***
Красивая женщина, гордая и умная. Такую ломать - одно удовольствие. Я ценю таких подружек моей дочери. Все до неё - сопливые девчонки с сиськами. Да, некоторые неплохи, как фильм, посмотрел и скучно. Может, через годик и посмотришь, а пока не то. А эта... Хм-м-м, да. Личико прелесть, а фигурка отдельная похвала, с такой позабавиться не на день... - Елена, если я правильно понимаю, вы - сокурсница моей дочери? - отец приятно улыбнулся Лее. - Нет, - она усмехнулась, - я её преподаватель анатомии. - Что? Сколько же вам лет. О, простите, просто вы меня удивили, а я настоль бестактен... -отец приподнял руки в знак извинения. - Двадцать пять, - пожала плечами Лее. - Вам не дашь и двадцати… Что ж прекрасно, что у моей дочери, наконец, появилась подруга, которая и мне по душе. А теперь, юные леди, прошу меня извинить: я отправляюсь не на столь приятные разговоры, нежели с вами. А вас, Елена, желаю видеть гостьей нашего дома и в следующий раз. Рад был с вами познакомиться. - Аналогично. Благодарю за гостеприимство, -кивнула Лее и сузила глаза. Её что-то беспокоит? - Лее? Что-то не так? - я обхватила её за плечи и заглянула в глаза. - Все хорошо, все будет хорошо...***
Мужчина сидел в кожаном кресле; его лицо светилось предвкушением - так коллекционер радуется новому экземпляру. Пальцы забегали по клавиатуре телефона и, откинувшись на спинку кресла, он проговорил в динамик: - Елена Кельх, преподаватель университета моей дочери, срок до завтра. Вот и все. Теперь осталось двигать фигурки, и эта снобка будет валяться в ногах, прося снисхождения. Да, да, увы, каждый имеет множество ранок. Они их зализывают и живут дальше, но тронь - и снова потечет сукровица, а затем и до крови недалеко. Такие, как Кельх, не имеют ранок, они имеют рубцы. Тем интересней.***
- Лее?.. - М-м-м? -обернувшись, она изогнула бровь, спрашивая. Я лежала на кровати в её квартире, Лее сидела за столом и что-то методично искала в ноуте, изредка хмыкая. - А... - я хотела спросить, что её взволновало после встречи с моим отцом, но спросила другое:- Почему ты выбрала меня?.. Мне стало самой непонятен ответ на свой вопрос, ведь чего я жду, что Лее скажет, что любит меня? Мне нужны банальные: «Я тебя люблю»? Наверное, да. Но... - Потому что ты - это ты, - все просто. Она обернулась - и я увидела опущенные плечи, сжатые губы и невидящие глаза. Что-то не так. Я подошла к Лее, опустившись перед ней, положила голову на колени. Обняла её ноги. Мне все равно, пусть рушится мир, но её глаза: они должны быть счастливыми. Лее обхватила меня за плечи и приподняла, встала сама и погладила меня по щеке. - Я живу для тебя... Для тебя... Высшее сокровище - жизнь. Как мне можно доверить столь прекрасное и хрупкое? Доверие – вера в того, кому ты отдался. Имею ли я право, быть настолько счастливой, пока вижу грусть в твоих глазах?..***
- Кельх Елена Дмитриевна, 25 лет, бывшая студентка университета, в котором преподает. Из семьи - отец, но с ним она не в близких отношениях, мать погибла в 1999: попала в аварию. Средний достаток, уголовных наказаний нет, даже штрафов на машину - нет. Имеет хорошую репутацию по месту проживания, но замкнутая. В интимной связи в огласке не состоит, если и есть, то не в ближайшие два дня, что мы наблюдали. С ней всегда ваша дочь. Они неразрывны. Ваша дочь живет у Кельх – эту ночь она провела там. - Хм-м-м,- мужчина откинулся от динамика, из которого доносились сведения жизни коллекционной игрушки, но на Кельх ничего нет. Таких, как она, не прельщает богатая жизнь – гордая до кончика ногтей, тогда что? И Яра врет, что у Мелиной ночует. Мелина - неплохая игрушка, но старая, давно изведанная; за золотую побрякушку в пятнадцать вытворяла такое. Мужчина причмокнул губами от воспоминаний. А за блестяшку готова и на большее... -Ищи, - отдал приказ и отключил связь. Нажал на линию и, услышав приветствие своего секретаря, сказал: - Что-нибудь броское из ювелирки, - и, отключив связь, начал спускаться в паркинг, по дороге он заедет в ювелирный и заберет выбранную игрушку. Скинув сообщение Мелиной: "Встретимся сегодня". Ухмыльнулся - так гончая бежит по следу, учуяв запах добычи, и запах Кельх здесь чувствовался особенно.***
Кельх, откинувшись на стуле и заведя руки за голову, о чем-то размышляла. Обычно, услышав шум от открывшейся двери, она улыбалась, но сейчас была насторожена. - Кельх, я пришла предупредить, - Мелина ожесточенно потерла переносицу и продолжила: - Ишутин знает о вас с Ярой. Он был рад этой новости и... Он - коллекционер. - Я знаю. - Он хочет тебя в коллекцию. - Я знаю. - И он был рад, что у тебя есть слабое место, страх огласки за отношения с Ярой. Но он побоится всовывать в это дело дочь и найдет, с кем у тебя ещё были такие отношения. Ведь были?.. Кельх ухмыльнулась и, встав из-за своего места, подошла к Мелиной, и, грустно улыбаясь, проговорила: - Он тебя не присылал, не глуп и не считает меня дурой выкладывать такое. Своя инициатива выслужиться? Нет... - и, проведя по виску Мелиной, грустно шепнула: - Ребенок, испорченный взрослыми. Та неосознанно приблизилась к ладони и почти плача ответила: - Почему она? Я могла бы постараться быть лучше принцессы... Лучше Яры... Ведь тебе не нужны деньги её отца. Что в ней есть, почему она? - Потому что она - это она, - и отстранилась, глубоко вдохнув. - Я не умею радоваться за других... И я завидую Яре так, как до этого не завидовала ни чему, она получила счастье: быть любимой, как нечто обыкновенное... Быть собой... Она ушла. Остался привкус существования, который, разрывая легкие, ещё требует дышать, чтобы не захлебнуться в сточной канаве под названием жизнь.***
Мелина была признанной красавицей, не из бедной семьи, но и небогата. Её отец - один из подчиненных отца принцессы, так она всегда называла зеленоглазую безразличную девочку, плачущую над бездомными животными и безразлично взирающую на дорогущие подарки родителя. Принцесса. Её радости и печали непонятны, её глаза видят другие миры, недоступные всем. И вот принцесса получила все... Прикрыв дверь, я зашагала к лестнице, по которой поднималась Яра. Вскинув свои изумрудные глаза, она мазнула по мне настороженным взглядом. Желая усилить её впечатление обо мне как о конченной сволочи, я ухмыльнулась и, играясь, коснулась её плеча. Она закусила губу и, отшатнувшись, поспешила наверх. А я пойду решать свои проблемы, пока принцессы защищают своих принцев.***
Я, не видя ступеней, взлетела на этаж и, пробежав по коридору, дернула ручку двери, и увидев улыбку в голубых глазах, обхватила Леэ и прижалась к её плечу. Широкая улыбка и горящие глаза, она придумала то, отчего этот мир всколыхнет. И почему в её глазах это предвкушение битвы? Моя, только моя...***
Вспыхнув, тонкий пергамент осыпался пеплом в ладонь женщины. Забавная, не волнуется, не переживает. Обычно мои клиенты или от страха грубят, или поскуливают, а эта... Сидит пьет свое латте и нанимает меня, чтобы я нарыл компромат на того, кто давно выкрал кусок места под солнцем, пройдя не по одному десятку голов. И вот же ж спокойна. Но все-таки, какая красотка... - Вы меня не слушаете, - она покачала головой. - С вами сложно сконцентрироваться, - я отпил из своего бокала. - Почему? Я изъясняюсь в довольно логичной форме, - она приподняла бровь. - Вы слишком красивая женщина,- я улыбнулся фирменной улыбкой. – Может у вас есть свободная минутка, и мы поговорим не только о работе... - Не стоит, - её губы искривились в кривоватой ухмылке. Она отставила чашку. Сейчас уйдет... Вдруг её глаза вспыхнули теплыми искрами, она улыбнулась, мягко и с такой теплотой. Я завертел головой пытаясь определить, что так повлияло на Снежную Королеву. И единственное, что изменилось за последние мгновения - это была девушка. Она мягким шагом двигалась в нашем направлении и, остановившись рядом со столиком, улыбнулась и спросила: - Могу я к вам присоединиться? - Да! - Красивая, но другой красотой. Ни силы, ни величия первой, но миловидность и скромность просто заводят. - Присаживайтесь! - я вскинулся и отставил кресло. - Благодарю, - она склонила голову в знак благодарности. - Ой, да за что! - И правда, не за что, – хмурый взгляд. Она оценивающе смотрела на девушку. - Все же есть за что, -мягко настояла «милашка». - Да? Девушка прикусила губу и сказала обиженно. - Тебе было сложно предупредить меня о своем уходе? Я волновалась... - Вот теперь я вообще не понимаю, что происходит. Они знакомы, но... - Тебе не стоило волноваться, - заключила моя нанимательница. - Возможно. - Вы знакомы? - спросил я. Пришедшая улыбнулась и кивнув произнесла: - Да, и довольно давно. - Он не спрашивал о продолжительности, - недовольно отозвалась золотоволосая. -Я опередила его вопрос,- и, обернувшись ко мне, мягко поинтересовалась:- вы ведь спросили бы? - Да, - я замолчал встретившись с раздраженным взглядом своей хозяйки. - Не стоит быть такой наивной, любое слово - это лишняя проблема. Дороже всего лишь информация, ведь так? – Я сглотнул. Она недовольна? Но чем? - Вы правы, как все время с момента нашего знакомства, - посмотрев на вторую девушку, продолжил: –Вам повезло, у вас очень умная... – почти вопрос, они меня заинтересовали. - Вам не кажется, что вы решили поработать сверхурочно? - золотоволосая устало потерла виски и, привстав, оставила сумму заказов на столе, и, не говоря ни слова, двинулась к выходу. - Извините, Леэ не любит, когда кто-то оказывает мне знаки внимания, вам следовало догадаться, - тон немного с укором, но улыбка ещё согревает её губы. - Прощайте. Вскинувшись, девушка догнала вторую на выходе и, обняв за руку, что-то прошептала. Они уходили, а я все, как дурак, сидел и думал, что не видеть того, что эти двое друг друга любят, может только конченный кретин. - Депутат Ишутин? Его дочь Ярослава и неизвестная женщина. Ох и попал же я... А впрочем. Это будет интересно.***
Лее безразлично лежала на кровати. Придя с занятий, я никак не ожидала увидеть её в одних брюках. Улыбнувшись, я присела на край кровати и, положив голову на её согнутое колено, мягко поинтересовалась: - Ты так весь день меня будешь смущать своим видом? - М-м-м, если так, я тебя ещё немного посмущаю. - Я люблю тебя. - Да, для этого я и живу... Я не знала, что её может взбодрить. Приподнявшись, нависла над ней и кончиком языка очертила её губы, провела губами дорожку поцелуев до ключицы. Мои ладони стягивали пряжку брюк, и уже, коснувшись тонкого белья в открытой молнии, она перехватила мою ладонь и преподнесла их к губам, поцеловав. Я разочарованно прошептала: - Ты слишком нежна. - О да, сама нежность. Я просто не хочу тебя пугать. А так я очень опасна. - Ты даже в такой момент шутишь... - Да, даже в такой момент. - Что случилось? - Скажи, ты будешь верить тому, кто обманул тебя уже один раз? - Только, если это ты, тебе я буду верить всегда. Я не смогу забрать свою душу, да и не хочу, ты сбережешь её. Только не говори, что я больше не прельщаю тебя? Она рассмеялась сухим смехом и, обхватив меня за талию, перекатилась, оказавшись сверху, и поцеловала, так как будто пыталась сделать вдох. Это было похоже, что она боялась, что она задыхалась без меня. - Ты можешь жить без воздуха? Вот и я без тебя, не могу. - Тогда, что произошло? - Да ничего... - она беззаботно рассмеялась, тряхнула головой, как будто пытаясь отчего-то уйти. От чего? Но... Что было потом, можно выплеснуть в одну яркую эмоцию. Сначала неуверенное прикосновение, как будто вопрос, а затем... Как всегда безупречно нежна, но с новой ноткой безрассудства. В такую минуту я могу забыть все, даже то, что мне стоило быть внимательней ко всему происходящему. Леэ ввязалась во что-то, этот человек в ресторане и странное нежелание приходить ко мне домой... Но разве в её объятиях думаешь обо всем другом мире?***
- Ты, маленькая сучка, порочная дрянь, иди сюда. Я тебя воспитаю, вот так. И толчки, загоняющие боль в самые глубины маленького тела, кровь струится по коленям и каплями, как вода, падает на отсыревшие тряпки. Под животом мокрая солома. Глаза остекленело смотрят на запотевшее окно в серых косых волнах дождя... Слишком маленькое помещение для жертвы и насильника... В воздухе тошнотворно разливается запах гнили. Закрыть глаза. Того, что ты не видишь, не существует? Я очнулась на кровати в своей квартире, тяжелые капли пота, стекающие по лицу и падающие на подставленную ладонь, сердце колотится, разрывает грудь и, ломая кости, ищет путь из этого сосредоточения боли. Яра спит, свернувшись калачиком под боком... Такая спокойная. Весь её мир стоит прочно на всех опорах, он недвижим. А мой - как шаткое сооружение из всего, что можно назвать рухлядь, мой пьедестал порочной королевы. В одной книге я встретила легенду о единорогах, они позволяют касаться своих прекрасных грив лишь девственницам... Это вызвало столько рычащей боли из глубины подсознания. Жить с вечной мыслью неполноценности? Жалкая доля. Но умирать, видя рассвет, так горько... Я умру только в полнолуние. Чтобы навсегда унести с собой образ завершенности, не жалеть о не увиденном, у меня так рано отобрали мечту об идеальности... Тогда мне было шесть, и не стоит об этом больше вспоминать. Даже Яры в такие полные ночи не хватает, чтобы заглушить мою боль. Я не стала амебой, я заставила себя жить! Быть совершенной в несовершенстве! А сейчас? Что я могу противопоставить своему страху перед новой проблемой? Я бы никогда не встретила коллекционера Ишутина, за цену равную никогда не знать Яру… Но даже, знай, что мое полнолуние близится, я, не задумываясь, отдала бы эту цену. Сколько трагичности... Встав, я подошла к окну и, всмотревшись в запотевшее окно, увидела круглый диск луны, идеальный. Неудивительно, что я раскисла. Мне стоит выпить снотворное и пережить эту ночь без сновидений! А то решу полетать на ночь глядя от этой тоски, рвущей, истончившей душу... - Леэ? Что-то случилось? – Для меня она маленький ребенок, навсегда, как я могу рассказать ей то, что заставит меня ей жалеть? Это разрушит наши отношения. Тот, кому рано пришлось осознать, что мир намного сволочней, чем тебе его преподносят, все кажутся детьми. Милыми созданиями, которых нужно защищать во чтобы то ни стало, чего бы это не стоило. Защитить и жить так, как получится, а получается пока неплохо... Неплохо? Хорошее слово, от него не лезешь на стенку от безысходности, а пытаешься подстроиться, чтобы твое существование казалось приемлемым для тебя. Что может противопоставить мне этот ублюдок? Подстроить, вероятнее всего. Прикосновение к плечу и объятие, поперек живота проходит линия руки темнее твоей, более настоящая в свете луны. - Расскажи, что делает тебе больно... - Не вопрос, но убежденности на ответ она не имеет, не верит, что я расскажу, но сделает, все чтобы вытянуть правду. - Больно? Сессии боюсь. Знаешь, какие ужасы приходится слушать от студентов?! Поверь мне... - чему именно я прошу поверить? – Некоторые билеты тянут один за одним. Честно говоря, во мне живет надежда, что, если они так усердно ищут, значит что-то знают! – Яра рассмеялась. - Лее, я люблю тебя... - Это ты так перед сессией подлизываешься? - Да что ты за существо такое?! Тебе душу выворачиваешь, а ты скромно отнекиваешься. Крутнувшись в объятьях, я заключила её уже в свои и поцеловала. Так легко прикасаться к мягким губам, заставить забыть назревающую потасовку и увести в постель, опустить на кровать, лечь рядом, провести ладонью по щеке, приподняться на локте и, нависнув, прикусить розовую кожу соска, услышать вздох, и провести пальцем линию от груди до теплого под холодными пальцами живота. - Спи, солнышко, - прошептала я и отвернулась. Яра застыла, не шевелясь, а потом произнесла придушенно: - Лэя, я тебя убью. Ты что издеваешься так изощренно?! – она царапнула меня по плечу. - Яр, я сплю... - А теперь, - её ладонь скользнула по спине, переходя на бедро. - Яра! - я вскрикнула, почувствовав на оголенном плече влажный поцелуй. Её рука коснулась низа живота - и все мое тело задрожало. Я инстинктивно сжалась, но почувствовала, что её ладонь поднялась выше и обхватила грудь. Со спины она прижалась теснее, и я почувствовала напряженные соски. Я шумно сглотнула и застонала. Яра надавила мне на плечо - и я легла на спину. Она перебралась на меня и поцеловала, волосы касались щек и шеи. Едва касаясь кожи груди, она облизала сосок и потянула на себя, прижав. Я застонала. Наслушавшись моих стонов в свое удовольствие, она отпустила грудь. Опускалась целуя и прижимая кожу. Её язык прошелся по округлости пупка, и она надавила им на углубление. Не удержавшись, я всхлипнула. Она приподняла голову. - Ш-ш-ш, - её глаза блестели, и она спустилась ниже. Ладонь коснулась волосков на паху, и пальчики коснулись кожи половых губ. Я дернула бедрами и прикусила губы. - Яра, может не стоит? Яра, - я звала, но она не слышала, лаская бедра губами и языком, и, когда её губы вернулись к промежности, она ответила. - Я тебя никому не отдам, и для этого я сделаю все. Тебе понравится, я постараюсь. Её язык проник в приоткрытую щель - и я застонала. Я шептала её имя. Мои руки хватали край кровати, а пальцы сжимали складки на простыне. Я действительно сходила с ума. Это был наш первый такой близкий раз. Дальше игр и поцелуев у нас не заходило. Я просто люблю Яру, и мне хорошо с ней рядом, но что бы так... Я вытянулась. Ноги дрожали. Мне было и жарко, и холодно одновременно. Я не знаю, сколько прошло времени. Яра поднялась и всмотрелась мне в лицо, прошептала: - Леэ... Леэ... Я что-то сделала не так? Леэ... Прости меня, пусть все останется, как раньше. Не молчи, прошу тебя. Я сглупила, просто ты невозможно притягательна. Тебе, наверное, противно. Леэ? Я коснулась губ Яры своими и, прижав её крепче, прошептала бессознательно: - Наверно, животное во мне сильнее, я боялась этого, но с тобой это было божественно. С тобой это было всем... Яра застыла и затем, улыбнувшись, провела по моей спине, и прошептала в ушко: - Ты такая сладкая. Ты заставляешь возбуждаться и хотеть тебя сильнее. Моя. Я хочу тебя. Её губы начали спускаться вновь, и в этот раз я не просила остановиться. Яра прикрыла глаза с наслаждением, лаская ту, которая отдала ей свою душу. Я тебя никому не отдам. Ведь ты меня действительно любишь.***
- Моя дочь снова у Кельх? – закрытые глаза, сведенные на переносице брови. Он ждет и просчитывает. Новая игрушка требует комбинации на опережение... Подлог, несчастный случай или... Да, вот или ему очень приглянулось. Это «или» - простое изнасилование. Его свидетели давно готовы со своей правдой, экспертом будет его человек, хотя, впрочем, посидит неделю в подвале и следов не останется. Но неделя - это приличный срок отсутствия. Тогда придется пользоваться презервативом, но это не так сводит с ума, ему нравится, когда все как у животных: ярость, покусы, кровь, стоны, плач – насилие. Вот, что его заводит! А если жертва сопротивляется... Это посильнее наркотика вводит в экстаз. - Да, – скрипнув зубами, мужчина с неудовольствием провел ладонью по торчащему бугорку на штанах и улыбнулся. Ждать дальше не имеет смысла. - Завтра в Министерство Образования должен приехать один представитель от академии, этим кем-то должна оказаться Кельх. По дороге к министерству машина поедет объездным путем в мой загородный дом, – мужчина насмешливо говорил, как будто он просто знал будущее, а не делал приказ и не заказывал похищение человека. Вот такая игра в бога. Бога? Отличная идея для игры с Кельх. Услышать от такой, как она, «бог» притягательно и заманчиво. - Слушаюсь. Завтра будет хороший день. Определенно.***
- Лэе... Лее, вставай! Мы опаздываем, - Яра трясла меня за плечо. - Кто? Как? Детки только рады будут, если я просплю... - сонно потянувшись, я отвернулась в другую сторону. - Детки? – насмешливо переспросила Яра. - Ага, студенты. Они так волнуются, так переживают. В них нет взрослого снобизма. - Старая снобка, – расхохоталась Яра, вставая с постели. - Какая есть, - буркнула я, натягивая на голову одеяло. - Лее, я ухожу! - Пока. - Ты меня не проводишь? Ты обо мне не волнуешься! Как я могла влюбиться в такое черствое существо, как ты? Где были мои глаза?! – хохоча, вещала Яра, стягивая меня за ногу с кровати. - Где и всегда, на лице, - я отбрыкивалась, но неудачно. - Ну хорошо! Встаю!***
Первая пара прошла почти незаметно. Я сидела и улыбалась, вспоминая утренний каприз Лее. Просто чудо. Да, действительно чудо, и только моё. Стоит после звонка зайти к ней. Куплю что-нибудь, ведь мы не позавтракали. Наверно сладкое, Лее будет довольна. Прозвенел звонок, и, зайдя в кафетерий, я купила сладкие пирожки и пошла к кабинету анатомии. Аудитория была пуста, и, приоткрыв локтем дверь, я вошла внутрь. Где же Леэ? Неужели мы разминулись? Подожду её здесь. Я подошла к окну и увидела, как Лее шла с мужчиной. Он что-то говорил, жестикулируя. А вот Леэ была напряжена. Вытащив телефон из кармана, я набрала её номер. Она остановилась и, обернувшись к своему окну, улыбнулась. Она сбросила звонок. Я набрала cновь, но он был уже отключен. Когда я вновь посмотрела в окно: их уже было невидно. Что происходит? Лее... Я не знаю, что делать. Я побоялась на неё давить, и теперь она в опасности. Я взяла ключи со стола и, закрыв дверь, начала спускаться вниз. Рядом с лестницей стояла Мелина. Она подошла ко мне, преградив путь. - Ты будешь разочарована, узнав правду. Это касается твоего отца. – Я остановилась. - Что ты знаешь? – мои пальцы дрожали. - Если будешь искать Кельх, то никто лучше него не знает, где она. - О чём ты? – я не понимаю. - Принцесса, пора взрослеть, – Мелина протянула руку и насмешливо поинтересовалась: – Примешь мою помощь? - Зачем тебе это? – я удивленно смотрела на её руку. - Я люблю сказки со счастливым концом. – Я сжала её руку. - Она для меня все. – Мелина усмехнулась. –Я согласна на все, ради неё. - Ты подаришь её мне? – она лукаво прищурилась. - Если этого захочет она, я соглашусь с любым её выбором. Но я всегда буду за неё бороться. - Идет, -Мелина сжала мою руку и улыбнулась. Мы уже не враги.... - А теперь быстрее, принцесса, иначе принца распотрошат! И он никому не достанется. Мы выбежали из здания, и Мелина замахала ехавшему такси рукой, почти выбегая на дорогу. Таксист дал по газам. - Садись, - приказала она мне. Я открыла заднюю дверь и присела рядом с женщиной. Вытянув из кошелька деньги, я протянула их женщине с просьбой: - Прошу вас, одолжите нам такси, это очень важно. Пожалуйста, возьмите деньги, – я смотрела на неё просящее, и она, сжав мою ладонь, не взяла денег. - Такие глаза... Они стоят этого одолжения. И, наверное, кто-то действительно их достоин, – женщина вышла, Мелина уселась на переднее сидение. И, удивленно смотря за проходящей перед капотом клиенткой пойманного такси, всмотрелась в лицо Яры и прищурилась. Она назвала адрес. Это был адрес загородного дома моего отца. Машины неслись мимо нас, я, сжавшись, сидела на заднем сидении. Сложно быть с такой, как Лиэ, ведь тебе никто никогда не скажет правды – это принесет боль, это расстроит, то неприятно и вообще... Иногда ей казалось, что Леэ относится к ней не как к возлюбленной, а как к ребенку. Спросит, ела или нет, одела шарф, а шапку. Просит лечь раньше спать, чтобы та выспалась. Это доводит, но с Леэ все это получается так естественно, ей просто хочется, чтобы те, кто рядом с ней, улыбались. Простое желание: чтобы все были счастливы! Иногда Яре казалось, что это невозможно, но, когда она была рядом с ней, все было возможно, даже то, что все будет хорошо. Глупая детская отговорка: "все будет хорошо!" С ней в это веришь. Сейчас Яре было страшно, действительно страшно. Она боялась за Леэ. Боялась, и ей было все равно, что будет потом: главное - чтобы все закончилось хорошо. Мелина барабанила пальцами по передней панели и смотрела в зеркало заднего вида, хмуро изучая лицо принцессы, вот как так можно? Даже язвить не хочется. Ей больно, хочется тряхнуть её за плечи и спросить, что за бред любовь, любите? Этого не бывает, нет такой ответной любви! Это нечестно по отношению к тем, кто один, у кого нет никого, кто встречается с тысячами и до сих пор один. Хотя если в деле Кельх возможно все, что угодно, то вот психика принцессы - отдельный вопрос. Вот чего мне не хватает Мелиной, что есть в Ишутиной? Наверное.***
Такси притормозило рядом с высоким забором из дорогого дерева, которое лоснилось от солнца и лака. - Все, принцесса, прибыли, – девушка протянула деньги таксисту и на его протянутую руку отдернула назад, и сказала: - Подождешь нас за сотню десять мин и назад за такую же цену повезешь. Ок? – Таксист ухмыльнулся и, приняв деньги, швырнул их в бардачок, и, улыбнувшись заинтересовавшей его шатенке, произнес: – Один, два, три... Мелина, улыбаясь, выпрыгнула из такси и, убрав заигравшую улыбку, накинула сумку на плечо, и позвонила в домофон. - Открывайте, - Яра вышла из машины и, аккуратно прикрыв дверь, подошла к спорящей по домофону охране и Мелиной. - Это Ярослава, -спокойно сказала она. Стало тихо. А потом раздался голос: - Ярослава Игоревна, извините, но Игорь Викторович запретил кого-либо пускать на территорию. - Вы уверены в том, что вы говорите? На меня этот запрет не распространяется, – закончила Яра и нахмурилась. Ей не нравилась эта ситуация. Ей на плечо легла ладонь. Обернувшись, Яра встретилась взглядом с тем программистом из кафе, он ей широко улыбнувшись, приложил себе палец к губам. - Я - Эженов Роман, репортер газеты "Личности", у меня есть информация, что баллотирующийся депутат госдумы, Ишутин Игорь Викторович, незаконно удерживает в своём доме девушку, и есть предположение, что он не впервые совершает насильственные действия. И у меня уже есть свидетели. – Для меня разлилась тишина. Я прижала пальцы к губам и внутренне сжалась. Я ведь догадывалась, почти была уверена, что у него были связи с многими моими подругами, но, что они были против воли, не думала... Прикусив губы, я посмотрела на Мелину и увидела, что она смотрит в небо. Я знаю её долго. Поэтому я поняла: так она делает когда боится, что потечет тушь. Я положила ей руку на плечо и, встретившись с её насмешливым взглядом, извиняюще наклонила голову. - Не вини себя, принцесса. В этом нет твоей вины. Просто наши жизненные пути разные, - она резко вскинула голову, чтобы не расплакаться, и, усмехнувшись, продолжила: -Тебе тяжелее, он твой отец, поэтому не жалей меня. Хотя все трудности жизни тебе компенсирует Кельх. Я кивнула и перевела взгляд на открывающиеся ворота. Он принял решение, скорее всего, это будет подкуп. Если Леэ не дала распоряжение этому репортеру вызвать полицию - значит она все хочет решить сама, здесь. - Идем, принцесса, - сказала Мелина. Мы шли по так знакомому мне с детства саду, и я понимала, что это больше не мой дом. Мой дом рядом с Леэ, и то, что она приняла именно такое решение, я соглашусь – это правильно. Значит вина моего отца заслуживает именно такого наказания. Что бы не было дальше, я хочу быть рядом с Кельх. Я ведь отдала ей свою душу. Я боялась стать ей ненужной, неинтересной и раздражающей. А теперь боюсь, она начнет меня презирать за поступки отца. Из дома вышел человек. Он был довольно высок, рука была прижата к лицу. Он медленно спустился со ступеней крыльца, немного отставил ногу для удобства и смотрел мне в глаза. Этим человек была Кельх. Немного бледная, с разбитой скулой и в своей любимой позе. Я болезненно сжала пальцы, борясь с желанием обнять её. Теперь я не знала, что она ко мне чувствует. Мне страшно, если она отстранится от меня. Мелина посмотрела на сжавшуюся и бледную Принцессу и возведя глаза к небу усмехнулась. Она просто ещё не встретила своего «принца» - вот чего ей не хватает. - Не тормози, принцесса, принца мутит, вот он и не бежит тебя обнимать. - Я получила приличный тычок в спину от Мелиной. И была ей благодарна. Я преодолела разделявшие нас метры и попала в раскрытые объятья Лее. - Привет, - немного неуверенно сказала она. Всмотревшись мне в лицо, она спросила: - Ты чего-то боишься? Я обещаю с твоим отцом будет все хорошо, просто за свои... - Я остановила, прижав палец к её губам. -Нет. Я не думаю об этом. Я боюсь, что ты начнешь презирать меня. Она удивлено посмотрела мне в глаза, а потом, крепко прижав, прошептала в висок. - Как же я боялась, что ты возненавидишь меня. А теперь я не знаю, плакать мне или смеяться, ведь я не такая уж и мазохистка, чтобы возненавидеть себя. Ведь ты уже часть меня. Самая прекрасная часть. - Не... - но она не дала мне договорить, приподняла моё лицо за подбородок и коснулась нежно губ. Мягко, невесомо прикасаясь, поцеловала. Мы стояли, прижавшись друг к другу, просто молчали, ведь как иногда важны просто объятия.***
Шёл первый в этом году снег. На открытом балконе стояла девушка с чернильными волосами, её плечи иногда вздрагивали от холода. А губами она ловила снежинки. - Ты совсем замерзла, - к ней вышла девушка с высокими скулами и золотыми волосами, небрежно сколотыми заколкой на затылке. Некоторые пряди спускались, обвивая её шею. Она поцеловала в уголок губ свою возлюбленную и засмеялась, когда на маленький аккуратный носик счастливо улыбающейся девушки, опустилась снежинка. Темноволосая прижалась щекой к груди любимой и, прикрыв глаза, услышала: - Я люблю тебя...