Отношения социального заказа

ПОВ Бальзака Когда я последний раз краснел? Нет, так просто и не вспомнить. Люди нечасто могут пробиться к моим мыслям и чувствам через панцирь скептицизма и здорового человеческого эгоизма. Так когда же это было в последний раз?.. Кажется, в средней школе – я совсем не мог спокойно переносить крик в свой адрес. Вот на ваш взгляд: что вгоняет в краску нормального человека? Например, неловкость или оплошность – и не важно, присутствует ли она в его работе, или во внешнем виде, или не существует вообще, но окружающие верят в ее существование. Это – раз. Стыд – это два. Человек может стыдиться себя, лжи, даже обстановки вокруг – человек всегда найдет способ потрепать себе нервы. Волнение – это три. Если переполняют эмоции, мало кто может соблюдать холодность и невозмутимость. На самом деле, этот список можно продолжать до бесконечности – и каждая персона привнесет в него что-нибудь новенькое. Если честно, это раздражает. Это слишком скучно, когда собеседник – как открытая книга. Ведь и цена ему, стало быть, не высока. Правда, меня сложно смутить вышеперечисленным. В конце концов, все имеют право на ошибку, моральные ценности так же у всех свои. Так с чего же мне должно бояться, что кто-нибудь и где-нибудь на меня косо посмотрит? Это абсолютно нерациональный расход энергии. А эмоции… мне с этим и так слишком сложно, чтобы думать о сей проблеме при каждом возможном случае. Другое дело – сильные люди. А что, кто из нас без грешка? Кому не приятно поймать на себе заинтересованный взгляд даже собственного начальника? По меньшей мере это лестно, тешит самолюбие. Это заставляет сердце биться быстрее, ведь контроль, даже эмоциональный, над власть имеющими – это тоже власть. И я так считал – даже не прикидывая масштаба катастрофы. Все началось с того, что в наш отдел назначили нового начальника. Конечно, для огромной корпорации, где я работаю, это не такое уж и большое событие, но в нашем коллективе шуму было много. Про Максима ходило немало слухов, но все они сводились одному: у него были определенные аналитические и организаторские способности, плюс – нелегкий деспотичный характер. Девушки уже вовсю обсуждали его личную жизнь, и едва ли не делали ставки, кого же он первую затащит в постель. Это тоже раздражало. Не участвуя в этой веселой перепалке, я молча смотрел в окно. На улице разыгралась нешуточная гроза, было около одиннадцати утра – но небо было таким низким и мрачным, что в офисе было довольно темно. Утомительно жужжали лампы дневного света, а я все мечтал о том, чтобы выйти поскорее наружу из этого унылого места. Время тянулось невыносимо медленно, работа никак не хотела спориться. Прошло почти полтора часа – а я успел только набросать план очередного маркетингового исследования. Впереди оставались детали опросов и других мероприятий и описание перспектив. Скучно… Еще час – эта работа уже доделана, но у меня еще с той недели лежал кое-какой недописанный отчет, срок сдачи которого был – ни раньше, ни позже, как завтра. Больше всего хотелось поскорее закончить с работой и уйти. И это не проявление патологической лени – просто по традиции сегодня наш новоявленный руководитель должен был проставляться. А это означало гулянку допоздна и пьяные физиономии коллег – эта перспектива отнюдь не радовала. - Ребята, вы как думаете – наш шеф сам все организует, или придется попотеть самим? – уже строил грандиозные планы Гексли. «Мечтать не вредно», - неодобрительно пробормотал я себе под нос. - Может и вовсе обойдемся без этих формальностей… - с надеждой возразил ему сидящий рядом со мной Габен, а я поддержал его одобрительным кивком. На нас тут же зашикали коллеги – праздник им, видишь ли, подавай… Сами же еще не знают, чем обернется для них приход нового шефа. Ладно уж, чего с них взять. Грандиозный план моего побега провалился – явка на банкет оказалась обязательной. Черт, да он чокнутый! - Что, дружище, ты тоже намеревался свалить? - Не ты один такой умный. Определенно, у нас с Габеном имеется телепатическая связь. Или это просто параллельность мышления? - Теперь опять придется сидеть за столом и делать вид, что тебе интересно происходящее. - Да ну, зачем так стараться? Да любого нормального человека от этой атмосферы будет мутить. - Неужели? – хихикнул Габен, - похоже, основная масса наших считает абсолютно иначе. - Это уже их проблемы. Ну потусуемся пол часика и хватит. Главное засветиться. - Угу. И показать глубокую приверженность к коллективу. До ожидаемой экзекуции было еще часа два, и пока девочки бегали за продуктами и украшали офис, мы с чистой совестью отправились пить кофе. Какое-никакое, а занятие. - Не знаю, правда ли это, но говорят, этот Горький – просто монстр. Как бы мне не пришлось искать новое место работы, - задумчиво помешивая сахар в кофе, сообщил мне друг. - Не психуй раньше времени, оно того не стоит. Ты хоть у нас спящий красавец, но весьма исполнительный, работник хороший. С чего ему тебя увольнять? - Баль, у меня нехорошее предчувствие, - хныкнул он. - Хах, ну посмотри на меня – если уж ты вылетишь отсюда, то и я подавно. На том и порешили. Максим пришел к началу этого дурацкого торжества. Я видел его первый раз. Хорош, не поспоришь – высокий, с приятной горделивой осанкой и равнодушным выражением лица. На первый взгляд – ничего особенного, но была в нем какая-то внутренняя сила, шарм. Держался довольно свободно, иногда даже улыбался и шутил. Похоже, ему нравилось быть в центре внимания - вот уж этого мне не понять. Но не смотря ни на что, взгляд Максима был цепким и холодным. Такие люди привыкли, что им подчиняются. Что ж, в этом определенно что-то есть. Говоря об этом, я всегда невольно улыбаюсь. Старый как мир вопрос о доминировании и подчинении. Как там говорил Че Гевара… «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», или что-то в этом духе. Возможно, в вопросах политики это действительно верная позиция, но вот межличностные отношения – совсем другое дело. Быть «жертвой» не всегда плохо – просто нужно делать это правильно и с нужным человеком. И тогда это вполне может принести пользу. Все это звучит как-то цинично, но это так. Хочешь жить – умей вертеться. Вечер продолжался, казалось, до бесконечности – и какой же большой была моя радость, когда все закончилось. Вот только этот новоявленный начальник лишил меня (нет, не только меня, но и всех остальных) последней радости, которую можно было получить от этого дня – прогулки по ночному городу. Да, я и не заметил, что время уже перевалило за полночь. Так что, с легкой руки Максима, работники, не имеющие машин, подсели в транспортные средства своих более обеспеченных (но, беда, далеко не всегда трезвых) коллег. И как-то так получилось (случайно, честное слово!) что мы с Габеном и Робеспьером оказались в машине шефа. Шикарный вид, надо сказать, эта тачка определенно стоит не меньше пары миллионов зеленых. Да еще и совсем новехонькая. Ну чтобы я так жил… Вел свое четырехколесное сокровище Максим очень аккуратно, на протяжении всего пути он ни разу не превысил скорость и не нарушил других правил дорожного движения. Ехали в тишине. Из динамиков раздавалась какая-то классическая мелодия; шеф был сосредоточен на дороге, а нам в его присутствии болтать было как-то неловко. Так как я жил дальше всех, остаток пути пришлось ехать с Максимом наедине. На все мои робкие попытки в духе «да спасибо, мне отсюда три остановки на автобусе» последовал категорический отказ. - И вы всегда так заботитесь о подчиненных? – с невольным восхищением спросил я. Он кивнул в знак согласия, и немного помолчав, спросил: - Разве это кажется вам неправильным? - Нет, просто странно… Черт, я теряюсь под его взглядом. - Отнюдь. Руководитель должен заботиться о подчиненных, все закономерно. К тому же, вы сегодня задержались по моей вине, - Максим говорил это таким тоном, словно мне не двадцать шесть, как сейчас, а шесть. - Тоже верно, - поспоришь с ним, как же. Себе дороже, небось, обойдется. Хотя соблазн был велик. На прощание он протянул мне ладонь для рукопожатия. Это было так необычно – я не привык здороваться с людьми за руку, ведь этот жест обозначает взаимное доверие, открытость помыслов и чувств – что вообще казалось мне несусветной глупостью. Но сейчас я не собирался руководствоваться этим. Просто социальный протокол. Мне ведь не нужны проблемы на работе. Его рука оказалась на удивление теплой, даже горячей – но когда он до боли сжал мне пальцы, эфемерное ощущение спокойствия тут же испарилась. Я постарался не показывать ощущения дискомфорта, но Максим понял все сам и ослабил хватку: - Прошу прощения, привычка. Ну да, конечно. Даже самые современные и передовые люди в душе немного животные, а значит и свое место в стае-социуме нередко утверждают вот такими старыми проверенными методами. - Ничего, бывает. До свидания, - бормочу я, и дергаю за ручку двери. Чтоб ее, не поддается. Еще пара моих подобных попыток не увенчиваются успехом. Просто я очень редко езжу на машинах и с трудом пониманию устройства этого адского механизма. - Черт тебя побери… - тихо шиплю я, не прекращая этого занятия. Максим едва заметно улыбается, быстро выходит из машины и распахивает эту злосчастную дверь снаружи. Наконец-то свобода… - Спасибо. Говорил же, что машина – это плохая идея. - Дело навыка. - Да, наверное. Ну, я пойду… - скорее все-таки утверждение, чем вопрос. - До завтра. Через минуту машина с тихим фырчанием скрывается за ближайшим поворотом. Ну слава Богу… Дома я быстро стянул себя одежду и рухнул на диван. Неужели этот бесконечный день закончился? Вот только сразу заснуть не получилось – я ворочался с боку на бок еще не менее полутора часов. Завершилось это безумие лекарством, состоящим из двадцати капель валерьянки и пятидесяти грамм коньяка. И пробуждение получилось соответственным. Я по утрам до первой чашки кофе и так как зомби, уж если вечером выпить – вообще никакой. А нужно было еще привести себя в порядок и пойти на работу. К счастью, жесткого дресс-кода у нас нет, поэтому черный свитер и джинсы – то что нужно. В восемь часов двадцать восемь минут переступаю порог офиса. Ровно за две минуты до начала рабочего дня – ненавижу опаздывать. В коридоре еще пустовато, да и на рабочих местах тоже. Ну и хорошо, зато никто не пристает с дурацкими вопросами и не отвлекает от работы. Надо сказать, что Максим был уже на рабочем месте – учитывая то, что наш прошлый начальник приходил не раньше одиннадцати, это не могло не удивлять. Руководители же обычно не столько работают, сколько руководят – то есть свешивают свои обязанности на других. Неужели наш новый шеф из породы трудоголиков? Нет, только этого нам не хватало. Такой житья ни себе, ни людям не даст. Похоже, я не ошибся. Часов с девяти, когда большая часть опаздывающих уже подтянулась, народ начали по одному вызывать на ковер к начальству. Задерживались они там каждый минут по двадцать и выходили весьма с постными минами. Я даже почти не злорадствовал! Но когда позвали меня, я был в легком замешательстве. За что? Я же не опаздываю, и работу почти всегда сдаю в срок. К счастью, кричать на меня никто не собрался. Вместо этого Максим говорил про важность командной работы. - Сплоченность коллектива – это очень важно, она является одним из залогов продуктивной работы. Но не менее важно здесь планирование деятельности. И тут дело даже не в сути работы, а в четко выверенном ее графике. Если работник составил план, то можно сказать, что треть его работы уже сделана. Вы со мной согласны? Боже, ну какая глупость, думал я про себя. - Да, возможно… Я как-то не задумывался об этом. Наверное потому, что не бывал на руководящих должностях. - А как же ежедневная работа? - Вполне справляюсь и так, - я не хамлю, просто говорю как есть. Максим пристально смотрел на меня, словно старался прожечь взглядом насквозь. Больше всего хотелось быстренько выйти из кабинета и больше никогда сюда не возвращаться. Утопия, конечно. - Думаю, Бальзак, я смогу вас научить этому очень полезному навыку. Вот увидите, как удобнее и быстрее вам будет работать. - Почту за честь. Потом он говорил что-то еще, уже не помню, что. Рядом с ним я чувствовал себя школьником, не выучившим урок. Но голос шефа звучал так спокойно и убедительно, завораживал, что ли. К своему месту я вернулся на негнущихся ногах. - Чего, ты живой? – поинтересовался Габен. - Знаешь, все было даже не так страшно, как я думал. - И то хорошо. Теперь я почти морально готов к этому столкновению с неизвестным. Кстати, что с вчерашним вечером? Он тебя там не покусал по дороге? - Эм… к чему это было сказано? – о да, мой друг в своем репертуаре. - Просто ты так отбрыкивался от поездки, вот я и подумал… - Да нет, все прошло нормально. Это эмпатия или у меня все на лице написано? Габен ведь никогда особенно не разбирался в чувственных отношениях между людьми. Этот проклятущий Максим как-то странно на меня влияет. Надо этим завязывать, не хватало только амурных отношений на рабочем месте. Хотя… кто в здравом уме на меня посмотрит? Да еще и такой шикарный мужчина, как наш шеф. У него, наверное, если не жена, то любовница точно есть. И вполне вероятно, что даже не одна. Тоска зеленая… Так в нашем офисе повелась новая жизнь. Уже на следующий день на самом видном и посещаемом месте, около кофеварки, вывесили большой график. Что он только в себя не включал! Распорядок работы каждого сотрудника – как на каждый день, так и на квартальный срок, плюс – кардинальная перестановка обязанностей, а ля разделение труда. И еще много-много чего. Серьезно, на первый взгляд все это показалось мне форменным безумием. Получается, что все мы должны были работать как единый слаженный организм. Едва ли это возможно. Оставалось только ждать, пока эта задумка рухнет, как карточный домик. Каково же было мое удивление, когда ЭТО начало работать. Не ожидал, совсем не ожидал. Но наши показатели увеличились вдвое, и более того: все были очень довольны новым ритмом работы. Все-таки наш новый шеф умен, я невольно его зауважал. Теперь все приходили на работу вовремя, и задерживаться тоже нужды не было, все укладывалось в утвержденное время. Поразительно! Но мне это было не совсем по душе: творческая личность и все такое, долой стандарты и разнообразие. Мне нелегко давалась эта подстройка под коллектив, но результат… он был очень хорош. Я никогда не встречал таких людей раньше. После того, как я поймал себя на этой мысли раз примерно пятый, решил наконец перестать бегать от самого себя и решил открыто понаблюдать за Максимом. Если уж интерес имеется, что с моей стороны было и так редким явлением, то почему бы не попробовать? Это было смешно. Нет, серьезно. Теперь каждый поход на работу был для меня чем-то вроде приключения агента 007. Так, всего за несколько дней я узнал что жены у него нет. И любовницы, по крайней мере, из наших, тоже. А еще он пьет зеленый чай (вместо всеми любимого в нашей конторе черного кофе), меняет машины каждые три года и любит совершенство во всех его проявлениях. Все бы ничего, но моя работоспособность неумолимо падала – заниматься разведывательной деятельностью и своими непосредственными обязанностями это не так уж легко. И вообще рядом с Максимом мне как-то не работалось. Мысли упорно шли не в том направлении. Особенно это чувствовалось, когда шеф, освободившись от своих непосредственных обязанностей, ходил между нашими столами и наблюдал за трудовым процессом. Под этим пронзительным колючим взглядом я чувствовал, что краснею до корней волос. Он словно смотрел в душу, невозмутимо вытряхивая наружу все самое важное и сокровенное. А уж после моего отставания от графика (сущая мелочь, семь процентов), Максим иногда подсаживался ко мне и пытался что-то объяснить, помочь. Я, конечно, кивал, задавал вопросы и благодарил за помощь. Но не видел перед собой ничего, кроме его длинных пальцев, быстро вертящих ручку, или узких бледных губ, которые хоть иногда, но все же мне улыбались. В такие моменты я глупею раза в два или в три. И абсолютно без понятия, что с этим делать. Можно переболеть этим непонятным чувством – как гриппом или скарлатиной. Способ болезненный, зато не раз проверенный. Почему? У меня обычно просто не хватает духу подойти первым к человеку, который мне нравится. Поэтому приходиться тихо страдать на определенном расстоянии, пока непрошеные чувства не уйдут сами. Не лучшая тактика для построения личного счастья, но по-другому я не умею. Был только один человек, которому удалось пробиться сквозь мою ледяную броню. Это было еще в старшей школе. Наполеон. Сколько воспоминаний связывало меня с этим человеком… Самый красивый, веселый, общительный. В нашем классе он был чем-то вроде негласного лидера, о нем мечтало немало девчонок и даже мальчишек. Он менял своих подруг как перчатки – сегодня одна, завтра другая. Мне оставалось только грустно смотреть ему в след и любоваться им издали. Потом, казалось бы, свершилось чудо. Однажды Наполеон обратил внимание на меня. На меня, неинтересного заучку, у которого никогда не было друзей. И Наполеон не просто меня заметил, а стал оказывать довольно волнующие знаки внимания, вроде цветов, комплиментов и другой подобной ерунды. Я просто обезумел от счастья – это был предел моих глупых подростковых мечтаний, словно все это происходило не со мной. Невозможно забыть наши ночные прогулки, обжимания по всем мыслимым и немыслимым углам родной школы. А потом все закончилось. Школа была благополучно закончена, и Наполеон, исполненный надежд на светлое будущее, уехал поступать столичный университет, а я остался в родном городе. Сначала мы довольно часто созванивались и писали друг другу письма, потом это стало происходить все реже и реже. Уже через два года разлуки мы ограничивались короткими созвонами по праздникам, а года три назад прекратилось и это. Контакты потерялись, связи оборвались, и не было никакого смысла их восстанавливать. Первое время у меня было такое ощущение, что из груди вырвали кусок мяса, и на этом месте образовалась глубокая черная дыра, которая никак не желала затягиваться. Месяцы отвратительной зудящей боли, чертовы антидепрессанты и состояние абсолютной разбитости. А потом все кончилось – как отрезало ножницами. Просто в один прекрасный день я проснулся и почувствовал, что свободен. И лучше этого чувства я еще ничего в своей жизни не помнил. Не могу сказать, что Наполеон был несчастной любовью всей моей жизни. Был потрясающий роман с Жуковым – но отношения исчерпали себя сами примерно через полгода, и мы расстались друзьями. Мы и сейчас поддерживаем связь – да это и неудивительно, ведь он работает этажом выше. Были еще и незначительные интрижки, и безответные влюбленности. В общем, в этой области я уже успел приобрести некоторый опыт. А с этим чертовым шефом все было как в первый раз. Вот только работу никто не отменял. Чтобы меньше отвлекаться на Максима, я стал часто брать отчеты домой. Количество сна убавилось часа на два, но что делать. Вообще устав нашей фирмы не запрещает работу на дому – если все выполнено качественно и тщательно. И сложившаяся ситуация просто не оставила мне другого выхода. Со своей петицией об изменении работы я решил подойти к Максиму в конце дня, когда народу, и, соответственно, лишних ушей, в офисе оставалось немного. Когда я зашел в кабинет, шеф, разумеется, трудился в поте лица, быстро постукивая по клавиатуре блестящего черного ноутбука. - Входите, Бальзак. Что-то хотели? - Да. Не могли бы вы перевести меня на другой режим работы, который на дому, - выпалил я. - В чем же причины вашего решения? Проблемы с коллективом, или не нравятся условия? - Нет, с этим все замечательно. Это… это личное, сложно объяснить. После этого заявления Максим окончательно отвлекся от своей работы, опустил крышку ноутбука и пристально посмотрел на меня. - Но вы все же попробуйте, ваше решение может очень осложнить работу всего отдела. - Это причины личного характера, - не прекращаю гнуть свою линию, но все же упорно отвожу взгляд. - Бальзак, я не хочу выглядеть неловко, но ведь мое назначение на должность начальника здесь не причем? Проницательный, шельма. Чувствует свое превосходство, давит авторитетом. И я снова чувствую, что невольно заливаюсь краской. О да, лучше ответа и не придумаешь. - Так что? Качаю головой. Мне не верится в происходящее. Боги, неужели он все понял? - Нет, шеф, что вы! Вы замечательный руководитель, у нас лучше вас никого не было, - что я мелю? Но язык будто функционирует отдельно от мозга. - Тогда в чем дело? - Дело не в вас, а во мне. Он вопросительно выгибает брови и ждет продолжения ответа, но я молчу. Что, что можно сказать-то? Рядом с ним я чувствую себя глупым ребенком, абсолютно бесполезным существом. - Я жду ответа, говорите пожалуйста, - кажется, Максим начинает терять терпение. - Извините, я, наверное… в общем, не стоит. Забудьте о том, что я сейчас наговорил. Еще раз извините. И, не дождавшись его ответа, пулей вылетаю из кабинета. Благо, в туалете пусто. Врубаю кран на полную катушку и быстро умываюсь ледяной водой. Руки мелко подрагивают, а мысли сплелись в тугой бесполезный комок. Сердце колотится, словно я только что пробежал стометровку. Ну что за дрянь! А какая была хорошая идея. Капли воды стекают по шее или распущенным волосам, а во рту стоит привкус крови – от волнения я и не заметил, что прикусил губу. Так обидно… Теперь Максим будет считать меня никчемной истеричкой, бесполезной в работе и никчемной по жизни. Забираюсь с ногами на широкий подоконник и подставляю лицо прохладному сквозняку. Глаза медленно закрываются – я и сам не заметил, как задремал. Проснулся я от ощущения, что кто-то треплет меня за плечо. Внутри все похолодело – у меня панический страх таких вот прикосновений, если сам я в отключке. Усилием воли подавив вскрик, я рассеяно моргаю. В помещении совсем темно. Сколько же я тут проспал. Увидев перед собой Максима я почти не удивился – шеф, похоже, желал продолжения разбора полетов. Все-то ему нужно знать. - Ты нормально себя чувствуешь? Надо же, и куда это делся официальный тон. В ответ я только рассеяно киваю, испытывая единственное желание: поскорее оказаться дома, в своей теплой постельке. Но Максиму вздумалось во что бы то ни стало докопаться до истины. - Да, все в порядке. Я домой, а то уже поздно. - Автобусы уже не ходят, и если не хочешь ночевать тут, придется поехать со мной. Это любезно с его стороны, но меня не покидает смутное беспокойство. - Можно вызвать такси. - Можно наконец перестать спорить со мной, - холодно замечает он. Нда, отступать от своего плана он не намерен. Не горя желанием спорить, я просто киваю и спрыгиваю с подоконника. Чувствую, как шеф берет меня за руку – я, непривычный к излишнему физическому контакту, инстинктивно дергаюсь, пытаюсь высвободиться. Но тщетно, не мне с ним тягаться. Поэтому, на время заткнув гордость и ломания подальше, покорно следую за Максимом. Никак не могу понять, какую игру он со мной ведет. Так, взявшись за руки, мы неторопливо идем по темным коридорам. Сейчас, скорее всего, в здании нет никого, разве что ночной сторож, и от этой мысли в голову тут же начинают лезть всякие глупости. Нет, Максим не такой. Наверное. Вряд ли такой серьезный мужчина, как он, станет заводить интрижку на работе, да еще и с таким недоразумением, как я. Смешно представить. Смешно, но все же безумно хочется. - Подожди меня на улице, буду через пять минут. - Ладно. Он направляется к себе в кабинет, а я, перепрыгивая через ступеньки, тороплюсь вниз по лестнице на улицу. Я мог бы сейчас со всех ног рвануть в переулок, и избавить себя от общества Максима на сегодня, но разум настойчиво протестует. Во-первых, шататься ночью по улицам не безопасно, а во-вторых в таком случае, завтра его ожидает еще один неприятный разговор с шефом. Время будто застыло. На экране мобильника светится 00:14. Чтобы немного успокоиться, нащупываю в наружном отделе сумки пачку сигарет с зажигалкой и закуриваю. Систематично я не курю, только в критические жизненные ситуации, когда нужно было быстро успокоиться прийти в себя. Горячий дым обжигает горло, но на душу действует умиротворяюще. Красный огонек неумолимо приближается к фильтру, и я уже подумывал о второй сигарете, как на крыльце появился Максим. Окурок торопливо летит в урну. - Раньше не замечал, что ты куришь. - Не так часто, как вы могли подумать. Шеф неодобрительно хмыкает, и мы направляемся к его машине. Негромкая трель сигнализации, и перед моим носом распахивается та самая злосчастная дверь. - Спасибо, не стоило, - негромко говорю я и ныряю в салон. С чего бы такая галантность? Ну серьезно, не разломал бы я ему машину, если бы сделал пару попыток сам, чай не дитя малое. Джентльмен, тоже мне. Хотя приятно, когда к тебе так относятся. Машина едет по нашим дорогам, как по маслу. Вот что значит качество изготовления. Или все же дело в водителе. Не выдержав отвратительного давящего молчания, я все же пытаюсь завязать разговор: - И вы всегда до ночи задерживаетесь на работе. - Нет, пяти-шести часов вечера вполне достаточно, за этот срок я успеваю справиться со всеми обязанностями. - Хм, понятно. В салоне становится невыносимо душно, дорогие кожаные панели будто давят на меня. Я изо всех сил стараюсь не заснуть, но время уже перевалило за первый час, и это не так уж и легко. - Приехали, - Максим будит меня уже второй раз за этот вечер. Я потягиваюсь и уже собираюсь уйти, но он не позволяет мне этого сделать. - Подожди. – замираю. Подчинение шефу уже входит привычку. Не ожидал я от себя такого, не ожидал. Мрак в машине разгоняют лишь тусклые лампы, которые включились, когда мы остановились. - Да? - Ты странный, Бальзак. Какой-то неправильный, не такой как все. - Разве это плохо? – только спокойствие, твержу я про себя, как мантру. Только вежливость и никаких лишних движений. - Сначала я думал, что да. Это несколько мешает работать, но как человека это тебя совсем не портит. Знаешь, я очень внимательно наблюдаю за всеми нашими сотрудниками, и мне кажется, что с тобой происходит нечто странное. Тебя что-то беспокоит? - Нет, с чего вы взяли? - Не лги мне, - в его голосе чувствуются стальные нотки. По спине поползли предательские мурашки, но я все же собираюсь с духом: - Не стоит смешивать деловую жизнь человека с личной. - Именно. А ты ведь делаешь именно это. Разве я не прав? - Я не хочу говорить об этом, сколько мне еще это нужно повторить? – нервы не выдерживают, постоянные волнения и усталость дают о себе знать, - дайте мне уйти. Он ничего не отвечает, только щурится в полутьме, пытаясь разглядеть меня получше. - А ты красивый, - наконец выдает Максим. Что нужно ответить в такой ситуации? Да без понятия. Похоже, меня решил тут домогаться наш глубокоуважаемый шеф. Везунчик я, нечего сказать. - Эм… спасибо. - За что? Это просто констатация факта. - Мыслите вслух? Нервы шалят, да? – не удерживаюсь я от этой безобидной шпильки. - Не без этого. Я же не машина, каковой меня принято считать. О этот снисходительный тон, это становится чем-то обидным. - Пейте валерьянку перед сном, мне помогает, - доверительно сообщаю я, - Так что, до завтра? Ответа не следует – но в туже минуту я чувствую себя прижатым к чужой судорожно вздымающейся груди. Высвободиться из железной хватки Максима не представляется возможным, особенно когда я начинаю осознавать, это второй рукой он до боли вцепился в мои замечательные длинные волосы и теперь неторопливо, как ни в чем не бывало, перебирает это сокровище в руках. - Эй, осторожнее! Похоже, момент для этого замечания я выбрал не самый подходящий – нахальные руки шефа теперь цепко держат меня за шею, лишая возможности отвернуться. Наши лица находятся так близко, что мы едва не соприкасаемся носами. Неожиданно Максим сокращает и это расстояние, и больно кусает меня за губу – не до крови, но все же ощутимо. Не успеваю даже высказать свое возмущение от происходящего, как чужие губы резко накрывают мои собственные. Шеф целуется грубо, будто пытается этим доказать свои права. Флаг ему в руки, попытка – не пытка. Я лишь чуть шире приоткрываю губы, давая ему, так сказать, пространство для маневров. И все же это чертовски приятно – и дело даже не в том, что у меня с полгода не было нормального секса. Просто я понял, что почувствовал ту самую власть, которой захочу подчиняться сам. Поэтому я, недолго думая, запускаю пальцы в его вьющиеся волосы, которые на поверку оказались очень мягкими, и осторожно пытаюсь ответить на поцелуй. Осторожно – потому, что пока не представляю, чего можно ожидать от Максима в подобных отношениях. Жесткий, даже жестокий – первыми на ум приходят именно эти определения, когда я чувствую собственнический укус на своей шее. - Ты живешь один? – прерывает мои размышления его чуть севший голос. - Да, можно подняться. Как мы добрались до квартиры – не вспомню, хоть убейте. Но, кажется, что не отцепляясь друг от друга. В прихожей Максим помогает выпутаться мне из куртки, вешает ее вместе со своим пальто на вешалку, и тащит меня в сторону дивана. И кто же тут хозяин, возникает вопрос. Происходящее походит на воплотившуюся эротическую мечту – я, в своей дешевенькой однушке, на хлипком подранном диване – и тут такой мужчина. Ошалевший от нахлынувших ощущений, я и сам не заметил, как с меня стянули последний элемент гардероба. Но преступать к серьезным действиям Максим почему-то не спешит. - Что-то не так? – осторожно спрашиваю, глядя ему в глаза. Он снова молчит, лишь целует меня в уголок губ. Минут через пятнадцать мне уже начинает казаться, что милый шеф решил довести меня своей прелюдией до нервного срыва. Тело горит от нестерпимого желания, низ живота отзывается болезненными, но все же приятными ощущениями. Да у меня такого стояка со времен глубокой юности не было. Последняя капля – новоприобретенный любовник игриво прикусывает мне сосок, и тут же зализывает теплым шершавым язычком саднящее место. Стонать в голос – не солидно, а что делать. Я и сам не знал, что могу издавать такие развратные звуки. - Ау, ну хватит уже, - шепчу Максиму в ухо, притягивая его к себе за шею, - Или ты в постели такой же дотошный, как и на работе? – дешевая провокация, а что делать. - А ты, я смотрю, любишь пожестче? Невольно улыбаюсь. - Нет, просто надоело ждать. Максим хрипловато смеется поглаживает меня по животу, словно пытаясь немного успокоить. Как я и предполагал, с ним было больно. Нет, с технической точки зрения Максим делал все правильно – смазка, растяжка и все такое. Но свою истинную звериную природу он сдержать был не в силах. Но обо всем этом мне довелось подумать только утром – ночью для этого было слишком хорошо. Когда я проснулся, было уже довольно поздно. Две одинаково тревожные мысли ворвались в голову одновременно: «Проспал?» и «Неужели это был всего лишь сон?». К счастью, сегодня было воскресение, и первый вопрос отпал сам собой, а вот второй… Максима рядом не было, записки тоже. Может, на кухне? И точно, у меня будто камень с души свалился, когда я увидел шефа, сидящего за кухонным столом в одной простыне и что-то печатающим на моем (МОЕМ!) ноутбуке. - У тебя тут вай-фай плохо работал, пришлось настраивать. Доброе утро, кстати. Что ж, я положительно удивлен. Никакой неловкости, словно мы сто лет вместе. Не ожидал я такого от Максима – и похоже, зря. - И тебе. Спасибо кстати. И чем ты тут занимаешься? - Почту проверяю, мне тут еще вчера должны были скинуть один маркетинговый проект. Что ж, Максим в своем репертуаре. Первым делом у нас самолеты. - Чай, кофе? – я все еще пытаюсь не улыбаться. - А зеленый у тебя есть? - Разумеется. Тебе как всегда, без сахара? Похоже, он несколько удивлен моей осведомленностью. Ну и ладно, больше будет ценить. - Да. Съездим сегодня в офис? - Труд не дремлет? - А с чего бы ему дремать? – он небрежно, но все же ласково проводит рукой по моим волосам. Что ж, все складывается как нельзя лучше.