоминать брату о Хулии: прической, цветом волос, стилем одежды или чем-то еще. Мне не нравилось то, что вызвала эта статья и сейчас стало больше жаль девушек, но они сами выбирают как им поступать. Но разве он сможет полюбить девушку, которая постоянно будет напоминать ему о другой? Или он будет думать только о той, кого ему напоминают? Зная своего брата, я склоняюсь ко второму варианту. — Знаете, а тут есть логика, — удивленно сказала Жаклин, мы с Хулией посмотрели на нее, ожидая пояснений, — Девушки знают о том, что у Николаса были отношения. Они знают кто ему нравился, они могут судить исходя их этой информации судить о его вкусе. К примеру, то, что он предпочитает брюнеток блондинкам. — А как же леди Джулия? — я вспомнила о бойкой светловолосой девушке. Она мне нравилась и более того, она нравилась Нику, даже со светлыми волосами. — Если думать, как девушки, можно решить, что тут свою роль сыграли имя и бойкий характер, — задумчиво заговорила Амалия, подняв свои карие глаза от статьи. Я раньше не задумывалась, что Ник сблизился с девушкой по этим причинам, но сейчас они бы не казались смешными или нелепыми. Джулия была очень открытой и общительной девушкой и при внешнем ярком различии, они с Хулией были чем-то похожи характером. Скорее всего дело в одинаковом имени. — Леди Женевьева, леди Моргана и леди Оливия? — спросила я, обращаясь к Жаклин и Амалии. Француженка еще не знала имен, но уже успела с большей частью девушек познакомится. — У них темные волосы, а у Женевьевы даже голубые глаза, — ответила мне Амалия, которая с недавних пор проводит много времени с девушками на уроках истории, — но леди Марджери и леди Брианна напоминают ему дом, с ними тепло и уютно, а с Марджери еще и весело, очень яркая девушка. — Почему он тогда оставляет леди Ариадну? Она полная противоположность. Да, у нее темные волосы и глаза голубого оттенка, но и все. Глупость все это про вкус. Я уверена, что среди бывших Анхеля нет рыжих девушек, — закончила я спор, посмотрев на Хулию, которая ненадолго замолчала. Когда наши взгляды встретились, она хитро улыбнулась. Тому, что я упомянула ее брата? — Вы поняли, что назвали девушек из тех, кто ничего в себе менять не стал? — кстати да, она права, но может все дело в том, что они уверены в симпатии принца и своем месте в Отборе? — Я бы все равно никогда в себе ничего менять не стала. Я предпочитаю, чтобы любили или ненавидели меня, а не кого-то другого в моем лице. — Жаклин, — неожиданно в нашей беседке показалась темноволосая голова Маркуса, который сразу же обратился к младшей сестре, — мама ищет тебя последние сорок минут. Лучше тебе ее поскорее найти, — девушка кивнула и засобиралась, а Маркус тем временем посмотрел на Ами, — Леди Сильвия просила напомнить, что урок истории скоро должен начаться. Пока девушки собирались мы успели немного переговорить с Маркусом, и он ушел вместе с Амалией и Жаклин. Мы с Хулией так и остались в беседке. Тут было хорошо. — Тебя разве не расстроила статья? — решила я спросить подругу, все-таки тут уже кроме нас никого больше не было. — Нет. Не понимаю, почему должна была, — потягивая коктейль через трубочку, спокойно ответила испанка. — Они лезут в твою личную жизнь. — Пусть лезут. Они написали о событиях трехлетней давности. Мне нет из-за чего переживать. Если бы это настоящее время, тогда да, переживать стоило бы, но то, что они узнали о прошлом, неважно. Важно то, что я знаю, что он меня любит, — все так же спокойно продолжила Хулия, внимательно смотря на меня. — Я бы разозлилась если б появилась статья о мне и Анхеле, — я на короткое мгновение представила такую статью, и мне стало не по себе. Я не хотела бы, чтобы мою личную жизнь выставляли на показ, но Хулия права в том, что это прошлое. А о настоящем никто не знает, или бы это обернулось катастрофой. — Так вот в чем все дело? — рассмеялась подруга, я рада, что у нее хорошее настроение, — Ты и Анхель. Насколько далеко все зашло уже? Нам ждать вашей помолвки? — Все зависит от твоего брата, — честно отвечаю я. Мысль о помолвке меня уже так сильно не пугает, но только в том случае, если это будет обручение с Анхелем. Наоборот, мне кажется это уже хорошей идеей. Стоит только представить его в парадной форме, а себя в подвенечном платье, идущей к нему по проходу в Мадридском соборе, как я начинаю улыбаться и понимаю, что эта идея мне очень даже нравится, — Я не могу оспаривать то, что я влюблена в него. Он то, чего я ждала, но я не буду облегчать ему задачу, и ты не смей. Если он все еще хочет жениться на мне — он должен сделать предложение. — Я рада за тебя, очень, — Хулия притянула меня к себе и обняла, — и не потому, что Анхель — мой брат, и я буду очень счастлива от того, что ты станешь моей сестрой. Нет, я счастлива за тебя, за то, что ты нашла это счастье и он — тот, кто сделает тебя счастливой. — Спасибо. Но, Хулия, никаких ему подсказок. Его предложение должно быть искренним. Он не должен потом жалеть, что сделал его, — я нарочито строго посмотрела на подругу, зная, что, если не возьму с нее это обещание, она тут же поспешит к брату, желая помочь нам обоим, но я этого не хотела. Мне нужно не его предложение, а его взаимность. — Обещаю, что ничего ему не скажу. Не волнуйся, — улыбнулась подруга и еще раз обняла меня, — Я ведь пока тебе так и не показала, что мне подарил твой брат. — Ты ведь не про комплект украшений? — Хулия загадочно улыбнулась, но все же отрицательно покачала головой. Я была рада, когда по пути в ее комнату мы никого так и не встретили. Не хотелось, чтобы кто-то помешал нам, мне не терпелось увидит этот «тайный» подарок и учитывая, что во дворце все еще был Карлос, мне было вдвойне интересно, что это за подарок. Мы прошли в комнату Хулии, и она заперла дверь. Затем подошла к стенному шкафу и отодвинув в сторону стеклянную панель вытянула оттуда сундучок размером 25*25 см и поставила его на трюмо. Я, заинтригованная, подошла ближе. Не знаю, чего я ждала, но искренне удивилась, когда она достала из него статуэтку из редкого маарийского хрусталя. Он был очень дорогим и ценился больше, может потому, что был более хрупким, чем любой другой хрусталь, но на солнце сверкал бликами не хуже алмазов. Статутка была невероятно тонкой и миниатюрной работы. — Это просто волшебно, какая красота, — я с восхищением смотрела на это произведение искусства. Статуэтка была в несколько раз уменьшенной копией статуи Амура и Психеи. Когда он только успел. — Я знаю. Человек подаривший такую красоту никогда намеренно не обидит меня. Зачем переживать мне из-за статьи, если она никак не повлияет на нас с Ником? Он всегда будет где-то рядом. Другом, любимым, братом моей «сестры», — Хулия выразительно посмотрела на меня, напоминая о ее словах совсем недавно, — но я боюсь, как эта статья повлияет на самого Ника. Он очень переживает из-за Отбора, и статья может только усложнить ему жизнь. Я могу попросить тебя поговорить с ним? Пока тут Карлос я не могу сделать этого, он меняется в лице каждый раз, когда я заговариваю с Ником. Я не хочу добавлять Нику проблем. — Конечно, поговорю, не переживай. — Передай ему это, — Хулия отошла и быстро вернулась с чем-то в руках. Только когда она мне передавала его, я заметила, что это был любимый галстук моего брата. Чисто синий галстук, без всяких полосочек, звездочек или чего-то еще, просто темно синий галстук. — Что это? — удивилась я. Странно было, что он оказался у нее в комнате, если только между ними ничего не было, а может и было. — Галстук твоего брата, — спокойно ответила подруга и заметив, как я испытывающе смотрю на нее, она продолжила говорить, — Ничего не было. Бланка, ничего. Я ей кивнула, Хулия врать не стала бы, в этот раз не было, но зачем-то же он его снял, и почему-то забыл он его в ее комнате. Он понимал, что сделал, учитывая, что во дворце сейчас ее жених? Мне повезло, он в кабинете был один и когда я подошла, он поднял глаза отрываясь от документов и посмотрел на меня, приветливо улыбаясь. Я решила приступить сразу к делу, поэтому положила перед ним на стол его же галстук. — Что это? — Галстук, — я закатила глаза, получив второй такой ответ на свой вопрос. Они с Хулией во многом неуловимо похожи. К примеру, в своих ответах на мои вопросы. Только вот взгляд Ника вдруг стал одновременно смущенным и решительным. Словно ему было стыдно за эту оплошность, но читать нотации он никому не позволит. Упрямец же он. — Почему он был в комнате Хулии? Ник, неужели все равно, что ты делаешь ей больно? Что подставляешь ее репутацию под удар? — я готова была кричать на брата, хотя прежде этого никогда не делала. Вместо этого голос мой звучал сдавленно. — Между нами ничего не было. Мы просто целовались, не более, — Ник выглядел виновато и искал своими глазами мои, наверное, приняв мой сдавленный голос как осуждение и разочарование в нем, искренне желая, чтобы я ему поверила, и я верила. Верила и ему и Хулии, только вот боялась я за них, боялась за обоих. Куда это все заведет? — Я верю. И тебе верю и Хулии, но поверил ли бы Вам Карлос, если бы нашел это?