***
Прошел час, два, а я сидел перед листками бумаги и совершенно не знал, что написать. Это оказалось куда труднее, чем я думал. Мыслей более, чем достаточно, но как только я беру в руки ручку, то сразу же впадаю в столбняк. И позвонив второй раз своей сестре за день, я уже не сомневался, что она занесет меня в черный список своего телефона, но все же она согласилась приехать. - Только не говори, что наш обольститель женских сердец не знает, что написать девушке? – с насмешкой спросила Райдел, когда я ее запустил в свою комнату. Мне было ужасно неудобно перед сестрой, однако дело не требует отлагательств. - Так-так, посмотрим, что ты у нас тут понаписал, - Райдел взяла первый листок, лежащий на полу, и начала читать вслух. - Стихи. Отлично! Девушка Лора на свете жила И о любви своей парню врала. Сестрица состроила страдальческую гримасу. - Это не очень романтично, Росс, - смягчающе сказала та. - О, да! Хорошо. Забыли про стихи. Глупая идея, - я стал искать в своих набросках, что-нибудь еще. Найдя нужный листок с обращением, я начал читать: - Дорогая, Лора! Когда ты входишь в комнату, мое сердце прыгает, как молодой барашек весной. Послышался еле сдерживаемый смешок. - Нет. Это слишком романтично. Я покачал головой, при этом на ходу придумывая новый сюжет письма. - Дорогая, Лора! Это касается нашего недавнего разрыва. Я о нашем расставании тридцать первого… - Это немного формально, - снова прервала меня сестра. - Я не знаю, что писать, Райдел! – из моих рук посыпались листки на пол. Сев на кресло, и закрыв лицо руками, я уже был готов смириться с тем, что мне никогда не вернуть Лору. - Ладно, слушай, - не выдержав моих мучений, Райдел взяла свободный стул и села напротив меня. – Просто задай себе вопрос: Почему тебе так тяжело рассказывать ей о своих чувствах? Не думая ни минуты я начал отвечать: - Потому что… если я выберу не те слова, то потеряю ее навсегда. А потом мне придется видеть ее каждый день и знать, что она не будет моей. И от этого я чувствую себя потерянным. И … совершенно несчастным. Райдел искренне улыбнулась. - Ну, тогда возьми и скажи ей именно то, что только что сказал мне. Девушка встала, подняла с пола чистый листок и ручку, и протянула их мне - А теперь, если ты не возражаешь, я поеду. Так как, если я опоздаю на свидание, то тебе придется объяснять Эллу, зачем и почему мне пришлось ездить к тебе весь день. Я усмехнулся, обнял сестру и пожелал удачи. - Надеюсь, что мои старания не пройдут зря! Грозно сверкнув глазами, сестрица вышла из моей комнаты, оставив меня одного с белоснежно чистым листом. Только теперь я уже знал, что должен написать.***
К вечеру мое письмо было готово. И, разумеется, я сразу пошел к комнате Лоры. Постучав в ее дверь, я ничего не услышал кроме тишины. Конечно, можно было бы ей подсунуть конверт с письмом под дверь, но отчего-то мне хотелось отдать его лично. Просидев под ее дверью час-полтора, прокручивая в своих руках бедных конверт, я уже хотел уйти, но тут издалека послышались шаги. Быстро встав на ноги, я с замиранием сердца стал ждать встречи. Да, это была она. Лора общалась с кем-то по телефону, временами смеясь. Я готов отдать все на свете, лишь бы ее улыбка не угасала никогда. Вот только, когда шатенка заметила меня возле своей комнаты, веселые искорки в глазах несколько померкли. Она повесила трубку, и уже обращалась именно ко мне: - Не можешь придумать занятия получше, чем... слоняться по коридорам? – она говорила спокойно, а голос ее был совершенно нейтрален. Как будто она меня видит в первый раз. - Я искал тебя. - Ты меня нашел. Дальше что? – она посматривала на дверь своей комнаты, и только сейчас я понял, что загородил ей проход. Конечно, вот почему она начала со мной говорить. - Я… Это… Почему я такая тряпка? Еще немного и я бы точно начал рвать на себе волосы от злости на самого себя. - …Здесь все сказано, - не без труда, я протянул Лоре письмо, практически вкладывая ей в руку, - как я все испортил, и почему ты должна дать мне второй шанс. Лора осмотрела конверт, немного обескураженная таким поворотом событий. - Если потом ты не передумаешь, я больше тебя не потревожу, - заверил ее я. Уже делая шаг по направлению к лестнице, я вспомнил кое-что, что заставило меня остановиться. И от неловкости я затараторил. – О, я нарисовал еще и картинку. Не обращай на нее внимания, на ней мы с тобой. Похоже, как будто это рисовал ребенок. Я бы ее выкинул, но не хотелось переписывать это письмо. Под конец своего глупого высказывания, я понял, насколько сейчас жалок. И приложил не малые усилия, чтобы замолчать. - Прочти, хорошо? – и не дожидаясь ответа, я зашагал прочь. Господи, какой же я балван! В любом случае, я сделал все, что мог. Теперь от меня ничего не зависит.