Love sick

      Кюхён сидел на кухне и вздрагивал от каждого раската грома, который, кажется, громыхал над самым ухом, а молнии сверкали непосредственно за окном. Парень только больше кутался в колючий плед, потому что мёрз в середине лета, как бродячая собака под ливнем. Вообще, Кю любил летние грозы, но больше не из-за прохлады, свежести или красоты стихии, а из-за того, что рядом всегда был Чонун, который кутал в плед, обнимал и сжимал крепче во время особо громких раскатов грома. Но его Чонун уехал в командировку в Японию, на две недели, на две дождливых недели. Лить не переставало уже третий день подряд, ровно столько же времени Кюхён просыпался один в постели. И, казалось бы, чего из этого строить драму: ну, уехал его любимый человек по делам, ну, не навсегда же, они уже полтора года встречаются, год вместе живут и тут, на тебе, целых две недели передышки. Даже сам Кю так думал еще за день до отъезда Чонуна, но потом почти сразу, вернувшись из аэропорта, осознал, что квартира темная и холодная. Кот по привычке встречал его у порога, лениво облизываясь и всем видом показывая, что ему было очень сложно прервать драгоценный сон ради прихода хозяина, так что, будьте добры, похвалите за оказанную честь. Кюхён до ночи носился с животным на руках, да так и заснул с пушистым другом в обнимку. Сомнительная замена Чонуну, но все же бояться сверкающих молний вдвоем стало проще. Вот и сейчас толстый Вафля (так звали сие создание) отдавливал Кю колени, сладко посапывая и цепляясь когтями за плед. Кюхёну нестерпимо хотелось курить, хотя он давно бросил да и Чонун никогда не одобрял, но привычка «хотеть курить» осталась. Поэтому парень просто жевал зубочистку и смотрел на цветок в горшке, который понуро опустил листики. Садоводы из них с Чонуном были те еще, но растение подарили Кю на работе в честь продвижения по службе, поэтому выбрасывать было как-то стыдно, вот и пытались не забывать поливать. Вообще, Чонун часто шутил, что славно, что у них нет детей, а то они бы их в садике забывали, только Вафля мог выживать в таких спартанских условиях. Просто Вафля умел убедительно просить пожрать.       Целых четырнадцать дней без Чонуна казались не то чтобы адом, но чем-то ужасно неудобным, неправильным и унылым. Да, никто не отменял Kakaotalk и смски, но большую часть времени оба парня проводили на работе, вечером один сидел устало на кухне, смотрел на молнии и стекающие по стеклу струйки воды, поглаживая урчащего кота, а второй праздновал удачно заключенный контракт с коллегами. Кюхён не ревновал, он как-то научился не забивать голову чепухой и доверять своему самому важному человеку, он скорее начал пугаться своих чувств. Слишком настоящих, слишком ярких, слишком «слишком». Как эти грозовые ночи, в которые очень страшно засыпать, потому что никто не обнимает и не шепчет на ухо ничего о глупых котах и иже с ними, которые трясутся от каждого удара грома. Но еще страшнее просыпаться посреди ночи, вслепую тыкаться в соседнюю подушку в надежде найти носом заветное местечко между шеей и плечом, и не находить там никого. Очень страшно когда на двуспальной кровати вторая половина холодная. То ли там никого никогда не было, то ли этот кто-то уже ушел и вряд ли вернется. Они с Чонуном жили вместе примерно 372 дня, 8928 часа и дохренища минут, потому что у Кюхёна всегда было туго с математикой. За эти 8928 часа примерно 8000 часов Кюхён был просто счастлив, а остальные 928 часов находился где-то в раю. Конечно же, они ссорились. Чертовски громко, злобно и обидно. Могли сутками молчать и делать вид, что второго в квартире не существует, но так же бурно мирились, сносили газеты и журналы со стола, сшибали шампуни и гели с полочки в ванной, громко стонали и нежно целовались.       Чонун он… Идеальный. С головы и до ног. Просто идеальный для Кюхёна. То как он поправляет свои очки, засовывает руки в карманы, скрещивает ноги или смеется. Его глаза-улыбки, маленькие руки, теплый нос и хрипловатый голос, будто бархатный и полностью обволакивающий. Как обожаемый Кюхёном кофе латте: мед с молоком и пенка приятно щекочет губы. Когда Чонун обнимал сзади и шептал на ухо слова любви, Кю был самым счастливым на свете, потому что говорил о таком его возлюбленный редко, и все эти драгоценные слова складывались в шкатулку сердца и надежно хранились под замком. У них не было парных колец, одежды или статусов в социальных сетях. У них были квартира, кот, странный цветок, который отчаянно не хотел загибаться, и много любви. Ею они не делились ни с кем, даже в гости никого не приглашали, чтобы посторонние не нарушали дзен их отношений. Был мир на работе, были мир в баре с друзьями, а был мир их квартиры – только для двоих. Пледы на диване, подушки-игрушки, свечи на книжных полках, точилка для когтей и кошачий домик, неизменная батарея кофейных чашек на столе у компьютера и множество разноцветных стикеров на пробковой доске. Сейчас их содержание было примерно таким: «Чонун уехал 8 ч. назад», «Вафля храпит уже 5 мин.», «Чонуна нет 1д., 3 ч., 15 мин., 45 сек», «Приезд клиента 1.08.2014 – набраться дзена», «Донхэ просил показать новое приложение на Андроиде», «Никогда в жизни не давать Донхэ в руки технику», «…и кота». Кюхён кутался в плед уже добрый час, мурлыкая себе под нос песни, которые играли на ноутбуке в гостиной. Сон не шел, даже кот, лениво потягиваясь, прошагал к миске за полуночным перекусом. На столе горела свеча. - Чего грустный такой? Я вернусь всего лишь через две недели. - Через целых две недели. - У тебя работа, ты и не заметишь. - Я вскроюсь без тебя за это время. - Только попробуй. - Да шучу я. - Серьезно, не заметишь, как время пролетит. - Да… Страннее любви в этом мире только отношения, потому что они всегда являются диким коктейлем доверия, дружбы, верности, заботы, уважения, ответственности, поддержки и все той же любви. Никогда не знаешь, куда тебя заведут отношения, никогда не знаешь, кем ты будешь после них, ведь сухим из них не выйдешь. Но в этом и есть прелесть жизни, не так ли?.. «Вафля ест после полуночи, а я нет. Похвали меня». Отправлено в 0:27.