Пьяные орхидеи

Учиха рассматривал коробку с орхидеями. Под пластиковой защитой задыхались розовые и белые лепестки. - Почему закрыта? – спросил Саске, кусая зубами завитую в кудряшку ленточку. - Замотался, - признался Наруто, забрасывая ноги на подлокотники кресла. На полированном столе перед ним горели блики желтых ламп, словно неугасимые кошачьи глаза. - Поклонницы, - пожаловался он, съезжая в кресле так, что колени оказались выше головы. – Хокаге-сама – вам цветочек? Супчик? Ношеные трусы? Что еще желаете? - Бедный, - неискренне посочувствовал Учиха, отплевываясь от ленточки. Открытую коробку он аккуратно поставил на стол. Вспыхнули нашитые на перчатки белые металлические пластины. - Что тебе дарят поклонницы? – Наруто особенно нажал на «тебе». - Себя, - поразмыслив, коротко сказал Саске. - Часто дарят? – демонстрируя полное безразличие, Наруто натянул на глаза хитай-ате и стал похож на жертву ролевого секса. - Часто, - меланхолично сказал Учиха, расстегивая принесенный с собой рюкзак, в котором синоби обычно таскают индивидуальный медицинский пакет, паек и порнографию. - Ого. - Наруто аж приподнялся. – Литр? - Полтора, - определил Учиха, прикинув большую оплетенную соломой бутыль на вес. - Не осилим, - категорично сказал Наруто, заваливаясь назад. – Закуски даже нет. Не орхидеями же за... - Не орхидеями, - оборвал Саске и вдруг протянул Наруто руку запястьем вверх. - Что? – спросил Наруто, мельком разглядев упоительно белую полоску над черной кромкой тугой перчатки. - Понюхай, - спокойно сказал Саске. Наруто брезгливо фыркнул, но вперед наклонился, вдохнул крепкий запах хорошо выделанной кожи – перчатки, и еле уловимый запах чистого тела – Саске. - Нет, - усомнился Наруто. – Это нецивилизованно. - Наруто, - металлическим голосом сказал Саске. – Ты рамен с пола жрешь. - Один раз в детстве было. Орхидеи Саске ловко сдвинул в сторону, подтащил к столу второе кресло, оставив на полу неглубокие бороздки, и сел напротив Хокаге, задумчиво разглядывающего этикетку: - Ничего не понимаю... - Сложи буквы в слова, - посоветовал Саске. – С возвращением. - С возвращением, - ответил Наруто и потянулся, чтобы коснуться краем своего стакана стакана Саске. Магическое слово – возвращение. Круглые фонари у резиденции, шорох гравия под ногами, шум листвы, и освещенное окно под самой крышей. Наруто не спит, Наруто отдыхает. Дремлет, закинув руки за голову, повернувшись так, чтобы узел хитай-ате не давил на затылок или насвистывает, глядя в потолок. У Конохи два имени. У Конохи два сердца. - И ведь никто! – выл Наруто часом позже. – Никто меня не понимает! На столе уже показались первые пролитые лужицы, рассыпалось соломенное плетение. - Никто тебя не понимает, - успокаивающе забормотал Саске, ища, чем бы вытереть лужицы. - Ни-и-и а-адна сволочь. А ведь их много. - Много. – С этим Саске абсолютно согласен. - Мне цветочки разве нужны? – кипятился Наруто. – Трусы? Любовные письма? Оставь ты эти лужи в покое... Саске, подумав, аккуратно накрыл разлитое какими-то бумагами и успокоился. - Мне любовь, может, нужна! – Наруто осенило, выкарабкался из кресла и уселся на стол, подхватив свой стакан. – Ты посмотри на меня, какой я красивый и вообще... Вот так живешь-живешь... И даже потомства не оставишь... Саске взвел глаза к потолку, помотал головой, но ничего не сказал. - Иди, Наруто, драться – туда! – продолжал Наруто. – Подпишись – тут! Вот это съешь, туда плюнь! Саске, ты пьешь?.. - Нет, в орхидеи выливаю. - Верный мой друг, - умилился Наруто и полез обниматься. – Я один, и ты один, я пью и ты пьешь... И в подарок вон, толковые вещи носишь, а не трусы с фиалками... Он ухватился за плечи Саске и пополз по столу, скидывая на пол бумаги. Уткнулся Учихе куда-то в шею и задышал теплым прерывистым дыханием – окончательно опьянел. - Скажи мне, друг, что синоби делать с любовью? Не кунаем же ее и не катаной к глотке... - Почему же, - дипломатично ответил Саске, отворачиваясь, чтобы взять стакан. - Учиха, - с подозрением в голосе сказал Наруто. – Ты это... Поклонниц-то не с катаной ли к глотке?.. - Зачем? – осведомился Саске, опрокидываясь назад. - За... затем. - Затем – нет. Наруто поднял голову и недоверчиво посмотрел в глаза друга. Уголки губ Саске еле заметно дрогнули. - А как ты их? – продолжил гнуть свое Наруто. - Как попросят, - ответил Саске, подхватывая Наруто под спину и стаскивая со стола. Приподнял руку, повернул ее и приложил обнажившееся под рукавом запястье к губам Наруто. - Ты пьяный, - с удивлением и удовлетворением сказал Наруто, вздрагивающим от волнения языком проводя по прохладной коже. – Ты все забудешь. - Свет тогда выключи. С возвращением, Саске. С возвращением в Коноху, к круглым фонарям, шороху гравия и неспящему окну, которое погасло впервые за долгие-долгие дни... Чего только ни бывает между старыми друзьями? С возвращением к уставшим тяжелым векам и развязанному узлу хитай-ате. К шелесту снимаемой куртки, к тихому позвякиванию металла нашивок, к разомкнувшимся губам. От окна веет прохладой, от тела Саске струится немое тепло. Волосы черные-черные... зрачки замирают. На столе недопитая бутылка, на полу расстегнутые ремни, смятая футболка, раскрытая сумка. - Поглажу тебя и все, - сонно пробормотал Наруто. Саске улыбнулся ему в затылок и вдруг выгнулся, подавая себя вперед – упругое сильное тело, обнимающее, строгое в линиях, несдержанное в желаниях. Покусывая маленький твердый сосок, Наруто серьезен, как кошка, вылизывающая сметану. Саске умилился его подходу, следя за движениями одними глазами: старательный, но растерянный, словно ему не тело предложили поласкать, а гектар картошки вскопать, и он теперь не знает, за что сперва браться – лопату или ведро. - Хо-ка-ге-са-ма... – это Саске поддразнил, зная, что Наруто терпеть не может от него это обращение, и сразу получил в отместку чувствительный укус. – Идиот... - У меня на тебя встал, - сообщил Наруто, демонстративно прижимаясь бедрами. И добавил, подумав: - Это комплимент... Страдающего от нехватки любви Хокаге Саске подхватил на руки, поднялся с кресла – с трудом. Повисший на руках Наруто явно перевешивал центр тяжести, но синоби не синоби, если завалится с любовником куда-нибудь под стол, не выдержав борьбы с силой тяготения. Наруто нагло сжал коленями бока Саске, вытянулся, прихватил черные волосы на затылке Учихи и с помощью этих нехитрых манипуляций притиснулся так, что заломило ребра. Саске наклонил голову и легонько поцеловал теплое ухо, а потом шею. - Хорошо, когда есть па-а-а-а-а... нимающие друзья. Стол же! Хорошо, когда понимающие друзья в курсе, как обласкать кончиком языка до ломоты напрягшийся член, и теплую кожу внутренней стороны бедер, и норовящие сойтись колени, и вздрагивающий живот. И губы перекрыть губами – горазды, и кусать раскрывающиеся в стоне, и запрокинутую голову придержать под взмокший затылок. И посоветовать – пошлым шепотом. Мол, Хокаге-сама, дайте я вас выебу уже, в конце-то концов... А еще лучше, если потом друг ложится рядом на узком диванчике, и делает вид, что не заметил, как сперму с живота вытер мятой водолазкой – явно не своей. А если скажет – спокойной ночи, - счастье. Только Саске спокойной ночи желать не стал. Вытянулся, будто на привале, башкой на юг, ногами на север, красивый, как пять гейш, уставший, как истинный синоби, который если выкладывается, то полностью... Пока в голове шумел хмель, Наруто не мог заснуть. Закрывал глаза – темнота принималась подло вращаться. Сначала медленно, потом все быстрее, до тех пор, пока к горлу не подкатывало выпитое вместе с кишками. Поэтому лежал возле спящего Учихи, с удивлением разглядывая тоненькую полоску лунного света, улегшуюся на его губы. Ее хотелось слизнуть. Лунным светом были украшены и увядшие орхидеи, все еще стоящие на столе. Саске и проснулся первым, открыл спокойные черные глаза и сказал с интонацией воплощения вечной мерзлоты: - Извиняюсь, Хокаге-кун, но где мои штаны? - Ну уж нет, - проворчал Наруто из-за его спины. – Не вздумай, Учиха! - Ничего не помню, - признался Саске после короткого раздумья. – Это мы кого? - Мадару, - мрачно отозвался Наруто. – Он в соседнем квартале девкой по вызову работает. Саске поджал губы. - Вы относитесь к Учихам, как к... - Дерьму, - сказал Наруто и спихнул его ногой с дивана. – И поверь, есть за что. Учиха пожал белоснежными плечами, собрал свою одежду и, уже натягивая водолазку, спросил: - Особые распоряжения? - Сдохни, - утомленно сказал Наруто, переворачиваясь на живот. – Только аспирин сначала принеси. Хрен ты у меня еще услышишь – с возвращением. Аспирина Саске или не нашел или просто торопился – вышел и с концами. Вместо него в исполосованную солнечными лучами комнату бочком протиснулась девушка-уборщица, которой Учиха, видимо, по дороге задал верное направление. Она терпеливо вытерла со стола, собрала с пола бумаги, тактично убрала пустую бутылку в непрозрачный мешок, стараясь не смотреть на развалившегося на диване полуголого Хокаге, додумавшегося только прикрыть жопу курткой, но неспособного больше ни на одно движение по причине жуткой головной боли. И все же ее терпение закончилось. - Хокаге-сама... – от звонкого девичьего голоска у Наруто чуть не лопнули виски. - Что? – прохрипел он. - А зачем вы... наливали орхидеям? Некоторое время Наруто лежал молча, соображая. - Повтори, - сказал он, еще не веря в произошедшее, и открыл глаза. Девушка показательно перевернула коробку с орхидеями. Из коробки вылилось поллитра спирта. - Все равно пол мыть, - вздохнула она. – И вам еще смешно... ** * - С возвращением, Учиха. – Месяц спустя Наруто, невыносимо ехидный и трезвый, выловил Саске у ворот Конохи. – Как дела, как миссия? Как память? Как, сука, совесть? - Как жопа? – не растерялся Саске. - А это я завтра у тебя спрошу, - запредельно ласково пообещал Наруто.