Аконит

Дин листает заметки в интернете уже, скорее, по привычке, чем с какой-то определенной целью. Вчера он замочил гнездо гулей в Калифорнии, твари выбрались поближе к солнышку, ну надо же. А сегодня у него вроде как законный отдых, можно хоть денек-то, но вся проблема в том, что бездействовать он не привык. Взгляд цепляется за черно-белую фотографию, и Дин почти — почти — проматывает, но пальцы так и замирают над истертым тачпадом. "Дерека Хейла обвиняют в серии зверских убийств", — гласит заголовок, и Дин давится пивом. С фотографии на него смотрят злые, усталые глаза. Точнее, окей, не смотрят вовсе, потому что вместо глаз там лишь яркие-яркие вспышки, за которыми ни черта не видно, но Дин везде узнает своего брата и выражение его лица, и неважно — вспышки или нет. Однажды они сперли у Бобби полароид, и Дерек, смеясь, говорил: "Смотри, как я могу!" На фотографиях, вылезших из брюха полароида, была четко видна веснушчатая морда Дина и лишь белые огни вместо лица Дерека. — Да вы там все охуели, — бормочет Дин и залпом допивает остатки пива. Бикон Хиллз, значит? К утру он будет там.

***

— Кудрявый, по-хорошему предупреждаю, лучше отойди, — говорит Дин и вскидывает дробовик. — Сегодня мне нужен твой альфа, щенок. Не ты. На щенка кудрявый не обижается, только улыбается едва заметно, будто непрошеной улыбкой от какой-то случайной мысли вроде "щенки классные". — Дробь с аконитом? — слышит Дин знакомый голос позади себя и оборачивается. Черт возьми, как же давно они не виделись. — Между прочим, это я научил тебя этому фокусу, — продолжает Дерек, выходя из тени и демонстративно сверкая красными глазами. Будто сразу ставит Дина перед выбором — либо стреляй, либо не выебывайся. Дин смотрит на него, кажется, целую вечность, прежде чем опустить дробовик. — Хейл, значит? — вместо приветствия спрашивает он, и уголок рта Дерека дергается вверх. — Фамилия Винчестер с некоторых пор вызывает слишком много вопросов. У Дина тоже, можно сказать, много вопросов. И про старый, обветшалый дом, и про чёрную шевроле камаро, припаркованную чуть поодаль, и про кожанку, небрежно брошенную на спинку пыльного потрёпанного дивана, и про кудрявого пацана, который выглядит вроде доброжелательно, но сам уже подобрался, принял удобную для атаки позу, готовый защищать своего вожака. Из всей массы невысказанного Дин может выбрать только что-то одно: у него всего один шанс, и его нельзя просрать. — Камаро? Ну ты и выпендрежник, братишка. По тому, как Дерек закатывает глаза и заметно расслабляется, Дин понимает, что попал в десятку.