Dirty weekend (фрагмэнт)

Какого хера Марио остался у него после посиделок в пятницу вечером, Марко старался не думать. Это было из раздела «Не еби себе мозги, все равно не разберешь». Вроде бы пил тот как обычно – со скоростью полстакана за три часа, вел себя более-менее пристойно, ржал в нужный момент, вертел задницей под музон тоже – в нужном месте, однако после полуночи Гётце внезапно увял, свернулся в углу кушетки калачиком и к большому удивлению Леви, Морица и Илкая отрубился. Блаженно посапывая, он сидел, свесив голову на грудь, и самым нахальным образом спал, совершенно игнорируя музыку и свет. Глядя на это зрелище, веселиться на полную катушку уже не получалось, поэтому парни перебрались на кухню. В результате веселая тусовка, образно говоря, с блэкджеком и шлюхами плавно переросла в философские разговоры про блэкджек и шлюх в концептуальном смысле, затем постепенно с пива перешли на вино, а с хип-хопа из колонок на блюз с ноутбука. Короче, когда после трех гости на такси отчалили в разнообразных направлениях в не менее разнообразных стадиях опьянения, Марко остался в обществе работающей посудомоечной машины, набитых пакетов с мусором и спящего Марио. И этот засранец Гётце дрых как ни в чем не бывало. Не то чтобы Марко раздражал сам Марио или тот факт, что он у него завис как минимум до завтра. Такое, правда, несколько в ином антураже, не раз уже случалось, если они вместе куда-то ехали по окончании вечерних тренировок. После игр, как правило, ехать никуда уже не хотелось, если что и праздновали, то прямо на базе в столовой, так что выходило и наоборот: Марко ночевал у Гётце под девизом «чтобы не опоздать». Подколами и дружескими тычками они подбадривали друг друга поутру, когда все, на что был способен Марио, это сидеть на краю кровати в одном носке, покачиваясь, а Марко не мог проглотить ни куска предписанного завтрака. Марио был его другом. Веселым, понимающим, сильным. В данный момент слегка похрапывающим из-за сна в неудобной позе. Марко задумчиво рассматривал Гётце несколько минут, упираясь спиной в косяк, потом почесал нос, махнул на все рукой и пошел чистить зубы. С Марио все было легко и просто. Всегда. Ему не надо было объяснять каких-то тонкостей, указывать на какую-то мелочь – он сам переспрашивал и попадал в самую точку. С ним было приятно играть на поле, потому что не возникало ощущения, что мячом ты не делишься добровольно исходя из ситуации, а что его у тебя отнимают силой. Нет, с Марио они делились и играли на равных. За пределами поля у них тоже нашлось много общих увлечений, а что не было общим поначалу, так постепенно им стало, потому что они действительно много времени проводили вместе. Сначала просто разговаривали по телефону, до того, как Марко перешел в Дортмунд, еще до чемпионата Европы. Когда Марко первый раз увидел Марио на сборах. Нет, он и до этого, конечно, про него слышал, видел и пересекался на поле. Но вот когда они оказались по одну сторону баррикад, Марко понял: Марио отличный парень. Честный. Ответственный. На него просто невозможно было сердиться или обижаться. Даже повод найти было затруднительно. Марко на редкость быстро нашел с ним общий язык, они спелись в игре и в быту, когда жили вместе на сборах, и вообще, подружились. В Боруссии-Дортмунд Гётце стал для Марко самым близким человеком, может быть, ближе, чем Кевин. С ним просто было хорошо быть рядом. Ну, Марко так раньше думал. Под монотонное жужжание зубной щетки Марко рассматривал себя в зеркале ванной и раз за разом мысленно возвращался к случившемуся во вторник. Разгоряченные победой, они завалились в душ вдвоем одними из последних. В этом ничего особенного не было, это и раньше происходило. Марко, в отличие от того же Кевина, не строил из себя невинную ромашку и ради экономии места, времени и воды сам порой влезал к товарищам в теплую душевую и без вопросов пускал к себе. А вот тут они с Гётце мылись, хихикали, отпускали двусмысленные шуточки и стреляли глазами по сторонам, и вдруг Марио как-то на него посмотрел по-новому, как раньше никогда не смотрел, и Марко почувствовал себя очень неловко под этим взглядом. Было в нем нечто тяжелое… Грязное. Глупое. Словно не партнер по команде смотрит, а не в меру молодящаяся холёная тёлка со следами излишков автозагара на лице. И что-то еще себе думает при этом нехорошее про тебя. Имеет на тебя какие-то виды. Интересные. Наверное, в этот момент Марко изменился в лице или сделал какой-то испуганный жест, но было видно, что Марио заметил его растерянность и даже понял, чем она вызвана, потому что он начал сыпать пошлыми полушутками-полуотговорками, явно направленными на то, чтобы отвлечь внимание и успокоить. Но номер не прошел. Марко напрягся и замкнулся в себе. Лицо Марио, искаженное чем-то неуловимо мерзким и в то же время радующимся этому, его просто поразило. И доверие исчезло. Марко, нахмурившись, вышел из душа, стараясь больше не встречаться с Гётце глазами, и как можно быстрее уехал домой. Оставшаяся неделя прошла в состоянии неустойчивого равновесия. Марко на тренировках тусовался больше с Робертом, сам ни разу Марио не позвонил, на его вопросы отвечал односложно и мучился. Изнывал от его отсутствия в своей жизни. От его нехватки в привычных объемах и в привычном качестве. Но забыть эту хищную мордочку Ройс не мог. Показалось. Случайность. Совпадение. Не бывает такого. Бред сивой кобылы. Отвращение захлестывало, Марко не мог с ним бороться и провел последние трое суток в непрекращающемся мозгоебстве. Собственно, ради того, чтобы отвлечься, он эту хоум-пати и затеял, а приглашенный и ничего не подозревающий о душевных терзаниях Марко Илкай приволок с собой Гётце. Марко растянул улыбочку, и надо сказать, по мере поглощения Ройсом «Dab» она становилась все более искренней в отношении Марио. В общем, вечеринка удалась на славу. А сейчас вот он будто протрезвел и всё вспомнил. Без чего-то там четыре Марко притащил в гостиную подушку и одеяло и в свете лампы в коридоре подсунул их Марио. Будить Гётце он не решился, просто наклонил его за плечо набок и завернул покрепче в одеяло. А потом пошел в спальню, упал на койку и мгновенно уснул.

***

- Эй, Марко… - Уууу… - Марко, блин. - Ну, чего? - Вставай… – нудел Гётце. Марко даже спросонья сразу же узнал его голос и только потом вспомнил, что тот у него ночевать остался. - Ну, че, «вставай»? Выходной и сегодня, и завтра, можно полежать. Будем лежать и ничего не делать. - Ага, размечтался. Плохо ты знаешь нашего тренера. Гётце лежал рядом с ним в его кровати поверх одеяла в нижнем белье – то ли ночью все-таки пришел в себя, то ли вот только наутро очухался, – и дул ему в ухо. Марко повернул голову в его сторону и тогда почувствовал от Марио легкий запах собственного геля для душа. Значит, проснулся тот давно, если уже успел вымыться и подсушить волосы. - Марко, вставай, – улыбнулся Марио, встретив его взгляд, и добавил детским голосом: – Поиграй со мной! Ройс не выдержал и захохотал, а по лицу Гётце прошла смутная тень радости – наконец-то Марко снова смеется. Он пристроился на боку, тяжко вздохнул и начал: - Марко, мы можем поговорить? Что с тобой случилось? Этого разговора Марко ожидал со страхом, потому что готов к нему еще не был. Смех утих. - И не притворяйся, что ничего не произошло. Ты ведь меня на вчерашнюю вечеринку даже не пригласил. И не ври, что собирался. Три дня со мной не общаешься, не звонишь, рядом не встаешь. Я ж не слепой и не дурак. Что я сделал такого? - Марио, может быть, это я что-то сделал… - Мы же друзья? – давил Гётце. – Ты можешь мне все рассказать. Марко так сразу не придумал, как можно рассказать о том, что выражение лица друга подняло в нем волну тошноты и разбудило ощущение, что он совсем не знает этого человека, не представляет, на что он способен, что им руководит. Он лежал, борясь с желанием натянуть одеяло на голову и отвернуться от Марио, и молчал. - Который час? – наконец выдавил он из себя. - О, не поверишь, полпятого. Ты весь день проспал, что при такой погоде и неудивительно, а я не знал уж, чем и заняться. Вы во сколько вчера разошлись? – спросил Марио. - А разошлись мы, положим, уже сегодня, часа в три ночи. - Да уж, тусовка удалась, – с упреком констатировал Гётце и вернулся к теме. – Марко, мы поговорим? У тебя что-то случилось? «Или у тебя», – подумалось Марко, и он покачал головой. Видимо, своих мыслей от Гётце скрыть ему опять не удалось, потому что тот сдернул с него одеяло – как делал по утрам, если они вместе ночевали, чтоб заставить встать. И тут зазвонил телефон. Марко с радостью прервал неловкую попытку диалога. - Ройс? – рявкнула трубка голосом Клоппа. - Да, добрый день. - То, что я вам дал три дня отдыха от тренировок, не значит, что можно устраивать пьянки-гулянки, надеюсь одного похеренного дня вам будет достаточно. В этот момент Гётце хитро глянул на Марко, навалился всем своим весом ему на грудь и припечатал легкий поцелуй в свободный от телефона уголок рта. Марко вздрогнул, Марио на миг отстранился, а потом набросился на него снова, Клопп вещал: - Индивидуальные нормативы для тренажеров до понедельника включительно мы вам только что выслали, шаг влево-шаг вправо считается побегом и карается на месте. Марко начал было отпихиваться от Гётце, чему крайне мешала необходимость сохранять внешнее спокойствие. Бросить трубку он не решался, а ничего иного в голову не приходило. Он отчаянно, максимально бесшумно и при том совершенно безвредно лупил Марио по плечу свободной рукой, а тот очевидно воспринимал это как поощрение. - И еще ходят слухи, что Марио так у тебя и остался… Марио словно шестым чувством понял, что речь идет о нем, утроил усилия и вытащил из прорези боксеров Марко его член. - Да-да-да, он в ванной, – затараторил Ройс и поддал Марио коленом в бок, конечно, скорее напоказ, чем действительно желая причинить ему боль. А Марио даже ради приличия дожидаться стояка не стал, а просто сразу ухватил Марко за яйца и тем самым полностью лишил его возможности активно сопротивляться. Одно прикосновение мокрого горячего языка к члену заставило Ройса глубоко вдохнуть, замереть и сосредоточить все силы на поддержание адекватной беседы с Клоппом. А Гётце на этом не остановился. Несколько раз быстро пошевелив самым кончиком языка по головке, он игриво поиграл бровями и плотно обхватил губами. Пары движений вверх-вниз оказалось достаточно, чтобы привести Марко в состояние смутного возбуждения, когда еще точно понимаешь, чего хочешь, но уже ни о чем другом думать не можешь. Обездвиженный, немного испуганный, он взирал на происходящее у себя в паху с открытым ртом и не менее широко открытыми глазами. - Ты меня слышишь? – донеслось из телефона. - Да-а-а-а, все нормально-о-о-о-о-о. Гётце крепко держал его член и двигал головой плавно, но быстро, не выпуская его изо рта целиком ни на миг, как заправская порнозвезда. По крайней мере, в фильмах для взрослых это обычно именно так и выглядело, а наяву Марко ничего подобного пережить до сих пор не удавалось – если девушка и соглашалась на оральный секс, было это вовсе не так вульгарно. Но и не так заводило. Матрас под ними слегка покачивался, и Марко даже показалось, что он слышит деревянно-тупой скрип мебели. Ройс сглотнул и закатил глаза в потолок, прикладывая все усилия к созданию впечатления о нормальном диалоге. Если контролировать голос у него еще получалось, то все прочее осталось в полном распоряжении Гётце. И было это восхитительно. Одна рука Марио продолжала ласкать его снизу чуть щекочущими движениями, сжимая и отпуская, вторая давила на бедро. - Я в понедельник лично всех по динамике проверю, – добродушно пригрозил Клопп. - Даааааааа, я поняяяяяяяяяял. - И этой шпане Гётце скажи, ему тоже все выслали на электронку. - Да, я скажу… ему… когда он… из душа… выйдет. - И пусть телефон свой на зарядку поставит, а то, блин, до него не дозвонишься. - Марио! Ма-а-арио, – громко проговорил Марко, поморгал и с чистой совестью соврал: – он не слышит, наверно, вода шумит. - И только попробуйте мне нарушить режим еще раз. На лавке сгною, поняли? - Ах-ха. - Все, отбой. Будьте умницами, не сердите дядю Юргена. - До свидания, – с облегчением выдал Марко, нажал на «завершить разговор», тут же отбросил телефон и теперь уже обеими руками яростно вцепился в лохматую шевелюру Гётце. Тот правильно оценил обстановку как накалившуюся и вобрал в рот на сколько смог глубоко. Марко, лишившийся собеседника, подхватил инициативу и резко двинул бедрами, вогнав член почти целиком в покорный рот Марио. Отвести взгляда от того, как налившийся кровью орган постепенно исчезает между припухшими красными губами Гётце, было невозможно. Марко почувствовал, как твердая плоть задевает зубы, как под ней трепещет язык, как головка мягко трется о щеку. - Ааааа, – простонал он. Марио только выкатил глаза и замер, разрешая Марко двигаться так, как ему захочется, только руки убрал, чтоб опереться на постель. Доведенный до крайности сладкой пыткой Ройс не преминул этим воспользоваться, плотно ухватил голову Марио и принялся его выебывать. – Твою мать, твою мать, твою мать, – зло повторял Марко при каждом толчке. Лоб Гётце под дрожащими пальцами Марко взмок, в трусах у него набухло, но он продолжал, не шевелясь и почти захлебываясь слюной, принимать. Впрочем, Марко просто физически долго не продержался. С тем же протяжным «Аааааа!» он кончил, соленые теплые капли обожгли Марио небо, и он зажмурился. Потом Ройс рухнул в подушки и устало закрыл глаза. Марио лихорадочно пробежал глазами по комнате, навалившись на Марко, дотянулся до стоящего у кровати горшка с фикусом, сплюнул сперму туда и без сил опустился Ройсу на грудь. Марко лежал лицом вверх, бледный, тяжело дышащий. Марио пристроился подбородком у него на плече, повернул голову набок так, чтоб касаться затылком его щеки, и замер, прожигая глазами окно. Оба старались делать вид, что между их телами нет комка болезненно торчащего члена Гётце. Установившуюся в комнате тишину нарушали только вдохи Марко и едва слышные шорохи ткани, когда Марио слегка потирался об его живот. - Это, между прочим, единственное, что мне осталось от Каролины на память, – хрипло проговорил Марко несколько минут спустя. – Все время забываю его поливать. А он, сука, никак не загнется. - А ты его на улицу выстави, он там замерзнет, – предложил Марио. - Думаешь? – лениво спросил Марко, и по этому вопросу Марио окончательно понял, что самое страшное позади, и если Ройс сейчас и бесится, то глубоко внутри и нескоро. - Марко, – осторожно протянул он для затравки. - Ой, заткнись, Марио, заткнись и ничего не говори, – ласково зашептал ему в макушку Марко. – И вот не смей сейчас даже рот открывать. Никаких разговоров, понял? Ради Бога, молчи, а то я не знаю, что с тобой сделаю. - Неужели мне грозит что-то еще более страшное, чем я уже… мммм… пережил? – не сдержал ехидной ремарки Гётце. – Что же ты со мной сделаешь? - Я? Ничего, – пожал плечами Марко. – Только сообщу Клоппу, что режим ты не соблюдал, на диету забил большой ржавый болт и ни разу за выходные не поднял свою толстую задницу не то что на тренажеры, даже на пробежку. Он тогда тебе самолично свисток вставит сам-знаешь-куда. - О, да, это он умеет, – кивнул Марио и, повозившись, уютно устроился в объятиях Марко. – Кстати, о диете. Мы жрать будем сегодня? - А че сразу я? – Марко обиженно скривился и задумчиво добавил: – у меня спагетти есть. Только их варить надо. - А мясо? - А мяса нет. - Никакого? - Никакого. Последние сосиски мы вчера съели. При твоем посильном участии, между прочим. - И при участии кетчупа, – подтвердил Марио, делая вид, что в том, как ладонь Марко гладит его по спине, нет ничего особенного. – А яйца? - Че «яйца»? - Яйца есть? Хоть омлет сделать. - Только свои два. Или твои. - В любом случае негусто, – вздохнул Марио. – Марко, я… - Я те говорю, заткнись! – Ройс крепко прижал его к себе. – Вот так взял бы тебя сейчас и убил бы! Молчи, чесслово, не заводи меня. Я сейчас просто не в себе, мне даже это пойдет как смягчающее обстоятельство… - Да что ты заладил! – взвился Марио. – «Заткнись! Заткнись!» Вечереет, до закрытия магазинов чуть больше часа, а я есть хочу. Или мы сейчас едем за жрачкой вместе, или я еду за жрачкой один и потом возвращаюсь к себе. Марко громко хлопнул его по заду: - Хорошо, договорились, едем вместе. Купим булочки, куриные ноги, сосиски, замороженную пиццу, туалетную бумагу, тебе, наверно, нужно зубную щетку и бритву, у меня запасы кончаются. Купим шоколадные конфеты, бананы, минералку и все, что еще приглянется. Ты только молчи, ладно? Не будем сейчас про это говорить. Гётце кивнул, медленно повернулся к Марко лицом и пристально посмотрел ему в глаза: - И кондомы. Там же продают? - Это уж само собой, – не смог не согласиться Марко. – Оптом. - Хорошо, – сказал Марио, и только после этого Марко вдруг почувствовал, что мерзкое недоразумение, мучавшее его в последние дни, исчезло, и что все между ними стало, как раньше, как было до вторника – ясным, понятным без слов, спокойным.