Последние выжившие.

- Пьеро, я уверен, мы найдём её...       Эту фразу поэт услышал за час уже много раз. Буратино, как мог, успокаивал его. Но от этого ему было не легче. Между парнями было условие. Пока "длинноносый" помогал "чёрно-белому" искать "девушку с голубыми волосами", Пьеро должен был говорить как нормальные люди. И он неплохо держался. Хотя по брюнету было видно, что даётся это ему нелегко. Вот уже третий день они вдвоём шастают по шумному наверху и необъяснимо и угрожающе тихому внизу городу.   - Я верю тебе, дорогой Буратино. Но, может, Мальвины в живых уже нет...       Его прервали. Симпатичный блондин в шортах за одно плечо прижал "поэтессу", как он называл его за истерики и меланхолию, к чуть влажной поверхности стены. В Москве был дождь, поэтому людей было мало. К горлу Пьеро было приставлено лезвие ножа. На испуганного парня смотрели два голубых почти прозрачных глаза. Буратино был серьёзно настроен. Его бесила привычка поэта. - Пьеро, мы, кажется, договорились... - К-конечно, прости. Я... постараюсь не говорить боле стихами... - И высокие словечки убери. Двадцать первый век. - Да, да. Извини. Тебя можно понять...       В нежную кожу на шее впилось лезвие остро наточенного ножа, оставляя неглубокий порез, из которого тут же пошла кровь. Но рана была неглубокой и потому неопасной. Буратино надавил на клинок только для того, чтобы поэт вспомнил об уговоре. - Пьеро... - Уж лучше сейчас мне и вовсе молчать... - Ты не исправим.       Блондин вздохнул и неожиданно засмотрелся на прижатого к стене горе-поэта. Почти белоснежная кожа, нежнее, чем у девушки. Даже сейчас, когда они оба вымотаны и перепачканы с ног до головы, Пьеро не утерял своей грациозности и какого-то нежного великолепия. По тонкой шее стекала струйка крови из пореза, пачкая уже не такую белоснежную, как раньше, рубашку. Буратино убрал нож от его шеи и поднёс его к своим губам, слизывая кровь. Он не отпустил Пьеро, а продолжал прижимать одной рукой к стене. Был поздний вечер, парни находились под широким мостом, где раньше прятались те, кто нынче покоится с миром в теле "новинки". Баскара забрал всех. По слухам, выжили всего трое. Буратино, Пьеро и Мальвина. И вот сейчас первые два искали девушку. Они стали людьми. Как это произошло, так и не выяснили. - Зачем ты слизываешь кровь? - Заткнись уже...       Буратино запечатал ротик поэта не в меру нежным для обстоятельств и его эмоционального состояния поцелуем. Возможно, Пьеро был просто немного удивлён таким ходом событий, и именно это стало причиной его бездействия. У Буратино в человечьем обличье был самый обычный нос, так что он не мешал поцелую. Блондин проник своим языком в приоткрытый в попытке продолжить "своё новое творение" ротик парня и стал оглаживать его изнутри. Он проводил языком по нёбу, белоснежным зубам, дёснам, сплетал свой язык с языком начавшего неумело отвечать Пьеро. Буратино прикрыл глаза. Благодаря своей занимательной карьере и незаурядному, но довольно-таки милому внешнему виду, в него влюблялись обычные девушки. Так что целоваться он умел. Хотя иногда попадались не девушки, а прошмандовки и шлюхи, от которых за версту несло перегаром. Но в отличие от них, ни Буратино, ни Пьеро не курили. Но поцелуй имел вкус крови. От этого оба сильнее заводились. Только вот с чего? Блондин слышал, что между парнями не может быть отношений. Так почему же ему так приятно? Да и поэт вроде тоже не против. А ведь они искали его "невесту"... Наконец Буратино оторвался от губ своего "товарища". - Зачем ты поцеловал меня? - Чтобы ты перестал сочинять стихи. Это начинает выводить из себя. - Я... Я постараюсь больше этого не делать.       Пьеро замолк и провёл рукой по шее. На ладони осталась кровь. Заметивший это блондин не удержался и, снова прижав Пьеро к стене, провёл языком по его шее, слизывая кровь. Он почувствовал, как несчастный поэт дёрнулся от такой неожиданности. Но сказать, что ему не понравилось, нельзя. Его тело перестало слушаться хозяина и обмякло в объятьях "лидера". Наконец, когда Буратино слизал всю кровь, и она почти перестала сочиться из раны, он отпустил Пьеро, и тот осел на пол. - Пойдем, поэт, твоя невеста ждёт...       "Зачем ты изводишь меня, Буратино? Зачем ты целуешь, играешь со мной? Ведь я и влюбиться могу ненароком. И потеряю навеки покой..."       Это была первая мысль поэта, когда Буратино помог ему подняться на ноги. Они продолжили свой путь.   Спустя пару часов, когда они обошли добрую половину всех мостов и тёмных закоулков Москвы, они наткнулись на некое подобие шалаша. Было видно, как в нём горит свет. Но это была не лампа. Это была свеча. Они стояли перед маленьким тёмным закоулком и оглядывались, нет ли где ворон. С тех пор, как их главный враг смог вернуть себе нормальный облик, он возобновил своё дело. В Москве процветает коррупция. Гора денег, и он снова на коне.       Несчастные игрушки не знали, где спрятаться от Маредура и его ворон. Они огромными стаями кружили над городом и выискивали своих жертв. Буратино, благодаря связям с Базилио и Алисой, смог найти хоть какое-то укрытие. Съёмную квартиру. Он смог сойти за подростка, у которого погибли родители, но у которого нет больше никаких родственников, а квартиру изъяли. Квартиру он снимал у какой-то старушки; подрабатывал в небольшом кафе вместе с Пьеро. Так они могли прятаться днём. По ночам же они искали Мальвину. И вот сейчас появился шанс, что это она укрыта под досками, тряпками и плёнкой. Пьеро тихо позвал. - Мальвина, Мальвина! Невеста моя! Скажи, ты ли это? С тобою друзья!       В следующий миг тряпка, загораживающая вход, отодвинулась, и в проёме показалась растрёпанная голова с вьющимися голубыми прядями. Но это было ужасно... Волосы спутались и свисали копной. Они были грязными, как и их хозяйка. Мальвина выглядела кошмарно: её платье было всё изорвано, по лицу размазана косметика. Похоже, всё то время, пока она здесь жила, у неё не было ни воды, ни пищи, ни лекарств. На её плечах были пропитавшиеся кровью бинты. Это постарались вороны Маредура. Её руки были испещрены страшными рваными ранами. Некоторые начали гноиться, а в связи с отсутствием санитарных условий, в некоторых появились личинки, которые разъедали её плоть. - Пьеро? Буратино?! Я так рада вас видеть!!!       Девушка бросилась было навстречу ребятам, которые были рады ей, несмотря на неподобающий вид, но с дома на девушку слетела ворона. Она сорвала с ран бинты и стала царапать лицо девушки и руки. Как ни отбивалась Мальвина, ворона её не оставляла. В следующий миг к "чёрной убийце" присоединились другие птицы. Они разрывали платье девушки и плоть. Царапали, каркали, впивались клювами в тело. Парни постарались отбиться от птиц, но было поздно. Мальвина погибла. Птицы улетели, не посчитав парней достойной жертвой. Они направлялись к Маредуру, чтобы сообщить об исполненной миссии. Приказом было уничтожить оставшихся в живых кукол. Но, похоже, вороны просто не знали, как выглядят Буратино и Пьеро. - Только не это... Невеста моя... Как же теперь мне жить без тебя?! О господи, боже!!! Скажи мне, за что ты погубил девушку сна моего? - Пьеро, успокойся...       Поэт рыдал над трупом любимой, которую стало обволакивать чёрным дымом. Девушка становилась куклой. И вот уже нет девочки-подростка, а перед поэтом лежит самая обычная тряпичная кукла. Голубые волосы были спутаны, а тряпичные ручки и ножки разодраны. Вокруг было большое пятно крови. И в следующий миг из глазницы выпал глаз, а вслед за ним вылезла личинка. Вокруг куклы образовалось кровавое кишащие червями месиво. - Буратино... Что нам теперь делать? - Жить. Пьеро, она была куклой, не забывай это... Что у тебя с плечом?!       Действительно. Рубашка на плече поэта была разорвана и пропиталась кровью. Похоже, одна из ворон всё-таки добралась до парня. - Пойдем домой. Тебя надо вымыть и обработать рану.       Он помог меланхолику подняться и, помогая держаться на ногах, побрёл в сторону их дома. Как только они пришли, поэт направился в душ. Буратино лёг на потёртый диванчик и прикрыл глаза. Все его мысли были о поэте. В этом парне было что-то, чего не было в других парнях и даже девушках. Он прислушивался к шуму воды в ванной. Но тут он затих. Судя по всему, Пьеро закончил мыться. Сам Буратино просто переоделся в домашнюю одежду. Он сел на стареньком, немного потёртом диванчике и размял затёкшие мышцы. Когда поэт зашёл в комнату, на нём было только полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, которое, к тому же, было коротковато. - П...Пьеро. Иди сюда, я обработаю твою рану.       Буратино подозвал парня к себе, доставая из-под дивана аптечку. Рядом с собой он положил бутылёк с перекисью и баночку с мазью из трав, которую его научила приготавливать Мальвина несколько лет назад. - Спасибо тебе за всё, Буратино. С твоей стороны это всё очень мило... - Помолчи. Просто позволь мне обработать твоё плечо.       Пьеро кивнул и присел рядом с другом на диван. На нём всё так же не было ничего, кроме полотенца, которое с трудом прикрывало его бёдра. Буратино стал очищать рану от засохшей крови. Ваткой, пропитанной перекисью, он аккуратно промывал рану. Пьеро тихо шипел. Наконец неприятная процедура была завершена. Оба с облегчением вздохнули. Буратино взял немного мази на пальцы и стал нежно наносить лекарство вокруг раны, а потом и на саму рану. Поэт искренне старался не дёргаться и не шипеть. Его "лекарь" старался очень аккуратно наносить мазь. Он смотрел на его практически белую спину. - Пьеро, сядь ко мне на колени? Мне так удобнее будет. - Ну что ж. Я согласен. Подчинюсь тебе я... - Заткнись, прошу! Я так устал! Ой, ты меня заразил! Чёрт. - Переживать, мой милый друг, тебе совсем не стоит, ведь ты устроен по-другому, нежель я. - Просто помолчи.       Пьеро кивнул и сел на колени друга. Буратино продолжил лечить товарища. Пьеро дёрнул плечом и тихо прошипел. Поэт прогнулся в спине, когда тёплые губы коснулись его спины, оставляя красный засос. Буратино ухмыльнулся и провёл языком по следу. Пьеро вновь прогнулся, и с его губ сорвался тихий стон. Буратино снова выдавил немного мази на пальцы и, заведя руки вперёд перед поэтом, прикоснулся к его розовым соскам, размазывая по ним мазь. Пьеро положил свои руки поверх его кистей. - Прошу, прекрати. Неправильно это, не могут же парни... - Умолкни, кретин. Плевать я хотел на людские приличья. Не важно. Молчи. Ты плохо на меня влияешь.       Буратино поцеловал парня в шею. Тихий стон вновь сорвался с приоткрытых губ поэта. "Лекарь" чуть сжал в пальцах уже затвердевшие соски парня. - Н... нет... Прекрати! - Нет. Это тебе в наказание.       Буратино резко повернул парня к себе лицом и посмотрел Пьеро в глаза. На щеках Пьеро выступил румянец. Его ротик был приоткрыт, и он тяжело дышал. Поэт сам подался вперёд, прикасаясь к губам блондина. Буратино положил руку на бедро парня, проводя по внутренней стороне и надавливая на эрегированный половой орган. Пьеро громко простонал и прогнулся в спине. Он обнял Буратино за шею и повис на нём. - За... зачем ты это делаешь? - Мы остались вдвоём. И больше здесь никого нет. Знаешь, поэтесса, ты просто идиот, если не заметил за эти несколько лет моих многозначительных взглядов. Я ревновал тебя к Мальвине, но согласился помочь, только из-за того, что не мог видеть твои страдания...       Он поцеловал парня в шею, оставляя багровый засос, замечая, что шея у поэта очень чувствительная. Несчастный поэт попытался сдержать очередной стон и лишь шумно выдохнул. Он попытался свести ножки, но была одна преграда. Буратино. Пьеро восседал на его коленях, свесив ноги по обеим сторонам от своего "друга". Вернее он согнул их и теперь упирался коленями в спинку дивана. Буратино снова скользнул под полотенце возбужденного некогда лучшего друга. Теперь он не знал, кем они стали. Блондин стал ласкать член парня, иногда несильно сжимая у основания и теребя сочащуюся смазкой головку. Пьеро положил голову на плечо Буратино и шумно дышал, периодически довольно громко постанывая. Но блондин явно не намеревался доводить Пьеро до оргазма обычной дрочкой. Хотя сам поэт тоже приподнялся и немного сверху глянул в глаза своего "врачевателя". - П-позволь мне тоже... доставить тебе удовольствие...       Его и без того красные щёки загорелись ещё ярче. Он отвёл взгляд. Буратино же лишь улыбнулся и коротко кивнул. Он не знал, что конкретно имел в виду поэт. Хотя, если судить по его не редким отлучкам на работе с девушками где-то в районе подсобного помещения, таким образом, он, видимо, получал от них чаевые и, вероятно, чему-то научился сам. И вот сейчас он стоял перед Буратино на коленях, дрожащими пальцами приспуская с него шорты вместе с нижним бельём. Сам же блондин слегка приподнялся, облегчая брюнету задачу. Он ласково глянул на него сверху вниз и погладил по щеке, в то время как Пьеро пытался, в смущении, всеми силами отвести взгляд.       Подросток освободил плоть парня от оков одежды и обхватил её дрожащими ручками. Так на нём сказывалось возбуждение вперемешку со смущением. Он провёл по всему далеко не маленькому члену парня и слегка сжал головку, на что услышал громкий выдох. Поняв, что поступает правильно, он продолжил ласкать его член руками. Потом он как-то нерешительно прикоснулся губами к головке и провёл по ней языком. С трудом обхватив член блондина губами, стал размеренно двигать головой, лаская его член языком, при этом, не убирая рук. Он практически полностью выпускал член парня изо рта, буквально как чупа-чупс, оглаживая головку по кругу и задевая чувствительную уздечку. Буратино шумно дышал и сжимал в руках плед, которым был застелен диван. Одной рукой он несильно сжал волосы на затылке Пьеро, заставляя брать больше. Поэт уже довольно легко подавлял рвотный рефлекс, когда головка члена блондина упиралась ему в горло. Но вскоре Буратино довольно резко оторвал его от "такого увлекательного занятия" и притянул к себе, страстно целуя в губы. Пьеро убрал руки от его члена и теперь положил их на плечи парня.       Буратино поднял его к себе на колени и дал довольно ярко понять, что сейчас будет. Пьеро же вопросительно посмотрел на парня, но тот в ответ лишь успокаивающе улыбнулся и снова поцеловал в губы, притягивая к себе и заставляя обнять за плечи. При этом брюнет слегка приподнялся, до него дошла суть происходящего. Блондин направил член и слегка надавил на бёдра парня, заставляя его сесть. Тело поэта пробрала судорога. Ему было больно. Он коротко вскрикнул, когда член Буратино полностью в него вошёл. Ровно подпиленными коготками он впился в плечи блондина, но тому не было больно. Из глаз брюнета покатились слёзы. Ему было очень больно. Теперь по его бёдрам и бёдрам самого агитатора скатывались алые капельки крови. Пьеро тихо всхлипнул и попытался спрятать лицо, уткнувшись в грудь Буратино. Но бывший подпольный лидер приподнял его за подбородок и слизнул прозрачные капельки, после чего нежно поцеловал парня в приоткрытые губы. Пьеро смог немного отвлечься от болезненных ощущений в анусе, жмурясь и всё ещё робко отвечая на поцелуй. Буратино снова стал ласкать его член, заставляя переключиться на более приятные ощущения. Брюнет стал уже бесстыдно постанывать. Стены толстые, услышать не должны.       Буратино посмотрел в глаза своего любовника, как бы спрашивая. Тот отвёл взгляд и, коротко кивнув, привстал, всё ещё болезненно шипя, и опустился, сам насаживаясь на член Буратино. Последний же тихо простонал и слегка сжал ягодицы Пьеро. Поэт стал сам медленно двигаться, постепенно привыкая к дискомфорту, переставшему причинять адскую боль. Эта боль стала ему даже нравиться. Очень скоро он стал развратно постанывать, так как член Буратино стал упираться в простату, принося море удовольствия. Блондин же расслабленно следил за молодым любовником, продолжая ласкать его член. Сам он лишь шумно дышал и очень скоро кончил глубоко внутри парня. Через несколько движений Пьеро тоже кончил. Белёсые капельки спермы попали не только на живот Буратино, но и на лица обоих уже удовлетворённо улыбающихся парней. Пьеро первым привёл дыхание в порядок и поцеловал блондина в губы, после чего слизал с его подбородка и носа капельки уже остывшего семени. Он положил голову ему на плечо и расслабился. - Любовники от слова любовь. Так ведь?       Буратино первым нарушил тишину. Полусонный Пьеро разлепил успевшие закрыться глазки и тихо ответил. - Да, это так. Но к чему же слова? Хотя... Буратино, теперь есть я у тебя. И всё же ты прав. Ведь не будь сейчас чувств, я бы сбежал. Отвечать не ленюсь.... - Как же бесят твои стихи, - он усмехнулся и обнял парня за талию, - ты прав. Если бы не было чувств, то сейчас ты бы сидел в ванной, закрывшись на щеколду...       Немного подумав, он всё-таки добавил самую необходимую сейчас фразу. - Я люблю тебя, Пьеро. - Я тебя тоже... обещаю, я исправлюсь... - Ты о чём? - О стихах, о мой милый. Ведь тебя это злит.       Он лизнул его в ушко и попытался приподняться. Получилось это у него плохо. Пьеро с просьбой посмотрел на блондина, который сейчас игриво улыбался, ведь его член всё ещё был внутри брюнета. Он приподнял его и повалил на спинку, укладывая на диван и, нависнув сверху, нежно целуя. Ну а Пьеро, естественно, не против. Буратино с явной неохотой оторвался от него, поднявшись и натянув шорты обратно, без лишних слов, поднял его и понёс в ванную. Естественно, наполнять ванну он ему не был намерен. Он поставил его перед собой и снял многострадальное полотенце. По внутренней стороне бедра стекала сперма и кровь. Буратино посочувствовал парню. Он понимал, что это было больно. Блондин пустил тёплую воду и взял в руки душ, смывая с Пьеро кровь, сперму и заодно размазанную в самом начале по груди мазь. С плеча тоже, к сожалению, пришлось. Но как только с помывкой было закончено, он прямо в ванной снова сделал ему перевязку, стараясь всё делать очень аккуратно, разве только бинты на бантик не завязал. Пьеро уже клевал носом. Буратино натянул на него нижнее бельё и усадил на край ванны, предварительно постелив на него полотенце. Аптечка изначально находилась в ванной, так что сейчас поэт слипающимися глазами следил за быстро раскладывающим вещи по ящичками Буратино. Как только он закончил и повернулся к своему возлюбленному, тот простёр к нему ручки, намереваясь быть донесённым своим прекрасным принцем до кровати. Только без коня. Ну а что? Буратино тоже был не против. Он поднял его на ручки, как принцессу, и понёс в комнату. Там он уложил его в постель и укрыл одеялом. До этого он один спал в гостиной, а поэт спал в комнате, но, видимо, теперь Пьеро не хотел это терпеть. Он схватил намеревавшегося покинуть комнату блондина и потянул к себе. - Останься...       Буратино мягко улыбнулся и, довольно быстро раздевшись, устроился рядом с парнем, тут же притягивая к себе. Брюнет ещё немного повозился, устраиваясь, и затих. Буратино обнимал его за талию. Нежно поцеловав теперь уже своё чудо в висок, он прошептал уже спящему Пьеро в затылок. -Я люблю тебя... Любым...       Под последним он подразумевал его привычку говорить стихами. Но это было уже не важно. Оба быстро уснули. Буратино улыбался во сне, а Пьеро лишь сильнее прижимался спиной к его груди.       На улице шёл дождь. Настойчивые капли барабанили по крышам домов. Всё было спокойно. Теперь бывшим марионеткам стало нечего бояться. Баскара и Маредур пришли к выводу, что обе куклы уже сгинули в канаве, и решили больше не тратить силы на их поиски. Ночь была тихая. Только дождь низвергал на город потоки воды.