Шрамы

Дом Галлагеров был похож на дурдом, но с утра это впечатление о нем обычно усиливалось. С недавних пор Микки просыпался на полу под аккомпанемент из чьих-то оров, топота ног и, иногда, плача Лиама, что было совершенно непривычно. Здесь и так слишком мало места на весь Галлагеровский выводок, да еще и он, Милкович, к ним на голову свалился. Хотя, пока он скидывается на еду и счета, никого из них ебать не должно, что он здесь забыл. Жить вместе с Йеном и его семьей было чертовски странно, но всяко лучше, чем у себя, со Светланой, мелким, тупыми братьями, и Мэнди с ее громадным черным хахалем. Все здесь казалось странным. У себя дома Микки не привык ждать очереди в ванную и сортир, хотя, наверное, это потому, что его уебок - отец и братья вообще понятия не имеют, что такое душ. Он не привык завтракать в кругу семьи, пусть даже и не его семьи, чем-то нормальным и вкусным, а не в одиночку сидеть на промятом диване и жрать отсыревшие чипсы, если Мэнди не сготовила чего-нибудь съедобного. * Проснувшись, Микки лениво открыл глаза и первые пару секунд все еще пытался понять, где он, блять, вообще находится. Когда пришло узнавание, парень выдохнул и, приподнявшись, посмотрел на все еще дрыхнущего на кровати Йена. Красив, сучара. Микки мог бы еще долго просто так сидеть рядом с рыжим и пялиться на него, если бы не знал, что вскоре проснутся и другие обитатели дома и за горячую воду в душе начнется настоящая битва. Нехотя поднявшись и накинув на плечо чистое полотенце, Милкович вышел в коридор и увидел выходящего из своей комнаты Липа. Взгляды парней одновременно метнулись к заветной двери в ванную комнату. - Хер тебе, - показав парню средний палец, Микки торопливо заскочил в ванную и запер дверь на защелку. - Да когда ты уже отсюда съебешь? - Галлагер со злостью ударил кулаком по закрытой двери. - Пиздуй в свой универ, там у тебя, между прочим, своя комната в общаге есть, - Микки довольно ухмыльнулся, слыша, как Лип, матерясь себе под нос, сваливает, и быстро стянул с себя майку и трусы. - Блять, - парень раздосадованно выдохнул, поняв, что забыл захватить с собой чистые вещи, а надевать грязное не хотелось совершенно. Услышав стук в дверь, Милкович вздрогнул. - Иди на хуй! - освобождать ванную он намерен не был. - Это я, открой. - Кто, блять, я? - Микки узнал голос Йена, но поиздеваться ему никто не запрещал. - Йен. Так ты впустишь меня или нет? - Жди своей очереди, рыжик, - Микки ухмыльнулся и подошел к двери. Конечно, он откроет ему, но все же... - Кончай выпендриваться, Мик, впусти меня. Милкович лишь на секунду приоткрывает дверь, чтобы за ворот футболки втащить в крошечную ванную Йена, и тут же вновь запирает ее. - Я принес тебе чистые вещи, ты забыл про них, как всегда, - Галлагер с легкой улыбкой рассматривал его голое тело. - Чего вылупился-то? Залезай со мной или уебывай. - Разденешь меня? - Йен снова улыбается, и Микки не знает, чего хочет больше: поцеловать парня или хорошенько ему въебать, лишь бы стереть с его лица этот самодовольный оскал. - Может мне теперь и задницу тебе подтирать? - Микки чуть толкает парня плечом, проходя мимо него, и залезает в ванну. Милкович все еще чувствует себя странно здесь, рядом с Йеном. Он не видел его гребаные месяцы, а сейчас может в любой момент коснуться его, поцеловать, и все это больше похоже на слишком реалистичный сон. Не то чтобы Милкович был недоволен, совсем даже наоборот. Вся жизнь Микки - сплошной пиздец, и Йен - самое лучшее, что могло с ним произойти. Он уже проебал его однажды и не собирается повторять это. У него было предостаточно времени, чтобы понять, каким он был трусом и мудаком и что... блять, он действительно любит Йена, не скажет ему об этом... никогда, наверное, но ведь рыжий и так все знает, иначе бы не улыбался ему так нагло и уверенно и не смотрел бы с таким пониманием. Бесит! Какая-то особенно мерзкая часть Милковича до сих пор хочет послать этого пидрилу на хуй, но, на самом деле, Микки даже боится просто упустить Йена из виду на пару секунд. Он боится, что Галлагер снова исчезнет, но теперь Микки не позволит ему уйти, он, блять, обязательно будет бороться. Он готов из кожи вон лезть, лишь бы Йен не смотрел на других мужчин, лишь бы даже не думал о том, что может уйти от него опять. Микки неосознанно напрягается, когда Йен забирается в ванну спустя минуту после него, да еще и толкает его вперед, чтобы струи воды попадали на них обоих. Микки чувствовал тепло Йена, хотя он даже не касался его, он чувствовал его дыхание где-то у своего уха, и это действовало на него успокаивающе. Он даже не вздрогнул, когда Галлагер положил ладони ему на плечи и обвел указательным пальцем небольшой шрам. Вообще, у Микки было много шрамов, многие из них совсем небольшие и почти незаметные на бледной коже, но некоторые совсем свежие или оставшиеся от глубоких ран, расцветали на теле розоватыми или белыми вспухшими бороздами. Когда-то, когда у них все было хорошо, до Светланы и армии, Йен уже изучал его шрамы. Он проводил по ним пальцами, а Микки рассказывал ему где, когда и при каких обстоятельствах их заработал, будто вернувшийся с войны солдат, а Йен все слушал и запоминал. Вот этот остался с семи лет, когда бухой отец долбанул его стулом за то, что он принес ему теплое пиво. Этот он получил, когда поцапался с братом и тот зацепил его ножом. Этот от Мэнди, когда она разбила об его голову бутылку, застав его со своей лучшей подругой, да, когда-то у нее были подруги, и, честно, Микки не знал, что девчонка была целкой, ей же уже лет четырнадцать было. Этот он получил, когда в двенадцать лет впервые обдолбался и выпал из окна. Этот... этот просто откуда-то взялся, Микки не помнит, как заработал его, он просто напился, а наутро у него уже был этот порез меж ребер. Йен помнит каждый шрам на его теле. Ему казалось, по ним можно прочесть всю историю жизни Микки до встречи с ним и даже после. Галлагер осторожно дотронулся до крупного шрама от пули на левой ягодице парня. - Эй, держи, блять, руки при себе! - А ты против? - Йен положил подбородок ему на плечо, прижимаясь к спине грудью, и поглаживал ладонями его бедра. Микки шумно выдохнул. Уединиться в доме полном детворы, да еще в котором каждый день какая-то хуйня случается, было очень сложно, а трахаться хотелось просто дико. Он же, блять, скучал по нему, а насытиться обнимашками и поцелуями было невозможно. - Ох, да черт с тобой, - Милкович повернулся к нему лицом и прижался почти вплотную. Галлагер снова улыбался, и это опять начинало подбешивать. Он тут, понимаете ли, страдал без него, а этому все весело. Недовольно рыкнув, Микки резко подается вперед, целует Йена грубо и яростно, чувствует языком крошечный шрам на его нижней губе и на секунду отстраняется. - Остался после того, как ты мне ногой по челюсти заехал, - поясняет Галлагер и обнимает его, прижимаясь всем телом. Микки раздосадованно вздыхает, он раскаивается и уже открывает рот, чтобы извиниться, как Йен снова тихо смеется и смотрит на него опять с пониманием и нежностью, как на маленького ребенка. Микки строит ему рожицу и снова целует, уже мягче, обхватывая и посасывая его нижнюю губу, зацеловывает оставленный шрам. Йен резким движением разворачивает его к себе спиной и толкает, заставляя упасть грудью на стену. Щекой Микки прижимается к чьей-то мочалке, и это далеко не приятно, к тому же, мочалка колется, но сейчас ему наплевать. Галлагер с нажимом проводит ладонями по его спине от плеч до поясницы, надавливает на нее, и Микки покорно прогибается под грубоватыми ласками. От соприкосновения с холодным кафелем плечи покрылись мурашками и Микки вздрогнул, когда Йен бесцеремонно провел ребром ладони меж его ягодиц. Йен поочередно поцеловал лопатки Микки и провел носом по позвоночнику вверх, пока не уткнулся в короткие темные волосы на его затылке. Он чувствовал каждый вдох Микки, чувствовал, как подрагивает его тело от прохлады и возбуждения. Ухватив Милковича за бедра покрепче, чтобы не вздумал рыпнуться, Йен опустился в ванну на колени. Стоять так было совсем неудобно, но он вполне мог потерпеть. - Что ты там... эй, - Микки беспокойно оглянулся на него. Галлагер решительно, но плавно раздвинул его ягодицы и погладил дырку большим пальцем, любуясь тем, как она то сжимается, то расслабляется, а затем широко провел языком от мошонки до крестца. - Ты... блять... - все язвительные замечания просто застряли в горле. Это было слишком приятно, и Милкович совсем не хотел это прерывать. Горячий язык Йена, скользящий и гладящий его там приносил море особенного удовольствия. Жарких вылизываний и поцелуев было для Микки слишком мало, но даже они заставляли его трепетать, а когда Йен осторожно ввинчивал свой язык прямо внутрь него, низ живота просто сводило от возбуждения. Микки, закусив губу, сдержал разочарованный стон, когда Галлагер, шлепнув напоследок его по заднице, отстранился и вновь поднялся на ноги. Микки слышал, как щелкнула крышечка какого-то тюбика, а затем почувствовал, как густой гель стекает ему прямо в ложбинку между ягодиц. Йен немного погладил нежную кожу вокруг его входа, прежде чем скользнуть внутрь пальцем. Длительная подготовка Милковичу была ни к чему, потому Йен уже совсем скоро трахал его тремя пальцами, разводя их в стороны, и при каждом движении задевал его простату, расположение которой выучил еще давным-давно. - Армия совсем из тебя девку сделала. С солдатиками ты так же нежничал? - Микки нетерпеливо поерзал бедрами. Он хотел почувствовать Йена в себе как можно скорее. - Я же не один из тех старых хренов, которые тебе в клубе деньги в плавки суют - не развалюсь, если ты мне вставишь как следует. Похоже Микки добился того, чего хотел, и Йен, наконец, вытаскивает из него свои пальцы, перед этим грубовато провернув их в нем. Милкович ухмыляется, хотя смешок почти сразу превращается в стон, когда Галлагер резким движением входит в него. Микки шипит и сжимает пальцы в кулаки, все же он оказался недостаточно готов. От разрывающего ощущения у входа хочется уйти, хочется вытолкнуть из себя член, но Микки терпит, стиснув зубы, потому что сам напросился. Йен ждет, пока Микки привыкнет, расслабится, и начинает медленно двигаться только когда колечко сфинктера, плотно обнимающее его член, постепенно расслабляется и позволяет ему начать движение. Йен входит в него небольшими короткими толчками, выбирает правильный угол, чтобы попадать по простате. Вскоре боль уходит, и Микки расслабляется. На смену неприятным ощущениям приходят другие - те, что он так обожает. Ощущать в себе Йена просто божественно, чувствовать его плавные уверенные толчки, слышать его дыхание над ухом. Его член попадает четко куда нужно, и Микки закусывает губу, чтобы не начать стонать, как последняя потаскуха. Глаза закрываются от удовольствия, и Милкович подается задницей навстречу толчкам Йена, которые с каждой минутой становятся все резче и грубее. Он обожает, когда Галлагер трахает его, он обожает его член, который заполняет его так идеально, так правильно. Йен впивается зубами в его загривок, заставляет запрокинуть голову и жадно касается губами его шеи, кусает и засасывает мокрую кожу. Микки весь дрожит под ним, такой податливый сейчас и совершенно для него открытый. Йену сейчас так хорошо с ним. Растраханная дырка Микки охотно и без сопротивления принимает в себя его член, и Галлагер толкается в него еще глубже и грубее, так, что их бедра звонко шлепают друг о друга, он знает, что Микки это только понравится. Краем глаза Йен замечает, как Милкович уже вовсю надрачивает свой член, и, Господи, Йен мечтает отсосать ему прямо сейчас. Спустя еще несколько глубоких толчков Йен кончает в него, заполняет своей спермой, и на некоторое время замирает, почти повиснув на Микки. Милкович разочарованно выдыхает, когда чувствует в себе горячую вязкую сперму Галлагера. Он еще не кончил, а яйца готовы лопнуть от напряжения. Наверняка, Йен просто издевается над ним. Микки поворачивается к парню лицом, собираясь высказать ему все, что думает, но Йен почти сразу опускается перед ним на колени и берет его напряженный член в рот почти полностью. Нет, Микки ни в коем случае не хочет думать о том, на ком Йен практиковался, чтобы научиться так глубоко заглатывать. Эти мысли сейчас ни к чему хорошему бы не привели, поэтому Микки просто кладет ладонь на потемневшие от воды рыжие волосы парня, не надавливая и даже не задавая темп, просто, чтобы не думал отстраняться. Йен сосет у него жадно, не выпуская член изо рта ни на мгновение. Он часто вбирает его в рот, помогая рукой, гладит широким языком по всей длине, посасывает головку и берет за щеку. Галлагер часто притормаживает, чтобы сглотнуть слюну, которая уже стекает по его подбородку вместе с водой. Глаза его зажмурены, и, наверное, вода из душа неприятно хлещет по лицу, но Йен совсем не обращает на это внимания. Во рту у Галлагера жарко и влажно, губы, постоянно скользящие по стволу, приносят Микки массу удовольствия, так же, как и ладонь, осторожно массирующая яйца. Микки кончает быстро, и он чувствует себя абсолютно оттраханым и довольным. Галлагер глотает его сперму, поднимается и полощет рот. Когда он тянется к Микки за поцелуем, тот, по привычке, едва не посылает его куда-подальше, но встретив непонимающий взгляд парня, Микки передумывает и все же подается губами ему навстречу. Поцелуй ленивый, глубокий и нежный. Микки нравится все это, и он чувствует себя совершенно спокойно, даже умиротворенно. Рядом с Йеном он чувствует, что он дома. Все, что происходит дальше, кажется Милковичу гейским аж до тошноты. Он никогда в жизни, даже под угрозой смерти не расскажет о том, что они делали в этой ебаной ванной! Когда они оба уже отошли от оргазма, Йен берет с полки шампунь и выдавливает немного на волосы Микки, а позже сам начинает их мыть. Микки фыркает от попавшей в нос пены, а Галлагер только ржет на это, да и мурлычет себе под нос какую-то дебильную песню. Микки слепо нашаривает тот же шампунь и моет голову Галлагеру. Его волосы мягкие и тонкие, совсем как у какой-нибудь девки, и в них так приятно зарываться пальцами. Когда им кое-как удается смыть пену с волос, Йен решает, что неплохо бы было вымыть Микки полностью. Милкович не остается у него в долгу и спустя пару минут они уже вовсю растирают ладонями пахнущий долбанной вишней гель по телам друг друга. Кожа у Йена почти мраморно-белая, на его плечах и груди золотыми крапинками рассыпаны веснушки, и Микки хочет поцеловать каждую из них. Оказывается очень трудно не возбудиться снова, когда они стоят так близко друг к другу, скользят ладонями по коже, желая приласкать каждый ее сантиметр. В ванне очень тесно, и, стараясь смыть пену, они постоянно трутся скользкими телами друг о друга. Когда они уже почти оделись в дверь стучит Лип. - Вы, блять, что, кролики? Хватит ебаться, детям, между прочим, в школу идти, а они еще зубы не чистили. - Еще две минуты, - невозмутимо отвечает Йен и пытается натянуть майку на все еще влажное тело. Когда они выходят из ванной, Лип смотрит на Микки недовольно, одним взглядом спрашивая: какого хера он все еще тут ошивается? Но Милковичу сейчас совершенно похер. У него был потрясающий секс, и он жутко голоден, а с первого этажа охуенно пахнет блинчиками, и он плетется на кухню вслед за Йеном, не сводя глаз с его широкой спины, даже сейчас боясь потерять его из виду хоть на секунду.