***
Шестью днями позже, первого февраля, Гарри и Луи сидели на кухне своей сравнительно небольшой квартирки; Гарри все еще возмущался, разглагольствуя о том, какого же черта Луи разбудил его так рано в столь праздничный день, пока они ели блинчики, принесенные Луи из ресторанчика вниз по улице. – Только не объедайся, потому что вскоре можешь пожалеть об этом, - инструктирует Луи, пренебрегая собственным советом. – Почему? – Увидишь, - все, что предложил Луи в ответ. Покончив с завтраком, Луи повел зеленоглазого в машину, постоянно обрывая любые его попытки спросить, куда же они направляются. Разумеется, Гарри нравился энтузиазм парня, но вряд ли он мог сказать то же самое о всей секретности, с которой тот подошел к исполнению списка. Почему бы ему не сказать, что было в списке, и раскрыть план на день? – Итак, твое первое желание, - торжественно начал Луи. – Банджи-джампинг*! – Что? Да брось, не мог я такого написать! – Но ты написал, Гарри, написал, - с ноткой драмы в голосе заключает Луи, хватая парня за запястье и ведя к подъему. – Нет, правда, Лу, я не хочу этого делать, - умоляюще произносит Гарри, стараясь устоять на земле ровно и ни на метр не приблизиться к клетке, с которой ему предстоит спрыгнуть. – Думаю, хочешь, Хаз, просто боишься. Но не волнуйся, я тоже прыгаю. Я даже могу прыгнуть первым, чтобы тебе не было так страшно! – Луи попытался сделать такое выражение лица, которое назвал бы убедительным, но в лице Гарри все еще читался испуг перед тем местом, куда его уговаривали пойти. – Ты же не собираешься портить мой подарок для тебя? – он попытался выглядеть обиженным, но в глазах читалось, что он считает все это очень даже забавным. – Надеюсь, остальные желания хоть чуточку лучше, чем это, или придется признать, что четырнадцатилетний я – полнейший идиот, - заключает как бы для себя Гарри, позволяя парню вести его к подъему. На лице торжествующего Луи расцветает улыбка, пока тот сжимает руку парня, сжимает, чтобы доказать: все будет хорошо. Гарри думал, что все в порядке, учитывая все происходящее, ровно до того момента, пока лифт не прибыл на точку, с которой им предстояло спрыгнуть. В его животе органы проделывали сальто, он не мог насладиться видом всего Лондона, который простирался прямо перед ним, потому что все его мысли были заняты одним вопросом: как он спрыгнет с вышки высотой сто шестьдесят футов*? И, скорее всего, умрет. Луи, как и обещал, будет прыгать первым. До самого момента прыжка он не подавал ни единого признака страха. – Скоро увидимся! – Луи одарил Гарри поцелуем, прежде чем резко свалиться вниз, крича во все горло. Когда он поднялся обратно на вышку, его вены распирал адреналин, он кричал, как любит жизнь, что они обязательно сюда вернутся, может, летом, и прыжок будет еще прекрасней, потому что не будет вот так чертовски холодно. Гарри перевязали лодыжки, несколько раз выполнили проверку тросов, прежде чем сообщить, что он полностью готов к прыжку. Гарри все еще нервничал, несмотря на то, как ему полегчало после возвращения живого Луи. Луи стоял, прижавшись к нему сзади и шепча рядом с мочкой уха: – Сделай это. Просто прыгни и наслаждайся ощущениями, - он поцеловал его в плечо и отошел, давая ему некое личное пространство. Гарри обернулся, чтобы увидеть, как Луи улыбается и кивает, возможно, в последний раз, прежде чем прыгнуть. Это было самое напряженное ощущение, которое он когда-либо испытывал. Земля приближалась и приближалась на невероятной скорости; он кричал, даже не осознавая, что кричит. Прежде чем он осознал, что пребывал в свободном полете, все прекратилось, и он начал подпрыгивать в воздухе. Прежде чем его сняли с троса и подвели к лифту, он подпрыгнул несколько раз. – Я сделал это! Это было невероятно, - выкрикнул он, поднимаясь на лифте и пытаясь нормализовать дыхание. – Да, ты сделал это. Я же говорил, что так и будет, - сказал Луи, заключая кудрявого в объятия. – А теперь ко второму желанию. И вот они снова сидят в машине; Луи продолжает игнорировать любые старания Гарри узнать следующий пункт списка. И когда Гарри увидел, куда они направляются, удивился. – Музей Лондона? Но я точно не мог написать… – Нет, но там было кое-что немного более увлекательное. – И что? - спрашивает Гарри; ему действительно интересно, что он должен был написать, чтобы их занесло в такое место. – Путешествие во времени, - сообщает Луи, будто это совсем не что-то из ряда вон выходящее. – Путешествие во времени? Немного, говоришь? – хихикает Гарри. Ну, наверное, в детстве он много мечтал и был амбициозен. – Да, всего чуть-чуть, - Луи хихикает в ответ. – Итак, единственный способ воплотить твою мечту в реальность, как минимум в наше время, это создать иллюзию того, что мы вернулись назад во времени. Думаю, это прелестное местечко нам поможет. – Ты ведь знаешь, что я был здесь и раньше, да? – Да, но, бьюсь об заклад, что прежде ты никогда не притворялся, будто путешествуешь во времени! – Не-а. Думаю, нет, - сказал Гарри, хватаясь за руку Луи, которую тот услужливо протянул. Не раздумывая, они направились в зал, посвященный Древнему Риму, потому что Луи счел, будто возвращение во времена римлян окажется довольно интересным. Гарри должен признать, что те моменты оказались самыми забавными временами в музее, которые у него когда-либо были. Луи даже покружил Гарри на руках, прежде чем войти в зал, чтобы создалось ощущение путешествия во времени. – Должен признать, как бы мне ни понравилось во втором веке, вернуться в двадцать первый – довольно приятно, - заявляет Луи на выходе из музея. Это заставило Гарри засмеяться; Луи не смог удержаться, чтобы не заглядеться на ямочки, образовавшиеся при этом на каждой из щек Гарри. – Да, я все же предпочитаю джинсы тоге**, будь то холодно или жарко. – Ну, комфорт превыше погодных условий, - соглашается Луи, улыбаясь. – Что там дальше? – теперь взволнованность по поводу списка передалась и Гарри; все утренние сомнения по этому поводу будто испарились. На мгновение Луи задумался, отвечать ли ему на вопрос парня, но потом сообразил, что между ними и исполнением желания Гарри стоит всего-навсего пятиминутная прогулка, и сдался: – Следующее желание было довольно интересным, Хаз… Ты хотел сыграть в рулетку, поставив все деньги на зеленый. Над этим Гарри смеялся довольно долго, удивляясь, сколько же подобных фильмов он смотрел, будучи подростком. – Итак, сейчас мы пойдем в казино и испытаем нашу удачу. Конечно, мы не поставим все наши деньги, мы ведь не придурки, но, думаю, пятьдесят фунтов сделают свое дело. – А ты не проигрывал для себя вариант, где мы теряем эти пятьдесят фунтов? Может, на всякий случай, урежем сумму еще вдвое? – Эй, кудряш, где твоя уверенность? Мы идем туда побеждать, - парирует Луи. – Конечно, мы победим, - саркастично отвечает Гарри. – И вообще, если мы проиграем, мы всегда можем вернуться назад во времени и не ставить деньги на зеленый. – Вот это да! Теперь у нас появился и план Б, - радуется Луи, хватая Гарри за плечи на входе в Гала Казино. Спустя пятнадцать минут те же два парня выходят через ту же дверь; кошельки легче на пятьдесят фунтов. – Ну, мы попытались. – С таким же успехом мы могли пытаться с десятью фунтами, - отвечает Гарри; он знает, что его не заставишь злиться на этого парня за то, что он вот так впустую растрачивает деньги. – Это ведь твой день рождения! Зачем экономить? В общем, прежде чем мы снова окажемся в машине на пути к следующему желанию, нам придется слегка сымпровизировать, - на этих словах Луи остановил первого прохожего. Этим прохожим оказалась симпатичная для своих тридцати лет женщина, усердно печатающая что-то в телефоне и яростно продирающаяся сквозь толпу. Она не очень-то оценила попытку Луи схватить ее за плечо и дружелюбно улыбнуться. – Чего тебе? Отпусти, - с отвращением в голосе произнесла она; ее взгляд изменился, как только она увидела симпатичного парня,смотрящего прямо ей в глаза. – Извините, - протараторил Луи. – Мне нужно знать, чего вы сейчас хотите. – Прости, что? – Чего вы хотите? Что вам нужно? Что сделает вас счастливой сейчас? Сейчас ее взгляд казался еще более озадаченным, чем минутой прежде. Время, пока она пыталась понять, чего от нее хочет человек напротив, давалось ей нелегко. Парень, стоящий чуть поодаль от первого, выглядел ровно настолько же озадаченным и смущенным ситуацией. – Можете, пожалуйста, ответить на мой вопрос? – спросил Луи, продолжая улыбаться, хотя какое-то напряжение в его голосе появилось. Ему хотелось показаться дружелюбным. – Не знаю… Зачем ты спрашиваешь? – Потому что мой друг, - он показал на Гарри. – И я хотим сейчас исполнить ваше желание. – Мы точно хотим? – спросил Гарри, пока его брови приподнимались. Следующий за вопросом Гарри взгляд Луи как бы говорил: “Да, мы точно хотим, объясню позже”. – Почему? – снова спрашивает женщина, сконфуженная ситуацией. – Могу только сказать, что мы на миссии. – Да это же просто смешно! – отвечает она, пытаясь увильнуть и вернуться к своим делам. – Знаете, что смешно? – как бы бросая вызов, спрашивает Луи; он преграждает ей путь. – То, что вы не хотите быть счастливой. – Я хочу быть счастливой! – в свою защиту восклицает та. – Тогда скажите нам, что сейчас может сделать вас счастливой. – Знаешь, что сейчас сделает меня счастливой? Чашка хорошего фраппучино из Старбакса, хорошая книга, тишина и покой. Вы можете меня этим обеспечить? Нет! Так что я пойду, у меня встреча, на которую нельзя опаздывать. Она обошла его вокруг и направилась дальше по улице; терпение лопнуло. Луи направился за ней, с легкостью догнав, и попытался снова, встав перед ней, как и прежде: – Но мы можем обеспечить вас всем этим. Все будет готово к тому моменту, как вы покончите с работой. Только назначьте время и место, - тараторит Луи, в душе радуясь тому, что ее желания оказались абсолютно “земными” и выполнимыми. Женщина думала, что к этому моменту они уже сдадутся, так что сейчас абсолютно не знала, что же сказать в ответ. Говорить двум странным незнакомцам адрес офиса и график работы – не самая лучшая идея, но выглядят они довольно искренне и мило, даже тот смущенный, что выше первого; любопытство берет верх: – К четырем, думаю, освобожусь. Я работаю во-он там, - она указала на безжизненное, унылое серое здание слева от них. – Спасибо, увидимся там, - ответил Луи с победной улыбкой, отвернулся, собравшись уйти, и кивнул Гарри, мол, пойдем за мной. – Что это за чертовщина была? – задался вопросом Гарри, как только они отошли на достаточное расстояние от женщины. – Одно из твоих желаний, Хаз. Ты хотел сделать кого-то счастливым. – Итак, мы будем ждать ее с фраппучино и книгой, и ты думаешь, что она станет счастливой? А как насчет тишины и покоя? Что мы с этим-то делать будем? – Ну, об этом она позаботится как-нибудь и без нас. Все же это будет хороший дружеский жест с нашей стороны. – Да, даже лучше, чем все, что ты делаешь для меня, - передразнил Гарри. – Нет-нет-нет, это уже не правда, - отвечает Луи, притягивая Гарри ближе для поцелуя. – Мне хочется верить, что я делаю кучу всего хорошего для тебя, - шепчет он ему на ухо, обдавая приятным теплом. Гарри уже было хотел бросить в ответ какую-нибудь остроумную колкость, но дыхание голубоглазого на его шее и то, как его руки подтягивали его тело ближе, чем дозволено посреди людной улицы, сделали свое дело, отключив способность думать. Когда Луи наконец ослабил хватку и отступил на шаг, Гарри забыл даже то, что когда-то хотел ответить.***
Так как до исполнения еще одного желания Гарри оставалось еще два часа, они решили провести их за обедом, который их желудки восприняли с огромной радостью. Ровно в четыре часа они стояли возле серого шестиэтажного здания; Луи – с чашкой горячего ванильного фраппучино в руках, Гарри – с экземпляром “Дальнего берега” Мариам Кобрас. Никто из них не знал, какую книгу выбрать, так что пришлось посоветоваться с консультантом в книжном магазине. Лицо консультантки буквально засияло после шутки Луи о том, что, пожалуй, они могут прервать миссию, потому что он уже сделал день для своего парня. Время ожидания красноволосой женщины, выходящей из стеклянных дверей, длилось минут десять. Луи уже было закричал, чтобы подозвать ее, но вспомнил, что не знает ее имени. Ему пришлось снова бежать за ней, при этом стараясь не разлить напиток в его руке. - Привет, - сказал он, как только она заметила руку, лежащую у нее на плече, и обернулась. – Мы уже здесь, с подарками. К этому времени Гарри уже нагнал их и теперь стоял, держа книгу обеими руками у груди и широко улыбаясь. Улыбка снова появилась на лице женщины; парням стало ясно, что она не ожидала теперь когда-нибудь их встретить, не говоря уже о том, что ее желания исполнятся. - Я… Спа-спасибо… Но почему? Зачем вам это делать? - Я же говорил, что у нас миссия, - ответил Луи, покосясь на Гарри, который счастливо улыбался. - Возьмите еще вот это, - сказал он, и теперь в ее руках был и напиток, и книга. – Присядьте дома в гостиной с тишиной и покоем. - Да, конечно, - заверила она. – Спасибо. - Ничего особенного, - констатировал Гарри, продолжая сиять, как рождественская елка. Как только они попрощались и только собирались уйти, женщина окликнула их: - Кстати, ваша миссия выполнена. Парочка улыбнулась, прежде чем уйти в противоположном от женщины направлении. - Что там дальше? – спросил Гарри, как только они вернулись в машину. - Теперь домой, любимый. - Что? В этой предсмертной записке еще шесть желаний. - Да, и мы их все осуществим, - завил Луи, удивленный беспокойством Гарри. – Поверь, некоторые из твоих желаний можно спокойно исполнить и дома.***
Немного погодя Луи уже открывал знакомую дверь; прежде чем пустить Гарри внутрь, прикрыл ему глаза, несмотря на все протесты и возражения зеленоглазого. А когда они зашли, Луи отправил дверь на место пинком правой ноги и открыл обзор для Гарри, убрав руки от лица. Гарри моргнул несколько раз, и, когда способность нормально видеть вернулась, обнаружил, что их гостиная подверглась огромным изменениям. Вся дальняя стена была закрыла огромным плакатом с солнечным днем, пляжем и несколькими серферами, пытающимися обуздать волны. Маленькие австралийские флажки торчали из всех возможных и невозможных мест – ваза на журнальном столике, рамки с фотографиями их семей, миска на том же журнальном столике, даже бутерброд с каким-то странным желе. Весь диван был усеян плюшевыми коалами и кенгуру, на телевизоре стояла мини-модель Сиднейского Оперного Театра, а в углу, как позже заметил Гарри, стояла полноразмерная картонная фигура Хью Джекмана. – Добро пожаловать в Австралию! – произнес Луи, довольный ожидаемой реакцией Гарри. – Хотел поставить еще Николь Кидман, но их распродали, - разочарованно добавил он, косясь на улыбающегося Хью в углу. – Хью тоже неплох, - засмеялся Гарри. Он был поражен, с каким старанием Луи все это вытворяет; где-то на заднем плане играет песня Кайли Миноуг. Его настроение вдруг сменилось с приятного удивления до смущенности – Луи ведь был с ним целый день! – Кто же это сделал? Этого не было, когда мы уходили… Только если ты не вколол мне чего-нибудь утром, и я этого не заметил, - на этих словах Луи позволил Гарри услышать свой прекрасный заразительный смех. – Наркотики тут не причем, прости, если разочаровал. Я попросил парней помочь, пока мы прыгали с вышки и путешествовали во времени и… – Это невероятно, спасибо, - поблагодарил Гарри, широко улыбаясь. – Это желание, определенно, было со мной всегда. – Пока мы не превратим это в реальность, этот самодельный рай может задержаться здесь, - сказал Луи, потянув Гарри за руку к дивану и морю мягких коал и кенгуру. – Веджимайт***? – Эм-м… Прости, но это выглядит, кхм, не очень. – Да, это правда не самая вкусная вещь, но! Мы находимся в Австралии и должны уважать их национальную кухню, - Луи поднес тост к губам Гарри и подождал, пока тот не откусит, а затем залился смехом при виде отвращения на лице Гарри и того, как тот выплюнул все себе в руку. – На вкус это даже хуже, чем на вид. – Знаю, мне жаль, - извинился Луи несмотря на то, что на его лице жалости не читалось. – Сейчас тебе будет действительно жаль, - шутливо сказал Гарри, наклоняясь к его шее. Луи уже ожидал, что сейчас ему откусят шею, но на месте укуса почувствовал лишь мягкий поцелуй. Он продолжал целовать его: шея, подбородок. До тех пор, пока не добрался до губ. Он раздвинул их языком, чтобы поцеловать настойчивей. Луи отвечал с не меньшим желанием, но, когда Гарри очерчивал языком ряд белоснежных зубов, а его руки забрались под рубашку, остановился, чувствуя, будто грубо отказывает парню в любви. – У нас еще будет куча времени для этого, ладно? Не забывай, что у тебя еще пять желаний. Гарри разочарованно отстранился, но, когда замечание для Луи было готово, тот уже поднялся с дивана. На минуту он исчез в спальне, а, вернувшись, притащил синтезатор, который доставал только в случае, если пьян и хотел доказать всем, что он действительно умеет на нем играть (а играл он всегда только две песни). Он присел на диван, поместив синтезатор между колен, прежде чем объявить: – Итак, одним из твоих желаний было научиться играть на каком-нибудь инструменте. Я, ты знаешь, замечательный пианист, так что учить тебя буду я. – И что мы будем учить? – Песенку из “Розовой пантеры”, - сказал Луи, что вызвало у его парня приступ смеха. – Не смейся, - театрально обидевшись, попросил он. – Я хотел научить тебя играть Kiss me Эда Ширана, но, так как это слишком сложно даже для такого пианиста, как я, передумал. К этому моменту Гарри уже валялся на полу от смеха, и, как бы ни старался Луи, он тоже рассмеялся. Вот только успокоился он быстрее, чем его кудрявый парень. – Успокойся, Гарри, и давай приниматься за дело. Через полчаса занятий Луи признал, что Гарри играет сносно, что означало, они могут продвигаться дальше по списку. Луи снова испарился, на этот раз на кухне, вернувшись с огромной тарелкой Oreo и стаканом молока. Гарри сверлил Луи любопытным взглядом в поисках объяснений. – Есть Oreo до тошноты, - все, что Луи счел нужным сказать. – Думаю, в этот раз я не присоединюсь к тебе. – Но это же нечестно! – заявил Гарри. – Эй, это ведь твой список предсмертных желаний, а не мой. Гарри не счел это достойным оправданием, так как прежде Луи везде был с ним, но, когда тот начал подталкивать его, указывая на гору печенья, понял: этого не избежать. Первые двадцать были вкусными, следующие десять – терпимыми, но все, что было дальше – слишком. Когда Гарри опустошил две трети миски, разложился на диване с криками “Хватит”, его рот еще был набит печеньем. Луи, наверное, был согласен с заключением Гарри, потому что отнес тарелку и стакан молока обратно на кухню. Но оказался в гостиной не с пустыми руками: бутылка текилы, две рюмки, блюдце с солью и еще одно – с дольками лимона. – Да ты шутишь, - все, что успел сказать Гарри, прежде чем Луи начал рассказывать о сути желания: – Ты хотел попробовать текилу, и я знаю, что ты ее уже пробовал, но, думаю, от этого хуже не станет. – Я только что запихал в себя кучу Oreo, мы не можем напиться позже? – Не-а, не можем, - ответил Луи, наполняя рюмки. – Почему нет? – Потому что я слегка взволнован перед последним желанием, - Гарри заметил самодовольство на лице Луи, и, похоже, догадывался, каким могло быть его последнее желание. И это заставило его согласиться выпить текилу сейчас. – Ладно, вперед, - произносит он, прежде чем слизать соль с пальцев Луи. После того, как каждый опустошил по три рюмки, они заключили, что этого достаточно, так как напиться – не их цель. – Ну, что у нас осталось? – Последние два ты уже осуществил. Первое – признаться, что ты гей. – Да, это уже было, - подтвердил Гарри, припоминая разговор между ним и его семьей, произошедший два года назад. – А другое? – Это что-то, что я готов исполнять для тебя снова и снова, - шепчет Луи ему на ухо, прежде чем увести его за руку в спальню. Гарри улыбнулся и без промедлений последовал за парнем, уже точно зная, каким оказалось его последнее желание. – С днем рождения, - прошептал Луи, оторвавшись на секунду от губ Гарри, как только они прикрыли за собой дверь. – Я люблю тебя, - шепчет он в ответ, прежде чем их губы встретятся снова. В его голове возникает мысль о том, насколько же он счастлив и удачлив, что у него такой чудесный парень, прежде чем губы и пальцы этого чудесного парня сделают так, чтобы Гарри мог думать только об одном в этот вечер. *Банджи-джампинг - аттракцион, суть которого - спрыгнуть с вышки на резиновом канате. Обычно высота вышки - сто шестьдесят футов - примерно пятьдесят метров. **Тога - одежда мужчин в Древнем Риме. ***Веджимайт (Vegemite) - национальное блюдо в Австралии; паста, которую намазывают на хлеб, тосты и т.д.