Отголосок войны

Когда-нибудь мы обязательно уедем из этого ёбаного города. Из города, где пустые провалы окон наблюдают за прохожим. Из города, где люди говорят шёпотом. Из города, где улыбка - оскал с пустыми глазами. Твою мать, мы обязательно уедем отсюда. Я это обещаю. Истеричный смех гулко отдаётся от грязных серых стен многоэтажек. Кровь, как большая бабочка с разорванными крыльями, расползается по груди. Вот и всё. Как ни странно, мне даже не больно. Прости меня, я так и не выполнил своего обещания. Я не выполнил то, ради чего, собственно, и жил. Нет, правильней будет употребить слово "выживал". Теперь мне остаётся сдохнуть. Сдохнуть, как бродячей собаке, неудачно попавшейся в руки какому-нибудь садисту. Чёртов город. Он заманивает людей, как паук в свои поганые сети. А так наивно полагал, что выберусь отсюда вместе с тобой. Как будто этому и правда суждено было бы случиться. Именно эта мысль заставляла меня бороться, воевать. Именно она двигала мною всё это время, освещала мне путь вперёд по этой кровавой, заблёванной Дороге Жизни. Хотя... По-другому и быть не может. Люди всегда тянутся к свету, хотя знают, что сами в грязи по колено. Твоё тело податливо изгибалось, ты неистово стонал. Кровь вперемешку с грязью стекала с твоей обнажённой спины, мои губы путешествовали по твоему тощему от голода телу. Мне доставляло неимоверное удовольствие быть внутри тебя, грязно иметь прямо на пыльной земле в каком-то старом закоулке. Всё равно, что сейчас война. Всё равно, что за гомосексуализм в нашей стране расстреливают и пытают. Ведь мы с тобой обязательно уедем из этого ёбаного города, не так ли? А сейчас я постараюсь про всё это забыть... Хрипло выдохнув, бурно кончаю в тебя. Устало оглянувшись вокруг и прислонившись к бетонной ограде, я смотрю в серое небо, испещренное кровавой паутинкой облаков. Даже наш мирок иногда может позволить себе быть красивым. Но пора вернуться в реальность. Камень, на который я опёрся, приятно холодил расцарапанную ногтями спину и возвращал рассудок. - Может, пойдём? - тишину нарушил твой тихий, очень приятный голос. Вот и всё. Я умираю, а ты... Я отчётливо помню стены пыточной камеры, я помню твой крик, разрывающий барабанные перепонки. Я на всю жизнь запомнил этот скрежет костей. Эти сволочи, видимо, решили получить удовольствие и медленно, методично ломали их тебе. Сначала сжали пальцы в тисках, потом зверски дробили руки и ноги... А после в ход пошёл хлыст. Я навсегда запечатлел в памяти этот свист и выражение твоих глаз, когда ты крючился под сильными руками этих ублюдков. Последнее, что я помню, это то, как ко мне подошёл какой-то человек и насмешливо улыбнулся. Вот и всё. Теперь я умираю, брошенный на пустыре на растерзание голодным собакам. Знаете, если бы я верил в Бога, я помолился бы. На мне висит столько грехов... Как жаль, что я атеист. - Мама, смотри, что я нашёл! - маленький ребёнок заинтересованно потянул молодую, радостно улыбающуюся женщину куда-то в кусты. - Что такое? - девушка откинула назад роскошные густые волосы и потрепала мальчика по голове. - Смотри... На земле лежал ржавый моток колючей проволоки, как отголосок той войны, про которую благополучно забыли. Прости меня, ладно?