Молоко

Каждое утро, когда солнце только-только расстаётся с горизонтом, ты приносишь к порогу нашего дома две крынки молока. Наша семья платит твоей матери двенадцать фунтов в неделю, чтобы в нашем доме всегда было свежее молоко. Каждое утро я поднимаюсь с первым петухом, зная, что в это же время просыпаешься и ты. Зная, что уже через двадцать минут я смогу увидеть тебя под своими окнами. Ещё сонного и от того не слишком торопливого. У меня будет несколько минут, чтобы полюбоваться тобой. Каждое утро я смотрю на тебя украдкой из-за занавески и вижу, как ты, уходя, поднимаешь глаза к моим окнам, но не можешь увидеть меня. Мне хочется думать, что ты ищешь в окнах именно меня. В некоторые дни я забираюсь на крышу пустующей голубятни позади нашего дома и наблюдаю, как ты помогаешь по хозяйству матери и сестре на дворе вашего дома. Я знаю, ты замечаешь, что я наблюдаю именно за тобой. Иногда ты задерживаешь на мне взгляд, но это длится не дольше пары секунд, и мне кажется, что я даже издалека замечаю, как смущение расцветает на твоём лице. Мы купили этот дом в восточном Чешире ещё в конце двадцатого, кажется, в ноябре, но переехали сюда только в мае. За два месяца мы с тобой ни разу не перекинулись и словом, но невозможно сосчитать взгляды, мой милый Гарри. Интересно, знаешь ли ты моё имя? Знаешь ли ты, что я говорю по-английски? Половина соседей сначала думали, что наша семья не понимает и слова, раз мы перебрались из Лиона сюда. Я бы хотел говорить тебе разные вещи на французском, чтобы ты только догадывался об их смысле. Я бы говорил, какой ты прекрасный и юный, как ты хорош в свои шестнадцать лет, как мне нравится наблюдать за тобой, какое ты прелестное создание, как мне хочется быть ближе. Я бы говорил тебе, как сильно я желаю твоё изящное юношеское тело, что наверняка ещё не знает мужской силы и ласки, как я хочу попробовать вкус твоих губ, что возможно не знают настоящего французского поцелуя. Ты просто провинциальный мальчик, но во всех столицах, где мне доводилось бывать, я не видел человека, произведения искусства, чего-то, что могло бы затмить тебя в моих глазах. Такого простого, естественного и очаровательного. О, Гарри, ты так невинен и свеж! Я почти уверен, ты ещё не был ни с девушкой, ни с парнем. Я бы хотел забрать твою девственность. Мне нравится мечтать о тебе, когда я тебя не вижу. Представлять твоё тело в своих руках, представлять, как ты желаешь меня так же сильно, как я тебя, как ты отдаёшься мне всем своим естеством. Мне нравится думать о том, что я могу подарить тебе первое взрослое наслаждение в твоей жизни. Мой прелестный мальчик, сегодня ты придёшь снова. Ещё около десяти минут, и ты будешь тут. И я спущусь к тебе, я решил это ночью, когда думал о тебе, доставляя себе удовольствие. Я представлял, как мы занимаемся сексом, как я дарю тебе твой первый раз, как ты напряжён, чуточку строптив в начале и бессилен в моих руках позже. Я немного не уверен, но всё во мне желает хоть какого-то контакта с тобой, поэтому я спущусь, я точно спущусь к тебе.

***

Оказывается, ты знаешь моё имя, ты произносишь его на английский манер, меняя ударение, но мне нравится. Ты смущён, но доверчив, и именно поэтому позволяешь мне сейчас держать тебя за запястье и вести в пустой амбар, именно поэтому ты прихватил молоко, которое принёс, с собой, а не оставил у порога - всё как я попросил. Я приоткрываю двери большой деревянной постройки и завожу тебя внутрь. Пространство рассекают солнечные лучи, что пробиваются сквозь окна под самой крышей. Ты заворожено смотришь, как, переливаясь, плывут в этих лучах какие-то былинки. Улыбаешься и спрашиваешь, зачем я веду тебя сюда. Малыш, разве этот вопрос нужно было задать не в начале? Но ты просто пошёл за мной, когда я сказал «пойдём». Теперь я уже не смогу тебя отпустить. Я подвожу тебя к большому стогу сена, рядом с которым один или два совершенно рассыпавшихся. Поверх них лежит несколько пледов. Это я принёс их сюда, так как люблю здесь проводить особенно жаркие дни. Я останавливаюсь, заглядываю в твои глаза и вижу в них некоторый испуг вперемешку с интересом. Ты смотришь на меня и ставишь на пол корзину с двумя крынками молока. Я читаю в твоих глазах очевидный вопрос, но не знаю, что ответить, так как не хочу спугнуть и упустить тебя, но также не хочу, чтобы мои намерения показались двусмысленными или неясными вовсе. Я спрашиваю, видел ли ты, как я наблюдал за тобой. Я знаю ответ, но всё равно хочу услышать его от тебя. Ты робко даёшь положительный. Я спрашиваю, знаешь ли, что это всё может значить. Получаю тихое тихое «наверное». Делаю пару шагов к тебе и задаю ещё один вопрос, шепча его прямо тебе на ушко, чуть отодвигая в сторону твои мягкие каштановые кудри: «У тебя уже был кто-то, Гарри?». Носом провожу вниз по шее, вдыхая запах твоей кожи, который представляет собой смесь парного молока, полевых цветов и совсем лёгкого мускусного аромата мальчишеского тела. Я слышу твоё «нет», и ты нервно сглатываешь в следующий момент, прикрывая глаза. Я всё вожу носом по твоей шее, шепча, что тебе не нужно ни о чём переживать, не нужно бояться меня, прошу тебя довериться мне. Ты лишь подрагиваешь в моих объятиях, не отвечая, но и не сопротивляясь. Задаю тебе последний вопрос, вопросительная интонация из которого почти исчезла: «Ты хочешь отдаться мне, Гарри?». И я слышу это, моего слуха касается то, что так нужно мне было именно из твоих уст. «Да» Нам больше не нужны слова, нам нужен поцелуй. Я запускаю руки под твою льняную свободную рубашку, чтобы касаться твоей спины не через ткань, чтобы чувствовать твоё тепло. Притягиваю к себе так сильно - мне подсознательно страшно, что ты в любой момент исчезнешь, сбежишь от меня. Я прижимаюсь своими к твоим губам. Почему они так дрожат? Почему ты так боишься? Ты не приоткрываешь рта и только позволяешь мне касаться твоих мягких губ. Чуть отстраняюсь и запускаю одну руку в твои волосы. Ты глубоко вдыхаешь через рот, в это момент я аккуратно засасываю твою нижнюю губу. Ты отвечаешь на мой поцелуй и наконец касаешься меня руками. Просто неуверенно оставляешь прикосновения вдоль линии позвоночника, но в этом так много. Я подвожу тебя к своему импровизированному ложу, на котором не раз проводил время, думая именно о тебе. Мне с трудом верится, что это происходит. Знал бы я, что ты так быстро поддашься… Но мне на самом деле нужны были эти мучительные дни и недели, чтобы сейчас наслаждаться тобой так. С одеждой покончено довольно быстро. Как бы я ни хотел не торопиться, я обнажаю твоё тело с некоторым остервенением и сразу же раздеваюсь сам. Ты лежишь совершенно нагой и такой прекрасный. Не могу оторвать взгляда от твоего тела. В моменты срывания одежды во мне говорила страсть, а теперь, когда я вижу тебя такого беззащитного, ко мне вернулся трепет. Ты зажимаешься и подбираешь к себе коленки, когда я пальцами провожу от твоей шеи до низа живота, пока не касаясь полувозбуждённого красивого члена. Ты что-то шепчешь о том, что нам нужно остановиться. Я лишь привстаю и перемещаюсь так, что теперь сижу перед твоими подобранными к телу ногами. Не касаясь руками, я осторожно целую твои колени. Я тихо говорю, что не причиню тебе боли, говорю, какой ты красивый, желанный и ценный. Я продолжаю нежно целовать твои острые колени и помещаю руки на бедра, легко поглаживаю бархатистую кожу на них, не оставляя никаких следов. Мои слова и действия, кажется, успокаивают тебя, и ты чуть размыкаешь колени, а также открываешь глаза, что до этого были зажмурены. Я смотрю прямо в них и вижу эту борьбу страха и желания, борьбу ребёнка и юноши. В который раз говорю, что ты не должен бояться, потому что я не сделаю тебе больно. Я перед тобой на коленях. Ответом служит то, что небольшая морщинка на твоём лбу разглаживается и страх постепенно исчезает из твоего взгляда, из тела. Я осторожно раздвигаю твои ноги, ты глубоко дышишь и смотришь то вниз, то на меня. Пальцами оглаживаю внутреннюю часть твоих бедер, одной рукой начинаю ласкать твой член, чувствую, как он твердеет в моей руке. Ты начинаешь дышать более прерывисто, вдохи не такие глубокие. Большим пальцем второй руки я начинаю массировать невинную дырочку, слегка надавливать, проталкивать внутрь буквально полфаланги. Ты такой узкий, мой хороший, такой чистый, никем не тронутый. Мысль о твоей девственности сводит меня с ума. Я облизываю свой средний палец, глядя тебе в глаза и заменяю им большой, останавливаю движения руки на члене. Ввожу в тебя один пальчик и вижу, как ты закусываешь губу, прикрываешь глаза. Прошу тебя говорить, если что-то не так. Ты слабо киваешь и вновь распахиваешь глаза. Я вижу эту невероятную зелень чуть затуманенную возбуждением. Мне очень хочется тебя поцеловать. Не вынимая из тебя пальца, подтягиваюсь за поцелуем. Целую тебя нежно, сдерживая напор всеми силами, но тут ты проявляешь его сам, я и от неожиданности останавливаю движения рукой. Твой вкус и смелость помогают вспомнить кое-что, о чём я совсем забыл сейчас, но так часто мечтал до этого. Отрываюсь от губ, твой взгляд сосредоточен на моих, из-за чего глаза слегка скошены. Это настолько очаровательное и сексуальное зрелище. Вытаскиваю из тебя палец и спрашиваю, не против ли ты, если мы вернемся к этому чуть позже. Вижу, как вновь сжалась твоя дырочка и ловлю себя на мысли, что хочу попробовать тебя на вкус и там тоже. Я беру одну из крынок, что ты принёс и, чуть наклоняя сосуд, проливаю на твоё тело немного ещё тёплого молока. Белые струйки потекли по твоей коже, огибая соски, собираясь во впадинке пупка. Часть стекает по бокам, а часть достигает члена и делает влажной юношескую растительности на лобке. Зрелище завораживает. Я прошу тебя открыть рот, ты слушаешься. Подношу сосуд к твоему рту и вливаю молоко. Ты немного проглатываешь, а остальное сбегает дорожками из уголков рта и по подбородку, вниз по шее, а далее по тому же маршруту, что и предыдущая порция. Ты тяжело дышишь, глядя мне в глаза и не задавая вопросов. Я припадаю к твоим губам и чувствую этот удивительный молочно-твой вкус. Дальше я слизываю влажные белесые следы на всём твоём теле: кружу языком вокруг сосков, втягиваю молоко из твоего пупка, оставляю поцелуи чуть ниже и наконец достигаю цели. Не пользуясь руками, я провожу языком широкую полосу по твоему члену. Ты немного выгибаешься и не сдерживаешь стон. Я знаю, как ты хочешь, чтобы я взял его. Я знаю, как ты стесняешься попросить. Больше я не медлю и, берясь рукой за основание, накрываю губами влажную набухшую головку. Начинаю посасывать её и чувствую, как тяжело тебе держать бёдра на месте. Стоит мне взять твой член чуть глубже и ускорить темп, как не проходит минуты и ты кончаешь мне в рот. Теперь вкус твоей кожи заменяет терпкий и сладковатый вкус спермы. Я спрашиваю, не хочешь ли ты попробовать себя, и, читая в приоткрытых глазах интерес, целую тебя в губы, делясь вкусом. Долго не терзаю твой рот, чувствуя твоё бессилие. Однако, это еще не всё, что я этим утром хочу с тобой сделать. Я ждал слишком долго, чтобы остановиться на этом. Отрываюсь от твоих губ, которые теперь чуточку припухли и приобрели цвет вишни. Кажется, если их прокусить, пойдет не кровь, а сладкий вишнёвый сок. Воздерживаюсь от этой идеи и спускаюсь ниже, снова прокладывая дорожку из поцелуев. Я не трогаю твой член - хочу, чтобы он встал от других моих действий. Немного подтягиваю тебя за бедра, так чтобы ты перестал плечами опираться о деревянную стену и полностью лёг на спину. Шире раздвигаю твои ноги и ягодицы. Взору снова открывается розоватая дырочка, влажная от капель молока, которые стекли на нее. Только от того, что я выдыхаю горячий воздух на нее, ты издаешь хриповатые звуки, среди которых теряется неразборчивое «пожалуйста». Начинаю лизать колечко мышц, делать то круговые, то хаотичные движения. Ты громко и коротко дышишь, касаешься моих волос, и это побуждает к более решительным действиям. Я проникаю в тебя кончиком языка, совсем немного растягивая стеночки входа. Чуть ускоряюсь, входя так глубоко, как могу, а затем снова начинаю кружить языком снаружи. По-кошачьи всей поверхностью языка облизываю кожу от входа до уже чуть набухших яичек. Как некоторое время назад, я смачиваю слюной пальцы и ввожу один в тебя. Ты немного напрягаешься, но я знаю, что скоро захочешь большего. Двигаю в тебе пальцем, пока не надавливая на простату. Когда делать это становится совсем легко, я добавляю второй, стараясь наблюдать за твоей реакцией. Ты жмуришься и слегка сжимаешь челюсть, но при этом делаешь телом движение навстречу. Мой маленький, ты такой храбрый. Мысль становится словами, и я замечаю легкую улыбку на твоем лице. Подушечками двух пальцев я нахожу нужный комочек нервов и надавливаю на него, сразу же начиная активно массировать. Ты приподнимаешься всем телом, издаешь отчаянный стон, открываешь глаза и с непониманием смотришь на меня. Я говорю тебе, что это твоя простата, что ты сможешь делать себе хорошо, проникая в себя пальчиками и надавливая на бугорок внутри. С еще одним стоном ты вновь ложишься на спину и сбивчиво просишь не останавливаться. Я начинаю слегка разводить в тебе пальцы, растягивая тебя. Осторожно добавляю третий и вновь начинаю надавливать на простату, чувствуя как стенки ануса сжимаются вокруг пальцев. Говорю тебе, что могу сделать тебе еще приятней. Говорю, что собираюсь по-настоящему лишить тебя девственности. Медленно вытаскиваю пальцы и сразу же, пока дырочка не сжалась вновь, подставляю ко входу член, проникаю головкой внутрь. Выжидая буквально несколько секунд, я полностью вхожу в тебя и замираю, как замираешь и ты. Это такой сладостный момент после столь долгого ожидания. Я наконец в тебе, я полностью владею твоим телом, твоя невинность навсегда принадлежит мне, и ничто этого не изменит. От осознания всего хочется выть. Будучи не в состоянии больше выдерживать бездействие, я наклоняюсь к тебе, почти ложась на твою грудь, а ты обвиваешь меня ножками, прижимая к себе. Я начинаю двигаться, выходя наполовину и снова резко вгоняя член до основания. Ты обхватываешь мою спину руками и делаешь поступательное движение бедрами. Я начинаю ритмичные движения в тебе и слышу твой отчаянный шепот, содержащий взывания то к Дьяволу, то к Богу. Понимаю, что нашел нужный угол, так как ты начинаешь со всей силой короткими ноготочками царапать кожу на моих лопатках и очень быстро подмахивать бёдрами. Ощущаю, как головкой вновь и вновь прохожусь по бугорку простаты, и это дает дополнительную стимуляцию. Жар твоего тугого тела сводит с ума, маленький. Я трахаю тебя еще несколько минут, быстро и сильно, теряясь в блаженных ощущениях и счастье. Просовываю руку между нашими телами и беру твой член. Ты буквально захлебываешься в собственном дыхании и стонах, когда я начинаю дрочить тебе. Так прекрасно чувствовать полную власть над тобой, малыш. Всего через пару десятков секунд ты кончаешь мне в руку, протяжно произнося моё имя, на этот раз совсем по-французски. Но я продолжаю тебя трахать и не останавливаю движения руки на твоем члене, буквально выдаивая тебя и заставляя раздраженно взвизгнуть от гиперчувствительности. Еще несколько толчков, и вот я с шипением сквозь зубы кончаю глубоко внутри тебя. Пот и, кажется, несколько слезинок стекает по твоему лицу, кудряшки прилипли ко лбу, грудь тяжело вздымается, выталкивая воздух и шум. Ты разрушен и совершенно прекрасен. Глядя на тебя сейчас, я вижу всё. Сильнейший оргазм продолжает отдавать электрическими импульсами и дрожью во всём теле, когда я выхожу из тебя и вижу, как из дырочки, из твоего больше не девственного, но от того, кажется, еще более идеального тела вытекает моя сперма. Ты с трудом сдвигаешь ноги и без сил опускаешь чуть согнутые колени на одну сторону. Ты глубоко дышишь и смотришь вверх. Я лишь кладу голову на твои колени, обхватывая их руками. И этот момент равен вечности. Я думал, что полностью завладел тобой, но это я себя тебе отдал. Потому что я чувствовал, что готов всю жизнь быть у твоих ног, мой чудесный молочный мальчик, мой прекрасный и юный Гарри Стайлс.