Перекрёстные жизни

38 - Подкупить судью? Ты в своем уме?! - А что такого? - Дэвид развел руками с видом оскорбленной невинности. – Между прочим, не думай, что твоей любимой женушке такая мысль еще не успела прийти в голову. Ты же видел, что Кэнди здесь устроила. Наверняка уже ищет возможность связаться с судьей. Хотя вряд ли ищет. Твой Лакруа сам всё найдет и всё решит, ей нужно только распорядиться. Нил недоверчиво покачал головой: - Нет, не думаю. Она не станет искать нечестные пути. - А что здесь нечестного? – скрестив руки на груди, Дэвид оперся спиной о дверь комнаты для свиданий. – Можно подумать, речь идет о том, чтобы вытащить из заключения опасного преступника, хотя и таких примеров я, поверь, могу назвать немало. Всё, о чем мы можем просить судью, так это… эм… выслушать нас чуть раньше предполагаемого срока. - Раньше на пару дней! - И что же? Нил устало отмахнулся: - Эта пара дней ничего не решает. Лучше позаботься о том, чтобы новости о чудесном возвращении Кэнди дальше этих стен не ушли. - Обижаешь, дружище, - Дэвид подошел к столу и, присев на видавший виды стул, понизил голос до едва различимого шепота. – С инспектором я уже всё обсудил. С его помощью для всех офицеров, встретивших Кэнди в участке, она останется не более чем очередной истеричной дамочкой, прибежавшей на выручку мужу-гуляке. - И почему мне кажется, что молчание инспектора МакХью обошлось тебе в кругленькую сумму? - Да брось ты, Леган! – хохотнул Дэвид, - это же Чикаго, оплот бандитизма, коррупции и произвола властей. - И я уже во всех утренних газетах демонстрирую своим лицом весь этот произвол, бандитизм и коррупцию. Нил закатил глаза и, пробарабанив на столешнице фрагмент военного марша, вздохнул. Не то чтобы он рассчитывал на полное отсутствие огласки… Просто его мать с сестрой и так немало натерпелись в своё время. Да и репутация фирмы не последнее дело: кто наймет адвоката, запятнанного столь серьезными обвинениями? Кто вообще рискнет связаться с фирмой, совладельцем которой является подобный нечистоплотный адвокат? Как не посмотри – скверно. Не говоря уже о Кэнди… Словно прочитав его мысли, Бредфорд улыбнулся ободряюще: - Между прочим, если бы не пронырливые журналисты, твоя жена могла бы и не услышать, что происходит, знаешь ли. А без ее показаний мне еще работать и работать над твоей защитой, Леган. Да и сумма залога могла бы быть заоблачной, а так… - он беззаботно махнул рукой, - несколько благодарностей нужным людям, и дело в шляпе. Кстати, насчет людей… - Насчет людей, - согласно кивнул Нил. – Я сам поговорю с Картрайтом. Объясню, что к чему. - Картрайт? Тот сержант? Интересно, за какую цену он сумеет хранить секреты. Выпрямившись, Нил посмотрел на друга сверху вниз: - Не волнуйся, это не твоя забота. Кстати, мой зять обещал связаться с Чарли Трентоном, и, хотя обстоятельства немного изменились, я до сих пор считаю, что Трент нам здесь нужен. До его приезда лучше ничего не предпринимать. - Он дождался от Дэвида неохотного кивка и, повысив голос, окрикнул: - Конвой! Всё тот же Картрайт, немногословный и серьезный сейчас, как никогда прежде, появился в тесной комнате для свиданий и кивнул Нилу: - На выход. Дэвиду Бредфорду осталось лишь провести лучшего друга взглядом. Так всегда было: еще на войне Нил Леган пытался ни с кем не связываться и ни от кого не зависеть. Но там он был новичком, не подготовленным к жизни маменькиным сынком, по глупости или нелепой случайности оказавшимся в самом пекле боев, поэтому волей-неволей ему приходилось на кого-то опираться. Теперь же… Теперь он сам достаточно силен и независим. И слишком горд. Даже больше, чем прежде. *** На сей раз Джимми Картрайт не болтал по пути к камере, не зубоскалил и не разводил демагогию о том, что при других обстоятельствах и пальцем бы не пошевелил ради какого-то там Легана. Минуя несколько расходящихся в разные стороны коридоров, он остановился и, звякнув ключами, открыл знакомую одиночку. Потирая запястья, Нил огляделся в камере и присвистнул: - Да ты сноб, парень! Тот насупился еще сильнее, но ничего не ответил. И это – разговорчивый сержант Картрайт? Нил хмыкнул: - А правда ведь! Знаешь, есть такие люди – руки не подадут, если ты не с серебряной ложкой во рту родился. Так вот ты ведешь себя так же, с той лишь разницей… - Ну, хватит, слушай! – Картрайт тихо прикрыл дверь, едва сдержавшись от того, чтобы со всей силой хлопнуть ее, - это… черт, я до сих пор поверить не могу! Юноша взъерошил волосы, недоверчиво качая головой. Что ж, наверное, он прав. Если уж говорить откровенно, Нил сам иногда не мог поверить своему счастью. - Кэнди правильно сказала: как правило, в войне нет ничего хорошего, - почти неслышно согласился он, садясь, - но со мной приключилось чудо, как видишь. Джимми присел рядом на жесткий тюремный лежак: - Как так – «приключилось»? Ты же ей столько лет жизнь портил! То есть, эта змея, женушка Тома, всегда рассказывала… Нил предостерегающе нахмурился: - Эй, полегче! Она сестра мне! - Да, прости. Так вот, она говорила… Не было особого смысла пересказывать те разговоры, - подумалось Нилу. Известные дела... - Жизнь – странная штука, - заключил он после мимолетного раздумья. – Но как бы там ни было, Кэнди моя жена, моя семья. Она жива, слава Богу, и теперь всё, что мне нужно, – это защитить ее, пока я не найду виновных. - Я готов помочь… - начал, было, Джимми, но Нил остановил его буквально на полуслове: - Знаю. Но сейчас не надо вмешиваться. Просто я хочу быть уверенным, что ты никому – слышишь!? – никому не расскажешь о том, что увидел здесь сегодня. - Эй, смолчать будет чертовски трудно! - Картрайт заерзал от нетерпения. - Такое не каждый день увидишь, между прочим! Кэнди, наш босс – и… Нил Леган. Это же… ну, почти конец света, да? Нил не счел нужным как-то прокомментировать последнее. Только раздраженно скрестил руки на груди: - Спроси лучше у самой Кэнди. Кстати, это же из-за нее ты меня здесь и в грош не ставил, говорил, что если бы не просьбы покровительствующего мне Стива... - Ну, в общем, да… - Джимми потупился виновато, хотя почти сразу вскинулся: - Я же не знал!.. А никто не знал. Никто о них не знал здесь. Почти никто. И Нилу всегда казалось, что у него есть самые серьезные основания сторониться своих чикагских родственников. Только прав ли он был в этом – до сих пор непонятно. Нахмурившись, он встал и отошел к стене с крошечным окном, врезанным едва ли не в потолок: - Ладно уж, не знал, ага. И если Кэнди тебе по-прежнему не чужой человек, то впредь не афишируй своих знаний. Ни перед кем. - Даже?.. - Да, - Нил кивнул, понимая, о ком хочет спросить собеседник, - ему я сам скажу, когда выберусь. Надеюсь, это произойдет как можно скорее. Он предполагал, что несговорчивый юный Картрайт начнет спорить и предлагать свои варианты развития событий, как наверняка поступил бы любой вчерашний подросток, ставший участником любопытной истории с тайнами, гангстерами и попыткой убийства. Однако же Картрайт с предельной серьезностью пообещал, что «будет нем как рыба», потому что иначе «его же Босс прибьет на месте». А потом протянул руку. Нил едва сдержал улыбку: действительно, смешная штука жизнь. Ему, аристократу, выросшему в богатстве, пришлось в свое время изрядно попотеть, чтобы уважаемые им люди не брезговали рукопожатием. Зато одного только имени сиротки из приюта достаточно, чтобы на тебя смотрели, как на своего, и с гордостью жали твою руку. Впрочем, Кэндис Уайт всегда умела расположить к себе всех – от герцога до шахтера. Кэндис Леган – тут же исправился он. И самодовольно улыбнулся. Что ж, он неплохо потрудился, чтобы заполучить своё счастье... *** На улице осень резко переходит в зиму – ветрено, морозно и снежно. На улице день так же резко, рывком переходит в ночь: двадцать минут назад еще было светло, а сейчас на противоположной стороне улицы уже и домов не различить. На поворотах колючие от холода порывы ветра заметают снег за высокие воротники случайных прохожих. Порывы ветра воют, как псы в подворотне, а снежинки жалят холодом, точно рой диких пчел. Но Нил почти не чувствует зимы. Согревая дыханием озябшие ладони, он всматривается в высокую дверь центрального входа Массачусетс Дженерал – центральной же бостонской больницы, одного из лучших медицинских заведений штата. Он совсем не удивился, узнав, что Кэнди сейчас работает здесь. Где же ей ещё быть после такой напряженной службы на фронте?* Конечно, узнал об этом Нил совсем случайно. Приехал на свадьбу Дейва Бредфорда – и выяснил, что в Масс Джен, как здесь все называют это место, оперирует доктор Томпсон. А уж от доктора Томпсона узнал, что ему ассистирует сестра Кэндис Уайт. Совсем как там, на войне… - Эй, Леган! – Дэвид толкает его локтем, подмигивая, и в мутноватом свете уличных фонарей его улыбка кажется искусительно-зловещей ухмылкой дьявола, предлагающего сделку. – Ну, зайди, спроси о ней. Бредфорд просто светится от счастья, хотя совсем недавно ему было вовсе не до смеха. Вернувшись с фронта в родной Бостон через неделю после подписания Компьенского перемирия **, он обнаружил, что Клер Бэннинг – та самая отцовская секретарша, выматывавшая из него все нервы до войны – всё никак не уймется. Теперь его, «от природы сдержанного и скромного», ждал новый удар: мисс Бэннинг собралась замуж. И Дэвиду не составило большого труда, сложив два и два, понять: никуда он ее не отпустит. Как не понадобилось и много времени, чтобы выяснить: эта заносчивая английская девица тоже не намерена никуда его отпускать. Сейчас Дэвид – женатый человек. На фоне счастливого товарища волнение Нила заметнее и резче. - Я здесь подожду, - недовольно бормочет он в ответ и лишь отмахивается от дружеского хлопанья по плечу. Метель становится сильнее: в снежном вихре электрический свет меркнет и размывается, а небо всё быстрее поглощает ночь. Ещё час – и с бостонского вокзала отправится западный экспресс, на который у Нила билет, а Кэнди и не думает выходить. Он же не торопится пойти на поиски, потому что… Да потому что никто не знает, чего ожидать! Тогда была война, а в такие времена всё воспринимается немного по-другому. Тогда Кэнди могла себе позволить и улыбнуться, и всплакнуть о нем; тогда Кэнди могла ему позволить пару невинных поцелуев. Ну, не совсем невинных – вовремя одергивает он себя - и всё же, не таких и значимых для неё, возможно. А согласится ли она принять его теперь – без войны, без канонады, без возможности погибнуть за первым же поворотом? Заблудившись в собственных размышлениях, Нил поддевает носком ботинка не сметенный с мостовой листок и едва не пропускает такую знакомую фигурку, метнувшуюся от выхода из больницы по направлению к парку. Нил не замечает, как она машет на прощанье вышедшим с ней вместе подругам, как перехватывает сумочку удобней и повыше поднимает воротник пальто. Нил улавливает ее краем глаза – поворачивается, ведомый каким-то шестым или седьмым чувством за миг до того, как она скрывается за поворотом, и снова забывает обо всем на свете. Бежит за ней, теряя на ходу форменную фуражку, и теперь уже она сначала останавливается, будто что-то почувствовав, а потом поворачивается, словно что-то услышав. Он, кажется, почти сталкивается с ней там, на углу. Затем, вероятно, ее целует. Она, возможно, даже отвечает и, скорее всего, крепко обнимает – по крайней мере, он чувствует ее руки на своих плечах, хотя и не уверен до конца, может ли доверять своим ощущениям. Да и вообще: разве можно быть хоть в чем-то полностью уверенным, когда вокруг – начавшаяся ночь, завершенная осень, а первый снег валит отчаянно, словно вознамерился укрыть весь мир?.. * речь об этом идет в книге «Reception to the Massachusetts general hospital physicians, nurses and employees who served in the great war», 1919 («Приём в Клиническую больницу Массачусетса терапевтов, медсестер и работников, служивших в мировой войне»), однако наша Кэнди оказалась в больнице раньше, чем начался этот самый прием, ибо шла по личной протекции д-ра Майкла Томпсона. ** 11.11.1918 г.