Вороньи драбблы

Сложно смотреть на выведенные чернилами в ее тетрадке буквы, когда мир снаружи, кажется, вот-вот утонет, и тяжелый грохот дождя наполняет комнату и ее сознание. Киеко не уверена, почему она вообще озвучила эту случайную мысль вместо того, чтобы позволить Ячи и дальше серьезно работать. Из них двоих только она действительно погрузилась в учебу и старалась как следует. — Я всегда хотела потанцевать под дождем. Глядя на нее, глаза Ячи сверкают, словно отражая солнечные лучи. — Так давай же, — говорит она, не задумываясь о всех тех причинах, по которым им стоило бы остаться внутри, в тепле гостиной, работая в удобстве, как они и должны бы. Киеко сжимает карандаш — разумное решение этой проблемы — но слова протеста так и не сходят с ее губ, и она не может отказаться, когда Ячи встает и протягивает ей руку. Карандаш с легкостью падает, и теплые пальцы Ячи обхватывают ее ладонь, помогая ей подняться. Они выходят на улицу в том, в чем были — в летних платьях и босыми. Секунду они колеблются, стоя у открытой двери, глядя на серый от тяжелых туч и громкий, громкий от всей льющейся с неба воды мир. Но когда Ячи смеется и выбегает наружу, легкое потягивание за руку заставляет Киеко последовать прямо за ней. Она немедленно промокает и ахает от шокирующего ее холода. Мурашки пробегают по ее обнаженным рукам и ногам, а единственным звуком, помимо водяных капель, врезавшихся в землю прямо у ее стоп, оказывается счастливый смех Ячи. Сердце Киеко бьется быстрее и она бежит дальше, пока асфальт не сменяет мягкая, скользкая трава, вынуждающая их быть осторожнее, чтобы не упасть. Когда они останавливаются в середине газона, Киеко осознает, что она смеялась вместе с Ячи с тех пор, как они покинули свое теплое укрытие ради этого сумасшедшего, нелепого спринта прямо в плохую погоду. Ячи поворачивается к ней: плечи у нее словно чуть опустились, мокрые пряди волос прилипли к покрасневшим щекам, а глаза мерцают так красиво, что сердце у Киеко сжимается. Долго не думая, она берет влажные щеки Ячи в свои ладони и целует ее в холодные губы. Кожей она чувствует, как Ячи улыбается ей. Когда младшенькая снова отстраняется, она хватает Киеко за обе руки. — Я же совсем не умею танцевать! — вопит она, пытаясь перекричать весь окружающий ее шум, и начинает кружиться, просто вертеться и вертеться повсюду. Киеко попросту присоединяется к ней, мысли ее слегка затуманиваются, пока мир мчится мимо нее быстрее и быстрее, а холодные, тяжелые капли дождя все также падают на них, словно пытаясь загнать назад в дом, но это не имеет значения. Они прижимаются друг к другу, находясь под угрозой падения и держась в стоячем положении лишь благодаря сжатым вместе ладоням, кружатся быстрее и быстрее, а Киеко не может перестать смеяться. Потом Ячи поскальзывается, и они обе падают на траву; конечности немного побаливают от удара, но ничего серьезного не случилось — да и важно ли это, когда они обе все никак не перестанут смеяться? Киеко держится правой рукой за ладонь Ячи и закрывает глаза. Мир словно все еще кружится. Она несколько расстраивается, когда Ячи отпускает ее руку и встает на некрепкие ноги. Киеко поворачивается, наблюдая за тем, как она поднимает руки над головой и неуклюже делает колесо. Учитывая то, как вертится мир, Киеко впечатлена, что у нее вообще это получается, но Ячи на этом не останавливается, делая колеса по полукругу на траве, все более неловко с каждым разом, пока она не шатается в сторону Киеко и не падает с другой стороны от нее, снова хватая ее за руку. Они лежат в траве, ожидая, когда мир успокоится, и Ячи явно пытается перестать хихикать, но у нее никак не получается, и она смеется снова и снова. Она все еще хихикает, когда Киеко снова целует ее, и когда они, наконец, возвращаются внутрь, и капли с них разлетаются по всему полу. Она хихикает, когда Киеко аккуратно снимает с ее головы заколки и оборачивает ее мокрые волосы полотенцем, и она хихикает, выходя из ванной в самой большой толстовке Киеко, в которой из рукавов у нее торчат только кончики пальцев: она выглядит попросту слишком очаровательно для этого мира в юбке и теплых, цветных шерстяных носках. И она счастливо что-то напевает, прижимаясь к Киеко под одеялом: их ноги перепутываются, ладони сжимают чашки теплого чая, а голову она кладет на плечо своей девушки. — Это была потрясающая идея. Киеко в ответ лишь целует ее в висок.