KaiSoo drabbles

-Стой где стоишь, - прошипел Кенсу, делая шаг вперед, чтобы ударить Чонина в грудь, - что ты только что сказал? -Я сказал, может, нам стоит расстаться. Кенсу вздрогнул, будто Чонин только что ударил его, и даже Чонин был удивлен горечи в его голосе. Старший парень стоял и смотрел на него с отвисшей челюстью несколько долгих секунд, пока медленно не покачал головой. -Не могу поверить в то, что ты сказал, - прошептал он дрожащим голосом, - ты нарушил свое обещание, - его глаза увлажнились, когда он снова взглянул в лицо Чонина, тщательно ища любые признаки раскаяния, - уходи. Не хочу тебя видеть сейчас. Чонин знал, что был не прав. В тот момент голос в его голове настаивал извиниться перед Кенсу, упасть на колени и сказать, что он сожалеет, что имел имел ввиду совсем другое, но он был в ярости и прекрасно знал, что его извинения будут звучать неубедительно. Поэтому Чонин отвернулся, схватил свое пальто, прежде чем хлопнуть входной дверью. - В доме было устрашающе тихо, когда Чонин вернулся туда в полночь. Он провел последние пару часов в одиночестве на скамейке в парке, что находился в пятнадцати минутах ходьбы от их дома, и в его голове был только Кенсу. Разочарованию уступили мысли о слезах Кенсу, затем раскаяние снова затопило его, и Чонин больше всего хотел снова увидеть улыбку на лице Кенсу. Но он был напуган. Руки дрожали, и он стоял у закрытой двери их спальни, пытаясь придумать нужные слова. Он совершил серьезную ошибку, сказав Кенсу о том, что они должны расстаться, ведь они пообещали друг другу никогда не упоминать эти слова независимо от того, какие ссоры у них были. Что, если уже слишком поздно? Что делать, если Кенсу не хотел больше его видеть, и слова, что сказал Чонин в пароксизме гнева, сбудутся? Чонин сделал глубокий вдох, прежде чем открыл дверь. Прикроватная лампа была включена, и Кенсу лежал на своей стороне кровати с книгой в руках. Чонин почувствовал, как дыхание сперло. Эта картина была ему слишком хорошо знакома - это было то, что он всегда видел, приходя поздно домой с работы. И было так легко представить, что все хорошо, что не было ссоры, но он видел покрасневшие глаза Кенсу и его не очень хороший вид. Он выглядел грустным. Чонин ненавидел грустного Кенсу, он ненавидел себя за то, что являлся причиной его грусти. Чонин не только нарушил свое обещание, но также нарушил обещание самому себе, которое подразумевало никогда не огорчать Кенсу. Кенсу даже не смотрел на него. Он смотрел в книгу даже когда Чонин подошел к нему, готовый упасть на колени. Ким не мог потерять своего любимого. -Эй, - прошептал он, останавливаясь в трех шагах от кровати, - Кенсу, мы можем поговорить? Но старший продолжал молчать. Он просто перевернул страницу книги, и его брови были напряжены. Но Чонин знал, что он слушал, поэтому продолжил. -Мне очень жаль, - сказал он, - я не должен был говорить этого. Я не должен был срывать свой гнев на тебе, но дела на работе просто ужасны, и я был в кошмарном настроении. И я также знаю, что это не дает мне права срываться на тебе, но я сорвался. Знаю, что повел себя как мудак, накричал на тебя из-за мелочи, и мне действительно жаль. Он больше не чувствовал сухости во рту и был чуть более уверенным в своих слова. Ким сделал шаг ближе к своему возлюбленному. -Если честно, я даже не помню, почему мы ссоримся, и я не хочу снова наступать на одни и те же грабли, потому что это заставляет меня чувствовать себя дерьмом. Я обидел человека, которого люблю больше всего на этом свете, и поэтому я последний идиот. Кенсу, этот дурак хочет, чтобы ты знал, что он сожалеет. Кенсу по-прежнему не смотрел на него. Чонин только сжал кулаки и сделал еще один шаг в сторону кровати. -Я не хочу, чтобы ты сердился в нашей постели на меня, и не хочу ложиться спать, зная, что не принес тебе счастья сегодня. Ты простишь меня? Молчание было оглушительным, но это было длилось не долго: Кенсу наконец оторвался от книги и посмотрел на Чонина. Вид его опухших от слез глаз разбил Чонину сердце. Мысли о том, что Кенсу плакал в одиночестве в их спальне, уткнувшись лицом в руки, делали еще больнее. -Я люблю тебя, выпалил Чонин, - я действительно люблю тебя, и мне очень жаль. Прости меня, Кенсу, ты весь мир для меня, и я не могу позволить тебе злиться на меня, - он присел на колени, чтобы взять руку До в свою. Старший не вырвал ее, и Ким воспринял это как хороший знак. -Я не хочу сердиться на тебя, - ответил Кенсу тихим голосом, - я сожалею, что не был достаточно внимательным. -Это не твоя вина! - пробормотал Чонин, качая головой. Он сжал ослабевшую руку Кенсу. - Я не обсуждал это с тобой. Кенсу убрал книгу с колен. -Думаю, я простил тебя, - сказал он наконец, громко вздохнув, - я никогда не мог злиться на тебя. Чонин не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал такое облегчение. Он преподнес руку Кенсу к губам и поцеловал все пять костяшек пальцев, прежде чем плюхнуться на кровать рядом со своим парнем, утыкаясь лицом в сгиб его шеи. -Слава Богу, - сказал он, - я так боялся, что потерял тебя. Кенсу хмыкнул. -Ты тяжелый, слезь с меня. Младший улыбнулся и приподнялся, прошептав Кенсу в ушко. -Заставь меня. И они снова были счастливы.