Прости и отпусти.

… Відпусти, я благаю відпусти, бо не можу далi йти я Відпусти, я благаю відпусти, я не хочу більше йти… Океан Эльзы – Відпусти Сколько раз я делал вид, что ничего не происходит, и у нас все хорошо? Сколько раз я закрывал слезящиеся от обиды глаза, делая вид, что ничего не замечаю? Сколько еще бляд..х раз ты заставишь меня пройти через все круги ада, чтобы твоя чертова гордыня была удовлетворена? Чего ты хочешь от меня? Силы? Покорности? Терпения? Всепрощения? Ответь мне, ты хоть сама знаешь, чего требуешь от меня? Сколько можно уже прогибать меня под свои амбиции? Ты - гордая, красивая, независимая. Такая, какой мечтают стать очень многие. Так зачем? Зачем ты тянешь в наш дом чужие мечты? Нам так плохо с тобой жилось? Тебе чего-то не хватало? Я никогда не забуду тот день, когда у меня внутри что-то треснуло. Тогда, когда ты была мне нужна больше всех, единственная, кого я звал в бреду. Тогда, когда только ты могла поддержать и помочь советом. Да даже не нужно было слов, а просто, чтоб была бы рядом, просто рядом. Плечом к плечу, мы бы решили все, преодолели все, что уготовила нам жестокая судьба. Но нет, тебя рядом не оказалось. Ты была где-то там - делила власть, зарабатывала деньги, купалась в лучах славы. Что тебе было до моего хрипа и беззвучных просьб?! Тогда, когда я решился на невозможное, ты даже не поверила моим словам. Да что там тогда, ты до этих самых пор, не поняла главного. Есть я и ты, НАС больше нет, и не будет никогда! Я ушел весенним утром, в моросящий дождь. Помню, как долго стоял на пороге, желая и не решаясь сделать первый шаг. Боялся ли я? Нет! На тот момент я уже знал, что хуже, чем было уже не будет. Сейчас ты, брызгая слюной, кричишь всем желающим тебя слушать, что я без тебя ничто! Может и так. Я не знаю, что будет в будущем. Я не знаю, как потомки оценят это мое решение. Но свое я принял именно тогда. В тот день, когда уйдя от тебя, я встал на колени перед другой женщиной и попросился к ней таким, какой есть. Не молодой, не особо богатый, но с нереализованным багажом любви и всепрощения. Может она старше, может она мудрее, но она даже не спрашивала у меня ничего. Её не интересовало мое прошлое, она молчала о настоящем. Она поставила на стол хлеб и пригласила к столу… Сейчас ты спускаешь на нее всех собак, называя разлучницей, называя… как же много, оказывается, ты знаешь плохих слов. Которые я никогда не думал услышать из твоих уст. Я закрываю уши ладонями, отрешаясь от настоящего. Это ты? Ты? Та, что ходила в ярких сарафанах, плела венки на бескрайних лугах и пела песни. Как же ты умела петь… Я не знаю, поешь ли ты теперь? Может ли сорванный проклятиями голос тянуть протяжные ноты любви? Почему так больно? Почему мне так муторно смотреть на тебя? Стыд? Нет! Сожаление и боль. От тебя так мало осталось тебя самой. Какие-то чужие люди говорят от твоего имени, размахивая твоими цветами, уничтожая мир, в котором мы были так счастливы. А наши друзья – те, что не поддержали твою войну, как же ты ненавидишь их теперь. Рвешь, уничтожаешь и убиваешь… Как ты можешь убивать то, что является частью тебя самой, твоего прошлого, твоего настоящего, … но уже, увы, не твоего будущего?! Говорят, уходя - уходи, и я ушел, а за мной потянулись вереницы моих друзей. А все могло бы быть совсем по-другому. Ведь они приходили к тебе, пытались общаться. И что сделала ты? Вылила потоки грязи, оскорблений и унижений. Такого не потерпит никто, да и надо ли… Ты не поняла основного, дорогая: они не остались рядом с тобой не потому, что у вас нет общих интересов и не потому, что не любят тебя; они уходят, чтобы не видеть тебя такой… «Кто не с нами, тот против нас» - ты так решила, и ты делаешь все, чтобы показать это всему миру… Как же больно за тебя, как стыдно. Я делаю все от меня возможное, чтобы сохранить хоть крохи уважения к тебе, о любви речь не идет, ее у меня к тебе больше просто нет. Говорят, не уходят любя. Они правы, не уходят, сбегают, знаю точно, на своем опыте. Сбегают так быстро, как позволяет длина ног. Сбегают, глуша в сорванном горле хриплые крики, пряча красные от слез глаза и сбитые в кашу костяшки кулаков. И я все еще бегу, бегу, не разбирая дороги, зажмуривая глаза и закрывая уши. Я держусь, держусь из последних сил, чтобы не ответить на крик криком, на боль болью, на удар ударом. Я только защищаюсь, никогда не нападая в ответ, но тебе хватает и этого, чтобы поставить еще одну галочку в черном списке нашей с тобой войны за жизнь… Держусь, чтобы не возненавидеть тебя. Да, я все еще тот же благородный дурак, которым ты меня и знала. Но ты, всё так же, все мои поблажки и уступки считаешь слабостью. А я не слабый, нет… был бы это кто-то другой, чужой, он бы очень дорого заплатил даже за свои слова, что уж говорить о действиях. Но я не воюю с родными, я не бью женщин… ты прекрасно знаешь это. Знаешь, и используешь на полную катушку… Остановись… умоляю… остановись… Злость пройдет, обида угаснет, но разрушенное уже не восстановишь. Из разбитой чашки уже не выпьешь чаю, она красивая и дорогая, но больше никогда не будет использоваться по своему прямому назначению. Ты обижена, родная, ты зла, но остановись и оглянись, пока вокруг тебя еще осталось хоть что-то, кроме выжженной земли. Это не значит, что я вернусь к тебе, и все будет, как прежде. Нет. Так, как прежде, не будет никогда. Так же, как и я больше никогда не буду твоим. Я умоляю тебя остановиться, ради самой себя, пока еще хоть кто-то остается рядом, рядом с тобой…

Уже не твой… я