Без права на ошибку

Бланка

— Ариадна Стоун. Тройка. — Я перевожу взгляд на экран, чтобы посмотреть на фото девушки, которую я только что назвала. Необычное имя вполне соответствует ее не совсем обычной, но запоминающейся внешности. Густые темно-каштановые волосы, на свету взрывавшиеся ярким огненным пламенем; глаза цвета моря и моих любимых аквамаринов; большие и глубокие правильные черты лица, немного вытянутые — они показывают ее внутреннюю силу и в то же время делают ее лицо на вид хрупким и нежным. Глаза смеются, а губы приветливо, а самое главное — искренне улыбаются. Она бесспорно красива. Не шаблонно, не канонично. Ведь она довольно маленькая, а не такая, как наши высокие модели с слишком грубоватым, на мой взгляд, лицом, ну, или излишне идеальным. А у этой девушки на переносице едва заметная россыпь веснушек и кожа лица загорелая. В фотографии столько жизни и энергии. Меня впечатляет искренность девушки. Она мне нравится. Я смотрю на Ника. Он кажется заинтригованным. Эта девушка не первая, кого он отметил, но она отличается от остальных. Ему с ней скучно не будет. — Кессиди Гроу, — называет Марианна и на экране всплывает фото уже другой девушки с другой историей. Нужно будет просмотреть досье на девушек. Чтобы подобраться к Нику, каждой из них придется пройти через меня. Не позволю ни одной из них разбить сердце брату. — Марджери Хадсон, — на экран всплывает фотография солнечной девушки. Без преувеличения. Ярко-рыжие волосы цвета моркови барашком обвились вокруг головы, а серые глаза напоминают небо во время грозы. Уже вторая девушка названа мной, и вторая — с яркой внешностью. Ник улыбнулся, и я про себя отметила и эту девушку. — Селена Чаттертон, — когда вновь наступает черед папы, он снова называет блондинку. В этот раз в девушке нет того высокомерия, что в предыдущей. Эта мне нравится. Она немного похожа на Амалию, мою вторую лучшую подругу, дочь Марли и Картера Вудворк. Ее родители — ближайшие друзья моих ровно настолько, как и королевская чета Испании — Джорджия и Август Иллеа. Не удивительно, что мы все дружны друг с другом. На экране продолжают мелькать лица в той очередности, в которой мы называем имена. Сначала все казалось простой забавой, но под конец я поняла, что Ник попал в своеобразную ловушку. Он из всех тридцать пяти девушек должен будет выбрать одну. Не спорю: девушки совершенно разные и среди них есть более чем достойные и уникальные кандидатуры, но найдет ли он среди них свою единственную? Его ситуация немного схожа с моей, и я его прекрасно понимаю. Гавриил вновь появляется в центре перед камерами и растягивает губы в широкой улыбке плута. — Вот мы, наконец, и узнали имена наших избранных. Они великолепны. Я бы не смог выбрать из них всего одну, — по залу прокатывается легкий смешок и Гавриил обращается к Нику. — Что скажете, Ваше Величество? — Девушки и правда поразительной красоты, но внешность — это не главное. Главное, какие они внутри, — улыбается Ник в камеру. — Вы, конечно, правы, но общаться с такими девушками одно удовольствие. Через несколько дней все 35 красавиц прибудут во дворец, чтобы соревноваться за сердце нашего принца. — Пока Гавриил развлекал публику, я бросила взгляд на маму. Ее сильно утомила церемония, и почти незаметно для всех остальных папа подал знак Гавриилу заканчивать. Маме нужно отдохнуть перед приемом, а осталось времени около двух часов. Гавриил едва заметно кивнул: — Наше время с Вами истекло. Мне так жаль расставаться с Вами, — доверительно сказал Гавриил, а я улыбнулась. У него врожденный талант играть на камеру, но нам пора прощаться. Совсем скоро начнется прием устроенный королевской семьей в честь предстоящего Отбора и наших прекрасных гостей; камера выхватила королевскую семью Испании и вернулась к Гавриилу. — Все подробности я расскажу вам завтра. Прекрасного вечера, а избранным удачи. Спасибо, что были с нами на Церемонии Выбора. Когда экраны гаснут, все кажутся немного уставшими, а Ник в прямом смысле — напуганным. Таким расстроенным я брата еще не видела. Его можно понять. В такой ситуации и я бы растерялась. Поправив легкое муслиновое платье цвета лайма, я подхожу к Нику. — Ты как? — А что со мной будет? Ты видела сколько их? — Тридцать пять девушек. — Их много. Как из них выбрать одну единственную? Что, если ни к кому из них я ничего не почувствую? Я все равно должен жениться на одной из них? Или мне можно будет устроить еще один Отбор? — Ник устало смотрит на меня, и в его карих глазах я вижу беспокойство и неуверенность. — Не знаю, Никки. Не отчаивайся раньше времени. Если ты помнишь из рассказов родителей, то папа сначала искал себе удобную жену, жену-друга, а мама приехала с разбитым сердцем. В свою первую встречу с ним она на него накричала и думала, что он быстро отправит ее домой, а посмотри, как все обернулось. У нас скоро появится еще один брат или сестричка, и я не думаю, что это последний их ребенок. Посмотри, как даже после двадцати лет прожитых вместе они не могут отвести друг от друга влюбленного взгляда. Если бы не было Отбора — не было бы их: они бы просто никогда не встретились бы; и не было бы нас: мы бы просто не родились. — Вот именно, Блу. Я нервничаю оттого, что не смогу найти в своем Отборе то, что в свое время нашел отец. — Все уже успели разойтись к этому времени, лишь немногие замешкались. Конечно, ведь через два часа начнется прием в честь гостей из Испании и выбранных девушек. — Никки, а что если одна из них твоя половинка? Не глупи. Дай им всем шанс. Попытайся рассмотреть каждую из них. — Я постараюсь. — Есть среди них неплохие девушки, — Ник улыбается моему упорству, а я радуюсь, что подняла его настроение. Мы с ним очень близки. Иногда мне кажется, что мы с Ником словно единое целое, бывает, что кроме него меня никто не может понять. — А нескольких я бы сразу отправила домой, — Ник смеется. — Блу, ты ж только что просила дать всем шанс. — Некоторых из них видно насквозь. Им нужна твоя корона, не ты. Отправь их сразу домой. — Может поможешь мне? — Я с интересом смотрю на него, а он улыбается. Зачем ему моя помощь? Чем я могу помочь? — Ты с мамой, Марианной и Хулией будешь сидеть вместе с девушками в Женской комнате, присматривай за девушками. Будь моими глазами, когда девушки будут не у меня на глазах. Не хочу повторять папину ошибку. Хотя, кто знает: может, если бы не было той самой сделки, у родителей ничего не вышло бы. — С радостью. Можешь полностью на меня положиться, я не подведу тебя. Забавная идея, и ни одна девушка не будет пребывать в заблуждении относительно твоих намерений. — Кому я еще могу доверить такое ответственное дело, как не тебе? Маме и без того хлопот хватает, а Мари слишком мала. А ты как? — Как себя чувствую или как отношусь к необходимости выбирать себе мужа из немногочисленных вариантов? Тем не менее ответа не потребовалось: к нам подошел улыбающийся Анхель. — Тебе крупно повезло, Ник. Все девушки красавицы. — Со вчерашнего дня мы так и не говорили с ним больше. Вчера он ко мне не подходил, а сегодня я весь день помогала маме и бабушке в подготовке Церемонии Выбора и приема. — Ты осторожнее со словами, Анхель. Сестренка у меня строптивая. Смотри, как бы она чего-то не так не поняла, — Ник улыбается. Что это он задумал?       — Мне нужно пойти подготовится к приему, и вы тут лучше не задерживайтесь.       Ник удалился, а я посмотрела на инфанта. Как и положено любому принцу, Анхель выглядит безупречно. Немалую роль во всем играет и его немалое обаяние.       — Могу я проводить тебя к твоей комнате? Времени у тебя на переодевание не так уж и много, поэтому злоупотреблять твоим внимание не стану, — Анхель приветливо улыбается, а поверх его плеча я вижу выжидательные лица тети Николетты и мамы. Не хочется их расстраивать, да и смысл, какой? Не стоит оспаривать то, что я сама хочу пройтись и хоть немного побеседовать с ним.       — Если тебя не затруднит, — отвечаю я, и Анхель улыбается еще шире.        Мимо проходит Гавриил, и я в самый последний момент перед тем как он исчез в комнате спрашиваю его:       — Можете, пожалуйста, позаботится, чтобы анкеты девушек или их копии были у меня в комнате к концу приема? Если это Вас не затруднит, — я подкупающе улыбнулась старому телеведущему. Я могла попросить о чем угодно, и стоило мне улыбнуться, как он не мог мне отказать. Я этим нередко пользуюсь. Стыдно. Каюсь.       — Конечно, Ваше Величество. Все будет сделано, как Вы хотите.       — Спасибо, Гавриил.       Мы с Анхелем выходим из комнаты, и между нами на несколько мгновений повисает неловкая тишина, и я первой решаюсь ее нарушить.       — Когда ты вернулся?       — Две недели назад, — спокойно отвечает Анхель.       — И ты сразу с семьей приехал к нам, не успев толком побыть дома?       — Ну да. Мама сказала, что мы должны приехать до начала Отбора Ника. Она объяснила, что о твоей помолвке должна в скором времени объявить твоя семья, если она хочет сохранить свое положение в мире. — Мы прошли двери в сад и вышли на лестницу. Не считая гвардейцев, мы были одни.       — Так и есть. Все современные монархии недвусмысленно дали папе понять, что хватит потакать моим капризам, и что он дает слишком много свободы.       — Это вовсе не капризы. Желание самой выбирать свою жизнь это вполне естественно. Во многих странах браки по расчету в королевских семьях не являются редкостью и даже приветствуются. Поэтому они никак не поймут наши семьи и не поймут твое желание выйти замуж по собственному выбору.       — А я никогда не пойму их, — с вызовом проговорила я. Я никогда не жалела, что не похожа на остальных чопорных принцесс. А зачем? У меня есть семья и семья Хулии и Анхеля, есть люди, которые любят меня такой, какая я есть.       — От тебя никто этого и не ждет, они хотят, чтобы ты поступала так, как они считают правильным, — грустно смеется Анхель, — есть немало стран, где женщины не имеют никаких прав, в том числе и права голоса.       — Это ведь глупо. Женщина такой же человек, как и мужчина.       Анхель не отвечает ничего, и тогда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Мы слишком быстро добрались до моих покоев, я и не заметила даже. — А ты изменилась. — Я смотрю на него вопросительно, словно спрашивая, что он подразумевает под этими словами, и он добавляет: — Ты стала решительнее и независимее, а еще стала более женственной, очень женственной.       Анхель берет руку и целует ладонь с тыльной стороны. Старый, я бы сказала даже древний жест, забытый современными мужчинами и представителями благороднейших семей мира. Многие соискатели даже не сочли нужным хотя бы попытаться понравиться мне. Все воспринимали меня как товар. По их мнению, стоит получить согласие моего отца, и я уже в их руках. Они явно не осознавали, что выбор за мной. Только трое сочли нужным подружиться со мной и добиться моего расположения: русский, француз и британец. Но никто не пытался ухаживать за мной, никто никогда не целовал мою руку, а, казалось бы, совсем простой жест со стороны воспитанного представителя мужского пола. Я это все говорю к тому, чтобы объяснить, почему жест Анхеля меня удивил, я этого никак не ожидала. Сам момент показался мне очень личным. Когда его теплые губы коснулись моей ладони, я обрадовалась, что рука не задрожала. Я должна сохранять ясной голову.       — Оставь для меня танец на приеме, пожалуйста, — не дожидаясь моего ответа, он уходит, а я вхожу в комнату и тут же чуть не наталкиваюсь на Амалию.       — Это был он? Принц Анхель? — Карие глаза подруги полны любопытства и озорства. Амалии не свойственно грустить. Она из тех солнечных людей, которые постоянно улыбаются, ей неведомы понятия «скука» и «грусть». Она все видит только с положительной стороны.       В той степени, в которой я похожа на свою маму, Амалия похожа на свою. Урожденная Марли Теймс была одной из участниц Отбора папы. Своей жизнерадостностью и своим добродушием она покорила всю страну, но не моего отца. Так уж получилось, что папа потерял голову, стоило ему лишь раз взглянуть на маму. Это было как раз перед тем, как миссис Марли встретила Картера Вудворка во дворце и случилась их собственная история. Так же как и мама с тетей Марли, так и мы с Амалией очень дружны.       — Да, это он. — В комнате уже была и Эвелин — моя главная горничная. Милая, но очень скромная девушка. Я села у трюмо, Эвелин занялась волосами, так как времени у нас в обрез, а Амалия села в кресло возле меня.       — Он сильно изменился. Он очень красив. — Я легонько толкаю Амалию, а она лишь смеется. Я так и знала, что она за нами подсматривала.       — Амалия, он принц и когда-то станет королем, — я попыталась урезонить подругу.       — Я знаю, но это не мешает мне признать, что он чертовски обаятелен, — на эти слова Амалии рассмеялась уже я, хотя и была согласна с ней. Но причина моему веселью другая.       — Ты так же говорила и моем брате.       — Я знаю, что он для меня недоступен. — Амалия тряхнула своими светлыми кудряшками и стала подавать Эвелин всевозможные заколки и косметику.       — Я предлагала тебе заполнить анкету.       — Даже если бы я и прошла, то Николас вряд ли меня выбрал бы. Я всего лишь друг, — в голосе Амалии появилось немного сожаления.       -Хорошо, но это только Ник. А как же дофин Анри или царевич Максим?       — Они — принцы. Им положено женится на принцессах или очень знатных дамах, а кто я? Дочь камеристки Ее Величества Королевы Америки. Я им не пара, — вполне рассудительно ответила Амалия, вновь улыбаясь.       — А Март? У него нет громкого титула.       — Да, но он неприступен. Я пыталась флиртовать с ним, но он никак не реагировал. Он влюблен в кого-то, но в кого? — Март — старший сын Августа и Джорджии Иллеа, еще одних близких друзей моей семьи. Ему восемнадцать, у него темно-русые волосы и зеленые глаза, он высок и хорошо сложен. Март — очень хороший друг, но он из тех парней, по крайней мере, для меня, кто навсегда останется другом. Они с Амалией подошли бы друг другу, прояви они хоть немного интереса.       — Ты преувеличиваешь. Просто Март бывает на удивление скрытным.       — Ваше Величество, Ваша прическа готова. Пора переодеваться. — Эвелин никогда не вмешивается в наши с Амалией разговоры. Она прекрасно справляется со своими обязанностями и очень приятная девушка. С ней можно и пошутить и посоветоваться. Амалия кроме того, что моя подруга, моя камеристка, следит за моим гардеробом.       — Какое платье ты подготовила мне для приема? — улыбнувшись, спросила я. Амалия обладает очень утончённым вкусом, поразительно совпадающим с моим собственным. Подруга обладает еще одним незаменимым качеством: она наперед знает, что мне нужно или что мне пригодится.       Надев платье и посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что это как раз то, что нужно, если я хочу привлечь к себе внимание. Атласное синее платье, цвета ярчайших сапфиров, выгодно выделяет глаза. Завышенная талия и довольно смелый лиф привлекают внимание к пышной груди, а зауженная у бедер юбка платья делает акцент на бедрах. Ткань волнами обвивается вокруг ног, создавая плавность линий. Одним словом платье словно пошито для того, чтобы притягивать мужские взгляды, но в то же время оно не выходит за рамки приличия. Ничего лишнего, никакой вычурности и ненужных деталей. Лишь простота и элегантность. Волосы Эвелин сделала, как я люблю: они убраны назад и большая их часть легкими волнами струится по спине.       — Амалия, я не собираюсь его соблазнять.       — Бланка, ты должна сразу уяснить, видит ли он в тебе женщину или нет. Если нет, то нет смысла пытаться даже пробовать строить, какие бы то ни было отношения. Пойми же ты, если ты будешь интересна ему как женщина, у вас что-то в любом случае получится. Между вами должна возникнуть взаимное притяжение. Вам же детей потом делать. Вот скажи мне, тебя к нему тянет? Находишь ли ты его неотразимым? Хотела бы ты, чтобы он тебя поцеловал? — Амалия могла быть застенчивой при посторонних, но в кругу друзей она может запросто превратиться в чертовку. Мысль о поцелуе согрела сердце и заставила сердце забиться быстрее. Я ощутила трепет, подумав о том, что Анхель может захотеть поцеловать меня. Отвечать не пришлось, так как я покраснела, я поняла это еще до того, как Амалия победоносно рассмеялась.       — Неприступная принцесса Бланка влюбилась, — стоило Амалии это сказать, как в нее тут же полетела подушка с кресла.       — Ваше Величество, где Ваши манеры? — задыхаясь от смеха и пытаясь укрыться, спросила моя подруга.       Когда я появилась в Приемном Зале, большая часть гостей уже находилась там: знать, послы других стран, мало-мальски важные и ценные люди. Я не любила приемы, на которые приглашали нашу знать. Они начинали лебезить перед родителями и перед нами с Ником, так как младшие еще малы и им не положено посещать приемы. Представители знати лезли вон из кожи чтобы заслужить благосклонность моих родителей и не брезговали абсолютно ничем. Маму это раздражает, а папу выматывает так, как это не удается сделать десяткам советников. Вот и сейчас, проскочив мимо двух сцепившихся в споре женщин, я направляюсь к тому месту, где располагаются троны родителей и наши с Ником. Мама также позаботилась и о испанской королевской семье. Таким образом, образовалось место, где можно избежать общества неприятных особей и оказаться в обществе, относящихся ко мне с искренней теплотой.       Мне повезло, но не совсем. К примеру, посол Германской Империи отвесил мне нелепый поклон и с сильным акцентом, стараясь сказать, как можно громче проговорил:       — Принц Йохан передает Вам пламенный привет. — Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть, Йохан Германский не счел нужным даже представиться мне, сразу пошел к отцу. Грубо, очень грубо.       — Спасибо большое. Простите, меня ждет моя семья, — я старалась говорить, как можно учтивее, но я и сама слышала резкость в моем голосе. И если бы это был один такой эпизодов, это было бы замечательно, но меня так останавливали, раз пять, и я все больше злилась. Да их принцам наплевать на меня. Им нужна моя страна, мой отец и мое приданное. Никому из них не нужна я, и они мне не нужны.       — Милая, что случилось? — спросила мягко мама, когда я дошла до пункта назначения. Мама сидела на троне, положив руку на большой живот, одета в нежнейшего голубого цвета платье с завышенной талией. Нам с мамой идут больше всего одежда голубых оттенков, вот мы и пользуемся этим, если мамино платье сегодня цвета ясного неба, то мое звездной ночи. Мое платье в приглушенном освещении сверкает не хуже дорогих сапфиров. Я расправила юбку платья и села около мамы на свой трон.       — Послы. — Я закатила глаза, а мама рассмеялась, поняв, что меня так разозлило.       — Слишком докучливы? Хорошо хоть нам удалось избежать присутствия самих претендентов.       — А нельзя ли еще потянуть с решением о помолвке? — вполне серьезно спросила я, мама грустно улыбнулась.       — Милая, мы и так делаем все, что можем. Мировое сообщество давит на твоего отца. Он и так удерживает их изо всех сил. — Мама погладила меня по руке, и я заметила, как взволнована она всей этой ситуацией, и мне стало стыдно. Стыдно за то, что причиняю ей волнение, и я не знаю, за кого она переживает больше, за меня или за отца. Как бы там ни было, я знаю маму и знаю, что она волновалась бы больше, уступи я и предай я свои желания и чаяния. Ей было бы стыдно, выбери я мужа только потому, что от меня того требуют.       — Я не хочу причинять вам с отцом столько неудобств, просто я не хочу сухого брака, лишенного всяческих теплых чувств. Я не в силах взвалить себе на плечи эту ношу.       — Мы понимаем тебя милая, понимаем, и нам с твоим отцом очень жаль, что все складывается вот так. Мы хотели бы дать тебе больше времени, но у нас нет такой возможности.       — Мама, не волнуйся, я постараюсь сделать правильный выбор.       — Милая выбирай этим. — Мама прикоснулась к моему сердцу, а потом притронулась к голове. — А не этим. Со всем остальным мы разберемся все вместе.       Несмотря на то, что зал полон гостей и это официальный прием, я потянулась и обняла маму и ее большой животик, неотделимый от нее.       — Что послужило такому проявлению теплых нежных чувств? — спросил папа, подойдя и поцеловав маму в щеку. Мама расцвела, стоило папе оказаться рядом. Как же остро они реагируют на друга.       — Простой разговор между матерью и дочерью.       — Моим девочкам это не мешает даже на приеме, — папа улыбнулся. Наша семья тихая гавань в океане политических интриг. Словно мы, принадлежа к миру современных монархий, живем в своем собственным мире.       — Почему это должно это нам мешать? Если кто-то посчитает предосудительным, что я обняла дочь на приеме, пусть лучше покинет наш дом как можно быстрее, — решительно ответила моя мама и смягчила свои слова улыбкой. Одна из вещей, которые меня восхищают в моей маме, это ее преданность своей семье. Семья важнее для нее, чем что бы то ни было на свете.       — Бланка, а не слишком ли это платье смелое? — строго проговорил папа, садясь подле мамы. Папа никогда не кричит ни на кого из нас. Но я даже не знаю, что хуже было бы — его крик или строгий выговор.       — Это была идея Амалии, — словно оправдываясь, ответила я.       — Максон, успокойся ты. Красивое платье. И пора тебе понять, что наша девочка выросла из скромных детских платьиц. Если ты забыл, мы обираемся выдать ее замуж, — мама прикоснулась к руке папы, и он тут же стал добрее и его взгляд потеплел.       — Она всегда будет для меня моей маленькой Бланкой. Твоя мама права, дочка. Я все не привыкну, что ты выросла, — я улыбнулась папе. Совсем неожиданно музыканты остановились, музыка затихла и все повернулись к родителям. Кто-то должен открыть танцы, как я поняла, но мама стала немного слабее и вряд ли пойдет с папой кружиться в вальсе. Все-таки седьмой месяц уже. Нужно беречь и ее здоровье и здоровье младшего члена нашей немаленькой семьи.       — Кому-то нужно пойти и начать танцы, — тихо проговорила мама. Мы вчетвером, Ник уже успел занять свое место возле папы, задумались, как лучше это сделать.       — Ваше Величество, а что если прием откроем танцем мы с Бланкой и Ник с Хулией? Дети обеих стран. Символично. И никто ничего не подумает плохого. Хулия помолвлена, а у Ника вот-вот Отбор начнется. Что касается нас, то мне кажется всем и так ясно, что Бланка выбирает себе мужа, мы друзья, и я не такой уж плохой партнер, — из-за моей спины вышел Анхель и лучезарно улыбнулся. Как это только у него так получается? Он меня просил оставить ему танец, а теперь сам беззастенчиво спрашивает у моего отца позволения станцевать самый первый танец.       — Замечательная идея, — подхватывает мама, и я по ее глазам вижу, что ей нравится то, что я буду танцевать с Анхелем. Мама наклонилась и прошептала мне на ухо, — Присмотрись к мальчику. Он хороший парень.        Папе не осталось ничего другого, как одобрить это, а Хулия умудрилась подмигнуть мне. Я поднялась со своего места.       — Сударыня, Вашу руку, — Анхель поклонился, и когда он посмотрел на меня снизу вверх, я заметила, каким лукавством блестят его глаза. Он изменился. Как странно, почему в одно и то же время кажется, что я его знаю и что передо мной незнакомец? Я позволила взять ему мою ладонь, затянутую в короткую кружевную перчатку, в свою и вывести меня вслед за Ником и Хулией на середину Зала.       Заиграли первые аккорды вальса, и Анхель притянул меня к себе. Я посмотрела на Ника и Хулию, они впечатляюще выглядят вместе. Вот интересно, если бы не Отбор стали бы и их сватать друг с другом? Они плавно закружились по паркету. Без предупреждения Анхель закружил и меня. Мы скользили плавно и грациозно. Статус принцессы дает многое, но в то же время от тебя требуют быть совершенной во всем. У тебя должны быть идеальные манеры, идеальный вкус и даже идеальная внешность. Ты должна знать больше языков, разбираться в политике, экономике, социологии, культуре, математике, юриспруденции и еще много в чем. Умение танцевать так, словно это твоя врожденная способность, тоже одна из обязанностей принцессы. Я не жалуюсь, нет. Просто объясняю, что не вижу причин завидовать мне. У меня обязанностей относительно моей страны не меньше, чем у Ника или мамы. Но как компенсация всему этому, у меня есть моя семья и мои друзья. Для меня танцевать, так же легко как дышать, поэтому я могла делать все, что угодно, при этом не сбиваясь.       — Красивое платье, — я посмотрела в глаза друга. Он ведь все еще мой друг? Синева в его глазах стала немного темнее, всего на несколько оттенков. Может из-за освещения?       — Спасибо. Моя камеристка знает толк в нарядах, — в Анхеле не было ни капли насмешки. То он серьезен, то шутит, как его понимать?       — У нее прекрасный вкус, но ты бы его не надела, если бы тебе платье не понравилось. Ты всегда была довольно дерзкой, — Анхель улыбнулся своим воспоминаниям, а я не поняла, почему это замечание не разозлило меня, а польстило. Почему с ним так легко?       — Оно мне действительно мне понравилось. Мои служанки хорошо постарались.       — Дело не в том, как оно пошито, скорее в том, на ком оно, — как понимать его слова? Это комплимент? Мне в любом случае приятно.       — У вас часто проводятся маскарады? — неожиданно спросил Анхель, и я с интересом посмотрела ему в глаза. Вокруг нас закружились другие пары, и мы словно оказались в коконе. — Не так часто, как того хотелось бы, но когда приедут девушки, думаю их будет устроено гораздо больше, чем за последний год.       — Это хорошо. — Глаза Анхеля подозрительно заблестели.       — Почему?       — Мне хотелось бы увидеть тебя в восточном наряде, или даже индийском сари, и тебе бы очень пошел греческий хитон. — Эти одежды так отличаются от тех, к которым я привыкла. Меня эта идея заинтриговала. Только вот где мне потом взять эти костюмы.       — Боюсь, мои служанки не смогут пошить их. К тому же где ты видел, чтобы принцессы так одевались? Все предпочитают привычные скромные вечерние наряды.       — У меня есть несколько экземпляров. Я привез их с собой. Как подарок. Их носят в тех странах в которых я был. С каких пор ты стала как все?       — Я такая же принцесса, как и множество других.       — Ты никогда не походила на них. Ты другая. Никогда приравнивай себя к этим пустышкам, хорошо?       — Хорошо. — Я не смогла оторвать взгляда от его лица. Я поддалась немного вперед, так как появилось доселе неведомое мне чувство. Мне вдруг показалось необходимым быть к нему еще ближе. Анхель приблизился ко мне лицом; и мне показалось, что вот-вот он поцелует меня. Между нами словно пробежал электрический заряд и каждый замедленный вздох чувствовался острее, а его теплое дыхание щекочет мое лицо и делает ощущение еще острее.       Музыка прекратилась, и меня совсем неожиданно оторвали от Анхеля. Я обернулась и увидела Хулию.       — Бланка, я хотела бы с тобой поговорить, — весело начала Хулия и стала щебетать, я ничего не поняла из ее слов, все еще находясь под впечатлением, — Бланка, что с тобой? — Недожидаясь моего ответа, она перевела взгляд на своего брата, немного растерянного. Когда вновь посмотрела на меня, ее улыбка приобрела лукавый вид, но она ничего не сказала, вместо этого схватив меня за руку, потащила сначала в саму гущу гостей, а затем мы оказались у маленькой дверцы, в дальнем углу, которая ведет в библиотеку. Дверь столь неприметная, что мало кто ее вообще заметил, но я тут живу всю мою жизнь, а Хулия бывает тут так часто, что наш дворец она смело может считать своим вторым домом. В библиотеке, точнее в задней ее части оказалось ожидаемо пусто, никого кроме меня, Хулии и книг.       — Рассказывай. — Хулия пристроилась на небольшой кофейного цвета диванчика у окна, за рядом высоких, до самого потолка книжных полок в два яруса. Прямо над нами расположен своеобразный читальный зал. А тут, внизу, в укромном местечке, которое в первые годы замужества использовала мама, когда больше не могла терпеть всех правил и обязательств. Она и рассказала нам об этом месте. Она с теплотой вспоминала те времена, когда могла найти тут уединение и из всех ее могли найти только бабушка и папа.       — Что ты хочешь услышать?       — Посмотрите на нее — святая невинность. — Хулия откидывается на спинку диванчика и по ее плечам рассыпаются густые локоны вороного крыла. В таких же, как и у Анхеля глубоких синих глазах, горят лукавство, любопытство и веселье, связанные с предвкушением того, что я сейчас могу сказать.       — Что ты хочешь услышать? — Я прямо смотрю на нее. Надеяться, что Хулия отступит, по меньшей мере глупо.       — Что у тебя с моим братом? Я видела, как ты на него смотрела после танца. Ты не сводила с него глаз, и в воздухе явно что-то витало между вами.       — Хулия, между мной и Анхелем ничего нет, — категорично ответила я. Изначально даже не задумывалась над ответом для подруги.       — Да? Да я не видела, чтобы мой братец так на кого-то смотрел.       — Ты не видела его четыре года, — несмотря на то, что довод очень весомый, Хулия ни на йоту не усомнилась в правоте своей теории.       — И что с того? Словно я до этого не видела его с девушками, да и он же не монах. У него в путешествиях были девушки, он снимал видео и присылал нам фото.       — Причем здесь монах или нет?       — Бланка, ты что шутишь? Куда лучше парень с опытом, он знает, как себя вести, что делать. Есть разница, когда тебя целует новичок и когда это делает профессионал. — Я сердито уставилась на Хулию, но это ее только рассмешило.       — Мой отец впервые поцеловался с моей мамой и они счастливы.       — Это прекрасное исключение из правил.       — Обычно новички такие неловкие и все заканчивается очень неловко для обоих. Поверь, я знаю. — Ну конечно, это же я росла истинной пуританкой. Воспитывалась двумя женщинами с высокими моральными идеалами, хотя мама всегда была мягче в вопросах воспитания и самой понимающей. Таким образом, Хулия у нас до помолвки целовалась не с одним парнем, дальше дело не заходило, а я, я еще ни разу ни с кем не целовалась и не знаю, как это, — И тут, казалось, Анхель повидал слишком много девушек в разных странах, но чтобы он так смотрел на кого-то. Не помню такого.       — Ты заблуждаешься. Ну что между нами может быть? Вы приехали только вчера, а до этого мы не виделись с ним четыре года. Если ты считаешь, что двух встреч может хватить, чтобы влюбиться, то ты глубоко ошибаешься, — мне всегда казалось, да и сейчас я глубоко уверена, что любовь приходит постепенно, вот взять хотя бы родителей. Разве можно что-то почувствовать только встретившись?       — Разве имеет значение, сколько вы раз виделись? Ты его знаешь, он ведь не чужой. И что такого странного может быть в том, что он тебя привлекает? Признай же это.       — Хулия!       — Что? Я же видела, как ты смотрела на него. Вы оба выглядели так, словно вас обоих прервали на середине чего-то важного. Ты хотела, чтобы он тебя поцеловал, а до этого ты бы не подпустила к себе никого на пушечный выстрел. — Я опустила глаза, так как прекрасно понимаю, что сейчас покраснела, ведь она права. — Не забывайте, Ваше святейшество Принцесса Бланка, самая непорочная из принцесс, я знаю Вас с пеленок.       — Хулия, чего ты добиваешься? — не выдержав, я вскидываю голову и самодовольная улыбка на лице моей подруги.       — Признания, что тебя тянет к моему брату. Можешь ничего не говорить. Твое раскрасневшееся лицо говорит само о себе.       — Тут душно, — попыталась оправдаться я.       — Допустим, но что означает твое платье? Где скромность и простота принцессы Бланки? — Хулия указала на мою выделяющуюся грудь.       — Это платье — идея Амалии.       — Если бы оно тебе не понравилось, ты бы его не надела. — Я от досады закрыла лицо руками. Как же не хочется признавать правоту Хулии.       — Хулия, я не лезла в ваши отношения с Ником, не лезь и ты в мои с Анхелем, — Хулия подняла красиво очерченную черную бровь. По ее теплой улыбке я понимаю, она вспомнила их с Ником небольшую влюбленность в 15 лет. Их чувства не прожили и года, они смотрелись красиво вместе, но оба понимали, из этих отношений ничего не выйдет, Ник связан по рукам и ногам Отбором. Они расстались хорошими друзьями. Хулия сейчас влюблена в своего Карлоса и ищет влюбленность во всех, кого только знает. Вот и сейчас прицепилась ко мне.       — Это было так давно. И я сама тебе все рассказала. Хорошо, успокойся. Хватит с тебя на сегодня. Рассказывай, что у Вас тут происходило, — я с облегчением вздохнула. Хулия решила пока отступить.       Мы еще немного посидели в нашем укрытии, а потом незаметно проскочили обратно в Зал.       — Где вы были? — первым нас заметил Ник, и он слегка нахмурил светлые брови, с подозрением смотря на нас.       — Мы немного поговорили, как старые добрые подруги, — невинно заявили мы с Хулией, почти одновременно, и обе тихо рассмеялись, привлекая внимания супружеской пары около нас.