Судьба это грязный предатель...

POV Ульриха Летние каникулы это самое ужасное, что только может со мной случится. Нет я вовсе не тороплю события в будущем. Просто Юми, Одд, Аэлита, Джереми даже Уильям, с которым раньше я не захотел бы даже встречаться или просто поговорить. Все так далеко.. хотя я частенько созваниваюсь со всеми. Ну как со всеми..) Юми старается звонить мне каждый день, она сейчас в Японии, поэтому из-за частых землетрясений ей это с трудом удаётся. Мы разговариваем часами. Хотя у нас довольно таки большая разница во времени. Поскорее бы увидеть её. Одд тоже часто звонит. Не ожидал, что со мной это когда либо произойдет, но я так скучаю по своему назойливому соседу. Первые дни без его привычных криков и иногда громкому посапыванию, вообще уснуть не мог. Он кажется, к бабушке в деревню рванул вроде в *устье Сент-Рари или в Мустье Сент-Мари, я так и не расслышал из-за криков на заднем плане. Это он считает наказанием за свой табель. Но знаете, я поискал в интернете и узнал, что деревня Мустье Сент-Мари (всё таки) расположена в начале Вердонского каньона, в департаменте Альпы Верхнего Прованса. Это одна из «самых красивых деревень Франции». Мне бы такое наказание. Хотя я и не жалуюсь. Эйнштейн тоже часто звонит, рассказывает о своём туре и оповещает нас об Аэлите, у неё же появился новый опекун. Да уж бедная Аэлита... Джереми единственный кто с ней связывается. Уильям?, о нём и не слышно. Как всегда пропал без следа. В последнее время мы стали относится друг к другу снисходительней. Он хороший парень, если бы ещё поменьше проводил времени с Юми мы бы, наверное, подружились… Я сейчас в Марселе, со своей семьёй. Мы переехали сюда давно, ведь моя родина это Германия. Хоть Франция это и не моя родина, но я чувствую себя здесь прекрасно. Ну как с семьёй, только с мамой. Она очень хороший человек, всегда меня поддерживает и хвалит, даже когда это совсем не к месту. Да что тут, она самая восхитительная, ведь она моя мать. Я уже отвык от её фирменных завтраков, уж слишком она обо мне заботится и знает все мои слабости. Жаль, что она не в курсе про Лиоко и Ксану (Зену). Я бы ей всё рассказал. Про все наши сражения, про этих чокнутых фантомов. Она была бы рада, узнав, что её сын спас всю планету от какого то дурацкого вируса. Но я сделал это не один, вместе мы спасли мировую сеть. А отец.. отец как всегда на работе, то в Великобритании, в Германии, даже в США работает, но не во Франции, за два месяца я видел его всего пару раз и то в деловом костюме. Он даже не поинтересовался, чем я занимался или всё ли в порядке, только сказал, что-то типа “как там твой табель”, думает только о моей успеваемости. Порядком это надоедает… Мама говорит мне, что он просто занят, ведь он много работает и старается для нас. Пол лета я просто валялся в кровати, спал или что-то читал. Но и про занятия каратэ не забывал. В Марселе у меня совсем нет друзей, да и не было вроде. Всё детство я только и делал, что учился и тренировался. Отец говорил, что друзей не существует, все эти люди мои соперники, а я верил его словам. Ведь за непослушание он мог хорошенько всыпать. Осталась всего неделя, и я наконец-то смогу увидеть её. Юми, знала бы ты, как я по тебе скучаю. Мне не хватает твоей нежной улыбки, она всегда успокаивала мой пыл и согревала мне душу. Какая-то жалкая неделя, а кажется, прошла уже вечность. Моя кузина Эмили творческая личность, она дочь родной сестры моей мамы. Отец всегда приводил её в пример, она старше меня всего на год, а добилась намного большего, чем я. А я всегда пытался обойти её, но, в конце концов, понял, что ею можно только восхищаться. Я Эмили не конкурент. Её игра на скрипке просто великолепна. Я же больше склонен к игре на гитаре или фортепиано. Вот такой уж я, простите. Но я сейчас не об этом, самое главное, что завтра я с мамой лечу в Париж на очередное важное выступление Эмили, мы будем там через 2 дня. Отец обещал тоже прилететь. Конечно, Эмили и тёте Клэр он никогда не отказывает. Да он и сам рад подарить вечер столь важным гостям и критикам, которые будут на этом концерте. Очередной летний день, жаркий и знойный. Эх так вот какого это жить в Париже… Мама заставила одеть костюм и бабочку, видела бы меня Юми в этом прикиде, не узнала бы, а Одд хорошенько бы посмеялся и выкинул очередную шуточку. Концерт был как всегда роскошным. Нас пару раз фотографировали, все мы улыбались на камеру, даже отец. Он весь день был весел и разговорчив. Хорошо играет. Многие гости пользовались возможностью поговорить с ним. Он выпил, впрочем тут все пили. Но водитель, куда-то смылся, поэтому он решил сам сесть за руль своей очередной новенькой машины, которая просто ослепляла своим блеском. Я не знаю, что это за марка, я в них не разбираюсь. Мы должны были остановиться в каком-то роскошном отеле. Родители сидели впереди, я же улёгся на заднем сиденье. Последнее что я слышал, это как они о чём-то разговаривали, наверное, подводили итоги этого вечера. Я старался не вслушиваться, думал лишь о том дне, когда я вновь увижу Юми. Знаете, я решил, решил, что признаюсь ей, наконец, и предложу стать моей девушкой. Мои мысли были известны только Одду, всё. Он единственный кому я мог это рассказать, ибо он был моим единственным советником в таких делах. И всё пустота… больше ничего не помню. Просто сон, на пару минут я оказался на том свете, видел только маму, она как будто прощалась со мной. Первым делом я почувствовал. Почувствовал, как всё тело ужасно болит и тянет. Как будто я долго не вставал с кровати, кажется, всё онемело. Боль в боку, из-за перелома ребра, как я узнал позже. Голова болела, она просто раскалывалась. Дальше я просто услышал тишину и странные звуки, постоянно повторяющиеся, они напоминали тот странный аппарат, прямо как в фильмах, который следит за пульсом и состоянием больного. Пару голосов где-то за стенкой, они что-то говорили, но я никак не мог, что-либо разобрать. И наконец-то я открыл глаза, всё расплывалось, я ничего не видел. Постепенно изображение стало чётким. Радоваться этому или нет?, первые минут десять я просто лежал, пытаясь что-либо понять, хотя бы вспомнить. Потом воспоминания нахлынули, но я ничего не мог понять, что со мной произошло. И я вырубился. Очнувшись, я увидел, что передо мной сидим тётя Клэр. Она выглядела убито. Как вы уже догадались, причиной моего прибытия в больнице стала авария, из-за нетрезвого состояния водителя. Дальше тётя не сдержалась и всхлипнула, по её и без того бледным щекам потекли капли слёз. Я сам бы закатил истерику в связи с произошедшим.. Моя мать погибла, а отец в коме, я тоже лежал в коме. Три недели.. три недели пролетели так быстро. Неужели это всё, правда. И тут я начал искать виноватых, я был зол на весь мир. Тётя просто сидела рядом и пыталась успокоиться, наверное, чтобы я сильно не переживал. Я просто лежал как овощ и молчал. Но на самом деле мою голову заполняли мрачные мысли. Сначала я винил отца, водителей, даже Эмили. Я ненавидел весь мир. Я жалел себя, думал, почему она не забрала меня с собой, почему это вообще произошло, именно с моей семьёй, именно сейчас. Потом я понял, что на самом деле виноват именно я, ведь я не остановил отца, хотя прекрасно видел, что ему, было, опасно садится за руль. Я мог предложить остаться у тёти или вызвать такси, в конце концов, просто предупредить его, что не стоит в таком состоянии куда-либо ехать. Но я не сделал этого, я полное ничтожество. Конец POV Ульриха —Совсем забыл, — прошептал я про себя. Говорить было сложно, дышать тоже, но я потихоньку привык. —Тётя, — продолжил я, а как же академия, директор уже знает? —Нет, у меня не было телефона академии, да я и не знала, где ты именно учишься. Это было не самое главное, ты сам знаешь… — нерешительно, но достаточно громко отчиталась она. Но от этого мне не стало лучше. Значит, они даже не знают, что со мной произошло. Юми волнуется, наверное, все волнуются. Надеюсь, меня ещё не исключили. —Тётя Клэр… с вопросительной интонацией я обратился к ней, но не смог договорить, не хватило сил. —Да, Ульрих? — она внимательно посмотрела на меня. —И что дальше?.. — на пару секунд я замолчал, собрался с силами и продолжил: Что мы будем делать? —Ульрих, сначала ты и твой отец должны поправиться. Как ты себя чувствуешь? — она решила проявить заботу. —Отлично, я уже могу встать, мне надоело лежать — я попытался не подать виду, что я с усилием стараюсь вымолвить каждое слово. —Сначала тебя осмотрит доктор, я рада, что тебе лучше — кажется, она улыбнулась. Я не хотел напоминать ей о маме. Тут я опять отрубился. Проснувшись, я увидел, что меня осматривает доктор, рядом сидит тётя. Они о чём-то разговаривают. —Ну что Месье Штерн, как вы себя чувствуете? — поинтересовался высокий мужчина в белом халате. Он выглядел совершенно спокойным, ну да, что уж там, ему, наверное, каждый день приходится сталкиваться с такими ситуациями. —Кажется, хорошо, — заявил я. —Правда? Тогда перекреститесь Месье Штерн, если вам кажется. У вас было сломано пару рёбер, сильный ушиб головы, не говоря уже о большом количестве ссадин и синяков, — выдал он на одном дыхании. —Нет, я уверен, Месье. Я с удовольствием бы прогулялся, — торопил события я. —Ну что же, Месье Штерн, попробуем размять ваши конечности, — сказал он. Месье Кадикал, так было написано на его бейджике, как будто не поверил мне. Я попробовал приподняться, ноги затекли, да что уж там, я всего тела не чувствовал. Приподнял левую затем правую ногу. Пошевелив пальцами рук, я попытался приподнять и их, потом просто улыбнулся, главное чтобы тётя не волновалась. Хотя мне было не до смеха, ребро напоминала о себе, да и голова в мгновение закружилась. Пришлось стараться, чтобы он, наконец, отпустил меня из этой тюрьмы. Похоже пройтись мне не удастся. Мне хотелось поскорей увидеть отца и маму. Я до сих пор не мог поверить, что её нет. Ещё недавно она ласковым голосом звала меня, чтобы я сел за стол. Нет никого, кто готовил бы лучше, чем она. Мама всегда нежно гладила меня по голове, укладывая мои, впрочем, как всегда лохматые волосы, а я в ответ хвалил её фирменный завтрак. Всегда спрашивала меня, что мне приснилось. И делилась своими интересными сновидениями, она просто психолог у меня. Тут, внутри что-то сжалось, на глаза накатились слёзы. Я не мог больше говорить, это сбивало моё дыхание. И тот жестокий аппарат заводил свою песню всё громче и громче. Но пришлось держать всё в себе. Да вы крепкий парень, но врать совсем не умеете. Я смогу выписать вас только через полторы недели, ведь первое время лучше отлежаться, как следует отлежаться — всё продолжал и продолжал он. Уши вяли, я хотел поскорее остаться один, я не мог больше сдерживаться. —Месье Кадикал, как чувствует себя Вальтер — поинтересовалась тётя. Спасибо ей ведь сам бы я не смог. —Думаю уже лучше. Молитесь за него Мадам, будем надеяться, что отец окажется не менее выносливым чем сын. Пока что рано что либо обещать. — наконец ответил доктор. Эти слова никак не помогли мне с тётей. Хорошо, что он не давал нам ненужных обещаний. Я бы возненавидел его, если бы его слова были очередной врачебной ложью. Тогда я и вовсе забыл об академии, о друзьях, а главное о Юми. Ведь тогда мою голову заполняли совсем другие мысли...