David Arnold and Michael Price – Lestrade - The Movie
Район Пэкхам, Британия. Один из самых опасных афроамериканских районов Лондона. - Дома по Митинг-Хаус-Лэйн! - Мы со стороны Карлтон Гров! - Я в третьем ряду от Хаус-мэйн, средний корпус. Он бежит вниз! - Мы успеем, инспектор, перехватим Вас во дворе! Шерлок уже должен огибать четвертый ряд, мы подойдем справа! - Он вооружен, Салли, будьте осторожны! Треск стекла и шприцов под ботинками. Один лестничный пролет. Второй. Инспектор прыгает почти через весь сразу. За этим ублюдком все равно не угнаться! Второй этаж. Дверь на балкон открыта. Железная решетка, мать ее! Первый этаж. Выбитое окно. Грегори отталкивается и прыгает вниз. “Донован, где же ты?! Черт тебя подери, Уильямс, куда ты смылся?!”, - проносится в голове инспектора, пока тот озирается по сторонам. Внезапно замечает тень на траве. Та расползается все шире и медленно наступает. По очертаниям темноты, подползающей к нему словно дьявол, Лестрейд видит, что на него направлено дуло пистолета. Лестрейд поднимает вверх ладони. - Тише-тише, взял на мушку, молодец. В карих глазах напротив мечется ужас и страх, руки отчаянно трясутся, намокшие вмиг ладони скользят по пистолету, стараясь схватить его крепче. Лестрейд сглатывает. -Тебе незачем убивать меня. Ты ведь только добавишь себе срока. Убийство полицейского - это уже не скостишь. - Заткнись! - звучит грубый, низкий голос. Конечно, сейчас он решает, как ему быть. Делает шаг назад. “Думает убежать?” - ни без радости понимает Лестрейд, - “Рванет назад, а там уже должна быть Салли или Шерлок. Да дьявол, где же они?!” “Он не выстрелит” - Грегори слишком хорошо знает преступников. Послышался щелчок предохранителя, а Уильямс делает еще шаг назад, очередной раз перекладывая пистолет в вспотевших ладонях. Инспектору рано опускать руки. Оба сглатывают, хотя нерешительности в глазах Уильяма уже слишком много. Еще два шага и он начинает медленно опускать дуло.. Воздух, пропитанный адреналином и страхом разрывает визг полицейской сирены. Какой идиот это сделал? Это же его испу... Ульямс резко вдыхает воздух через сжатые зубы и дергается от неожиданности, напрягаясь всем телом. Пальцы непроизвольно сжимаются на курке. - Дьявол!!! - кричит он, - Черт! Лажа! - преступник отбрасывает пистолет и бежит, что есть сил. Голова Лестрейда еще несколько секунд держится в воздухе. Он мутнеющим взглядом провожает своего убийцу, успев ощутить страх, ужас и боль, и расслабляется на траве, уже не видя ни плывущих по серому небу белых разводов, ни зеленых листьев, пролетающих мимо... ничего.***
David Arnold and Michael Price – The Woman “Должно быть, Лестрейд подстрелил гаденыша!” - пробегает мысль в голове у Салли, как только она услышала выстрел. Вместе с одним из полицейских, Донован бежит между двумя домами. Почти у цели. Мимо пробегает темный силуэт. - Это Уильямс, хватайте его! - кричит она и бросается следом. - Я его возьму, шеф, мы вышли на вас! - громко добавляет она, замечая двух мужчин в форме перед преступником. “Мерзавец! В кольце, ему некуда бежать” Мысли Салли то и дело путались, быстро переключаясь между собой. “Странно, что он бежит так быстро. Грегори же его…” - Грегори? - спрашивает помощница Лестрейда, оборачиваясь в сторону, уже не смотря на парня где-то позади нее, на котором сотрудники Ярда застегивают наручники. - Инспектор?... - она делает пару шагов, а затем бежит к Джону и Шерлоку, стоящими на коленях перед бездыханным телом. Смуглые, уверенные руки военного доктора сползают с шеи. Бледная рука единственного в мире детектива опускает веки, закрывая навечно холодные и пустые глаза. - Соболезную. Инспектор мертв, - Уотсон поднимается с колен, сжимая кулаки. Салли прикрывает рот ладонью. Теперь у нее в голове крутится всего лишь одна мысль: “Этого не может быть”.***
Шерлок одной рукой прислоняет телефон к уху, холодную ладонь второй прижимает в глазам, пальцами надавливая на чувствительный орган сквозь веки. - Ты должен позвонить Майкрофту. Лучше успей ты, перед тем, как он узнает сам или ему сообщат его подчиненные, - все, что сказал Джон. Шерлок вздыхает, но делает то, что должен. Ровно 2 гудка. - Чем я заслужил твое внимание, Шерлок? - слышится спокойный, холодный голос Майкрофта, с легким налетом язвительности, который всегда присутствовал в разговорах между братьями. - В какую проблему ты влип, что даже позвонил мне? - Майкрофт, - ровным голосом начал Шерлок, впервые в жизни стараясь говорить с братом сдержанно и вежливо, отлично контролируя свои эмоции, если они были вообще, - будь в больнице Святого Варфоломея через 20 минут. Я буду ждать тебя на 4 этаже. - Что я забыл в морге, братец? - Я... - на секунду запнулся Шерлок, не теряя, однако, самообладания. - Лестрейда застрелили, Майкрофт. Он умер на задании. Я сожалею. Долгие три секунды тишины и резкий, судорожный выдох. - Что за... - Я не позволил бы себе ставить эксперименты над такими вещами. Я правда соболезную тебе. Ты должен быть на опознании. Резкий вдох и череда судорожных, коротких, порционных выдохов. - Я буду там в указанное время, Шерлок, - очень тихий ответ. Просто громче говорить нельзя, иначе ты не выдержишь. Голос будет дрожать, а этого Майкрофт позволить себе не мог. Оглушительные, короткие гудки. Оба брата убирают свои телефоны.***
- Мистер Холмс, Вы уверены? - тихо и смущенно спрашивает патологоанатом, нервно приглаживая свой высокий хвост. То ли она задает этот вопрос Майкрофту, как часть стандартной процедуры, то ли Шерлоку, что бы убедиться, что он в своем уме - сразу приводить сюда Майкрофта, позволить ему увидеть любимого человека... таким. Майкрофт молча протягивает ладонь к краю простыни. Медленно, следя за тем, что бы рука не дрожала. Его опережает Молли. Она осторожно берет края простыни двумя руками и отводит бледно-синюю ткань. Теперь уже не может быть сомнений. Изящная рука аристократа до побеления сжимается на ручке зонта. - Спасибо, Мисс Хупер, - холодно произносит Майкрофт, разворачивается и уходит, из последних сил держа спину прямо. - Спасибо, Молли, - коротко роняет Шерлок и идет вслед за братом быстрым шагом. - Я еще вернусь сегодня. - Да… конечно, - роняет она в пустоту, глядя на болтающуюся туда-сюда после ухода братьев, дверь.***
Дни приходят как в тумане. Нет никаких истерик. Нет злости, нет агрессии. Есть только распирающая изнутри тупая боль, которую никак не вычерпать. Она не выйдет из тебя, наполняя каждую клетку твоего тела тяжелым, тягучим, жидким свинцом. - Как он мог не прийти на похороны, Шерлок? - Джон ходит туда-обратно, ожидая, пока к обочине подъедет хоть один кэб. Шерлок смотрит вдаль, стараясь увидеть такси как можно раньше. Ветер треплет полы его пальто, а ноги то и дело скользят по гравию, рассыпанному у дороги у кладбища. - Он помог устроить их. Уверен, это его венок поставили туда самым первым. Думаю, он придет сюда, когда никого не будет, хотя даже в этом я не вижу никакого смысла. Зачем приходить на могилу человека? Ты больше не поговоришь с ним. Вряд ли вас интересуют стадии разложения, так что... - Я понял. Твой брат не уступает тебе в рациональности, но... так же легче... - Чем вид гроба поможет повысить уровень серотонина в крови? - Так легче. Вот и все. Нормальные люди так делают, Шерлок, - Джон уверен, что друг вряд ли понимает, о чем он говорит. Поэтому решает не дожидаться от него чего-нибудь язвительного и добавляет первое, что попадается в голову, - Грег бы хотел, что бы Майкрофт здесь был... наверное. - Я бы не хотел видеть тебя. - Что? - ошарашенно бросает Джон, даже останавливаясь на секунду и оборачиваясь на Шерлока. Тот смотрит на красные камешки под ногами, перебирая их ребром ботинка. - Я бы не хотел, что бы ты был у моей могилы. Я бы просто не хотел, что бы она была. - Но она тут есть. - Мне очень жаль, что тебе пришлось выносить это, Джон. Я не могу себе представить те ощущения, что сейчас испытывает мой брат, - Шерлок тщательно обдумывает свои слова, - И я бы не хотел, что бы ты вновь погряз в них. И не думаю, что Лестрейд когда-либо думал над этим вопросом, потому что, в случае его смерти, Майкрофту бы было очень… - … больно, - само по себе слетает с губ Джона. - Да. Больно. Как сейчас. Не думаю, что он бы желал ему испытать это. - Ты прав, - с небольшой улыбкой кивает Джон, подходя к Шерлоку и похлопывая его по спине одной ладонью. - Надеюсь, Майкрофт справится с этим. - А… - Шерлок неуверенно замолкает, не договорив, но Джон знает того слишком хорошо, что бы не понять, что тот хочет сказать. - Нет, Шерлок. Я бы не справился. Я не представлял свою жизнь без тебя и все еще не представляю ее, - понимая, что это звучит как-то слишком откровенно, Джон откашливается и усмехается, добавляя своему монологу немного несерьезности. - Так что ты вовремя вернулся обратно. Детектив не знал, почему, но в горле у него внезапно застрял комок. Он просто положил руки на плечи доктора, прижимая того к себе, и смог расслабиться, только тогда, когда ощутил родной запах и крепкие, сильные руки на своей спине и талии.***
David Arnold and Michael Price – Addicted to a Certain Lifestyle Майкрофт сидел в кресле теперь уже только своей гостиной комнаты. Рядом стоял столик на колесиках с бутылкой и стаканом виски. Теперь каждый раз, стоило ему закрыть глаза, как он погружался в воспоминания. Это было мукой тогда, когда приходилось возвращаться в реальность. Видеть ЕГО у себя в голове, но не ощущать рядом ни одним из органов чувств. И знать, что больше никогда не сможешь ощутить. Свет в комнате красным бьет сквозь веки. Внезапно уставшие глаза заволакивает темнота - кто-то закрыл собой лучи ярких ламп. Майкрофт буквально чувствует каждой клеточкой своего тела, как Лестрейд стоит над ним, смотря в уставшее, немолодое лицо, очерчивает глазами линии облаченной в идеальный костюм фигуры, а затем опирается ладонями на подлокотники и касается губами губ. Мужчина распахивает глаза, не в силах ждать ни секунды, стремясь проверить, правда ли... Он смотрит на фигуру перед собой с неверием, а затем отводит взгляд, полный разочарования и боли. - Мистер Холмс, от Мистера Бренса пришли документы, касающиеся завтрашней вашей встречи в седьмом часу вечера, - раздается мягкий женский голос. - Спасибо, Антея. Она осторожно складывает папку на столик к виски, сдержанно кивает головой и уходит. Майкрофт соединяет ладони в молитвенном жесте и опускает на сложенные пальцы подбородок. Как только слышится щелчок закрывающейся двери, он умывает свое лицо воздухом, вдыхая аромат собственного парфюма со своих ладоней. Глубокий вдох не вытесняет уйму боли, лишь смешивается с ней. Уже давно дыхание не приносит облегчение. Как только молекулы воздуха попадают в организм, они тут же пропитываются ядом. Воздух начинает распирать изнутри, тяжесть в груди становится еще сильнее, кажется, будто грудная клетка сейчас не выдержит, разорвутся связки. На выдохе по телу пробегает волна дрожи, поднимая комок к горлу, а слезы- к глазам. Еще скольжение ладоней по лицу. Приступ отступает, и пальцы смыкаются на папке с документами. Мистер Холмс поднимается с кресла, выпрямляет спину. Слышится хруст. Может, это не его позвонки, а половицы прогнулись под чужими шагами? Майкрофт тут же поворачивает корпус и вновь медленно отводит взгляд, низко опуская голову, долго смотря в пол, но не видя на нем абсолютно ничего. Нахлынувшее понимание ведет за собой очередную волну приступа, но разве можно поддаваться эмоциям? Это все лишь кости. Это не Грегори сейчас наступил на скрипящую дощечку, не он смотрел на него, сидя в кресле напротив, закинув ногу на ногу. Это все лишь видение. Еще одно. Среди десятков других за последнее время. Но Майкрофт ни за что не может сказать за какое именно, вокруг него все внезапно посерело и пропиталось безразличием. Он только помнит ветер. Как два дня назад он вышел утром на балкон. - Грегори, это ужасно, - прошептал Майкрофт розовеющей полосе вдалеке и, внезапно, его со всех сторон обдул теплый ветер. Короткий порыв растрепал волосы и забрался мимолетно под пиджак, шепча что-то ласковое. - Грегори? - вырвалось у мужчины с надеждой. Он обернулся по сторонам, прокрутился на пятках, рыская взглядом, а затем поднял глаза вверх, делая шаг вперед и очередной раз погружаясь в ласковые потоки теплого, игривого ветра. Столь редкое теперь ощущение легкости заставило его сделать еще несколько шагов и улыбнуться. -Боже, Грегори... Как же я скучаю, - уверенно сказал он, глядя в голубое небо, заливающее румянцем. Уж кто-кто, а глава Британского Правительства уж точно не думал,что когда-либо будет разговаривать с небом, благодаря его за порывы ветра, напомнившие о бережных касаниях любовника, которые теперь хранились лишь в мозгу. Вечером он вышел на балкон. Гладил покрытые лаком деревянные перила, закрывая глаза. Что же он делает? Взрослый мужчина, 38 лет. А он стоит, судорожно сглатывая, пытаясь унять дрожь в костлявых бледных пальцах, мечтая об ответе с того света. Он почти одним движением губ роняет тихое “Грегори”, через короткую паузу добавляя “Прошу тебя”, и распахивает глаза, наслаждаясь теплом окутывающих собственное тело воздушных струй. В перерыве между совещаниями Холмс подходит к пластиковому окну, приоткрывая его. - Будьте осторожны, Мистер Холмс, не простудитесь, - слышит он продиктованное необходимостью проявления хорошего тона замечание и вздыхает, медленно открывает глаза. Разве можно заболеть? Этот ветер - все, что его поддерживает последние двое суток. Самое теплое и нежное, что было у него теперь. - Очень тронут Вашей заботой о моем здоровье, - холодно чеканит Майкрофт, ступая на свое место уверенной, твердой походкой, постукивая кончиком зонта по дорогому линолеуму, держа спину прямой, а плечи расправленными, стараясь казаться непринужденным и естественным. Жесткий хлопок пластика о раму окна заставляет вздрогнуть и резко выдохнуть, будто ветер был чем-то живым и его только что разрубили пополам, но, впрочем, это остается незамеченным для всех, кто находится в помещении. - Вернемся к обсуждению нашего вопроса… Майкрофт осознавал абсурд этих мыслей. Это всего лишь потоки воздуха с юго-запада. Он должен рассуждать здраво, но все же все тело сковало стальными оковами беспомощности. За весь час на балконе его не тронули теплые прикосновения ветра. Холодные, красные ладони с трудом отрываются от изящных перил. На негнущихся ногах, с головой, тянувшей вниз, он делает шаг за шагом к комнате с огромной, пустой, мягкой двуспальной кровати, кучей вещей, напоминаний, потирая будто ушибленную грудь пальцами, тяжело дыша. - И здесь все тоже кончено, верно?... Даже твоей ветер внезапно исчез, - с внезапной дикой усталостью сказал Холмс-старший.***
Message To Bears – You Are A Memory Майкрофт зашел в пустую комнату с двуспальной кроватью в центре. Он бросил взгляд на окно, закрытое плотными бордовыми шторами. Обычно между окном и креслом стоял Лестрейд, раскачивающийся с пятки на носок, сложивший руки на груди. В серебристо-синем халате он немного горбился, глядя исподлобья на столь сильно задержавшегося партнера со строгостью. Не надо было теперь выносить на себе этот тяжелый взгляд, не надо было объясняться и просить прощения и чувствовать угрызение совести. И даже от этого было больно, ведь в такой момент ты готов молиться и просить прощения целыми днями, если только это поможет вернуть любимого человека. Майкрофт бросил на кресло свой пиджак и жилет, ступая по мягкому ковру уже босыми ногами, развязывая по пути галстук одной рукой. Зонт он поставил рядом с прикроватной тумбой, падая в мягкий плен одеял холодной кровати. Лежа на животе, мужчина повернул голову в сторону второй половины кровати, притягивая к себе пустую подушку, уже очень слабо пахнущую лавандой, медом и кофе. Майкрофт уткнулся носом в ткань, заполняя остатками когда-то яркого аромата легкие. Глаза неприятно защипало. Майкрофт смотрит абсолютно пустым взглядом на книжные полки у стены. Грудь сжимало клещами, с каждой секундой заставляя уменьшить количество вдыхаемого воздуха. Горло потерло наждачкой. Внезапно по всему телу пробежала дрожь, и на ткань упало несколько соленых капель, но Майкрофт снова взял себя в руки. Кто же мог подумать, что однажды это станет так сложно. - Грегори, - прохрипел он в пустоту, жмурясь и напрягая мышцы, сдерживая очередную волну боли, что грозила разорвать оболочку и вылиться наружу. Майкрофт запрокидывает голову с покрасневшими глазами назад, сводя шею до хруста, громче повторяя “Грегори!”, но ответ не приходит. Может, он уже просто не слышит звуков? Он не уверен, что в мире есть кто-то еще из людей. Он закрывает глаза, ведь только тогда он может представить себе, что все хорошо, но этого никогда не будет достаточно. Собственная рука скользит по груди, и, если представить, что пальцы не такие холодные и тонкие, то это вполне похоже на ЕГО прикосновение. На секунду Майкрофт улыбается, пытается обнять своего любимого и жмурится, когда вторая ладонь, вместо талии приземляется на складки одеяла. Обе руки тут же прижимаются к груди, пальцы стараются выцарапать отверстие для кипящей внутри жижи, из горла вырывается очередной хрип, а ресницы на красных веках вновь становятся влажными.***
Майкрофт утром затягивает темно-синий галстук перед зеркалом, а затем открывает полочку в поисках приличных запонок для рукавов рубашки. Он выдвигает её достаточно сильно, и слышится тихий шорох бумаг и перекатывание ручки, но внимание к себе приковывает бархатная алая коробочка. В ней Майкрофт однажды подарил Грегори запонки. Он медленно садится на кровать, вмиг забывая обо всех предстоящих делах и встречах, о том, что нужно собираться, завтракать, куда-то ехать. О том, что в мире есть что-то еще и что жизнь продолжается. Очередной приступ заставляет горло сжаться, а глаза покраснеть, кажется, целых минут 10 Майкрофт не может сделать и вдоха. Он уже начинает задыхаться, как вдруг его легкие, наконец, расправляет воздух, и две слезы стекает по щекам к подбородку, опадая на брюки в тот же момент, когда дергается адамово яблоко. Холмс смотрит на коробочку перед ним, и представляет, какого это - стоять перед Грегори на колене, или прямо, и просить у него руки и сердца? Мужчина прикрывает глаза, стараясь дышать глубоко и размеренно. Тот бы нервно усмехнулся, да, наверняка, потом долго бы моргал и хватал губами воздух, и все-таки бы согласился. Конечно согласился. Хотел ли он этого? Возможно. Грегори ведь был семейным человеком. Но его не прельщала официальность отношений, он был вполне рад даже таким отношениям, где на людях приходилось называть друг друга “Мистер”, общаться вежливо и официально. Или нет? Хотел ли Грегори свадьбы, росписи, колец? Майкрофт больше не узнает. И никогда не исправит свою ошибку. Ему бы просто еще хоть раз увидеть его. - Мистер Холмс, - тот вздрагивает всем телом, слыша обращение к себе, - Прошу прощения, Вам пора, - говорит Антея, вкладывая в это словосочетание куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Она не знает, как назвать то, чем сейчас занимается ее начальник. Ему пора прекращать тонуть в омуте боли? - Если Вы хотите еще успеть позавтракать, - она тихо ставит поднос с тарелкой фруктового салата и овсянкой, вежливо удаляясь из комнаты. Майкрофт убирает коробочку на место, погладив ее на прощание большим пальцем. - Когда-нибудь, там могли бы лежать уже не запонки, - бросает он в воздух, поднимаясь на ноги и собираясь с силами.***
Подряд: Ólafur Arnalds – Near Light Ólafur Arnalds – Poland Майкрофт со скрипом открывает дверь и наступает на первую же скрипучую дощечку. Светлые шторы задернуты, но они пропускают достаточно света в квартиру. В воздухе летает золотистая от солнца пыль, словно крупинки чего-то магического и чарующего. Холмс легко толкает дверь и та защелкивается, но не закрывается на замок. Он кладет зонт на комод у входа, туда же бросает ключи - Лестрейд всегда так делал, когда приходил домой. Мужчина глубоко вдыхает теплый, тяжелый воздух, аромат пыли и кофе - на зеркальце в коридоре висит мешочек с зернами. Паркет с уже частично слезшей краской, деревянный потертый плинтус, бежевые обои с какими-то нелепыми ромбиками приклеены до уровня бедра, а дальше белая краска до самого потолка.. Солнце, нагревающее старые, скрипучие доски... Прямо - кухня. Здесь все еще стоят персиково-белая мебель и три плетенных темно-коричневых стула с круглым столом без скатерти. На нем виднеются царапины и грязные следы от кружки, которые уже ничем не стереть - даже пыль, старающаяся скрыть изъяны квартиры к приходу гостя, не смогла этого сделать. Здесь ничто не сможет погубить признаки проживания скромного детектива-инспектора. Они здесь абсолютно в каждой мелочи. Майкрофт кидает взгляд в сторону и идет в соседнюю комнату, отделенную лишь формальным арочным проходом от кухни. Старый, запылившийся телевизор, противного рыжего цвета диван с красными цветами-узорами на нем. Майкрофт проводит вдоль спинки ладонью и над его кожей пархают крупицы золотой пыли, сливаясь в причудливых танцах... Низкий журнальный столик с отбитыми краями - Грегори всегда ставил на него ноги и слишком резко их скидывал, царапая дерево. Мужчина грустно улыбается воспоминаниям, погружаясь в атмосферу спокойствия, что со смертью хозяина заменила царящую здесь сумбурность. Холмс идет вдоль почти пустого стеллажа с книгами, внимательно рассматривая запылившиеся полки. Вот он резко оборачивается на то, как Грегори чертыхается, обжигаясь кофе, когда ставит на стол две горячие чашки. А вот при повороте натыкается на его мягкий, нежный взгляд. Он проходит мимо этих полок, когда-то плотно заставленных книгами, утром, желая приготовить завтрак, или врезается в деревянные перекладины спиной, пока Лестрейд вытягивает рубашку у него из брюк, не прекращая целовать. Майкрофт пробегает по губам кончиками пальцев и открывает дверь в комнату Грега... Светло-зеленые занавески и кровать с покрывалом того же цвета. Абсолютно пустой шкаф с открытыми дверьми. Вещи, как и многие книги, инспектор, конечно, перевез в дом к Майкрофту. В их дом. А теперь снова Майкрофта. А еще через несколько минут - Шерлока. Рыжеватый мужчина садится на скрипучую кровать, глядя в проход перед ним - видно и залитую золотом, такую тошнотворно-уютную, словно комнатку старушки, гостиную, кусочек белой, на первый взгляд безликой, но такой обжитой и богатой историей кухни. Из этой, чуть более прохладной, но все равно сейчас душной из-за долгого простоя комнаты, видно почти всю квартиру. Вон там Майкрофт сидит в футболке и штанах Грегори, подогнув под себя ноги, и, словно мать на провинившегося ребенка, смотрит на любовника, вытирающего с пола лапшу и соус. Тот хохочет и то и дело поднимает снизу глаза, отвлекаясь от уборки ради пары фраз, шуток, усмешек или поцелуев. Холмс видит Грегори, стоящего у окна и смотрящего ему вслед. Грегори, со злостью перещелкивающего телевизионные каналы, даже не понимая, что показывают. Как Майкрофт мог отпускать его иногда сюда? Пару раз они крупно ссорились, Лестрейд забирал ключи и на ночь приезжал сюда, в свою старую квартиру. Сейчас Холмс был готов на что угодно, лишь бы вернуть себе те, упущенные по глупости, минуты. Майкрофт падает на спину и чихает от густого запаха пыли, которая была здесь повсюду. Он поворачивает голову в сторону и видит, как Грег садится на край кровати и гладит его тыльной стороной ладони по щеке, второй рукой пытаясь выключить свет. Или натягивает носки утром. Или попивает вино, уже вытянув ноги под одеялом. В самом начале отношений они чаще встречались именно здесь. Майкрофт сглатывает и на покрывале под виском появляется несколько темных пятен от влаги. “- Ты просто прекрасно готовишь.. - Просто твои навыки в кулинарии на ужасном уровне” - слышится хохот с кухни. “- Я люблю тебя, Майк. - Майкрофт. - Да, верно...” - где-то за спиной, на кровати. “- Ты всегда называешь меня только “Грегори”. У тебя это волшебно получается” - за столом в гостиной, с бокалом вина. “- Ты правда помнишь абсолютно все, Майкрофт?! - Да. У меня идеальная память. - Тогда помни всю жизнь, что я люблю тебя” По всему телу проходит дрожь, Холмс очередной раз сглатывает, сдерживая голос, но слезы он удержать уже не в силах. Он помнит и помнил всю свою жизнь. И будет помнить, даже если бы осталось не так мало, он бы все равно помнил это каждую секунду своей жизни. И дело тут не в заболевании, не в уникальной абсолютной памяти и гениальности. Соленые капли стекают по уже прочерченному пути в пыльную ткань. Майкрофт вытаскивает пистолет и кладет его на кровать. Следом вытаскивает диктофон, укладывая его на свою грудь. На нем уже есть необходимая запись, включающая в себя дальнейшие инструкции, но он все равно включает красную кнопку и по началу долго молчит. Майкрофт поправляет складки на пиджаке, подготовленном им же специально для этого дня, и щелкает предохранителем. - Прости, Шерлок, что оставляю тебя. Я тоже люблю тебя, Грегори, - он сглатывает в последний раз, позволяя полухрипу-полукрику вырваться из горла, и нажимает на курок. Я тоже.