Heilig

      Чтобы не сойти с ума от однообразности, одиночества и тоски, каждый старается забыться, сбежать в мир грез и воспоминаний о счастливом прошлом. Но иногда даже это не может спасти от боли и страха реальности, что иглами остро впивается в разум.       Я смотрела на Кэрри и Кори с щемящей жалостью, что стальными тисками сжимала мне сердце. Маленькие и бледные, они играли на чердаке в самой тени возле камина или сутками напролет смотрели телевизор, не испытывая уже ни малейшего желания выйти на улицу. Худые ручки Кэрри напоминали мне веточки деревьев весной, когда во сне сестренка обнимала меня. Иногда я просыпалась ночью из-за того, что она звала «Мамочку».       Мама же не приходила к нам уже пару месяцев. Мы даже не знали точно, здесь ли она, покорно ожидая смерти дедушки и подобострастно выполняя все его предсмертные желания, или уже покинула это огромное поместье, совсем позабыв, что в маленькой комнатке с выходом на чердак остались ее дети. Поразительная легкомысленность. Хотя я всегда знала, что наша мама такова…       Каждый день мы с Крисом украдкой от близнецов переглядывались, не решаясь заговорить о самых главных вещах: о матери, что стала так равнодушна к нам, горячо любящим детям, и… о нас.        Трудно вспомнить, когда вообще все это началось: наша простая родственная любовь переросла в нечто большее. Вот уже целый год мы жили изолированно от внешнего мира, потому, возможно, так легко поддались искушению. Единственными, кто мог узнать о нас, были близнецы и бабушка. Первые были слишком малы, чтобы понять, а бабушка же с самого нашего появления здесь считала нас отродьями дьявола, порождением инцеста, склонными к нему же. Так в чем же мы разочаровали бы сумасшедшую старуху, узнай она о нашей с Крисом любви?       – Не грусти, Кэти, – голос старшего брата всегда успокаивал, помогал выбраться из плена невеселых мыслей.       Лишь благодаря ему я все еще верила в то, что мы сможем спастись отсюда.       Крис взъерошил мои волосы, а потом украдкой от близнецов поцеловал в макушку.       – Я люблю тебя.       – И я тебя, – тихо ответила я, позволяя рукам брата поднять меня с подоконника и притянуть к себе.