Правильность происходящего

Жизнь Чондэ - это бесконечная череда того, что было в приоритете по важности. Другими словами, он занимался чем хотел, когда хотел и иногда совершенно не знал что будет дальше. Свою жизнь он видел как независимость, но она превратилась в бесконечную череду кафе и ресторанов быстрого питания с бесплатным wi-fi, сладким на завтрак и множеством пикселей в padding, margin и float, когда пытаешься придать информации презентабельный вид. Это называется верстка, позиционирование, сборка - называйте как хотите. Он придавал интернет сайтам презентабельный вид, оплата его работы придавала презентабельный вид его жизни. Но Чондэ не мог работать дома, поэтому во многих ресторанах он уже знал весь персонал по именам, а они знали его и предпочтения. Хотя он часто заказывал всё разное, а после, перепробовав всё меню, искал другое место. Его голова забита информацией - не только веб-разработки, - там были индексы, графики, некоторые показатели экономической ситуации в стране, основные знания об экономических процессах и своя точка зрения на всё происходящее вокруг. Чондэ считал, что это интересно, но после получения диплома забыл все термины и определения, что старался выучить в процессе обучения. В его голове - соединенные одной чертой ноты в такте, черно-белая клавиатура пианино, тональность и несколько сотен текстов песен. Звучание имело такой же смысл, как и внешнее отображение в веб-разработках, как и значение колебания индекса акций для акционера. Поэтому он всегда считал, что неважного в этом мире ничего нет. Есть только приоритеты. В компании, где он работал, нужно было посвящать себя офису хотя бы пару раз в неделю. Там было хорошо - кондиционер, мягкое кресло, бесплатное питание и широкий выбор чая и кофе в любое время. Вот только там совершенно не хотелось ничем заниматься, кроме как общаться с отдельными коллегами и устраивать шуточные потасовки. Это был дом в ещё одном большом доме, построенный уже после того, как основному зданию понадобились ремонтные работы. Тут тоже были свои прописанные правила и законы. Что-то вроде... #law .rules Хотя иногда вылетали баги, ошибки, где-то что-то упускалось и результат совершенно был не таким, каким хотелось бы его видеть. Первый раз Чондэ начал подозревать что что-то не так, когда решил устроить очередной сюрприз соседнему отделу, а в конце дня тот самый отдел прислал ему печенье и записку: "Не смей здесь раскидывать свои вонючки. Мы всё знаем, ЛОЛ!" И много смайликов в конце текста, нарисованных разными ручками и в разной манере. Почти каждая его задумка не удавалась, люди были заранее подготовлены, а некоторые вообще контратаковали и становилось совершенно грустно. Чондэ не приходил в офис-дом несколько недель подряд, объяснив это начальству тем, что именно над своей частью текущего проекта ему лучше работается где-то вне. И, если что, он свяжется с остальными по скайпу или же заскочит к ним ненадолго. Но к концу одной из недель он не выдержал и, потеряв в очередной раз сон, решил позвонить своему товарищу по розыгрышам. У того была "особая" связь с соседним отделом. Смотри ещё: шпион. Другие же скажут: романтические отношения. Только, нет-нет, никому об этом знать не нужно. Почему-то в этом доме такое не приветствовалось. - Соскучился? - вместо приветствия спросил Чондэ, когда друг ответил на звонок хриплым: "ты спятил". - Нет, - было слышно как Бэкхён заворочался на той стороне связи. - Чего тебе нужно среди ночи? - Мне срочно нужно кое-что узнать! - в голосе Кима была улыбка, хотя уголки его губ почти всегда улыбались, но сейчас этой улыбки было немного больше. - Нет. Потому что ты вредный и прервал мой сон! Чего тебе? - тем не менее уточнил собеседник, ибо был не менее любопытен. - Ты там случайно не прознал как они узнавали о наших шалостях? - сходу спросил парень, ловя момент. - Узнал. И, снова нет, это не мой "шпион", как ты наверняка подумал. Но тебе не скажу, потому что ты сволочь. - Ну, Бэк, Бэкхён, Бэкки, - начал ныть Чондэ, думая, что его друг сейчас сбросит вызов и выключит телефон, - скажи. Я в долгу буду, чего тебе стоит? - Да скажи ты ему уже, - послышался голос того самого шпиона. - Он же не отстанет и изгрызет всех. - Скажи мне, - ещё больше улыбнулся Чондэ. - А то я спать нормально не могу. Снова стало слышно как собеседник заворочался и тяжело вздохнул, пробурчал что-то невнятное, а потом снова ругнулся, видимо, посмотрел на часы. Ким задергал ногой в предвкушении и сам посмотрел на часы в правом нижнем углу: 3:44 ночи, вторник. Для большинства это время фазы глубокого сна. - Они всё узнавали от Чонина. - Надо же, - задумчиво протянул Чондэ, вспоминая кто такой этот Чонин и как он выглядит. - Тоже Ким, только Чонин, - уточнил Бэкхён. - Работает с тобой в одном отделе, между прочим. Сидит практически за соседним столом. - И зачем ему это? Бен сделал небольшую паузу, а потом зевнул и попытался объяснить, медленно подбирая слова: - Эм... Я сам не до конца понимаю. Он почти безотказный, но взамен всегда просит потрогать что-то необычное. А для него необычное всё, к чему он ни разу не прикасался. Короче, ты меня достал, я спать, - и быстро сбросил вызов, пока Чен не начал снова ныть и выспрашивать остальное. Ким даже не попытался набрать номер друга ещё раз, потому что был уверен - тот для пущей уверенности или отключил телефон, или выключил на нём звук. - Достал я его, - перекривлял юноша своего друга, поставил телефон на блокировку и отложил в сторону. Чондэ понял, что ничего не знает об этом Чонине, кроме его внешнего вида и патологической молчаливости. Он не любил таких людей, поэтому совершенно не удивился новости. Хотя вот причина действий парня ему показала немного... больной. Завтра - точнее, уже сегодня - Ким решил вернуться в офис. И только сейчас Чен отметил, что никогда не работал в одном проекте с Чонином. Вспомнил об этом, не смотря на то, что тот был лучшим в своём деле. * * * На столе молчаливого парня было слишком много всего, чтоб успеть осмотреть всё и отметить каждое по отдельности. Но ему понравились фигурки из скрепок, маленькие пластмассовые игрушки из "Киндер Сюрприз" и штука, которую нужно встряхнуть, чтоб внутри персонажа из сказки - Кая - замело снежной бурей. Разноцветные бумажки были приклеены по сторонам монитора, больше делая его похожим на элемент декора, и все они были исписаны тэгами и классами для Twitter Bootstrap. Там же был скотч, изолента, белые наушники и некий комок из переплетения черного и салатного проводов. Чондэ прикоснулся пальцами к поверхности стола и услышал за спиной вопрос: - Ты знал, что коты - самые странные звери в мире? Он обернулся. Рядом с ним стоял Чонин, вроде знакомый, но такое ощущение будто они встретились впервые. Вопрос парня отошел на второй план, потому что Чен обратил внимание на его одежду. Белая кофта была явно большая, и уже совершенно не белая, больше похожа на домашнюю. Низ - затертые синие укороченные джинсы с драными краями от постоянной носки и черные кеды на босую ногу. Чондэ поднял взгляд, Чонин смотрел прямо на него, а в его волосах запуталось маленькое перышко. Внезапно первый почувствовал, что встретил что-то, что кардинально отличается от всего встреченного ранее. Острый приступ: вон же оно, то самое. То же самое чувство, если бы он встретил привидение и оно заговорило. - Коты? - глупо улыбнувшись переспросил Чен, уже забывая свою озадаченность по поводу слов Бэка: "Но взамен он просит потрогать что-то необычное". - Да, такие, с умными глазами. Они не проваливаются в снег, хотя он их выше, зимой точно живут в норах. А ещё они приятно мурчат, хотя обладают самыми мерзкими голосами, - Чонин опустил взгляд, посмотрел на свои запястья и обошел Чена, чтоб включить компьютер. Чондэ вообще забыл что планировал сказать, когда подходил к столу. Из головы вылетели воспоминания о неудавшихся розыгрышах. - Вот только у тебя голос красивый, - продолжал Ким, мило улыбнувшись, но продолжая избегать прямого взгляда. - Он очень отличается и я люблю его слушать. - Воу, подожди, с чего это ты вдруг об этом заговорил? - Чен нервно улыбнулся, не мог ничего придумать и подстроить ситуацию под какие-либо рамки. У Ким Чонина не было рамок. И только очутившись к нему немного ближе Чондэ смог это почувствовать, но не мог понять. Будто Чонину было всё можно. - Не знаю. Заговорил и всё. Тебя что-то смутило? - спросил парень, поправляя кофту, и посмотрел в глаза собеседнику. Чен почувствовал, как уголки его губ дернулись. Ни физически, ни психологически не понимал какую эмоцию сейчас должен показывать. - Нет. Нет, - повторил он и сделал пол шага назад. Чонин заметил это и склонил голову набок. - Я тут почти каждый день, по утрам в основном, где-то в это время, - сказал он, когда Чондэ пробормотал: - Извини, мне срочно нужно отойти, - и не уточнил зачем, куда и почему. Взгляд Чонина - самое странное что он встречал. Совершенно обычные глаза, но было в них что-то, из за чего в голове Чена нервно билась мысль: "Он видит всё". * * * На следующий день Чонин не пришел на работу, а Чондэ с широкой улыбкой одной рукой крепко обнял Бэкхёна за плечи и сказал, что пора действовать. Соседние отделы слишком расслабились на вынужденных каникулах и пора бы это исправить. Как раз кстати пригодилась бертолетова соль, которую он купил довольно давно и хранил на «всякий случай». Сделать картонные пластинки не составляло труда, а вот наносить на них соль пришлось в кабинке туалета. После этого юноша выхватил момент, когда большая часть соседнего отдела вышла на обед и под предлогом: «эй, ни у кого нет лишних скрепок/закладок/бумаги/цветных бумажек?» - просто поместил эту пластинку внутрь приоткрытого ящика. Он уже испытывал это дома на себе (проверяя, чтоб наверняка сработало), поэтому теперь оставалось только ждать, пока жертва захлопнет ящик. Конструкция громко сдетонирует, при этом выпустив в воздух небольшое облако вонючего дыма. Чондэ поулыбался некоторым обедающим прямо на рабочем месте и поблагодарил за цветные бумажки. На завтра он запланировал притащить из дома чучело крысы и подкинуть его прямо в холодильник. И в наступившее завтра Чонин пришел. Чондэ застал его, когда тот общался с сотрудницей из того самого многострадального отдела. Этот немного странный парень не смотрел на неё, склонил голову на бок и менял местами цветные блоки складного карандаша. Такой в обычном канцелярском магазине сейчас редко можно встретить, поэтому он разбирал и собирал предмет с особой тщательностью, ощупывал закругленные края и острые кончики стержней в каждом блоке. Он, кажется, немного завис на этом, а Чондэ завис вместе с ним. Но потом девушка слегка тронула парня за плечо, а тот в ответ поднял взгляд и отрицательно покачал головой. Чен подумал, что второй розыгрыш он припас очень вовремя. А ещё – зря не предупредил Бэкхёна, потому что тот носит обеды из дому и крыс боится громче любой девушки. Он задумался, успел подумать об окне и о свежем ветре, задувающем в форточку. О том, как пыль падает на подоконник и о ночной прохладе. Снова посмотрел на Чонина, которого уже не было на своём месте и представил как будет выглядеть окружающий мир с высоты роста того же Бэкхёна. Или же его хваленого шпиона. Успел представить, и услышал за спиной: - О чём думаешь? – юноша продолжал перебирать карандаш, а потом посмотрел на собеседника исподлобья. Чен хмыкнул и сощурил взгляд. - Ни о чём. Раздался громкий хлопок. В углу помещения с щелчком закипел чайник. Кому-то захотелось выпить чаю. - Это ты? – Чонин кивнул на стену, в сторону соседнего отдела. Чондэ только заулыбался и отметил: - В этот раз ты не успел. - Я и не стремился, - он положил карандаш на стол и улыбнулся, словно ему сказали долгожданный комплимент. Чен почувствовал себя так, будто всю жизнь ему чего-то не хватало, а сейчас он понял чего. - Тебе действительно нравится это? – парень кивнул на карандаш, а потом посмотрел на Чонина. – Мне Бэк рассказал, я знаю, что это ты им все рассказывал. Откуда ты знал? Он решил не юлить. Потому что рано или поздно придётся узнать. Сам Чондэ смотрел на Чонина и всё больше понимал – этот парень не из тех людей, который будет сам идти на встречу, но совершенно не против, когда начинают говорить с ним. Он был слишком незаметен сам по себе, как маленькое привидение. Как одна из тех странных птиц, которые любила фотографировать его мать на выставке. И он тоже. - Просто слушал тебя, - он провел ладонью по своим волосам на затылке, а потом повел плечом, будто сбрасывая наваждение. - Просто слушал? Парень кивнул и снова смущенно улыбнулся. Единственное, о чем сейчас думал Чондэ, что этот парень слишком другой. Может, в глазах других он совершенно обычный, но сейчас его таким назвать было тяжело. Чен никогда не стремился выделяться в том плане, чтоб людям захотелось залезть ему в душу. Он мог делать что угодно, говорить как угодно и при этом никто не хотел узнать больше. Или просто не пытался. Будучи видимым для всех – оставаться невидимкой. Почему-то Чонин, ничего не спрашивая, видел намного больше. - Это просто, - сказал он, когда Чондэ задал тот же вопрос лишь взглядом. – Твой голос просто различить среди остальных, а я в это время оказался рядом. Остальное ты знаешь. - Тебе нравится мой голос? Ты сталкер? В ответ парень лишь вздохнул и закатил глаза, реакция обычного человека на глупые вопросы. Чен уже было начал забывать, что Ким такой же человек, как и он сам. Во многих аспектах слишком обычный. - Это ты слишком громкий. Кстати, предупреди Бэкхёна о крысе. - Откуда ты?.. – он не успел спросить, будучи прерванный лукавой улыбкой собеседника. Тот пальцем указал на хвост, торчащий из сумки для ноутбука, и пожелал ему быть осмотрительнее. Чонин отвлекся на телефонный разговор и вскоре вовсе вернулся за свой стол, погружаясь в свои дела. Чен хмыкнул и сел на свой стул на колесиках. За время работы в офисе он успел привыкнуть к тому, что чаще всего здесь молчат. Он и Бэк были здесь самыми шумными, их натура не могла работать в сосредоточенной тишине и спокойствии. Правда, молчали тут все по-разному. Одни, будто никогда не знали человеческой речи, другие – со значением. Мол, «лучше мне промолчать, чем говорить». Вместе с этой мыслью Ким Чондэ наконец-то осознал смысл недавно сказанной парнем фразы. Ветер резко ударил по окну, влетел в форточку. Громко хлопнула маленькая дверца и бумажки на столе одного из сотрудников подлетели вверх. Чонин слушал. Чонин слышал. Следующие дни, в том числе и выходные, Чен решил провести дома и в ресторане быстрого питания, где подавали очень вкусный холодный кофе и делали недорогие, но сытные сэндвичи. Звякнул звонок на входной двери, юноша провел взглядом посетителей и прикрыл глаза, тут же мысленно проваливаясь в другой мир. Там были улыбки, мир с изнанки был теплым, мягким и приятным «на ощупь», обволакивал сознание, будто мягкое пуховое одеяло. Ведь улыбка, наверное, самое прекрасное что есть в человеке. Чондэ даже не хотел возвращаться, но снова звякнул колокольчик и страх за свои вещи заставил его вернуться в реальность. Он подумал, что нужно было бы поработать. Новая неделя принесла известие, что Чонина забрали в один крупный проект в другом городе и его рабочий стол будет пустовать ближайшие пару месяцев. Чондэ даже стало грустно, потому что с этим парнем было намного веселее, хоть он и не был «клоуном». Если точнее, то веселее было только Чену, всем остальным было намного спокойнее. На своем столе, под тем самым цветастым карандашом, он нашел записку. На ней в правом нижнем углу не очень аккуратным почерком было написано «Ким Чондэ». А в ней несколько извилистых, ломаных строчек, в которых сложно было различить отдельные буквы, сложенные в слова: «Ты же умеешь петь? Я знаю, что умеешь. Если ты дашь мне то, чего я хочу, то я перестану ставить тебе палки в колёса. Зря ты Бэкки забыл предупредить, он потом хрипел». Чондэ решил узнать номер мобильного телефона этого парня и спросить у него: и как мне это понимать? Но что-то останавливало. Чен чувствовал, что та тонкая связь, которая совершенно неожиданно установилась между ними, может быть разрушена каким-то обыденным, но глупым вопросом. Поэтому настало время глупых вопросов к Бэкхёну. - Расскажи мне о нём чуть больше, - без церемоний начал Чондэ, перехватив друга на обеде. - Пошел вон! – с угрозой во взгляде и голосе ответил Бен. - Прости, я забыл, прости! – Чен включил свою любимую технику с несчастным взглядом и тихим поскуливанием. А ещё он пытался заглянуть собеседнику прямо в глаза, чтоб эффект был ещё сильнее. На столе Бэка было свежее круглое пятно от чашки с кофе и крошки, валялись несколько скомканных одноразовых салфеток, а все нужные бумажки и документы были явно одним движением сдвинуты в другой край. - Я тебе уже указал на выход, - парень макал печенье в кофе и надкусывал размякшую часть, - и не собираюсь менять своего решения. Пока что. - Я тебе буду носить обеды неделю. - Месяц. - Вместе с десертом, - Бэкхён посмотрел на друга и хмыкнул. - С такими условиями могу спустить до двух недель. Знаешь, больше всего мне обидно, что ты забыл меня предупредить, - парень доел печенье, достал из упаковки ещё одно и протянул Чену. – Я всегда с тобой делюсь новостями, а ты постоянно обо мне забываешь. Чондэ хотел было уточнить насчет шпиона, который забрал себе почти всё свободное время Бена, но решил промолчать. Этот «Дивный» парень может громко психануть. - Прости, я замотался, - печенье было вкусным, песочным, со вкусом какао. - Ладно, что ты хотел? – парень покачал головой и сделал глоток из чашки, смотря на местного шутника. Он бы хотел пообщаться дольше, но скоро обед заканчивается и времени не будет. Дедлайн близок. - Расскажи мне немного о Чонине. Точнее, всё, что о нём знаешь. - Я тебе всё рассказал давно. Ибо общаюсь с ним не чаще твоего. - А если честнее? – Чондэ улыбнулся. - Ладно, - Бэк призадумался, вспоминая остальные факты о коллеге, - он танцует. Любит танцы до помешательства, даже на специальные лагеря хранил время своего отпуска. Бывает отлучается на мастер-классы и ещё куда-то. Не спрашивай откуда я знаю, ты же видел его внешность. А девушки иногда пронырливее агентов ФБР. Так вот, по тем же слухам, когда он только устроился на эту фирму – он тут раньше нас с тобой был – он болел сильно. Только никто не знает чем. Как-то вышло, что он взял неделю отгула на обследования, а потом все узнали, что дела совсем плохи. - Его даже никто не навестил? - Так вышло, что тут никому не сказали в какой он больнице. На телефон он не отвечал, ни смс, ни звонки. Все гадали что, видимо, дела очень плохи, и просто надеялись на лучшее. Тогда примерно я начал здесь работать, ты уже пришел далеко после этого случая, - парень сделал паузу, собираясь с мыслями и вспоминая, к чему вообще всё было сказано. – Он почти два месяца пролежал в больнице, а потом изменился. Мне говорили он сам по себе был не очень открытым. Знаешь, из тех людей, которые первыми вряд ли заговорят с посторонними, но с удовольствием поддержит разговор, если заговорить с ним. Ким Чондэ припоминал, что последнее сказанное предложение Бэкхёном когда-то мыслью проскакивало и в его голове. - Девушки говорили, что пару раз видели его на выступлении с командой на открытой сцене. И что он выглядел как настоящая… шлюха. Чен прыснул и засмеялся, беря ещё одно печенье из пачки. - Что за бред? – парень оглянулся и посмотрел на некоторых девушек в отделе. – Он же как ребенок, - снова посмотрел на Бэкхёна, на то тот пожал плечами. - Пару дней назад ты вообще не знал о его существовании. Вдруг он действительно по ночам не в своей кровати спит? От этих слов Ким почувствовал, что внутри что-то противно зачесалось, а потом стало тяжело - такое же ощущение возникает, когда съел несвежее. Так бывает ещё если идеал оказывается не таким уж идеальным. - Лучше у него узнать, - Чондэ достал из кармана свой телефон и посмотрел на время. - Почему ты так внезапно начал интересоваться им? Вдруг он не твоего поля ягода? - Ох, боже мой, Бен Бэкхён! А вдруг он меня заинтересовал не только в плане секса? – Чен пнул друга ногой под столом, а тот громко засмеялся, привлекая взгляды окружающих. По радио как нельзя кстати заиграла песня Lady Gaga – G.U.Y, - из-за чего Бэк напел, немного переделав слова: - I wanna be your B.U.Y*, I wanna be that guy! – и снова засмеялся, смотря на расширившиеся глаза друга, а потом получил пинок в плечо и засмеялся ещё сильнее. - Ты придурок, ЧенЧен, если думаешь что он ещё маленький. Тем более, он первым проявил интерес, что для него не свойственно. Насколько я могу знать. - Ему просто нравится мой голос. Бен закатил глаза, тем самым мысленно снова обзывая друга. - Я не собираюсь с ним спать на второй день знакомства, как кое-кто с неким шпионом. - Мой, так называемый, «шпион» слишком видная личность и мне пришлось ловить момент. А ты его просираешь. Так что не завидуй. Собери свой маленький динозаврий мозг и реши уже для себя, чего же тебе на самом деле хочется, - парень слегка дернулся от звонка телефона. – Прости, заказчик звонит. Если хочешь, найди у меня в ежедневнике его номер и напомни о своем существовании. А то кто знает, что случится со смуглым красавцем, пока ты тормозишь как можешь, - и ответил за вызов, сразу меняя тон на официально – деловой. Ким обошел друга и, достав из вороха бумаг толстый ежедневник, открыл сразу на записной книжке. Бэкхён сначала использовал для этих целей мобильный телефон и компьютер, но всегда каким-то чудным образом он умудрялся телефоны терять, а информацию из компьютера удалять. Поэтому он решил такого рода информацию записывать по старинке – ручкой на бумаге, и хранить её в офисе. Под именем Ким Чонина он нашел не только номер, но и переписал адрес личной электронный почты и логин в скайпе. Чтоб наверняка. Поблагодарив кивком головы, он вернулся за свой стол и вбил в телефон новый контакт, а потом сел медитировать над пустым окошком для сообщений. Через час не придумал ничего лучше: «Привет! Это Чондэ, помнишь ещё? Я хотел уточнить про условие, что ты мне оставил в записке». И улыбался, наверное, как последний дурак, получив в ответ: «Конечно помню. Перезвони минут через 10». * * * Бен Бэкхён был прав, они ничего не знали о Чонине. Память Ким Чонина была звонкой, громкой и шуршащей, наполненной разнообразными звуками и ощущениями. Он был жаден до всего нового, трепетно коллекционировал звуки ударов шарика для настольного тенниса об стол, трение пластмассы при вращении лопастей вентилятора, шум кулера и скрип стула, который стоял у него дома возле компьютера. Он помнил, как звучит стиральная машина в разных режимах, как работает холодильник и шуршат меховые тапочки о темно-коричневый линолеум в коридоре. Мог подолгу сидеть, положив пальцы на динамики, и запоминал кожей ощущение дрожания от разных битов. В его квартире постоянно играло радио, не настолько громко, чтоб это начинало надоедать, но и не тихо, потому что музыку и различные прямые эфиры можно было услышать со всех углов. Он был обычным парнем, с невероятным спектром ощущений, накопленным годами. Он был невероятным танцором, который свою любовь к музыке и танцу выражал не только в движениях, но и эмоциях, от которых многие начинали без причины плакать. Там его звали Кай. Неприступный, дерзкий и развратный. Он был Ким Чонином, который когда-то попал в больницу из-за внезапной нейросенсорной глухоты. Потом слух восстановился, но в те два месяца юноша лишился всего. Его жизни была одной сплошной картинкой и немым криком о помощи. Когда в первый раз разговор зашел на эту тему, ему стало вообще не смешно. Впервые Чондэ почувствовал на эмоциональном уровне страх, который охватил юношу. Он сначала смотрел исподлобья и молчал, а потом отворачивался, кусал губы и разрывал эту связь. И нельзя было сказать: было что-то особенное в таких моментах, или же это обычная задумчивость перед ответом. Сдавался, когда Чондэ аккуратно обнимал его со спины и клал подбородок на плечо, тихо говоря: - Прости. Если не хочешь, не рассказывай. Чонин успокаивался. Голос Чена всегда действовал на него как успокоительное, колыбельная, лучшее лекарство от развившейся после болезни фобии. Одна из причин, почему в офисе Чонин обратился к нему первый, хотя и сам долго решался на этот шаг. Он боялся, что его неправильно поймут, отвергнут, и он лишится единственной надежды побороть этот страх – снова остаться без слуха. Врачи запретили ему перенапрягаться. Хотя первый раз это произошло как тяжелое осложнение после гриппа, то повторно это может вернуться из-за перегрузки слуха громкой музыкой или крайним переутомлением. Чондэ молчал, только утащил Чонина за собой на диван и сел, снова положил голову ему на плечо и начал осторожно перебирать пальцами темные, жесткие волосы на его затылке. Он не хотел заставлять младшего вспоминать плохое (о том, что Чонин младше, узнал только через неделю из общения по телефону), но желание узнать как можно больше было таким же равноценным. Второй же считал, что если их «общение» будет немного более долгим, чем он себе представляет, подсознательно руководствуясь страхами, то рано или поздно придется все рассказать. - Знаешь, - он осторожно начал, - когда я перестал слышать, то понял, что вообще не знал этот мир. Всё вокруг меня было настолько обычным и привычным, что я просто перестал обращать на это внимания. А когда я попытался вспомнить, как звучит бегущая вода из крана – не смог вспомнить. Это перепугало меня даже больше, чем потеря слуха. Честно, тогда никто не надеялся что слух вернётся в норму, потому что шансы были небольшими. Но учить язык глухонемых я не смог себя заставить, не поднимались руки. Вместо этого я пытался вспомнить какого это, когда ставишь чашку на стол, сжимаешь пластиковый стаканчик, рвешь бумагу, стучишь пальцами по клавиатуре. Я потерял это… Чондэ приобнял Чонина за плечи и выровнялся, посмотрел на его профиль. Младший продолжал смотреть вниз, на край своей клетчатой рубашки, на светлые джинсы. - И уже тогда начал изучать всё на ощупь, будто боясь, что ещё и зрение потеряю. Я тогда будто заново родился, начал изучать всё заново, чтоб точно запомнить. Потом я понял, что меня бесит моя слабость. Честно, не вспомню что потом. Я боролся сам с собой, маниакально изучая всё вокруг, а слух начал возвращаться со звоном в голове. А там… - Чонин посмотрел Чену в глаза, улыбнулся и снова отвернулся. – Там все вернулось на круги своя, кроме меня. Моя фобия снова лишиться слуха превратила меня в тактильного маньяка, к тому же я хотел запомнить намного больше звуков. Именно запомнить, чтоб, закрыв уши, я мог воспроизвести их в своей голове, будто песню, которую слушал несколько дней подряд. Рассказать дальше как с тобой получилось? Чен кивнул и придвинулся поближе. - Так получилось, что ты редко в офисе появлялся. Да и я не был там постоянным жителем, так как мы могли с тобой и дома работать. Но первый раз, когда мы пересеклись, мне действительно понравился твой голос. Для меня, теперь более восприимчивого к подобному, он был… Не знаю, невероятен? – Чонин смутился, и Чондэ улыбнулся такому описанию собственного голоса. – И мимовольно я начал прислушиваться к тебе и искать новых встреч, а ты тогда как раз постоянно с хёном обсуждал свои планы. Вот так я узнавал о них. Не думай, я специально не шпионил, просто слышал тебя немного лучше, чем остальных. Потом ты куда-то ушел, а к нам в отдел пришла девушка из того отдела, тебя искала. У неё на поясе был какой-то брелок с множеством камней, цепочек и перьев. Он меня заинтересовал и я без задней мысли сказал ей, что могу рассказать ей о твоих планах, если она отцепит украшение и даст мне его посмотреть. - Ты сволочь. - Наверное, - парень замер, почувствовав нежное прикосновение губ за ухом, а потом тихий смешок. – Мне продолжать рассказывать? Или тебе уже не интересно? Учти, я больше к этому возвращаться не хочу. - М-м-м? Рассказывай, - Чондэ отстранился, продолжая довольно улыбаться одними губами. - Тогда твои планы сорвались первый раз, голос изменился. А Бэкхён сразу заподозрил меня, я по взгляду понял. Потом ко мне начали приходить из того отдела, принося всякие штуки. Моя репутация вообще за порог странности зашкалила, но меня это особо не интересовало. У девушек много всяких интересных штук нашлось, я даже удивился. А вот когда твои планы сорвались уже в третий раз, Бэкхён подошел ко мне и спросил, моих ли это рук дело. Я даже не отрицал, а он посмеялся и сказал, что так тебе и надо. Внезапно Чонин замолчал и перепугано посмотрел на старшего: - Наверное, тебе этого знать не стоило. - Ну уж нет, теперь эта мелкая сволочь точно поплатится за все мои страдания, - Чондэ запустил пальцы в волосы младшего, от чего тот улыбнулся и повел головой, продолжая ласку. - Наверное… Вот так круг и замкнулся. Что было дальше ты и сам знаешь. Тем не менее, моя фобия выражается в навязчивом желании потрогать, послушать, запомнить и забрать себе. Я заранее готовлюсь к тому, что уже никогда не услышу. И, когда об этом думаю, становится действительно страшно… - Чонин посмотрел на Чена, но не смог выдержать долго прямой взгляд и стушевался, уткнулся лбом ему в шею и вздохнул. Чондэ молчал, продолжая гладить его по волосам. Все стало на свои места. За два месяца общения по телефону, скайпу, это была единственная тема, которую они не обсудили, потому что Чонин хотел рассказать всё лично. Так же под запретом были имена До КёнСу и Ким МинСок. Потому что Чондэ не очень хотел обсуждать бывшего Чонина и своего. - По поводу фобии. У меня друг есть, который даже если подозревает в яблоке червяка, то даже в руки его взять побоится. А если там действительно был червяк, то у него начинается паника до истерики. Причем это касается любых фруктов и еды в общем. Когда мы с ним об этом говорили, то дошли до того, что он думает, будто черви проникнут к нему в организм, расплодятся и сожрут изнутри. - Серьезно? – прошептал Чонин. - Ага. Но обычных жуков, пауков, тараканов он не боится, только если дело касается еды. Даже если мозгом он понимает всю глупость этой фобии, но поделать с этим ничего не может. - И что ты этим хочешь сказать? – младший поднял голову и снова посмотрел в глаза Чену. - Ничего, просто рассказываю. И говорю, что фобия – довольно щекотливая штука, - он убрал со лба младшего челку и поцеловал его. – Допустим, я специально выучил, анатидаефобия – боязнь, что где-то в мире за тобой наблюдает утка. - Ты что, серьезно!? – Чонин немного приподнялся, а Чен откинул голову и засмеялся: - Прикинь! Утка же! – он покрепче обнял младшего. – Так что больше не говори о себе, как о сумасшедшем. - Но я не… - Не ври, у меня прекрасный слух. Так что если у тебя начнется паника из-за утки, то можешь рассказать мне. - Когда ты мне что-то так рассказываешь, то во мне просыпается Кай, - Чонин дерзко усмехнулся и забрался Чондэ на колени. Тот усмехался, а потом наигранно удивился: - Как это у нас серьезный разговор превратился в это? - Так же, как и через месяц нашего общения ты на спор приехал ко мне и что случилось, то случилось. А потом ещё раз случилось и Бэкхён окончательно тебе проспорил. - Откуда ты знал о споре? – теперь уже Чондэ удивился по-настоящему. - Так я догадался? – младший провел пальцами по шее любовника, на что тот прохрипел: - Ты невыносим, - и, расстегнув только две верхние пуговицы на рубашке Чонина, просто стащил её через голову. Пока тот пытался окончательно стащить её с рук, Чондэ притянул к себе парня за талию и требовательно впился поцелуем в губы, чувствуя при этом его улыбку. Ким откинул рубашку в сторону, положил руки на шею любовника и прильнул к нему ещё ближе, углубляя поцелуй и прижимаясь всем телом. Чен повел руками вниз, заставляя парня вздрагивать от прикосновений, уже внизу большими пальцами провел по тазовым косточкам и дальше, вдоль линии штанов, в итоге положив обе ладони на задницу Чонина и притягивая того к себе ещё ближе. - Сам ты невыносим, - прямо в губы выдохнул танцор, и начал нетерпеливо тянуть футболку Чондэ наверх. - Кто же знал, что такой тихий мальчик настолько нетерпелив, - Чен помог стащить с себя футболку, а потом, подхватив парня за талию и поясницу, повалил того на диван. - А ты хотел, чтоб все узнали? – лукаво спросил Чонин, обхватывая его ногами и притягивая к себе поближе. - Нет уж. Чондэ снова поцеловал парня, на этот раз слегка прикусив его нижнюю губу в наказание, и провел языком по его ключицам, всем своим телом ощущая легкую дрожь Чонина и теряя ощущения времени пространства от его тихих, рваных, сиплых выдохов. Он одной рукой уперся в быльце дивана чуть выше, а второй провел по ягодице танцора, затем по бедру и в итоге подхватил его под колено, устраиваясь между ногами поудобнее. Он повел языком выше, по шее и подбородку, заставляя Чонина запрокидывать голову и выгибаться в пояснице от возрастающего жара. Чен слегка прикусил кожу на его подбородке, а потом снова завладел его губами и затянул острый язычок танцора себе в рот. Ким Чонин плавился. От этого голоса, от этих рук, от соприкосновения разгоряченных участков кожи, от осознания контраста между ними. Он плавился и подчинялся. Отдавал себя всего моменту, заставляя забыть обо всех страхах и неуверенности. Ему нравилось как Чондэ подчинял — своими жестами, сообщениями, ненавязчивым вниманием, прямым взглядом красивых черных глаз и голосом. Чонин так и не сказал, что голос Чена заглушал в нем что-то плохое. Он снова усмехнулся в поцелуй, почувствовав, как расстегивается пуговица на джинсах, поменял темп на тягуче-медленный, провел языком по верхней губе любовника, поцеловал его в уголок губ. Повел двумя руками вдоль позвоночника, стараясь ладонями изучить как можно больше участка кожи, настойчиво забирая себе тепло холодными кончиками пальцев и чувствуя настойчивое, уже болезненное желания стащить с себя джинсы с нижним бельем. Чонин не скажет, потому что он полюбил незнакомца, который любил странных птиц. И он захотел стать такой птицей и влететь в чужой мир, быть услышанным. Чондэ не желал спешить. От застежки джинс он повел рукой вверх по подтянутому животу Кима, обвел пальцами впадинку пупка и словил своим телом пробегающую в юноше судорогу. И дальше, вверх по темному кружочку соска, разрывая поцелуй и сжимая на нём свои пальцы. Чонин тихо застонал. Потянулся выше, не желая отпускать губы Чена. - Хочешь, я выключу свет? - тихо предложил старший, любуясь возбуждением, виднеющемся в блеске глаз младшего, сделавшим цвет его радужки совсем черным. - Все нормально, - хотя Чондэ знал, что пока ничего не нормально. Потому что для Чонина всё еще было непривычно лежать под кем-то. Если на чистоту, то младший больше любил когда его слегка царапали — пробегались короткими ногтями по ребрам, оттуда по спине, оставляя несколько красных полос на лопатках. Чен делал это, потом клал свои ладони на затылок танцора и притягивал к себе с новой силой. И Чонин отдавался, с каждой минутой по-новому, каждый раз иначе. Он сел, спустил ноги с дивана и рваными, нервными движениями начал стягивать с себя оставшуюся одежду. Чондэ смотрел на него, пытаясь отдышаться и совершенно не соображая что делать дальше. Было настолько хорошо, что не хотелось ничего делать. Он протянул руку и прикоснулся к тонкой серебряной цепочке на шее любовника и тихо, хрипло сказал: - Откуда она у тебя? Парень повел плечом, слегка повернул голову и с неизменной хитрой улыбкой: - Подарок друга. - М-м-м, друга? - Чен пробежался пальцами по выступающим позвонкам юноши, когда тот ногой откинул джинсы вместе с нижним бельем. - Ага, оберег от сглаза. Тебя сейчас это больше интересует? - он повернулся полностью, сразу положив руку на пряжку ремня Чена. - Хотя, тут ты соврать не можешь, - удовлетворенно хмыкнул он, слегка надавливая рукой и ведя вниз, чувствуя твердое под своей ладонью. - Нарываешься, - Чондэ со свистом втянул воздух и выдохнул: - Расстегни. Вместе с этой фразой, он не без обжигающей ревности в глубине души отмечал — у Чонина очень ловкие пальцы. Сев на колени Чену, тот слишком умело одной рукой справился с пряжкой ремня, с несколькими пуговицами, которые были вместо змейки и ладонью провел по бедру, запуская руку под резинку боксеров. Чен не привык к такому. Потому что в такие моменты у него складывались противоречивые ощущения: вроде доминирует он, но ситуацией руководит другой. Это было непонятно, странно, в некоторой степени необычно, а ещё происходящее дико ему нравилось. Чонин заполнял пробелы собой. - Нарываюсь, - запоздало прошептал танцор в шею любовнику, приподнимаясь на коленях для освобождения пространства. - Стащи их. Чондэ приподнял бедра, провел своей рукой по руке Чонина и поцеловал его в солнечное сплетение и начал сползать вниз, спуская свои штаны до колен и оставляя на животе парня влажную дорожу до пупка. Он чувствовал пронзительный взгляд младшего, на уровне инстинкта знал, что тот сейчас прикусывает губу и склоняет голову на бок, наблюдая. В такие моменты Чену хотелось идти на опрометчивые поступки, рисковать, брать сильно и полностью, чтоб на него смотрел не выжидающе, а умоляюще. Разрушать все границы, предрассудки и принципы, что только они могли придумать или принести из прошлой жизни. Чтоб Чонин больше не прятался. Хотя бы от него. Был только его маленьким привидением, которое видит всю боль. Чондэ почувствовал горький вкус внезапного остервенения на кончике языка и положил руки на поясницу Чонина, беря его член в рот сразу на всю длину. Младший задохнулся, уже не сдерживая громкий стон вперемешку с матом. Он уперся одной рукой в спинку дивана, а второй схватил Чена за плечо и сильно сжал. Практически задавал вопрос: ты что творишь? Старший в ответ повел головой наверх, языком по выступающей венке, обвел головку и посмотрел исподлобья своим хитрым взглядом. Таким, которым умеет смотреть только он. Практически отвечал: что хочу. Чонин мог поклясться, что слышал его голос у себя в голове так, будто он действительно ответил. Он запрокинул голову и тихо рыкнул, когда член снова погрузился в горячую, влажную полость рта и головка уперлась в гортань. Ким Чонин царапал обивку дивана, у него подгибались колени, немел низ живота от напряжения. Но Чен держал крепко, до боли сжимая, оставляя синяки по форме кончиков пальцев на смуглой коже, красные полумесяцы от впившихся в кожу ногтей. Потому что Чонина нужно было держать крепко во всех смыслах, брать и не отпускать. Вдыхать его, пробовать, гнуть под себя и подчинять — ему это действительно нравилось. Так он чувствовал себя защищенным. И не нужны были слова, потому что такое подчинение уже говорило о многом. Его фобия лишиться слуха породила цепочку других мелких страхов, и часто он испытывал странное раздвоение в сознании — желал оставаться независимым, при этом отдаваясь так, как сейчас. Танцор ловил перед глазами зеленые и желтые круги, оранжевые звезды, пошлые звуки снизу и собственные стоны. Он был где-то там, где кошки были зимними кротами и пили талую воду, но совершенно не здесь. Даже не заметил, как его вернули обратно на колени, но с трудом сдержался, когда Чондэ прошептал ему на ухо: - Из переднего кармана достань тюбик, - и прикусил мочку уха. Мол: да-да, я готовился. Позже Чонин будет язвить и скажет, что всё дело не в Чондэ, а в длительном отсутствии секса. Когда организму дают то, чего так долго не хватало, иногда он не в состоянии насытиться с первого раза. Тем более, если дело касалось секса. Естественно, он соврет. Потому что Ким Чондэ знал что делал. Знал так, будто они всю жизнь знали друг друга и уже не первый год делили один стаканчик для зубных щеток в ванной. Он знал Чонина, или же действительно был слишком опытным, проникая пальцами, смазанными гелем, внутрь того и почти сразу находя нужный бугорок. Младший прогибался в пояснице, обнимал и дарил поцелуй настолько страстно, что Чен боялся не вытерпеть. Но и старался держать маленькую дистанцию, чтоб все не закончилось только от одного случайного трения членов. Сегодня и сейчас хотелось до конца. Собственно, с Ким Чонином, кажется, всегда будет хотеться до конца. Потому что его имя — как особо заклинание, не нуждается в объяснениях и просто есть по факту. Заставлять его улетать и возвращать обратно, видеть, как розовеют его щеки от одной фразы (то ли голос виноват, то ли сама фраза), отвечать на колкости и ловить все его странности за хвост. Ждать, когда Чонин уезжает на пару недель и обязательно звонит хотя бы раз в два дня. И пытаться — ох, видит бог, - пытаться, сделать Чонина настолько зависимым от этих рук, голоса, тепла, чтоб Чондэ мог погладить своего зверя-собственника внутри и успокоить. - Нужно дышать, ты же помнишь, - выдохнул Чен в губы любовника и сразу глубоко поцеловал его, приподнимая Чонина и направляя в него свой возбужденный член. Проникнув только наполовину, он притормозил и подождал, пока младший сам не продолжит движение вниз. Чонин путал пальцы в его волосах, цеплялся за них и каждый раз целовал так, будто в последний раз. Они оба знали как свести все болевые ощущения в минимуму, со вторым движением Чонин слегка двинулся вперед и сам нашел нужный угол, при этом застонав так, что Чену пришлось прервать поцелуй и до боли прикусить губу, отвлекаясь. Пауза длиной в два вдох-выдох, и он обхватывает ладонью возбужденный до предела член Чонина, а вторую кладет ему на талию. Второй держится за плечи Чена и они практически одновременно начинают двигаться, находя нужный темп и подстраиваясь друг под друга. Чонин начинает кусаться, а Чондэ наращивает темп, начиная яростно вколачиваться в податливое тело на всю длину, собирая ладонью по спине стекающие капли пота. Первый стонет-шепчет что-то, совершенно не контролируя свои чувства, из-за которых снова будет извиняться за синяки на плечах любовника. Он стонет громче, наращивает темп и практически захлебывается от ощущений. И правильности происходящего. Чондэ чувствует запредельное напряжение во всех мыслях, и свое и чужое. А когда Чонин сжимается, кончая в руку Чена, тот шипит и кончает уже от внезапной узости стенок, которые обхватили член. Чонин наваливается сверху всем телом, расслабляясь и не давая выйти из себя. Он мелко дрожит и прячет лицо в сгибе шеи любовника и последний почти слышит все ещё тихие стоны. - Как ты? - Чен гладил его по спине, а Чонин молчал. Потому что не хотел думать ни о чем, и это было прекрасно. Действительно. - Прекрасно, - выдыхает он и тихо посмеивается. - Что? - Ким Чондэ запрокинул голову и попытался сам расслабиться. - Я только сейчас подумал, - парень попытался привстать, чтоб посмотреть в глаза второму, но решил вернуться в прежнее положение. - Что подумал? - Чен усмехнулся и провел ладонью по волосам танцора. - Что штаны ты так и не снял до конца. И носки тоже. - Тебя это задело? - он тихо рассмеялся и пошевелил ногами, отмечая, что на них действительно всё это время что-то болталось, а в носках стало слишком жарко. - Нет, - Чонин приподнялся, с характерным звуком и тихим вздохом освобождая себя, и сел обратно. - Я вообще о другом сейчас подумал. Прям сейчас. - Говори, и в душ пойдем, - Чондэ вздохнул и посмотрел в глаза Чонину. У этого парня была способность думать почти всегда, особенно в те моменты, когда думать не нужно. - Просто подумал, что... Когда ты рядом, то всё хорошо. И правильно. И вроде как я себя ощущаю на своем месте, чувствую себя самим собой. К этому быстро привыкаешь, как к героину, а потом не знаешь что с этим делать... - Так, останови свой поток мысли. Особенно про героин. Я тебе скажу сейчас один раз и последний, слышишь? - Чонин кивнул. - Доверься мне. Это всё, что от тебя требуется. Хорошо? И, кажется, сам смутился от сказанного, потому что не привык к подобным фразам. Чонин снова кивнул и улыбнулся настолько искренне, что у Чондэ сердце поменяло ритм. «Что бы с нами не происходило — это правильно». * G.U.Y — girl under you; B.U.Y — boy under you.