Mother's Dream

- Здравствуй, мама. - Здравствуй, мальчик мой, - Фригг грустно смотрит на него, но не смеет коснуться, иначе структура заклинания будет нарушена, и связь потом придётся настраивать заново. Локи вяло, устало улыбается ей в ответ, и в этой улыбке нет ни яда, ни ехидства, ни показного задора. Мать - единственная, кому дозволено видеть и понимать, что у него на душе, что он чувствует. Для всех остальных есть иллюзия, которая прикрывает даже клетку, в которую его посадили. "Здесь был бы славный зоопарк, - думает брюнет. - Асы водили бы сюда своих детишек посмотреть на диких зверей в неволе." Да, доверия нет никому, кроме той, что всегда любила его и не отвернулась, несмотря ни на что. Фригг... она - его единственный луч света в тёмном мире, хотя всё вокруг и так освещается до идеальной белизны без теней, но то два разных пласта освещения - физический и душевный. Мертва. Такие холодные, официальные слова. Мертва. Убита. Он знал, что Тор притащил в Асгард свою мидгардскую девку, напоровшуюся на что-то древнее, для неё не предназначенное, бросившись бежать за своим божественным возлюбленным. В конце концов, Локи был бы не Локи, если бы даже в заключении не владел хоть какой-нибудь информацией. И вот теперь... Мертва. Убита. Впервые за долгие, бесконечно долгие годы его ярость вышла наружу, сметая все барьеры, даже те, что были установлены Таносом, Тессерактом и Одином - даже несогласно совместных усилий этих троих не хватило, чтобы лишить его силы целиком, теперь же гнев и боль уничтожили все преграды, освобождая от их воздействия Локи. Полетели в стороны предметы мебели, со звоном покатились по полу кубок и ваза с фруктами, превратился в черепки кувшин вина, а потом разлетелось на осколки зеркало. Зелёная вспышка ударной волной долетела до вспыхнувшего золотым светом барьера и ичезла, поглощённая им. Да... Бури построил свои темницы на славу. Мертва. Убита. - Зачем ты это устроил? - грозно спрашивает Тор. Он, запыхавшийся, с растрёпанными от быстрого бега волосами, стоит в полушаге от клетки, но не видит того, что происходит в ней - иллюзия по-прежнему работает идеально. Громовержца вызвали только потому, что был зафиксирован мощный всплеск энергии, едва не сломавший золотую вязь барьера. Два побега заключённых за один день было бы слишком для сияющего Асгарда. - Эйнхерии сказали мне, что мать мертва, - чуть наклонившись вперёд, от чего пряди чёрных волос соскользнули с плечей, а сложенные за спиной руки скользнули вверх по кожаному камзолу, прошипел прямо в лицо царевичу заключённый. - У-би-та. - Это правда, - с заминкой отвечает не-брат, отступив на шаг назад. Не надо и смотреть в его глаза, чтобы понять, что здесь что-то не так. - Она погибла, защищая Джейн. Ответа Тор не слышит, впрочем, видит, как недобро сужаются странно сверкающие зелёные глаза, на бледном лице проскальзывает непонятное выражение, а затем брюнет, выпрямившись, разворачивается на каблуках и уходит к противоположной стене своей камеры. Это яснее любых слов. Громовержец торопливо покидает темницы Бури. Ему нужно поскорее вернуться к бедняжке Джейн, согреть её и утешить. Она впервые в жизни увидела смерть другого разумного существа, да к тому же является носителем неведомой силы, которая понемногу убивает её... Кому, как не ей, в этот час нужна поддержка? * * * Один ввёл в Асгарде военное положение сразу же после нападения тёмных эльфов. Все границы были закрыты, по улицам золотого города постоянно расхаживали патрули, а с девяти вечера до семи утра был комендантский час. Достойно проводить в последний путь павших оказалось трудно, а уж чтобы со всеми почестями похоронить царицу... - Мы не можем себе этого позволить, пока враг где-то рядом, - с горечью вздохнул облачённый в доспехи Один и приказал оставить Фригг во временной усыпальнице, находившейся глубоко под царским дворцом. Там, в зачарованной эоны лет назад во время схожего инцидента комнате, тело могло пролежать очень долго, будучи не тронуто признаками разложения. Так медленно, но неуклонно, текли дни, складываясь в недели, а недели в месяцы. Малекит кружил вокруг царства богов, но подступить ближе пока не решался, а лишь развязывал мелкие стычки на границе, дабы постепенно вымотать противника. Всеотец огрызался и в ответ сбивал те корабли тёмных эльфов, которые удавалось обнаружить. Тем временем в темницах Бури всё шло своим чередом. Локи копил силу для дальнейших действий, не забывая поддерживать иллюзию спокойствия и благополучия, хотя на самом деле в его клетке всё было сломано и разворошено ещё в тот день, когда было объявлено о смерти Фригг. Мертва. Убита. Когда первая буря эмоций улеглась, когда Тор заговорил с ним, он перестал в это верить. Попытавшись пробить канал связи к матери, Локи неожиданно для себя не почувствовал никакого отклика, хотя она всегда с радостью отзывалась на его желание поговорить. Это было подозрительно, очень подозрительно. И тогда бог решился на повторный выплеск силы. Тор прибежал через пять минут. Ожидал в каморке стражей, с ленцой развлекаясь с ними игрой в кости, что ли? - Что ты творишь? - и вновь в его голосе была гроза. - Развлекаюсь. Мне было скучно. Хотелось поговорить с кем-нибудь. - Я не верю тебе, Локи. - Вот как? - притворно изумился тот. - Раньше ты такого никогда не говорил. - Я больше не верю тебе. Ни единому твоему слову. - О-о-о-о-о, вот как... забавно. Почему бы тебе не поговорить об этом с матерью? - Издеваешься надо мной?.. - прорычал громовержец. - Развлекаюсь, - уточнил заключённый. - ...она мертва! - И вы даже не позвали меня на её похороны, - поднял очи горе бог лжи. - Я разочарован, Тор. Мне хотелось с ней проститься, даже если бы пришлось позвенеть кандалами на весь Асгард, как шуту. - Ты свою возможность упустил, - процедил блондин, уходя. Его ждала Джейн, маленькая, хрупкая, но такая удивительно сильная Джейн. Она единственная постоянно занимала его мысли, а потому сказанные собственной спине слова громовержец пропустил. - Она жива. * * * С тех пор Локи ещё несколько раз добивался своими выходками того, чтобы Тор приходил к нему. Бог грозы был настолько раздражён тем, что заключённый отрывает его от Джейн, которой с каждым днём становилось всё хуже и хуже, что совсем не замечал ни всё более странного блеска в зелёных глазах когда-то родного и близкого существа, ни того, что фигура зеленоглазого, равно как и обстановка за золотым барьером, странно мерцает, ни издевательских речей, вслушавшись в которые, следовало бы насторожиться. - Знаешь, мама, они совсем дураки, если считают, что могут запретить нам общаться. Думаю, мы поводим их за нос ещё месяц, и я буду паинькой, а потом, когда их внимание ослабнет... вот тогда мы поговорим. Думаю, тебе есть, о чём мне рассказать. - Нет, нет, нет! - он метался по своей камере. Наступив на что-то острое, зашипел от боли, после чего, стоя на одной ноге, вытащил из босой ступни осколок зеркала и продолжил своё занятие, обагряя пол кровью. - Ты не можешь так поступить со мной, мама! Мы же договаривались! Я полтора месяца сидел тише воды, ниже травы... - Мама... пожалуйста... я так соскучился по тебе, мам. Прости, если я тебя обидел тогда, прости. Прости... В ту ночь перепуганные эйнхерии разбудили Тора и сообщили ему, что Локи сошёл с ума. Что барьер едва выстоял, ещё чуть-чуть - и разрушился бы под таким напором мощи. Что в камере заключённого царит ужасная разруха, стены покрыты вмятинами, следами от копоти и кровью, которой много и на полу среди обломков мебели и обрывков книг, а сам он, бледный, всклокоченный, с ужасающим лицом, сидит и непрестанно бормочет что-то непонятное. Не разобравшийся толком в сбивчивых словах воинов громовержец всё же поднялся и поспешил вниз. Ещё на подходе к камере не-брата было заметно, что там всё в порядке. Локи возлежал на кровати и читал книгу. - Что же произошло, что ты явился сюда ночью и в таком виде? - насмешливо спросил бог лжи, окинув пришедшего презрительно-ироничным взглядом. - Это я хотел у тебя спросить. Зачем ты начал пугать эйнхериев? Опять "развлекаешься"? - Ты идиот, Тор, - был ответ. - Вы все идиоты. * * * - Боюсь, ей осталось совсем недолго, Ваше Высочество, - грустно покачала головой Эйр. Ей было печально видеть погружённого в тоску старшего царевича. Бедняжка... он так скорбел, когда его брат упал в Бездну, и так радовался, когда узнал, что тот жив и находится в Мидгарде, так счастлив был отправиться туда за ним... вот только младший Одинсон, вернувшись, уже не смог найти в себе сил на то, чтобы быть прежним. Ужасы Бездны сломили его, и Его Высочество Локи заперся в своих покоях, не дав целителям (разве что Фригг, но царица, увы, была не сильна в целительной магии) обследовать себя, и с тех пор никуда не выходит. Даже еду ему приносят только члены царской семьи, больше он никому не открывает. А что уж говорить о бедных мальчиках теперь, когда их мать мертва? Даже Всеотца подкосила смерть супруги, его самой верной помощницы и мудрейшей советницы. - Всё будет хорошо, Джейн, - ободряюще говорит Его Высочество Тор мидгардке. - Мы обязательно что-нибудь придумаем. * * * Они встречаются в таверне, когда там собирается больше всего асов, и обсуждают план. Всё должно пройти идеально. Единственным слабым звеном в плане остаётся Локи, но громовержец уверен, что легко сможет его уговорить. Когда блондин говорит не-брату "довольно иллюзий", он просто хочет дать ему понять, что этот разговор будет серьёзным, и каково же его удивление, когда заключённый всё понимает по-своему, и по камере прокатывается волна зелёно-золотого цвета, обнажая истину во всей её неприглядной красе: то, о чём говорили несколько недель назад напуганные до ужаса эйнхерии - правда. Локи сидел у стены, привалившись к ней, подогнув одну ногу под себя, и на стопе другой была засохшая корка крови. Зелёные глаза, смотрящие на бога грозы из-под копны спутанных отросших волос, горят безумием. Тор внутренне содрогается. * * * - Где мать? - это едва ли не одна из первых его фраз с тех пор, как он вышел за пределы темницы. - Локи, в Асгарде введено военное положение. Мы не успели обеспечить ей достойное погребение. - Значит, она здесь. Покажи мне её тело. - Нет. Бог лжи ещё несколько раз требует показать ему тело матери, но его просьбы остаются проигнорированными. У них нет времени на такие мелочи. Вот спасут Джейн, вернутся - и тогда перед тем, как отправиться обратно в клетку, брюнет, так уж и быть, взглянет на Фригг. Вот только зачем ему это? Она мертва. * * * Локи с лёгкостью безумца направляет лёгкую ладью в узкий проход меж скал на полном ходу. Громовержец зажмуривается и прикрывает собой возлюбленную, мысленно проклиная этого сумасшедшего. Тор ещё не знает, что всего через пару часов будет сжимать окровавленное тело в запоздалых объятиях, позабыв о Джейн, проклиная собственную и не только глупость, воя от бессилия и тоски. * * * - Мы не нашли Тора, - говорит эйнхерий с добродушным, но незапоминающимся лицом, и, заметив на себе неодобрительный взгляд Всеотца, добавляет, - но мы нашли тело. Один знал, что разум его младшего, пусть и приёмного, сына не в порядке. Царь собирался заняться этим, как только в Девяти Мирах станет поспокойнее, но опоздал. Началось Схождение, Тор привёл свою, Хель её забери, неспокойную мидгардку в Асгард, а потом ещё нападение Малекита и смерть Фригг, вынужденное объявление военного положения... в отличие от Тора, то, что спрятанный в темницах Бури бог лжи обезумел, Всеотец понял сразу. Он прекрасно знал, как сильно Локи любит свою приёмную мать. - Локи... - из последних сил прохрипел верховный бог, оседая на троне и погружаясь от переизбытка эмоций в сон Одина. Теперь царь не знал, остался ли у него хотя бы один сын. * * * То, что о его заключении знают немногие, Локи, конечно, удивило. Впрочем, удивлялся он ровно до того момента, как вспомнил, что царская семья очень тщательно хранит свои тайны, не подпуская к ним посторонних, и вполне успешно скармливает всем недоверенным лицам и простому народу приемлимые для своего статуса и престижа версии различных нелицеприятных событий. Естественно, никто и не подумал рассказать о том, что младший сын Одина - приёмыш-ётун, иначе позора было бы не избежать. Что ж, это только ему на руку. В обличии Всеотца Локи занялся государственными делами, и перво-наперво отправил Сиф вместе с Троицей Воинов наводить порядок в пострадавших от схождения мирах, не забыв позаботиться и об Эфире (придёт время, и он заберёт и эту весьма могущественную игрушку), а Тора без колебаний отослал назад в Мидгард. Пусть сидит там, милуется со своей смертной, и не мешает другим. Обшарив весь Асгард сверху донизу, бог лжи не нашёл ничего, кроме тела в усыпальнице. "Это просто для отвода глаз, - усмехнулся он, - Неужели они думают меня перехитрить? Спрятали мать в какой-нибудь башне, чтобы я не мог её найти... но они явно меня недооценили." Следующим шагом брюнета стало изучение всех бумаг в кабинетах царя, как рабочем, так и особом, потайном, вход в который когда-то случайно был найден царевичами в детстве, за что им тогда сильно досталось от отца. И здесь все его усилия пошли прахом. И тогда в голову Локи пришла гениальная мысль. Тогда, в Свартальфхейме, он инсценировал свою смерть, погрузившись в некое подобие транса, а громовержец так ничего и не понял, не заметил. Блондин был абсолютно уверен в том, что Алгрим убил его, хотя куда там этой эльфийской недоделке Разрушителя? А здесь, в Асгарде, лежит тело матери. Мама просто спит. Она так же притворилась мёртвой, чтобы провести Одина и Тора, как и он, и вот-вот проснётся, чтобы сбежать отсюда с ним, с Локи, ведь она так его любит и никогда ни за что не бросила бы одного! Фригг знает ум своего сына, знает, что он понимает её с полуслова, всегда понимал. Она ждёт. * * * - Здравствуй, мама. Вот, я снова пришёл к тебе, - он садится рядом, берёт её руку в свои, целует холодные пальцы. - Я разгадал твою загадку. Знаешь, я сделал так же. Теперь все думают, что мы мертвы, а нам осталось лишь довести до конца пару дел, и тогда мы убежим отсюда. Я знаю, где нам будет лучше. Я видел эти миры за пределами Иггдрасиля. Мы сможем туда попасть с помощью Тессеракта. Тебе там понравится, мам. Я уверен. Подожди ещё чуть-чуть. Летят месяцы. Локи не замечает, что начинает всё больше времени проводить рядом с телом матери, и, в конце концов, так и остаётся рядом с ней. Не замечает, что всё больше слабеет и скатывается в безумие, говоря с мёртвой, и его вера подпитывает образовавшуюся вокруг них нерушимую невидимую магическую стену. Не замечает, что проснулся Всеотец, что нашёл его и смотрит с болью в глазах на то, как сошедший с ума младший сын часами неподвижно сидит на полу, положив темноволосую голову на погребальную плиту, где лежит Фригг, держит царицу за руку, смотрит на её лицо из-под полуприкрытых век и на все вопросы, словно заведённая механическая кукла, отвечает спокойным, ровным голосом лишь одно: - Мама просто спит. - Нет, Локи, нет, - шепчет в ответ Один, но слышит только: - Мама просто спит. Военное положение снято, вот только к телу, предназначенному для погребения, не подступиться. Вызванный отцом в Асгард Тор прибывает немедленно, хоть и не совсем понимает, зачем. Узнав, кто отправил его в Мидгард, он испытывает двоякое чувство: радость и негодование. Увидев, что происходит в усыпальнице и безуспешно попытавшись пройти сквозь барьер - в отчаяние. Теперь и Громовержец становится частым гостем зачарованной комнаты, позабыв свою милую маленькую Джейн, но в ответ на все попытки воззвать к разуму Локи неизменно получает единственную фразу: - Мама просто спит. Это слишком больно. Так незаметно проходит год. Вернувшись домой после очередного своего похода во имя мира в Девяти Мирах, Тор в сопровождении Всеотца спускается вниз по знакомому, хоть глаза завязывай, маршруту. Однако ещё на подходе к усыпальнице чувствуется, что что-то не так. И, войдя в комнату, они понимают, что именно. Локи по-прежнему сидит на полу подле мёртвой царицы в той же позе, что и раньше, вот только барьера вокруг них нет. Да и Локи, собственно говоря, здесь уже тоже нет. Лишь два тела, чьи души когда-то были неразрывно связаны. Мать и сын. Похороны обставлены со всей торжественностью, на которую только были способны асы. Две погребальные ладьи навсегда уходили из Асгарда, унося с собой когда-то неотъемлимые две его части, царицу и младшего царевича. Весь народ царства богов оплакивает их гибель, все, от мала до велика. И громовержец видит всё это, ощущает, глядя на то, как рассыпаются на мириады искр горящие ладьи, как взмывают вверх огоньки. Он и сам один из скорбящих. Когда совсем не остаётся сил стоять и смотреть вслед ладьям, бог грома разворачивается и идёт в сторону дворца, пробираясь через толпу. До его слуха доносятся обрывки разговоров простых асов, и слова эти терзают душу: - Говорят, последний месяц Его Высочество Локи совсем плох был, бедняжка... И Тор прибавляет шагу.