Моя неприличная Греция

Я сознательно не употребляю термин «город» или даже «городок», потому что на Закинфе их нет. За исключением, пожалуй, столицы острова — Занте-тауна. Население здесь слишком малочисленно. Всего на Закинфе проживает около сорока тысяч человек. По питерским меркам это что-то типа небольшого микрорайона. В основном местные жители обитают в горных деревнях и приезжают на работу в три курортные местности лишь на туристический сезон. Здесь он длится с конца апреля по начало октября. Все остальное время апартаменты, виллы, отели, ночные клубы, рестораны и магазины на побережье простаивают запертые на ключ и напоминают зоны отчуждения. Мы с матерью попали на Закинф как раз в начале этого туристического сезона, и мне лично довелось наблюдать, как оживают и наполняются людьми эти территории-призраки. Не могу сказать, что это зрелище не для слабонервных, но в общем немного жутковато. Так, белорусская пара в возрасте, с которой я познакомился во время первой прогулки, оказалась одна-одинёшенька в пятиэтажном отеле. Номера они бронировали по интернету еще в январе и, в общем, мягко говоря, были в шоке, когда в середине мая попали в пустую гостиницу. Нет, конечно, владелица отеля тут же объявилась, чтобы их вселить. Каждый день к ним приходила горничная, и повар лично готовил в столовой для двоих постояльцев, но на ночь обслуживающий персонал не оставался. Белорусы рассказывали мне обо всем со смехом, но было видно, что им не по себе. Чего стоило только купание на пустом пляже гостиницы. Однажды около них больше часа отирался, буквально путаясь под ногами, подозрительного вида албанец (а по статистике больше всего преступлений на острове совершается именно представителями этой национальности) и все время говорил по телефону. — Нет, ты представляешь, как тебя, кстати… — Слава. — Вова. Жена — Люба. В общем, пляж огромный. Располагайся, где хочешь, а он и трется, и трется около нас. И звонит еще кому-то. Ну, я не выдержал и дал ему в морду для профилактики. Так сразу ушел. А зацепились мы языками с этой парой на остановке небольшого паровозика на колесах, курсирующего между нашим поселением и Занте-тауном. Еще в номере я просек тоже необычный звук колокольчика, а потом увидел это чудо из нескольких стилизованных вагонов на сцепке и решил проследить маршрут. Белорусы поведали мне, что удовольствие прокатиться в столицу стоит пять евро на человека. Это примерно за двадцать минут поездки. А идти пешком в Занте-таун около часа. Ровно столько занимала и моя ежедневная прогулка в Питере до метро, если я хотел разгрузить мозги. — Ну, что ж, я как-нибудь с удовольствием пройдусь туда. Спасибо за информацию, — улыбнулся я, намекая, что хочу продолжить знакомство с островом, и пора прощаться. — Славка, и не вздумай, — посерьезнел мужик. — Во-первых, часть пути проходит прямо по автомобильной дороге, и нет обочины. Греки-то вменяемые, если гонки не устраивают. А так нахрен собьют еще наши соотечественники. Вот с ними-то греки как раз и соревнуются. Темпераменты же схожие. Я еду — не свищу, наеду — не спущу. Может, потому так хорошо и понимают нас. И вот еще что… Еще одна часть пути прямо под скалами и лесом. Хочешь смейся, хочешь нет. Но я лично змей до усрачки боюсь. Здесь их тринадцать видов водится, и только один ядовитый. Но ты ж у нее не спросишь. Мать, ты кусаешься или как? Сидел я тут как-то раз на пляже, балдел, медитировал. И она рядом. Тихо так, тварь, под бок подползла. В клубок свернулась, глазенки прикрыла, на солнце расплюндилась. Я, бляха, чуть от ужаса до Пелопонеса по морю не рванул. А она от меня в обратную сторону. А Люба ржет, ты чего, говорит, это ж уж был обыкновенный. То-то я еще думаю, кошек у них в домах многовато. В каждой семье с десяток. Котов на Закинфе действительно очень много. Всех пород и мастей: черных, белых, лысых, пушистых. И все они выглядят такими заморенными и несчастными, как будто сейчас скончаются у тебя на глазах от голода. Местные жители, в отличие от россиян, хвостатых-полосатых домашними животными принципиально не считают и не кормят, чтобы те охотились на змей и мышей. И вполне закономерно у гуляющих самих по себе главным предметом охоты становится разновидность homo sapiens — человек на отдыхе или турист. А с дядей Вовой и Любой мы потом еще не раз пересекались на экскурсиях. Смотались мы вместе в Афины, где посмотрели на разводку эфзони, узнали, зачем греческие матери добровольно переодевали сыновей в женскую одежду и отращивали им длинные волосы, заглянули и в царство хитрого на выдумки Аида и мрачноватого Посейдона, полюбовавшись профилями этих греческих богов, но… как всегда не все сразу. После беседы с белорусами, я зарулился в небольшой кафетерий, где заказал себе греческий кофе. Попробовать этот напиток мне в обязательном порядке порекомендовали друзья. Правда предупредили, что сначала лучше взять небольшую порцию — для туристов. И если сразу не принесут ледяную воду к нему, то напомнить об этом официанту. Сами греки обычно берут двойную порцию, но они люди тренированные. И есть к чему стремиться. Вообще для грека, особенно с островов, время, когда он пьет кофе (а они способны это делать днем и ночью) — это святое. В такой момент, затягивающийся так на часик-другой, их нельзя трогать, и уж тем более не стоит отвлекать по мелочам. Особенно, если грек вкушает любимый напиток в одиночестве. Здесь уже можно и с ходу получить в табло, потому что это не просто процесс поглощения жидкости, а акт восстановления гармонии с окружающим миром и познания себя. А для истинных представителей данной национальности это самое главное, намного важнее каких-то там денег и карьерного роста. Если же греки распивают кофе в компании, то тоже легко нарваться на неприятности. Здесь, могут решаться очень важные жизненные и семейные вопросы. Например, до сих во многих греческих семьях окончательное решение вопроса о том, на ком женится молодой человек, остается за… его матерью. И если ей потенциальная невеста пришлась не ко двору, то в большинстве случаев девушка быстро получит отворот-поворот. Делается это тоже за чашечкой кофе. И вот, если мать при беседе с кандидаткой, что-то не устраивает, то вершительница судеб просто встает и уходит, не расплачиваясь. Ну, а я же поперхнулся только от первого глотка этого напитка, принесенного мне в чашке размером с напёрсток, и почувствовал, как у меня мгновенно заколотилось сердце, а глаза выпучились и начали вылезать из орбит. Как, попивая этот напиток, грек по соседству смог еще и курить трубку, для меня осталось большой загадкой. И тут же рядом со мной нарисовался, видимо, наблюдавший за всей этой сценой официант, на подносе у него был бокал с белым вином. — Эфхаристо, — пробасил он, улыбаясь на тридцать два зуба. — O, sorry no wine for me. I didn’t order it. (Вино не мне, я это не заказывал). — Эфхаристо. — Hi, эфхаристо means «thank you». So it’s free. Where are your from? (Хай, эфхаристо означает — спасибо. Так что это бесплатно) — оживилась рядом пожилая дамочка. На ее столике я приметил тоже недопитый наперсток, а заодно и уже наполовину опустошённый бокал. — Hi, I am from Russia, — выдохнул в ответ я, предвидя ответную реакцию. — Oh, really? I thought, something like Denmark, Germany or may be Poland. Well, I read somewhere that Russians don’t speak English. And there bears, roaming in your cities. (Действительно? Я думала, вы из Дании, Германии или Польши. Я читала где-то, что русские не говорят по-английски. И у вас там медведи бродят по улицам) — вытянулся фейс у иностранки. — Oh, yeah. I met couple of them in the Hermitage and in the subway. And they did paid for the entrance. Got purses and paid. (О, да. Я встречал парочку из них в Эрмитаже и в метро. Они даже заплатили за вход. Достали кошельки и заплатили), — с чувством исполненного национального долга выдохнул я. За границей я наслушался очень много сказок о русских, тотально неспособных к обучению. И потому мне всегда было обидно, когда иностранцы брались решать сразу за всю страну, наобщавшись с нашими не лучшими, но обеспеченными товарищами, прорвавшимися за рубеж на деньги родителей. — Okay. I see, you ‘ve got proper educated bears (Окей. Я смотрю, у вас образованные медведи), — заулыбалась старушенция, — it was nice to meet your. I’ m Barbara and I’m from Canada. And I always tell my teddy bear, that Russian are not such idiots, as someone in the neighborhood wants to present them. And now it’s time for me to go. Because I told my husband that I’m going to have me Greek coffee. And as a result… (Было приятно встретить вас. Меня зовут Барбара, я из Канады. И я всегда говорю своему медвежонку-мужу, что русские не такие идиоты, какими их хочет представить кое-кто по соседству. А теперь мне пора. Я сказала мужу, что иду пить греческий кофе, а в итоге…) Вот потому, после этой старушенции, мне было и совсем непонятно, что произошло дальше в супермаркете, в который я заглянул, чтобы купить воды, чего-нибудь перекусить и повеселиться на вечер. Я уже собирался расплачиваться, когда вдруг увидел огромные спелые арбузы. Это в середине-то мая. Некоторые из них были нарезаны на части и завернуты в полиэтилен, другие же целые ягодки манили восковыми темно-зелеными боками со светлыми полосками. В Питере я не рисковал покупать арбузы раньше начала августа и всегда с нетерпением ждал времени, когда можно будет снова почувствовать этот свежий и бодрящий запах. Короче, я прилип к прилавку, слюна закапала, как неисправный кран, а уже через пару секунд костяшки принялись выстукивать «морзянку» в поисках того самого — гулкого как бубен и сладкого как сахар. — Привет. Я Надя, работаю здесь продавщицей, тебе помочь? — раздалось над ухом, когда я вроде бы нашел его. И не то, чтобы я опешил от того, как быстро меня раскусили, но в мгновение озадачился, чем выдал в себе «руссо туристо» с головой. Ведь таких проколов у меня еще никогда не встречалось. А объяснение оказалось простым как три рубля, и в духе анекдотов про школу этикета для отечественных шпионов и «прищуренный глаз» с уже вынутой чайной ложкой. — Привет, ага, давай, — буркнул я, — как догадалась, что я русский? Ну, допустим, на типичного грека я действительно мало похож, но, может быть там Европа? А девчушка метнула цепкий взгляд на мое запястье и указала рукой… на часы. — Нет, на самом деле, есть и светловолосые и светлоглазые греки. Так что не в этом дело, — заулыбалась она. — Просто никто из них не носит наручные часы. Особенно здесь, на острове. Понимаешь, у них не принято следить за временем в принципе. То есть, если человек куда-то опаздывает, то такова воля судьбы, и значит так надо. Никто ни на кого не сердится, а просто все садятся пить кофе в ожидании задерживающихся. Могу поспорить, что даже в твоём отеле часы стоят на месте. (И как в воду глядела. Столкнулся я потом и с еще одной байкой про греческое расписание движения автобусов с поправкой на час-полтора. В общем, други, в этой стране действительно никто никуда не спешит. Хотя довелось мне повидать и аттракцион из разряда смертельных трюков — «бегающий грек»). — Ну, ок. А что во мне выдало именно русского? — продолжал стоять я на своем. Тут Надежда захихикала и снова указала рукой, но уже на мой предмет вожделений, любовно прижатый к животу. — Ты понимаешь, никто из иностранцев, кроме русских, так арбузы не выбирает. Только наши долго стучат костяшками, задрав пятую точку наподобие страуса. А потом долго музыкально прислушиваются и определяют свою ягодку. Европейцы так не делают, если, конечно, не имеют русских родственников. Вот и не верь теперь в бытовые проколы легендарных разведчиков. А еще чуть позже во время экскурсий узнал я и истинную причину такой неспешности греков. Речь с гидшей, которую мы поначалу опрометчиво окрестили Фрекен Бок (а, в итоге она оказалась мировой теткой и чем-то неуловимо напомнила мне великолепную Ариадну с Кипра) зашла о национальной еде греков. — Так вот, традиционный завтрак у них состоит из самого простого блюда, требующего минимум усилий, но занимающего при потреблении много времени, — протянула она. — Берется хлеб, крошится в мисочку и все это дело заливается вином. Белым или красным — это по настроению. — И сколько в мисочку входит жидкости? — присвистнул я. — Ну, Славочка, опять же — по настроению. От половины бутылки до целой. Ну, оно и понятное дело, кто бы спорил. Как говорится, выпил с утра — весь день свободен.