Личная тюрьма в Бейкон-Хиллс

На часах было около часа ночи. Питер как-то задумчиво посмотрел на Айзека. - Ты... эм... - Я сам дойду! - парень встал на ноги и, как-то шатаясь, поплелся в комнату. Наверху лестницы он опасно покачнулся, но устоял. Дальше предстояла холодная, темная ночь. Бывало ли у вас так, что вы боялись заснуть? Боялись, потому что знали, что вам будет очень трудно проснуться. Слишком трудно. Сложно выпутаться из всех этих нитей, опутывающих вас. Из этого болота, которое неминуемо тянет вас вниз, на дно. В темноту. А потом, когда вы просыпаетесь, становится еще страшнее, так как вы знаете, вы вскоре снова заснете и есть ведь вероятность, что не проснетесь. Вы застрянете, вы утоните. И вы не откроете глаза. Такие темные ночи. Без звука, без движения. Одной ночи и так достаточно, чтобы в ней что-то было. А в ней ничего нет, но при этом она вязкая, жидкая, как варенье или кровь. Она обволакивает тебя, пачкает в своей темноте и пустоте. Разъедает тебя. Вот что действительно страшно. Страшно, что ты останешься в ней. Но при этом есть этот убивающий холод. Он будто копьем все время протыкает твое сердце. Перехватывает дыхание. Ты вытягиваешь шею, чтобы в рот хоть что-то попало. Хлопаешь глазами будто рыба на суше. Ты умираешь. Сразу тремя путями. Ты засыпаешь, ты замерзаешь, ты боишься... они придут за тобой. Айзек натянул одеяло на голову и тихо заскулил. Он, если честно, не хотел, но на выдохе изо рта выходил пар и свист, очень похожий на всхлипы и вой избитого полумертвого волка. Айзек не мог это прекратить. Это прекращалось только тогда, когда он переставал дышать. А не дышать он не мог. Впервые за 3 дня у него было достаточно своих проблем, чтобы слышать чье-то сердцебиение. Он впервые забыл о нем. Все внимание было сосредоточено на выживании. Через час дверь с шумом распахнулась. Она ударилась о стенку и оставила там маленькое углубление. - Черт! Ты не можешь потише? - Отвали, - прохрипел Айзек. - Все терпят. Так что, сделай милость, закрой пасть. Хейл развернулся и в этот момент Айзек случайно выпустил жалобный вслип. То есть жалобнее всех предыдущих и самый громкий. Он вылез головой из под одеяла и глянул на Питера. Тот стоял в одних домашних шортах и напоминал человека, которому очень нужен вентилятор. Почему это напоминал? Он им был! Но ему другое нужно было. И они оба это знали. Мужчина стоял спиной сжимая руки в кулаки. Он боролся с собой. Он сам хотел все решать. Да, он доверял своему волку. Но это было как-то... ах да, черт с ним. Питер быстро обошел кровать и лег сзади, накрывшись одеялом. Парень уже стягивал с себя ненужный свитер, рубашку и майку со штанами. Он вжался спиной в грудь мужчины, и у обоих вырвался стон облегчения. Будто на обожженную грудь положили лед. Будто к онемевшей, каменной спине приложили горячую грелку. Мужчина сгреб парня в охапку и еще сильнее вжал в себя. Наконец-то... Как хорошо...