Как всегда.

Всё болит. Абсолютно всё. Руки болят. Шея болит. УШИ болят. У меня даже волосы болят. Мне больно стоять, больно сидеть. Мне даже начинает казаться, что боль не настолько велика, насколько я сам себе это внушаю. Но что мне ещё остаётся делать? Я знаю, я мужчина. Вполне взрослый мужчина. Но всё-таки.. Сколько я не терплю, ему всегда мало. С каждым разом мне всё сложнее выносить ту боль, которую он мне причиняет. Для него это смешно, для него это забава. А я с трудом уже сдерживаю слёзы. Постоянные синяки, ссадины, порезы.. Укусы. Засосы. Мне уже кажется, что все догадываются, какими мы занимаемся «делами» с Боссом. Бинты и пластыри уже не спасают. На моём теле, будто, не осталось живого места. Когда он куда-то выходит на время, я подхожу к зеркалу и не перестаю удивляться изощрённости Занзаса: смотрю на свою шею и вижу следы от зубов. Обречённо вздыхаю. Беру прядь волос, чтобы прикрыть это, но как только моя ладонь опускается по ним, я понимаю, что у меня в руке остаётся штук десять выдёрганных локонов. Я пускаю их по воздуху и с печальной улыбкой прощаюсь с ними. Глупо, да? Наверное.. Провожу по пряди ещё раз – то же самое. Снова мёртвые сероватые «друзья». Не знаю. Я уже привык обращаться со своими волосами как с живыми. Ну и Занзас, собственно говоря, тоже. Вообще я клоню к тому, что он их ни чуть не жалеет. Как и меня. Я даже боюсь брать в руки расчёску, зная, что разборка этого хаоса, что у меня на голове, ни к чему хорошему не приведёт. Ладно, похрен. Я убираю волосы назад, чтобы не обращать на них внимания. Но, подняв руку хоть на чуть-чуть, я сразу же её опускаю. Почему? Ха. Больно. Я щурюсь от довольно неприятного ощущения и встаю боком к зеркалу. Легко касаясь, провожу пальцами второй руки по болевому месту: от плеча до локтя. Ау, снова боль. Улыбаюсь. Улыбаюсь от безысходности, зная, что так будет всегда. Если у меня протез левой кисти, это не значит, что вся рука ничего не чувствует. Ага. Попробуйте сказать это ЕМУ. Хотя, кажется, он тупо хочет вообще лишить меня рук и способности что-либо ими делать. Об этом свидетельствуют многочисленные порезы уже ПРАВОЙ кисти. Усмехнувшись, я даю понять самому себе, что пора переставать ныть. Уже какой раз. Это не по-мужски. Но переводя взгляд чуть правее моя сила воли куда-то уходит. Рёбра. Сколько раз он ломал мне рёбра. Они заживали. И он вновь ломал их. «За неподчинение, мусор», — всегда говорит он. Хм.. Да пусть он сломает мне хоть миллион рёбер, но он не дождётся того, чтобы я ему подчинялся. Так рёбра... Господи, они напоминают адские.. адское.. Я даже не знаю, с чем это сравнить. Какие-то точки, отметины.. будто меня крапивой били в течение неопределённого времени. Но это, по крайней мере, не болит. Рядом где-то местами синяки. Если трогаешь, то невольно вздрагиваешь. Будто иголками тыкают. Хм.. удивительно, как может болеть там, где нет синяка и вообще признаков ущерба? Меня мало кто понимает. Да я и сам себя не особо понимаю. Я ненавижу этого ублюдка, которому на всех класть. Я ненавижу его привычки. Ненавижу его характер. Я ненавижу ЕГО. Но почему я с ним? Почему позволяю ему всё это с собой делать? По принуждению? Нет, не особо. Пари? Да нет. Может, что-то ещё? Странно. Это странно. А может быть такое, что я его... Нет. Не может. Невозможно.