Будь моей музой

Пахло ванилью и кофе. Настойчивый запах проникал под одеяло, обволакивал Сого со всех сторон, пробуждал ото сна. Хотя просыпаться совсем не хотелось, и молодой мужчина упрямо натягивал край одеяла, чтобы укрыться с головой. Слабый ветерок играл с кружевным тюлем, свет утреннего солнца золотыми лучами пронизывал застоявшийся воздух комнаты и мягко ложился на паркет. Пели птицы, и мелодия их песни рождала строки нового стихотворения, которое, у Сого не было в этом сомнения, он посвятит одному черствому, но невообразимо сексуальному менеджеру. Ох, Рей… Звук его имени взбудоражил тело, нежно прошелся по нервным окончаниям. Сладкие грезы развеяли все сомнения и увлекли за собой в мир сновидений. Даже звонкий голос Лала Лулу, повторяющий раз за разом «Изуми-кун, утречка! Удачный день принесу. Люблю тебя. Лала Лулу», не смог нарушить идиллические мечты музыканта. За дверью истошно вопил Изуми, но мысли Сого вырисовывали прямые плечи Рея, его сильные, жилистые руки, идеально ровную осанку и крепкие ягодицы. Сого протянул руки, коснулся его нежной кожи и вцепился кончиками пальцев в его бедра, прижимая податливое тело к себе. Унять сексуальное желание? Да к черту! Зачем так издеваться над собой? Правой рукой он провел по длинной тонкой шее Рея, властно запрокинул его голову назад, жадно ища губами его пунцовые от смущения губы. Член был готов взорваться от напряжения, и Сого терся им о ложбинку между ягодиц самого сексуального в мире менеджера, чтобы хоть как-то унять нарастающее возбуждение. Сагара стонал от наслаждения, крутил перед Сого задом, словно сексапильная кокетка, а тот лишь рычал в бессильной злобе: «Р-р-рей. Р-р-рей! Ррррррей!!!» Черт возьми, не хватало еще кончить в кровати. От ночных поллюций, как подросток какой-нибудь. - Братишка! – закричал Изуми прямо под дверью и стал барабанить по ней кулаками. – Спаси! Если здесь младший Сена и он в истерическом припадке просит у Сого помощи, значит, следом появится Рей, состроит сладкую мордашку и попросит об одолжении. Это была самая любимая часть их истории, повествующей о дерзком молодом музыканте и неприступном менеджере семейства Сена. - Чего надо, Изуми? – рявкнул Сого. В горле запершило, и он закашлялся, что окончательно развеяло утренние мечты. - Спаси! – снова крикнул паренек, врываясь в комнату и с разбегу запрыгивая на кровать к брату. Сого стиснул зубы, проклиная всех известных ему богов за то, что его член, твердый как кремень, подпирает одеяло снизу. Оправдывайся потом перед младшим братишкой. - Рей отобрал у меня подушку, что ты подарил, и заставляет собираться в колледж. Он отвлекает меня от единственного важного, чем я действительно хочу заниматься! - Рисовать мангу? – прохрипел Сого. – Тебе надо больше стараться и практиковаться, но не во вред учебе! - Вот и он так говорит! - Потому что Рей старше и знает, что для тебя лучше! - Пойми, Изуми, - в дверях появился Сагара, и линзы его очков призывно блеснули, отражая свет утреннего солнца. – Мы любим тебя и заботимся о тебе. Может, ты не видишь этого или не понимаешь, но никто в этой семье не желает навредить тебе или твоему таланту. Напротив, мы лишь хотим развить его в тебе, предоставив поле для деятельности. - Рей перевел взгляд на старшего сына четы Сена. – Верно, Сого? Тот встрепенулся, изобразив на лице обольстительную улыбку, от вида которой Рей густо покраснел. - Конечно, - тихо проговорил он, едва снова не закашлявшись. – Мы ведь одна семья. Рей поймал его взгляд, наполненный то ли любовью, то ли неудержимой похотью. Да что бы там ни было, этому сорванцу хотелось принадлежать! Столько лет они вместе живут бок о бок, выросли вместе. Он всегда помогал Сого, способствовал занятиям музыкой, видел взлет его карьеры. «Ты будешь моей музой?» - шептал певец в тот вечер, когда впервые его губы прикоснулись к губам товарища. Кто мог подумать, что из увлеченного музыкой паренька, в меру забавного, в меру серьезного, вырастет настоящий идол Японии, непревзойденный секс-символ. Рею казалось, он не имеет права находиться рядом с ним, просто не заслуживает этой привилегии. Но сейчас, видя этот трепетный взгляд и «шест», натягивающий одеяло, он думал о том, что никому своего Сого не уступит. «Ты мой. А я – твоя муза». - Я купил на завтрак ванильные кексы, - невпопад промямлил Рей. - Мои любимые, - Сого довольно сощурил глаза, став удивительно похожим на кота. Конечно, у семьи Сена был личный повар, но Сагара не мог отказать себе в удовольствии побаловать своего драгоценного возлюбленного. И видя сияющую от счастья мордашку, он понял, что не ошибся. - Эй, вы двое! – нарушил идиллию Изуми, о существовании которого мужчины успели позабыть. – Может, пойдем завтракать, и Рей уже отвезет меня в колледж? - Непременно. – Рей сдержано поклонился, в одно мгновение превратившись в черствого управляющего. Сого лишь с досадой вздохнул: вот и кончилась эта волнующая магия утра – и снова суета. Истерики Изуми, непроницаемость Рея, граничащая с полной бесчувственностью, и громкие звуки гитарных рифов. Проводив взглядом брата и его наставника, он поднялся с кровати и, прикрыв причинное место подушкой, прошлепал босиком в ванную. Прохладные струи душа остудили горячую голову и немного успокоили тело. Когда Сого спустился к столу, ни Изуми, ни Рея, ни отца с матерью уже в доме не было. Завтрак в одиночестве помог собраться с мыслями, коих в голове роилось тысячи: тут и беспокойство за младшего брата, который, казалось, умудрился по уши втрескаться в красавчика Рёму, и о сногсшибательной карьере, об успехе, что свалился неожиданно быстро, и, конечно, о Рее. Рей был старше, серьезнее, и исправно служил семье Сена, выполняя обязанности управляющего. Наверное, он считал Сого ветреным мальчишкой и не верил в искренность слов и мотивов, считая себя лишь очередным развлечением, достижением в копилке секс-символа. Если быть честным с самим собой, Сого и сам ловил себя на мысли, так ли глубоки его чувства, и готов ли Рей к подобной любви. Он всегда держался нарочито-холодно, будто не хотел уступать напору молодого товарища. Группа, заехав на гастроли в родную страну, ни на день не прекращала репетиций, и студию они сняли, ближайшую к родовому поместью Сена. Так что Сого добрался туда за десять минут пешком, не выныривая из чреды тягостных размышлений. «Дробилка» была уже в сборе и репетировала очередной хит, дожидаясь своего вокалиста. «Петь! – решил Сого: Просто петь!» Пусть голос дрожит от страсти, пусть легкие разрывает воздух, пусть чувства изливаются громким пением. Только так понимаешь, что живешь. Он скинул куртку, сжал в руках микрофонную стойку, притопывая ногой в такт играющей мелодии, выждал начало вступления вокальной партии, открыл рот и… Сого застыл с выпученными глазами: ни звука не вырвалось из его горла. Музыканты засуетились в панике, нескончаемый поток вопросов в уши, а он стоит и шевелит губами, силясь хоть что-нибудь произнести. Новость о том, что вокалист группы «Дробилка» Сого Сена, старший сын главы агентства «СенаПро», потерял голос, облетела страну за пару часов. Разрывались от звонков телефоны, ящик электронной почты был переполнен, блоги и форумы гудели, обсуждая случившуюся трагедию. Да-да, именно так: тра-ге-ди-ю. Сого отложил планшет и невесело усмехнулся. «Моя музыка, - подумал он, - никогда не вызывала такого ажиотажа, как новость о том, что я теперь не могу петь». - Голос восстановится, - заключил врач, подойдя к койке пациента. – Стрессы, волнения, частые смены часовых поясов подорвали Ваше здоровье. Теперь только покой, постельный режим и правильное питание. Будете соблюдать – и вскоре продолжите гастрольный тур. Сого кивнул. Переживания навалились, стоило ему только вернуться в Токио. Хоть не приезжай сюда, хоть никогда не встречайся с Реем! Пусть найдет себе умную, скромную девушку. Из него выйдет превосходный глава семьи и отличный отец. Да черта с два! «Мой Рей! МОЙ Рей! Такой аппетитный и несказанно соблазнительный. МОЙ РЕЙ!!!» - На тебе лица нет, - раздался знакомый голос, и только сейчас Сого заметил, что рядом с койкой стоит Сагара. Войдя, он плотно закрыл за собой дверь, отрезая палату от больничной суеты, отрезая их двоих – от целого мира. – Я принес тебе кексиков. «Мне запретили сладкое», - буркнул он мысленно. - Твои родители уже мчатся сюда. Я хотел увидеть тебя первым, до приезда родных и образования толпы фанатов под окнами палаты. «Ты всегда был предусмотрительным». - Береги себя, ладно? Тебя любят миллионы людей, ты нужен им. Рей положил пакет с кексами на прикроватную тумбочку, поправил очки и намеревался двинуться к выходу, проглотив все слова, готовые сорваться с губ. Совсем простые слова: «я», «так», «люблю», «тебя», «ты», «мне», «очень» и «нужен». Он даже шага не успел сделать, как пальцы Сого сомкнулись на его запястье, не давая возможности сдвинуться с места. - Мне не нужно, чтобы меня любили миллионы, я не хочу, чтобы они нуждались во мне. Я просто пишу песни о том, что чувствую, о том, что происходит в моей жизни, и делюсь этими переживаниями с ними. Я счастлив, что моя музыка и стихи находят отклик в душах и сердцах поклонников. Но все это я делаю не для них и, наверное, даже не для себя. Я пою о тебе и только для тебя. И буду петь всю свою жизнь. Я безумно хочу твоего тела, я люблю, когда ты заботишься обо мне, я чувствую покой и наслаждение, когда ты просто рядом. И, черт возьми, я люблю твои ванильные кексы и рано поутру сваренный тобой кофе! Ты настолько важен для меня, что я даже не найду слов, чтобы выразить это! Просто не уходи. Просто будь со мной. Заботься обо мне. Позволь мне любить тебя и ласкать твое тело. Нежно или страстно. Ласково или грубо. Как захочешь ты. Мужчина стоял в замешательстве. За стеклами его очков было видно, как в удивлении расширяются глаза. Он не знал, что делать и как повести себя в подобной ситуации. Беззвучные слова изливались изо рта Сого нескончаемым потоком. Он явно пытался что-то сказать, видимо, что-то очень важное, так как на его лице читалось волнение, невиданное Реем прежде. Он внимательно следил за губами Сого, пытаясь по их движению определить значения слов, но в итоге лишь отрицательно качал головой. - Я не понял ни слова, - с досадой произнес он и протянул певцу карандаш и блокнот. – Может, напишешь? Сого закивал, его глаза лукаво заискрились из-под длинных ресниц. Он взял блокнот и аккуратным, красивым почерком вывел на нем: «Будь моей музой».