100 лет спустя (рабочее)

Бретт устало откинулся на спинку пассажирского сиденья. Ехали мы достаточно долго, пару раз останавливаясь на перекус. Бретт с удовольствием лопал фаст-фуд из придорожных забегаловок, близнецы пили донорскую кровь, а мне приходилось шастать неподалеку в поисках подходящей жертвы. Не сказать, что мне прямо уж нравилось убивать, но жизнь прохожего стоила для меня намного меньше жизни Бретта, так что совесть пришлось послать к такой-то матери. Бегло взглянув в окно заднего вида, я выжала газ на полную мощность, но от старенького Форда многого ждать не приходилось, и я с трудом подавляла в себе желание выйти из тесного салона и пинками погнать машину до Нью-Йорка. Надо сказать, что двигаться по-человечески я так и не научилась, хотя кое-какие сдвиги уже были. Теперь Бретт хотя бы успевал замечать мое приближение. А вот с дверями нашего транспорта все оказалось намного сложнее: теперь они держались на честном слове, и Бретт сам закрывал их, чтобы я ненароком не доломала нашу колымагу. Изабель вовсю что-то лепетала, беспокойно возилась, что-то трогала, вертела головой, а вот Себастьян, наоборот, тихо сидел и любовался тем, что мелькало за окном. Надо же, им еще нет недели, а они уже показывают себя. Иззи оказалась крошечным термоядерным реактором, что было для меня совершенно неожиданно, а Себастьян был задумчивым, спокойным и предпочитал книжки, купленные мной в Сиэтле, общению с шебутной сестрой, что ее совершенно не устраивало. В итоге две книжки, а точнее, то, что от них осталось, уже были выброшены, а дети дулись друг на друга. Что ни говори, а было понятно, что их интеллектуальное развитие было более быстрым, чем физическое. Они выглядели примерно на три-четыре месяца, а вели себя как пятилетние. Но главной проблемой оказалось не это - Изабель уже не хотела довольствоваться кровью из пакетов и с нарастающим интересом смотрела на людей, которые иногда подходили, привлеченные ангельской внешностью детей, и передавала мне свои отнюдь не дружелюбные мысли. Благо, девочка не показывала клыки, и все остались живы, но ее это не радовало. Я говорила с ней, объясняла, что убивать людей - плохо, на что лишь получала мысленный вопрос "А ты разве сама этого не делаешь?". Стыдно сказать, но мне совершенно нечего было ей ответить. Просто потому, что в глубине сознания я знала, что пить свежую кровь - нереальное наслаждение. Аж клыки чесались от одного воспоминания. - О, наконец-то! Я уж думал, что не доедем! - фыркнул Бретт, уставившись на показавшиеся небоскребы одного из самых красивых городов Америки. Я усмехнулась и взглянула в зеркало заднего вида. На заднем сидении все было тихо и мирно: дети, уставшие от долгой дороги, мирно посапывали в своих креслах. Эта идиллия заставила нас с Бреттом улыбнуться. Надеюсь, нам не придется уезжать так же быстро, как из Вудвея. Несмотря на то, что они не люди, я хотела, чтобы у них было хотя бы подобие детства. Как обычно, заехали в первый же попавшийся отель. Я уложила детей на кровать и села на пол около них, а Бретт отправился на поиски жилья. На сей раз мы после долгих споров решили не бравировать роскошью и поселиться в Ист-Сайде, одном из самых криминальных районов, там, где никого не будут удивлять внезапные исчезновения людей посреди ночи. Бретт, услышав, что я решила направиться именно туда, устроил нешуточный скандал, заявив, что я наверняка не одна такая умная и район наверняка кишит вампирами, а я "лезу прямо под клыки". Однако зная нравы моих теперь уже собратьев, я с уверенностью могла сказать, что бояться стоило как раз не этих вампиров, а тех, что живут в престижных районах и держатся за свое место. Эти-то как раз и попытаются узнать побольше о новичке, приехавшем к ним в город. И вряд ли компания человека добавит в их глазах доверия, скорее наоборот, и тогда можно будет начать опасаться за детей. А вот те, что живут в районах гетто, вряд ли станут лезть не в свои дела, если я не буду поднимать шума. Только вот Бретту это доказать оказалось непростой задачей. На все мои доводы тот лишь фыркнул, но понял, что спорить бесполезно. Я просидела в номере почти четыре часа, наблюдая за детьми и тренируясь перед зеркалом. Надо же, а казаться человеком не так-то просто: нам не надо дышать, у нас идеальная осанка, и мы частенько застываем как статуи, а это здорово бросается в глаза. Я то и дело ловила себя на мысли, что выгляжу нелепо, пытаясь подражать людям, но тренироваться было надо, и я едва сдерживалась, чтобы не переломать все к чертям. А, да, злость оказалась проблемой посерьезнее, чем голод. Вампиры со стороны кажутся такими невозмутимыми, а я, как только влезла в их шкуру, поняла, что не все так безоблачно. Контролировать свои эмоции мне было невероятно трудно, быть может, из-за того, что я была новорожденной, по сути, совсем еще ребенком в мире вампиров. И это тело пока еще не особо охотно мне подчинялось, но получалось с каждым разом все лучше, что меня очень радовало. Внешность моя так же перестала быть такой уж вызывающей: глаза, прежде горевшие как огонь, теперь почти потухли и стали такими же, как у вампиров, что мне доводилось встречать; волосы уже не блестели так ярко, да и весь мой вид словно "притерся" к этому миру. То ли это было результатом того, что мое превращение уже закончилось окончательно, то ли я просто привыкла к своему отражению. Зрение перестало пугать, рефлексы тоже, и я наконец вздохнула спокойно. Видимо, процесс адаптации завершился, и теперь я чувствовала себя в своей тарелке. Пока не чуяла кровь. Время уже было позднее, и я начала волноваться за Бретта, подевавшегося невесть куда. Уже выскакивала несколько раз на улицу, но его запах растворился, и я даже понятия не имела, куда он мог направиться. Беспокойство перерастало едва ли не в панику. Что делать, я понятия не имела. Ведь если с ним что-то случилось... Даже думать об этом не хотелось. Однако он не появился и к утру. Поняв, что ждать его бесполезно, я собрала вещи и взяла детей на руки, на всякий случай оставив метрдотелю записку с адресом отеля, в который я перебиралась. Уже в Бруклине я обнаружила, что моя банковская карта пропала, осталось только двадцать тысяч наличных, спрятанных в потайном кармане на всякий случай. Ах ты сучонок... Заскрипев зубами, я огляделась по сторонам, удостоверившись, что меня никто не видел, и треснула кулаком в стену. Брызнула каменная крошка. Дети, с интересом наблюдавшие за мной, переглянулись. В дверях отеля я притормозила, разглядывая обшарпанные стены какого-то несуразного грязно-зеленого цвета, и небритого мужчину, чистящего ногти за кассой. Ну и мерзость... Подойдя поближе, я кинула на стол пятидесятидолларовую купюру и дождалась, пока этот чурбан дотянется до стойки с ключами. От него нестерпимо разило потом и дешевым пивом, вся майка была заляпана жиром, а брюки наверняка можно было ставить к стене. Такой свиньей даже самый голодный вампир побрезгует. Подавая мне ключ, этот урод придержал меня за руку и подмигнул. Бр-р-р, кто-нибудь знает, вампиры умеют блевать? Презрительно скривившись, я вырвала руку и отошла подальше. Бояться было нечего, но свое отвращение я перебороть не могла. Что-то мне подсказывает, что эта скотина ко мне еще заявится. Что ж, рады будем видеть ужин с доставкой на дом, и плевать, что он будет такого же качества, как и этот вонючий отель. Я оглянулась на коляску с детьми и мысленно извинилась перед ними за то, что тащу их в эту дыру и пообещала, что как только мы найдем Бретта, то уедем отсюда. В номере я покормила детей донорской кровью, с тревогой подметив, что оставшегося не хватит и на пару дней, а я даже отойти от детей не могу. Наблюдая за близнецами, я принялась раскидывать мозгами, куда может направиться Бретт с такой суммой денег в кармане. Первой мыслью стали казино и бары, но я отмела ее. Бретт не такой дурак, чтобы загрести кучу денег и пуститься во все тяжкие, зная, что теперь на него точит зуб вампир, следовательно, из Нью-Йорка он постарается скрыться и залечь на дно. Но куда? Дети уже угомонились и тихо-мирно посапывали, развалившись на кровати. От одного только взгляда на них вся злость на Бретта пропала. В конце концов, он спас меня и их, а это многого стоит. Пусть даже и из своих корыстных целей, но он нам помог, так что убивать я его не стану. Прикрыв своих чад одеялом, я аккуратно вышла из номера, кое- как закрыв скрипучую дверь, и просто разнообразия ради решила воспользоваться лестницей, а не окном. Не обратив внимания на портье, я вышла на улицу и вдохнула запах нью-йоркских ночных улиц. Горло уже начало саднить, и держаться становилось сложно. Организм требовал пищи, и я ничего не могла с этим поделать. Где-то играла электронная музыка, и я направилась туда, зная, что в такое время там полно пьяной молодежи. Добыть себе обед будет проще простого. Чтобы меня не засекли камеры, я побежала по крышам. Здания разноуровневые, то два этажа, то пять, и я наслаждалась прыжками, отвлекаясь от жажды. Около клуба я присела на краю крыши и стала разглядывать людей, толкающихся возле этого заведения. Пусть я и была не здешней,я уже могла сказать, что это заведение пользуется дурной славой: даже отсюда я прекрасно слышала запах курительных смесей, запрещенных в большинстве штатов. Шум сзади заставил насторожиться, но уйти незамеченной я так и не смогла. - О, я вижу, в городе появились еще вампиры! - прозвучал до боли знакомый голос над ухом. Я резко развернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Я знала, что не ошиблась. - Ты...