Сейчас

Никогда не поймешь, что значит “достаточно”, пока не узнаешь, что значит "чрезмерно". Уильям Блейк. Пословицы Ада. Не бойтесь совершенства. Вам его не достичь. Сальвадор Дали. На седьмой день ему всё остопиздело. Егор Летов. Сто лет одиночества.

Место: Терра. Дата: 27 сентября 177г. После Колонизации. Задача: наблюдение, поиск оптимальной вероятности. Отличительная особенность: Жан. Мужчина средних лет с резкими чертами лица больше похож на свирепого наемника из какой-то выдуманной истории, чем на бывшего премьер-министра Единого Конгломерата, большого почитателя идей семьи Пискрафт и самого азартного человека во всем восточном полушарии Жана Кастера. Облокотившись на перила открытого балкона, он хмурится, глядя на ненастоящее солнце Терры, и делает первую затяжку – непонятная никому причуда в этом искусственном и слишком рациональном мире. Горло, отвыкшее от никотина, спазматически сжимается, он давит внутри широкой груди кашель и крепче опирается на перила, потому что голова начинает идти кругом. Переведя взгляд на лацкан пиджака, он устало прикрывает глаза. Да, так оно все и начиналось – головокружительно, пьяняще и болезненно. Он еще преподаватель философии, ему тридцать два года и большие перемены, происходящие в его стране и всем мире, будоражат воображение. Он видел её вчера на улице – девушку, о которой говорят, что она дочь Пискрафта, видел так же ясно, как сейчас видит своего самого способного, блестящего и самого раздражающего студента – двадцатилетнего Яна Боэ с его неизменной кривой улыбкой и сестрой-близнецом, следующей за ним по пятам, как тень. Во всех смыслах этого слова. — После полуночи нельзя покидать свои комнаты, для вас это не должно быть новостью. Никаких нагоняев, дисциплинарных наказаний. Не все люди одинаковые, так он считает. Некоторым можно прощать непростительное, например, Яну, потому что ограничивать в чем-то гения, пытаясь запихать его в рамки привычного всем мира – губительно. Им повезло, что на них не наткнулся кто-то другой. Не вытащив рук из-под её свитера, Ян улыбается ему непринужденно и слишком вольно: — Она не могла уснуть одна. Как будто это его извиняет. Как будто это её извиняет. — Чтобы через двадцать минут в коридоре было пусто. Развернуться и поспешить в свою комнату, открыть прикроватный шкафчик, вытащить бутылку и сделать два больших глотка. Не все люди одинаковы. Он снова видел её – на этот раз по телевидению. Рилина Пискрафт. Бескомпромиссная, прекрасная, юная, искренняя, с печальными глазами, видящими само нутро каждого, прощающими человеческое уродство, верящими в лучшее. Если бы он не лишился преподавательской лицензии из-за пьяных дебошей и пристрастия к азартным играм, он бы непременно отправился в королевство Сэнк и трудился бы на благо его жителей. Но он слишком жалок, ничтожен, все его таланты были растрачены на пустые мелочи, и теперь он продолжает опускаться все ниже и ниже, разорвав все связи с прежними знакомыми. До него никому нет дела, и ему ни до кого дела нет, кроме нее. Завтра он начнет писать свою книгу, и тогда, может быть, что-то изменится. Когда-нибудь он сможет стать ей достойной опорой, угодливо нашептывает его воображение в те моменты, пока он продолжает отравлять свое тело алкоголем. Все его бредовые фантазии – только о ней. Все его светлые мыли – о ней. — Ну и крысятник! Профессор Кастер, право, то, что у вас нет сестры – потеря потерь. Мужчина не в состоянии содержать свое жилище в надлежащем виде. Разлепив слезящиеся веки, недоуменно хмуриться на образ Боэ, и ждать, пока порождение бреда рассосется само. Но Ян, и не думая пропадать, нахально усаживается в кресло – единственное чистое место в его гадюшнике, вытягивает длинные ноги, пока носки его ботинок не упираются бывшему учителю прямо в ноющий бок, и склоняет голову, изучая его своими цепкими и беспощадными блекло-серыми глазами. Этот взгляд выкручивает внутренности, он начинает особенно остро ощущать запах своего несвежего и грязного белья и самый гадкий – перегара в его душной комнате. — Чего тебе? – Нарочито грубо, чтобы тот поскорей ушел, еле ворочая распухшим языком. Нисколько не смутившись, Ян машет перед его носом какой-то бумажкой: — Я сегодня защитился и решил зайти за поздравлениями. — Прими мои поздравления и выматывайся. Притворно огорченный вздох: — А я-то думал, что был вашим любимчиком. — Как видишь, мне на тебя глубоко насрать. Уходи, у меня дела. В собственном воображении тут же дать самому себе затрещину от того, как нелепо это прозвучало. Ян же просто кивает: — Умг. Я понял. У вас дела. Чтобы как-то сгладить неловкость, провести по сальным волосам своей огромной пятерней и прикрыть ей глаза: — Где твой хвост? Услышать довольный смешок. Значит, получилось. — Когда у мужчин серьезный разговор, женщины не должны вмешиваться. — А у нас серьезный разговор? Пауза. Рука все еще закрывает глаза. Чертовщина, вот бы увидеть его лицо. Хотя, если он сам не захочет, прочитать что-то на его болезненной бледной маске все равно невозможно. — Я собираюсь отправиться в путешествие и хочу, чтобы вы составили мне компанию. Когда в его голосе звучат стальные нотки, Ян абсолютно серьезен. Но какое, к черту, путешествие?! Убрать руку, безразлично буркнуть: — И куда же? Увидеть почти ласковую улыбку: — В королевство Сэнк. Подавить рвущееся наружу удивленное восклицание, еще раз внимательно изучить его лицо. Не шутит. — Зачем? – Сложно узнать собственный голос, когда он звучит так сипло. — Хочу посмотреть на нее. На королеву Рилину. Думаю, она сможет меня удивить. Вы же сами бы не отказались? Он что, читает его мысли? Не исключено. — Одно условие. — Любое. — Твой хвост мы с собой не потащим. — Но почему? Женщина в дороге необходима… — Она меня бесит. Если уж я тебе за чем-то понадобился – придется тебе терпеть суровую мужскую компанию. Легкий вздох, легкая улыбка: — По рукам. Он стряхивает пепел и провожает взглядом летящий вниз окурок. Если бы он тогда не сжал своей ручищей его длинную узкую ладонь, чем бы кончилась его жизнь? Наверняка, чем-то безрадостным. Проклятье, именно сейчас ему вдруг снова захотелось осушить пару бутылок хорошего вина, но вокруг на сотни тысяч километров не найти ни капли даже самого захудалого пойла. Созданный ими чертов идеальный мир… Они ночевали в каком-то заброшенном доме, имея лишь смутное представление о дальнейшем маршруте и собственном положении. Развели костер из обломков мебели и книг и жались друг к другу под тонким походным одеялом, опершись спинами на холодную стену. Боэ отчетливо стучал зубами, и пришлось прибегнуть к крайним мерам. Тихо хлопнула пробка, и руки Яна жадно потянулись к горячительному. Два быстрых и неосторожных глотка, кашель, по лицу парня расплылся румянец, и он благодарно вернул сосуд. Один большой глоток, и в животе стало теплее. Боэ поерзал с явным намерением немедленно задрыхнуть у него на плече. Сквозь тусклое стекло светили маленькие тусклые звезды. — Как ты думаешь, какая она? — Как горький расплавленный шоколад. — Чтоб тебя, — буркнул беззлобно, скорее, для галочки и услышал его тихое слабое хихиканье. — А вы как думаете? — Раз мы с тобой распиваем бутылку, перестань «выкать». Бесит. — Хорошо. Жан. — Угу. — Ты как думаешь, какая она? Задумчиво пожевал губы, пытаясь описать слишком грубыми словами её: — Она — как аист. — Ммм? — Белая, гордая, сильная… — Носатая? Отвесил подсказчику легкий подзатыльник, подумал еще секунду: — Ну, может быть, и, правда, немного носатая. Но ей идет. Примерно через час, так и не сумев уснуть от холода, они допили пятую найденную ими в доме бутылку и катались по полу, держась за животы и награждая друг друга шутливыми тычками. Кажется, в процессе, они вели какую-то научную дискуссию. Они опоздали. Королевство Сэнк прекратило свое существование в тот самый день, когда они ступили на его вожделенную землю. Она стала марионеткой в руках Треза, и он в первый раз надрался до беспамятства, а на утро, открыв глаза, с ужасом вглядывался в иссиня-черное, казалось, без единого живого места, лицо Яна, и так и не мог вспомнить, что же он делал. Извинения застряли в горле, но Боэ только ухмыльнулся разбитыми губами и кивнул в сторону чьего-то окна. Прилипнув к стеклу, они пожирали глазами маленький экран старого телевизора, а на нем — изображение Королевы Рилины, и, хоть они не слышали её слов, её глаза говорили сами за себя – она не сдалась. Рука Боэ хлопнула его по спине: — Пора возвращаться, так? Когда они вернулись, то застали уже министра Дориан. Она, как ни странно, не отказала им во встрече, даже более того – терпеливо выслушала и дотошные вопросы Боэ, и его восхищенную тираду. Склонив на бок голову, она смерила их своим ласковым взглядом, и поинтересовалась, чем они занимаются на данный момент. Узнав, что ничем особенным, велела им остаться. Велела, не попросила. Королева, что добавить. Он до сих пор помнил этот день, каждое слово разговора, выражение её лица, когда она увидела их – двух оборванных, полуодичавших фанатиков с горящими глазами. Она даровала им свою милость и сказала, что ей нужны люди, настолько преданные идее Абсолютного Мира. Их назначили на какие-то ничего не значащие должности, они так и называли друг друга – Министры Непонятно Чего. Самое главное, что теперь они принимали участие в заседаниях наравне с остальными министрами Конгломерата, поддерживали Королеву и словом, и делом. Насчет слов поначалу все оказалось очень непросто, но благодаря то ли ораторскому искусству Рилины, то ли чьим-то умелым махинациям число их противников таяло день ото дня. Были и свои минусы. Сначала они снимали вместе две комнаты, но потом Боэ опять приволок свой хвост – очевидно, для ведения домашнего хозяйства. Стало совершенно невозможно находиться с ними обоими в одном доме, пришлось съехать. Одному было скучно, но он держал себя в руках. Теперь он принадлежал Королеве и не мог легкомысленно относиться к своей жизни. А потом его назначили премьер-министром Конгломерата, и это стало шоком. Ему даже в голову не приходила такая крамольная мысль – как он мог быть чем-то большим, чем Королева?! Но потом он привык и к новой роли, потому что она улыбалась. Боэ, кстати, тоже улыбался, и крайне неприятно. Не мог же он…? Или мог? Этот вопрос до сих пор не давал покоя, но сам он у него никогда об этом не спрашивал. Если это назначение не было спонтанным, то за каким же чертом оно понадобилось Яну? — Она слишком наивна, — Боэ аккуратно прихлебывает горячий шоколад и кладет руку на внутреннюю сторону бедра Яны. – Боюсь, у леди Рилины могут возникнуть определенные трудности. Ей нужны люди, готовые делать за нее грязную работу. Парган подливает ему шоколад и остается безмолвной тенью у него за спиной. — И какую же грязную работу необходимо выполнить для достижения Абсолютного Мира? – Фыркаю я, стараясь не смотреть на близнецов. У Яны слишком короткая юбка и покорное выражение лица для того, чтобы она меня не раздражала. Вместо ответа Боэ поворачивается к старику и машет перед его носом чайной ложкой, перепачканной шоколадом: — Ты сам как думаешь? Можно переделать природу людей? Ян в последнее время злит меня все больше. Я вижу его каждый день, и это невыносимо – продолжать им восхищаться и не находить в себе сил на очередное прощение. Что же вышло не так? Почему они так отдалились? Или их путешествие было ошибкой? Нет, они добрались до нее, до Королевы. Парган морщит большой нос, покрытый старческими пятнами, и невозмутимо вещает в усы: — Тема, которую вы, молодой человек, сейчас затронули, на самом деле очень важна. Отец г-жи Рилины провел ни одну бессонную ночь, стараясь найти правильный ответ на этот вопрос. — Ну и как, он достиг успехов? — Определенных. Ян заинтересованно косится на старого слугу, а я невольно двигаюсь вперед вместе с креслом: — Да, ну… Парган невозмутимо разводит руками: — Истинная правда. Вы верные сторонники молодой госпожи, поэтому вас посвятить в эту историю я считаю своим долгом. Покойный хозяин извел себя и еще ни одну светлую голову, и, в итоге, нашел способ. По крайней мере, в теории верный. Суть заключалась в том, чтобы человеческая раса перестала себя ощущать разрозненными особями. Единый интеллект бы сплотил людей, но, к сожалению, все так и осталось в теории. — Фантастика какая-то… — Не могу сдержать я собственное недоверие и тут же чувствую на себе суровый взгляд из-под кустистых седых бровей. — Ученые королевства Сэнк нашли способ задействовать скрытые способности человеческого мозга, — сухо осадил меня старик. – Никакой фантастики. Боэ нервно теребит завязку на блузке своего хвостика: — У него.… Остались какие-нибудь документы или что-то в этом роде? После секундного раздумья Парган скупо кивает: — Я сохранил архивы. Мы с Яном впервые обмениваемся взглядами за последние три недели. Так же легко, так же головокружительно, так же болезненно все и закончилось. Закончилось одним-единственным выстрелом, закончилось со смертью Королевы. Кому и зачем это понадобилось, он так и не выяснил. От бутылки его удержала мысль о том, что он не довел до конца дело своей жизни – еще не воплотил мечту Рилины Пискрафт. Это убийство провело последнюю черту: все надо начинать с чистого листа. А потом они окончательно и навсегда разошлись с Яном во мнениях. Боэ считал, что сброс колоний – слишком радикальная мера. Сначала он говорил, что Рилина была бы недовольна. Потом – что он, Кастер, конченый придурок, свихнувшийся на мертвой девчонке. А потом просто уехал в Западный Конгломерат. Все произошло слишком быстро, чтобы менять принятое решение. Смяв пустую пачку, он отправил её в полет с тридцать пятого этажа — уберут. Он создал идеальный мир. Он создал Абсолютный Мир. И не важно, какой ценой. Теперь ему больше нечего делать в этом герметичном месте, он не хочет подключаться к единой сети, потому что тогда ему придется делиться со всеми своими мыслями о ней. Рилина, Ян, хвостик, Парган, он сам – архаизмы. Они больше не нужны. Терра идеальна и самостоятельна, эксперимент завершен полным успехом, а ось Земли незначительно изменила свой наклон. Жизнь удалась? Это вряд ли. Но он осуществил её мечту. Теперь можно спокойно приставить холодное дуло к больному виску, спустить курок и отправиться к Королеве, Яну, Паргану и хвостику — после первого этапа подготовки она исчезла, и теперь он вспоминал о ней почему-то без раздражения. На Терре останется его тело, но ничего страшного – эти найдут, уберут. Странно, но к своим детям проникнуться любовью у него так и не получилось. Место: Терра. Дата: 29 сентября 177г. После Колонизации. Задача: поиск. Отличительная особенность: Нойн. Холодные руки Нойн стискивают его рукав. “Королева Рилина благодарит за проделанную работу”. И – два коротких выстрела. Никаких объяснений, только – благодарность. Рилина, неужели эти люди и впрямь выполняли твой приказ? Они завершили проект Терра, нашли идеальный астероид и сообщили на Землю. Их успех привлек внимание, от них потребовали точное описание маршрута – они сопроводили флот. Начались первые работы на Терре, они встречали партии новых поселенцев, а потом… “Королева Рилина благодарит за проделанную работу”. Он очнулся от холода и, чувствуя убийственную слабость, собрав последние силы, перевернул её окоченевшее тело. На застывшем лице – недоуменно вскинутые брови, на белом гладком лбу – грязь, мозги и кровь. Его голова слишком болела, чтобы осознать, что произошедшее с ними – реальность. А потом он стал местным призраком – таскал еду сначала у рабочих, потом, когда работы были завершены, – у местных. Левый глаз вытек и загноился, пуля так и осталась в голове, и Зекс, никогда не бывший большим специалистом в медицине, готов был спорить на бессмертие своей души, что, если её все-таки вытащить, умрет он непременно. Он многое выяснил, скрываясь, подглядывая, подслушивая. Эти пионеры, которых они с Нойн сюда привезли, были не обычными людьми. Все до единого. После того, как строительство колонии было завершено, на Терре остались только они и он. Благодарность Королевы? «Новые» были молоды, все от десяти до двадцати лет, необычайно неагрессивны, умны, чистоплотны, рациональны.… Одним словом – просто идеальные люди. Потом он узнал, что они могут общаться друг с другом без помощи слов, и ему потребовалось несколько дней, чтобы убедить себя, что так оно и есть. Это же… невозможно, так? В последнее время он все больше терял связь реальностью, его реакция притупилась, соображал он настолько туго, что несколько раз чуть не попался. Они называли это единой сетью. Что-то вроде чата, в котором находятся все жители колонии. Можно общаться со всеми, можно – приватно, можно создать конференцию. У новых все выходило просто и легко. Они уже освоили все системы поддержания жизни в колонии, и сами обеспечивали её работу. Они учились и преподавали одновременно. Они уже многое самостоятельно улучшили на Терре. Может быть, Рилина и правда хотела этот самый Абсолютный Мир? Может, именно таким она себе его и представляла? От этой мысли становилось тоскливо, и тупо болела голова. Особенно паршиво сделалось, когда он понял — Терра ей наверняка нравится. Место: бред. Дата: не известно. Контроль: удовлетворительный. Задача: самосохранение. Отличительная особенность: дельфин. — Неплохой улов, — хихикает странно знакомый стариковский голос. – И почему мне везет на таких отчаянных, а, Джерри? Что-то буркнув, скидывает меня на жесткую поверхность скользкими от воды резиновыми руками. Снова проваливаюсь, успев подумать, что Джерри, наверное, дельфин, но что-то не сходится. — Чтобы построить новый дом, надо сначала разрушить старый до основания, — говорит Рилина и грустно улыбается. — Они не решатся, — качает головой Парган и хмурит кустистые брови. — Значит, мы должны им помочь, — та самая улыбка была на её лице, когда я спустил курок. — Возможно, стоит попробовать убедить Кастера, — с сомнением в голосе начинает Дороти. Этот разговор повторяется раз за разом с различными вариациями, и во время каждого Рилина выглядит уверенной и улыбается печальной улыбкой. Она уже все решила, знает, что полумеры – бесполезны. Этому её научили мы. — Когда выпустят Хиро? – Интересуется она у Паргана, и лицо старика морщится сильнее обычного. Он боится лишиться рассудка, увидев смерть своего последнего идола. Как, впрочем, и Дороти. — Они могут нам помешать, — голос Рилины звучит так же печально: ей действительно нас жаль. – Ву Фей, Кватре, Уне и Хиро. И мы слишком мало знаем об остальных. — Кватре, напротив, может пригодиться, — Дороти Каталония смахивает прядь волос немного нервным жестом. – Доспехи Маганака. Когда начнется война, он может защитить Конгломерат. Я им займусь. Рилина коротко кивает. — Кажется, я знаю, как проще всего нейтрализовать Чанга, — смущенно откашливается Парган. Когда Королева переводит на него взгляд, старик выпрямляет сгорбленную спину. – Он будет занят поисками вашего убийцы… Я смогу убедить его в том, что это сделал Хиро Юи. Рилина вскидывает тонкую бровь: — А он поверит? Парган смиренно кивает: — Он всего лишь ребенок. Она хмурит брови: — Тогда, я тоже, — но дворецкий отрицательно машет головой. Она не такая как все. — Уне, — напоминает Дороти, и лицо Рилины мрачнеет. Ей жаль, но без необходимых жертв им своего не добиться. – Уне мы убедить не сумеем. — Распусти слух, что она сводила со мной старые счеты. Организуй имитацию самосуда. — А Миримия Бартон?— Тихо выдыхает Дороти. Она намеренно использовала фамилию её матери — не хочет говорить об убийстве дочери Треза. Рилина коротко кивает, повисает тяжелая пауза принятого решения. — Снова сидишь в темноте, — насмешливый тон и гибкий силуэт в дверном проеме. — Зачем ты пришел? – Звон в ушах и легкое чувство дежавю. Максвелл закрывает за собой дверь и без приглашения проходит, театрально помахивая руками и осуждающе покачав головой: — Какой же ты все-таки неприветливый тип, Хиро. Звон в ушах усиливается, когда Дуо садится рядом со мной на кровать и откидывается на спину. Я сверлю его взглядом и не могу дождаться, когда он уберется, но Дуо остается неподвижным. Его лицо и голые руки, заложенные за голову, – бледные пятна в темноте. Понимаю, что он и не собирается уходить, и в горле становится сухо. Какой-то молодой парень разбивает в кровь лицо человека в белом халате. Присутствующие не пытаются его остановить. — Чертовы сукины дети! — Г-н Боэ, я сожалею, — хлюпает разбитым носом согнувшийся от боли человек. Парень вытаскивает пистолет из кобуры стоящего рядом амбала в черном пиджаке, передергивает затвор. — Она еще жива. Если вы хотите, мы можем скопировать её личность в новую оболочку. Эксперимент удался, просто она не выдержала. Но с технической стороны, все получилось. Достаточно найти оболочку, и у вас будет Оптимизатор с личностью вашей сестры, — скороговоркой произносит юноша в халате, поправив на носу очки с толстыми стеклами. Он старается не выдать своего волнения. Парень с пистолетом переводит дыхание, экспериментаторы делают осторожный облегченный выдох. Приставив ствол к голове стоящего перед ним на коленях человека с разбитым носом, он интересуется: — Без него справитесь? Парень в очках кивает. Выстрел. — Слышал когда-нибудь про колонию L2? Завтра она, как и все остальные, полетит на наши макушки. В голосе Дуо появляется какая-то странная нотка. Звон в ушах становится чуть тише. Я откидываюсь рядом с ним на кровать, и мы оба смотрим в белеющий над нами потолок. Мой невысказанный вопрос висит в воздухе, и Максвелл тихо отвечает потолку: — Ничего особенного. Я не хочу спрашивать, он – рассказывать. Дуо, как всегда, ляпнул что-то, о чем меньше всего хочет говорить. Мы пятеро убегаем от прошлого и будущего как чертовы мастера спорта, но именно это делает таким незабываемым каждое “сейчас”. — Она продержится еще несколько месяцев. Мы должны найти тело. — Заткнись и слушай, — парень переводит дуло на очкарика и тычет пальцем в свою голову. – Ты запихаешь её сюда. — Но… — Вы уверены, что понимаете, что это будет значить, г-н Боэ? Они замирают под его гневным взглядом: — Здесь, — он еще раз тычет пальцем в свою голову. – Места хватит нам обоим. Приступайте. И, если это будет не Яна, вам не поздоровится. — Ты, — он пихает локтем съеживавшегося амбала в пиджаке. – Если они сделают со мной тоже самое, пристрели всех. Ты понял? Это приказ, мать твою! Амбал кротко кивает. — Начинайте, — морщится Боэ, отбросив пистолет, как что-то грязное. Он не любит убивать. Звякает пряжка ремня. — Хочу снять напряжение, чтобы завтра меня ничего не отвлекало. Ты же мне поможешь, Хиро? Дуо расстегивает молнию. — Если бы ты действительно хотел меня убить – давно убил бы, — тихо хмыкает он. – Или я не прав? — Дуо сжимает ствол, приставленный к его лбу, и спокойно улыбается, заглядывая мне в глаза. Кажется, чей-то инстинкт самосохранения отшибло напрочь. Тихий щелчок – мой большой палец опускает предохранитель. Дуо недоверчиво кривит бровь. Криво усмехаюсь ему уголком губ, но он улыбается, умиротворенно прикрыв глаза, и тихо шепчет: — Ну, же, Хиро. Раз так — попытайся. Что-то не так. Я не чувствую его страха. Я проигрываю в этом нелепом противостоянии, я не смог его разрушить. Удивление напополам с каким-то новым незнакомым прежде чувством превращает меня в немую тупую статую. — У тебя был шанс меня пристрелить, — шепчут его губы в тот момент, когда Дуо тянет ствол из моей руки и небрежно откидывает его в сторону. — Но, может быть, есть другой способ? – С ноткой отчаяния в голосе спрашивает Парган. Рилина улыбается ему нежной улыбкой: — Как я могу заставить кого-то умереть ради своих идеалов, если сама боюсь смерти? Старик давится слезами горя и восторга и тихо шепчет: — Вы настоящая дочь своего отца, г-жа Рилина. Дороти Каталония прячет глаза в ладонях, чтобы не оскорблять Королеву своей слабостью и недостойными слезами. — Завтра, после того, как я закончу речь. — Мы доведем дело до конца, — тихо и страстно шепчет Дороти. Старик, лица которого я никогда не видел, кивает. Отмороженные фанатики. Руки Дуо пробегают по моей спине, мокрой от пота, он прижимает меня к себе так крепко, что кажется – полоска кожи, которая нас разделает, скоро исчезнет. Голова кружится от его сбившегося дыхания, обжигающего мою шею, и я боюсь, что все это – только бред моих воспаленных мозгов, боюсь, что мы перестанем существовать, боюсь открыть глаза и увидеть санитаров. Но мои ноги по-прежнему обхватывают его бедра, он входит в меня властными толчками, а я разрываюсь от боли и его сводящей с ума близости. — Не обольщайся, — нежно шепчет он мне в самое ухо, а я ловлю себя на мысли, что уже не соображаю, где и зачем я, какого цвета белый. – Это только потому, что завтра нам крышка. — Г-н Боэ? — У него шок. — Ты уверен, что получилось? — Сам как думаешь? Хотелось бы. — Г-н Боэ. — Г-н Боэ! — Сколько времени прошло? — Две недели. Мы перенесли её личность с минимальной погре… Она же там? — Да. — Г-н Боэ, а что теперь делать с телом? Хотите, чтобы мы его сохранили? — Отключите и избавьтесь. Это просто оболочка. Яна со мной. Место: Тихий Океан. Дата: 11 октября 177г. После Колонизации. Контроль: удовлетворительный. Задача: восстановление. Отличительная особенность: Говард. Я вскакиваю на покачивающейся кровати, распахнув глаза, и пытаюсь восстановить дыхание. — Ну, надо же, он проснулся. Я-то думал, так и будет лежать и лопотать всякий бред, пока я не сыграю в ящик, — надо мной склоняется острое, ехидное лицо с темными очками на носу, седые клочки волос вокруг блестящей лысины взъерошены. — Чего пялишься? Неужели, забыл старика Говарда? – Щурится, как кот, объевшийся сметаны. — Какой сегодня день? – Выдыхаю я. – Сколько времени прошло? — С тех пор, как я тебя выловил, прошло три недели. Три недели. Я ничего не знаю. — Ну и кашу вы заварили, — фыркает старик в гавайке. – Салют был – залюбуешься. — Остальные? Говард, посерьезнев, качает белой головой: — Про остальных ничего не знаю. Тебе просили передать. Он протягивает мне толстую папку, прежде чем её взять, вопросительно заглядываю ему в лицо. Старик разводит руками: — Меня нашла одна барышня, глаза такие большие, красивые, — Говард недвусмысленно вырисовывает в воздухе некоторые детали женского тела – но какая-то ненормальная. Попросила тебя выловить, назвала время и место. Я как раз собирался смотаться куда-нибудь в теплые края, и решил на всякий случай… Чем черт не шутит. Правда, когда то, что осталось от твоего Мобильного Доспеха, чуть не продырявило мою посудину, я несколько раз об этом пожалел. Бред какой-то. Неужели, девушка из головы Кватре? Открываю конверт. Место: Тихий Океан, корабль Говарда. Дата: 12 октября 177г. После Колонизации. Контроль: удовлетворительный. Задача: восстановление. Отличительная особенность: поиски. Не могу найти ничего об остальных. Если кто и видел, как приземлялись уцелевшие Доспехи, то не счел нужным поведать об этом миру. Мои пальцы на секунду замирают на клавиатуре. После короткого внутреннего колебания, я ввожу в строку поиска название той колонии. Одна из ссылок приковывает мое внимание. Инцидент в Церкви Максвелла. Так.… Ну, Хиро, полезешь дальше? Зачем-то оглядываюсь по сторонам и тыкаю на ссылку. Власти Федерации обвинили представителей церкви Максвелла в укрывательстве повстанцев. Во время ареста один из воспитанников церкви угнал Мобильный Доспех. В возникшем из-за этого переполохе погибло около двухсот человек. Из представителей церкви не выжил никто. Максвелл. Еще одно имя-вина. Снова это чувство. Неловкость. Я влез, куда не просили. Место: Терра, внешний слой. Дата: 13 октября 177г. После Колонизации. Контроль: удовлетворительный. Задача: наблюдение. Отличительная особенность: Кватре. Блокировка. Проскользнув внутрь, захлопываю пяткой дверь. В помещении два тюфяка, маленький холодильник, невысокий стол, стены блекло-желтого цвета. Приглушенное искусственное освещение, разбуженный Кватре трет глаза. Кидаю ему бутерброд, он ловит его свободной рукой. — Как спалось? – Улыбаюсь я, скидывая большой пакет на стол и плюхаясь рядом с ним на матрас. Он откладывает бутерброд в сторону: — Нормально. Ты что-нибудь выяснил про Дороти? Отрицательно мотаю головой: — Нет, — честно говоря, я и не пытался. Дороти, Маганак, колонии… это все в прошлом. Он должен понять, что порой приходится от чего-то отказываться. – Земля на Терре никого не интересует, как будто её больше не существует. Он начинает огорченно сверлить взглядом пол, я откидываюсь назад – слишком устал за ночь. Меня сразу начинает клонить в сон. — Трова. — М? — Я не могу понять, почему Боэ до самого конца молчал о Евгенике. Это все можно было предотвратить. — Он сам завяз в этой истории по уши. — Ты его видел. Он был похож на труса? Как же хочется спать. Отстань, Кватре. — Нет, не был, — устало выдыхаю я, не открывая глаз. – Я не знаю, почему он молчал. — Я тоже. Если только… — Робко начинает он, чувствуя, что я недоволен. Против этого коварного приема я бессилен. — Если только что? – Приоткрываю глаза я, подавив зевок. Он тут же продолжает: — Может, он не хотел, чтобы весь мир считал Кастера злодеем? — Настолько не хотел, что умер, пытаясь его остановить? — Обрывки воспоминаний заставляют меня чуть заметно сморщиться, но Кватре смотрит в сторону. — Как ты думаешь, он бы мог? Расплавленный воздух врывается в легкие, я дышу раскаленным свинцом, становлюсь единым целым с Доспехом. — Глупости, Кватре, ни один здравомыслящий человек так бы не поступил. Огорченный вздох: — Тогда я совсем не понимаю, ради чего он принес в жертву столько жизней. — А если ты прав, тогда его действия оправданы? Что-то в моем голосе чуть заметно дрогнуло. Кватре поворачивается и улыбается так, как будто видит меня насквозь. Кто-то на меня так уже смотрел, но я не помню кто. — Тогда – да. — Ты – псих, Кватре, — я проваливаюсь в сон с дурацкой улыбкой на губах. Место: Терра, жилой комплекс. Контроль: удовлетворительный. Задача: наблюдение, поиск. Отличительная особенность: форма Чанга. Попытка блокировки источника. Сбой. Сбой. Сбой. Блокировка. Осторожно кладу маленький смертоносный брикет на стопку из пяти его братьев-близнецов и удовлетворенно оглядываю широкий стол с теснящими друг друга одинаковыми обманчиво-игрушечными колоннами. Так-то лучше. Это занятие успокаивает, помогает на время забыть о бесчестном промахе. У меня был шанс сдержать слово, я должен был это сделать. Проклятье. Все равно Хиро уже покойник. Откинувшись на спинку кресла, уставшим взглядом шарю по комнате: матрас на полу, маленькое окно, одинокая лампочка над столом, в углу – сложенная форма, дырявая, рваная. Сам не знаю, зачем приволок её с собой. Подхожу, присев на корточки, осторожно провожу пальцем по круглому опаленному отверстию. Это сделала Салли По. Почувствовав прилив гнева, сжимаю грубую ткань. Удивленно замираю и достаю из нагрудного кармана маленький конверт. Я совсем про него забыл. Мы приземлились в каком-то провинциальном городке на берегу Средиземного моря – четыре раздолбанных Мобильных Доспеха. Трова неизящной посадкой придавил какой-то сарай, Кватре, потерявший пушку и лишившийся нижней части машины, опустился рядом, подняв второй столб пыли, я — подминая под себя останки Доспеха Максвелла, рвущегося в непонятном направлении. Не то, чтобы это была мягкая посадка, но все могло быть гораздо хуже. Город был пуст и совершенно безлюден, несколько обломков, не сгоревших в атмосфере, изрядно проехались по большей его части. Было очень тихо, пока мы не начали расковыривать кабину Максвелла, чтобы вытащить его на свет божий. Лязг металла резал слух. Потом Трова оглядел нас: Кватре, смущенно отводящего взгляд в сторону; подозрительно спокойного Дуо; меня, гневно раздувающего ноздри, — и просто пожал плечами. Никто из нас даже не заметил, в какой момент пропал Хиро, потому что большую часть времени Максвелл что-то вдохновенно орал в канал связи. Даже если бы не орал, не заметили бы. Трова огляделся по сторонам и кивнул головой в сторону наполовину разрушенного бара. Просто чтобы что-то делать, мы двинулись за ним. Сели за большой стол, Трова приволок найденные бутылки, откупорил первую и наполнил четыре небольших стакана. Никто не протестовал, пили молча, поднимая один за другим тридцать восемь полных стаканов. Кватре морщился, но глотал, я шипел, Трова пил спокойно, как будто это была его обычная суточная норма, и подливал остальным. Максвелл быстро опрокидывал содержимое в себя и царапал на грубой столешнице кухонным ножом очередной маленький крест. После пятнадцатого я уже плохо помнил, за что больше ненавижу Хиро. Утром мы проснулись с больными и пустыми головами. Нас разбудил один странный тип. Прочищая горло, молодой парень в костюме почтальона, нервно дергал лямку перекинутой через плечо сумки и уже черт-те сколько времени пытался растолкать хоть кого-то из нас. Наконец-то появился человек, на которого я мог обратить свой гнев. — Не знаю, кто ты, и какого черта тебе понадобилось, но лучше уматывай! – Я схватил его за грудки и угрожающе дохнул перегаром, но этот придурок только отвернулся в сторону. — Вы, очевидно, Чанг Ву Фей, — залопотал он, по-прежнему не глядя на меня. – Для вас у меня отдельное послание. Он вывалил на стол пухлый конверт, в котором оказались записи о Терре, посылка от Яны Боэ, женщины из головы Кватре, и это оказалось самым замечательным и абсурдным событием последних суток. Мы пытались осмыслить происходящее, и я почти слышал, как трещит что-то в наших головах. Ну, во всех, кроме Максвелловской. Дуо выглядел намного дерьмовей, чем вчера, как-то опустошенно. А потом фанатично преданный своему ремеслу почтальон всунул мне надушенный конверт. Трова, не желавший, очевидно, сдавать позиции нашего нового шутника, принюхался, улыбнулся краешком губ и тихо пожурил меня за то, что мои друзья так долго пребывали в неведении относительно того, какой я, оказывается, ловелас. Мудак, конечно, но в этот момент что-то щелкнуло, может, дело было в моей красной перекошенной гневом физиономии. Начали смеяться, сначала тихо, потом громче, потом ржали, как конченные придурки. Смеялся даже Максвелл, дурным неудержимым смехом, а я, кусая губы, чтобы не сорваться, запихал, не открыв, этот конверт в нагрудный карман и благополучно про него забыл. Пробегаю глазами текст и ловлю себя на том, что начал скрипеть зубами. Это даже не смешно. Чанг Ву Фей должен забыть о мести. Ха! Никто не вправе решать, что мне делать. Даже если… Проклятье. Но это писала она. Аккуратный почерк женщины, которая почему-то все знает. Знает, когда она умрет. Знает, когда будут сброшены колонии. Знает, в каком кабаке мы окажемся после этого. Знает, где находится эта проклятая Терра. Спокойно, Ву Фей, спокойно. Ты не идешь ни на какие сделки. Рилина Пискрафт сама хотела умереть. Человек, которому ты обещал отомстить за нее, тоже был в курсе. Он пожертвовал жизнью. Хиро жив. Спокойно. Эти мудаки пытались тебя поиметь, Чанг Ву Фей, и им это почти удалось! Ты совершенно серьезно собирался угрохать Хиро. Тебя чуть не использовали. Глухо рычу, и мои руки трясутся от желания свернуть шею уже покойному Паргану. Хиро жив. Главное, не сморозить какую-нибудь глупость. Место: Терра, промышленный район. Дата: 14 октября 177г. После Колонизации. Контроль: удовлетворительный. Задача: наблюдение. Отличительная особенность: Зекс. Частичная блокировка. Забиться в какой-нибудь угол, спрятаться в канаве, потому что солнце уже встало, а он забылся и уснул слишком близко к жилым комплексам. Почему это опасно, он уже не помнит, но тело само собирает складки грязного рваного плаща и отступает дальше, в тень. Отголоски снов приносят чужую фразу: “Королева Рилина благодарит за проделанную работу”. Какая еще Королева? Кто, к черту, такая эта Рилина? Наверное, у него уже совсем поехала крыша. Он давно чувствовал, что что-то с ним не так. Из канавы прекрасно просматривается дорога. Сейчас они пойдут по своим делам. Ну, эти. Они раздражают, бесят непонятно почему. Вот и первый. Разглядывая лицо молодого парня, он сжимается в комок от какого-то странного, забытого чувства. Парень его не видит, нет, но поворачивает голову в его сторону, и его губы кривятся в легкой усмешке. Неужели, заметил? Страх парализовывает, приковывает к месту, но тот уже бодро чешет куда-то по своим делам, не проявляя к нему ни малейшего интереса. Место: здесь. Дата: примерно сейчас. Контроль: удовлетворительный. Задача: подслушивание. Отличительная особенность: эти. Блокировка. Я сегодня снова его видел. Того бродягу, про которого рассказывают. А я думала, это все выдумки… Никакие это не выдумки, он существует. …бродит по ночам, думает, что его никто не замечает, крадет еду. Я тоже его видела. У него жуткая рана на лице. Может, выловим его и окажем помощь? Не стоит, почему-то мы ему очень не нравимся. Я думаю, он нас боится. Его физические повреждения пока совместимы с жизнью, так что не будем его беспокоить некоторое время. Моя подружка пыталась его прикормить, но он никогда не забирает еду в одном месте два дня подряд. Когда она не находит то, что оставила на утро – жутко радуется. Кажется, мне из-за него кошмары снятся. По-моему, он милый, но очень несчастный. А как он выглядит? Я тоже его видел, неделю назад, когда шел на занятия. Он прятался в кустах. И я… Бледный, худой, лет тридцать на вид. Длинные светлые волосы, одного глаза нет… Брр… Бедняжка! Он до сих пор уверен, что о его существовании никто не подозревает. Кажется, у него крыша поехала… Он не подключен к сети. Я не смог его прочитать. И я. Он только кричит… Да, он громко кричит, особенно по ночам… Может, все-таки, вмешаемся? Ему же нужна помощь. Думаю, наша помощь – это то, от чего он предпочел бы отказаться. И все же… Кажется, ему и так досталось. Давайте просто оставим его в покое… Место: Терра, переход к жилым блокам. Дата: 14 октября 177г. После Колонизации. Контроль: удовлетворительный, со сбоями. Задача: самосохранение, наблюдение, поиск, внедрение. Увидев его в канаве, не смог сдержать усмешку. Неожиданная встреча. Он их боится. Почему-то, улучшенные вызывают отторжение. Единая сеть, единый разум на всех.… До сих пор не понимаю, как они не сходят с ума. Сам я по некоторым обстоятельствам этап подключения пропустил. Возможно, это на самом деле удобно. Иду по улице и разглядываю их лица. Взгляд у некоторых отсутствующий – значит, они заняты какой-то интересующей их беседой. Слушают сплетни, перешептываются, рассказывают выдуманные и реальные истории. Почти как нормальные люди, только – без визуального контакта. Они все обезличены и взаимозаменяемы, но при этом остаются разумными, мыслящими, способными испытывать эмоции. Кто бы ни придумал эту единую сеть, он, наверное, не так уж и плох. В последнее время стало слишком много этих “наверное”. Не то, чтобы меня грызли сомнения, просто любопытно. Что меня подталкивает на принятие определенных решений? Что руководит моими поступками? Привычка? Осторожность? Настороженность? Недоверие? Слишком много лишних вопросов, лучше положиться на чутье. А чутье подсказывает, что даже если этот новый мир и неплох совсем и не несет никакой угрозы, я все равно сделаю то, что собирался. То, что отлично умею. Даже, если придется делать это одному. Преимущество единой сети в том, что всегда можно просто хранить молчание. Никто особенно и не нуждается в твоем мнении, и можно оставаться молчаливым слушателем или выглядеть, как молчаливый слушатель, поэтому пребывание здесь безопасно. Конечно, кто-то может попытаться завязать с тобой приватную беседу, но совсем не обязательно ему отвечать. Тут нет ничего обязательного, Терра уже стала самостоятельным организмом, способным обеспечить своих жителей всем необходимым, а её обитатели преподают, обучаются и следят за её работой по собственному желанию. Преподавание и обучение здесь возведено на принципиально новый уровень, наконец, полностью реализована идея самообразования. Занятия проходят в неформальной обстановке, свободной форме. Четкого деления на направления нет, захотел – отправился в одно отделение и принял участие в обсуждении какого-то технического вопроса, надоело – всегда можешь отправиться куда-то еще. Никакого контроля посещаемости, полная свобода действий и самовыражения. Неплохое место эта Терра. Она получилась именно такой, как её запланировали. Редкая гармония между идеей и её исполнением. Они не могут влезть в мою голову. Во-первых, это неприлично, во-вторых, стабильное сознание не читаемо. Сохранять душевное равновесие в любой ситуации – совсем не сложно. Мне, во всяком случае. А вот в голову какого-нибудь душевнобольного они влезть могут, если постараются. Скорлупа нездорового рассудка дает трещину, но внутри они находят полный сумбур — только образы и минимум информации. Да, я хорошо подготовился, прежде чем сюда отправиться. Две девушки перешептываются в приватном чате. Это видно по лицам. Проходя мимо, улыбнулся одной, и та покраснела, улыбнувшись в ответ. Для начала неплохо, аборигены приняли меня в свое стадо. Группы молодых людей и девушек снуют по широкой дороге, сворачивают в переулки, парки. На Терре нет автомобилей, здесь никто никогда не опаздывает, потому что никуда не торопится. Это место убаюкивает не меньше, чем Сэнк. Еще одно знакомее лицо. Парень в светлой рубахе и белых штанах, проходя мимо в компании трех подростков, незаметно для остальных чуть наклоняется к моему уху и злобно шипит: “Я все-таки тебя убью!”. Один псих жив. Не сумев сдержать улыбку, я иду дальше к корпусу Университета — огромному нелепому зданию с высокими окнами и широким гостеприимным входом. Моя нога замирает на секунду, занесенная над первой ступенькой. Ну, же, Хиро. Задача: наблюдение. Блокировка. На занятиях можно валять дурака, не слушать выступающего, думать о посторонних вещах, но загвоздка в том, что их всегда слушать интересно, и это крайне досадно. Они одновременно и бесят, и жутко располагают к себе, если узнать их поближе. Так ли правильно будет уничтожить этот беззащитный и гармоничный мирок? Не знаю, и знать не хочу. Терра – лицемерное дитя. Мне она не нравится. Но и совсем не попасть под её обаяние с каждым днем все труднее. Трове проще, он занимается системами жизнеобеспечения. Ни с кем, кроме Кватре не общается, и, вроде бы, ему этот идеальный мир совершено до лампочки. Кватре. Кватре наш козырь, но с ним все сложнее. Вчера он забился в угол, улыбался какой-то дикой улыбкой и бормотал, что, если они уничтожат Терру, ему будет не хватать этих голосов в его голове. И говорил о каком-то Аскеле, который больше не вернется. Я пытался его успокоить, но тщетно. К счастью, пришел Трова и ласковым голосом в стотысячный раз повторил, что сеть – не единственный способ общения, и Кватре понемногу взял себя в руки. С ним стало тяжело, поэтому в последнее время я все чаще по вечерам остаюсь в своей комнате, не спускаюсь на внешний слой колонии. Трова может с ним нянчиться, так пусть этим и занимается. Крайне веселят встречи с Ву Феем. Он пока прикидывается, что не в деле, но сам тоже что-то химичит. Удивительно, что его еще не раскрыли – ни у кого на Терре нет такой постной мины, тут принято улыбаться. Хиро бы тут тоже не выдержал, если бы выжил... Хех, Хиро мертв – звучит, как несмешной анекдот. Чертов придурок по причине своей смерти пропустит последнее выступление нашей труппы карателей. Это не честно. Все, что остается – скрипеть зубами. Кажется, его настоящего я и не знал никогда. Точнее, знал все его черты по отдельности, но они отказывались складываться в единую картинку. Паршиво. Только мне показалось, что я немного в нем разобрался. Есть еще одна причина для поганого настроения – я понял, почему первый Гандам, тот, сбитый в самом начале Хиро, вызвал у меня смутное беспокойство. Он не просто был черным. Он двигался так же, как Детсайт. Очень не хочется верить, но, похоже, повстанцы с колоний воспользовались услугами людей, которых для собственного спокойствия я считал покойниками последние два года. Если они все-таки живы, то скоро кто-то может создать определенные трудности нам здесь, на Терре. Они как магнитом притягивают людей, жаждущих их использовать. Надеюсь, на Земле такие не найдутся… Открывается дверь, кто-то заходит. Это нормально, приходить на середине лекции, никто не обращает внимания, и я продолжаю пялиться в окно. Скрип отодвигаемого стула, пришедший решил усесться рядом со мной. Может даже, пытается завязать беседу в приватном порядке. Чихать. В последнее время я стал очень необщительным. — Это, конечно, архаизм, но, когда занятия веду я, хочу, чтобы новички представлялись, — произносит вслух наш сегодняшний лектор. Чертов занудный педант. Такие даже у улучшенных бывают. Скрип стула. Пришедший встает, и, наверняка, к его фигуре сейчас прикованы взгляды всей аудитории, кроме моего. От звука его уверенного насмешливого голоса по телу пробегают мурашки, а челюсть недоверчиво отвисает. — Хиро Юи. Приятно познакомиться. Место: здесь. Дата: сейчас. Контроль: ниже нормы. Задача: наблюдение. Попытка блокировки источника из любопытства. Сбой. Блокировка. Судорога какого-то чувства, эмоциональный взрыв быстро пробегает по всей сети, и Кватре начинает прислушиваться к голосам. Никто не заметил, где находился источник, но все по-прежнему ощущают слабеющие волны эйфории, перекатывающиеся раз за разом и постепенно затухающие. Кватре улыбается уголком губ. Сегодня уже было что-то подобное – две волны, одна – страха, паники — наверняка исходила от Зекса. Вторая – затаенная неловкость, стыд и радость. Если прибавить только что произошедшее, эти беспокойства сети обретают смысл. Кватре теперь знает, кто был их причиной, и почему-то не удивлен. Наверное, никто из них до конца в это не верил. Трова спит. Не стоит его пока будить, даже чтобы сообщить настолько интересную новость. Есть еще пара часов. Место: Терра. Дата: 14 октября 177г. После Колонизации. Контроль: отсутствует. Задача: сбой. Отличительная особенность: ботинки Дуо. Попытка блокировки. Сбой. — Взять и выебать тебя, друг мой, за такие финты ушами! – Максвелл пытается выглядеть возмущенным, но довольная улыбка в очередной раз наползает на его сияющую физиономию. Я и сам с трудом сдержал кое-что внутри. Это было слишком рискованно, но кто же знал, что я обнаружу этот генератор всяческих эмоций за первой же открытой наугад дверью? Какая-то часть меня пыталась протестовать, но желание увидеть, как он подпрыгнет на стуле, внезапно взяло верх, правда на стуле подпрыгнул в итоге не один Максвелл. Эта же часть снова тянет меня за язык сейчас: — Раскатал губу. Мы идем самым быстрым шагом, каким только можно, не вызывая подозрений. Дуо смотрит на свои ботинки, бросает на меня очередной косой взгляд, и его брови начинают ползти вверх. Не уклоняюсь от шутливого подзатыльника и слышу поучающее: — Это уже мне решать. Криво улыбаюсь и прикидываю в уме, через час или два он пожалеет о сказанном. Скорее всего, прямо сейчас пойдет на попятную. Выебет, а как же. Если кто тут и раскатал губу, то совсем не Дуо. — Уверен, что стоит зайти к Ву Фею? — Да. Снова на ботинки. Что и требовалось доказать: ебать психа ненормального тут никто и не собирался. Максвелл слишком любит людей, чтобы их не лапать, но и слишком их боится, чтобы трахаться с теми, кто ему не безразличен. Какого черта он тогда пришел, я до сих пор не понял. Что в голове у Максвелла… Контроль: полностью отсутствует. Задача: поиск оптимальной вероятности в исполнении Освободившегося. От себя – самосохранение. Сбой. Частичная блокировка. Ожидал увидеть на обычно каменном лице Ву Фея удивление, но ошибся. Коротко кивнув нам, пропустил в свою конуру, я и Хиро, не снимая обуви, прошли за ним. Подойдя к окну, он развернулся и окинул Хиро довольно странным взглядом. Или показалось, или в его звериных глазах мелькнуло что-то вроде нерешительности. Нет, да быть не может. Вся жизнь Чанга строится только на одном утверждении: никаких компромиссов. И не только его, надо признать. Именно поэтому я сейчас стою, облокотившись на голую стену, и старательно делаю вид, что мне наплевать на происходящее. Именно поэтому Хиро протягивает Ву Фею пистолет. Именно поэтому, Чанг поднимает его, держа на мушке только что вернувшегося с того света психа. Обещание – есть обещание, что тут еще скажешь. Никаких компромиссов. Иначе все, что мы делали раньше, потеряет смысл. Новенький Хиро, такой настоящий, что руки чешутся набить его невозмутимую морду. Неужели, он на самом деле собирается сейчас сдохнуть? У него, как известно, бывает. Но мне почему-то кажется, что именно сейчас у него ни малейшего желания откинуться нет. Странный он сегодня, даже для только что вернувшегося с того света, странный. Думать не хочу, что у него в голове происходит. Шутя, заявляется после того, как мы его благополучно помянули, а сейчас улыбается Чангу, держащему его на мушке. — Может, вы все-таки уже закончите? Я проголодался. Насрать, насрать мне на этот цирк. Капелька пота сползает по виску Ву Фея. Хиро спокойно ждет. Чанг нехорошо прищуривается. Сколько это уже продолжается? Пять минут? Час? Пару тысяч лет? Я слишком устал. Сползаю по стене, разваливаюсь на полу. Два истукана передо мной так и не пошевелились. Ву Фей ведь не грохнет этого придурка? Хорошо, что тут нет Кватре. А мне насрать. Хотят – пусть хоть носятся по Терре на Гандамах и кромсают друг друга на мелкие кусочки. Хиро до жутиков похож на статую. Кажется, он все-таки может обходиться и без дыхания. Рядом с ним Чанг, замерший в не менее картинной позе — сопящий паровоз. Но это только на фоне Мистера-Холодильника. Потому что трудно себе представить более индифферентный живой организм. Но вот индифферентный ли? Поднимаемся по ступенькам, и Хиро легко дергает меня за рукав. Оборачиваюсь, окидываю его настороженным взглядом. Он легко улыбается этой своей новой улыбочкой “ну да, я псих, и что такого?”: — Дуо, давай немного поцелуемся. Что-то все это мне до ужаса напоминает. — Иди-ка ты к черту, друг мой. Вырываю свою куртку из его руки и поднимаюсь дальше, стараясь не смотреть на его кривую ухмылку. Глаза Чанга давно превратились в две узкие злые щелочки, под скулами бегают желваки. Хиро спокойно ждет. Так и треснул бы ему сейчас. Не сдохнет – точно набью ему морду. По крайней мере, попытаюсь. Ву Фей, кажется, скоро взорвется от перенапряжения. А мне начхать. Начхать мне! — Не потому, что я не могу… — Как-то слишком по-детски оправдывается Чанг и скрипит зубами. Медленно подбираю с пола челюсть. Хиро спокойно ждет. Ву Фей переводит дыхание и продолжает уже увереннее и злее: — И не потому, что я не хочу, — и кладет пушку на стол. Под невозмутимым взглядом Хиро, его левый глаз начинает слегка дергаться. На секунду мне кажется, что если бы Чанг умел, то непременно покраснел бы. Да что происходит, мать вашу?! Машинально ловлю маленький конверт. — Читай! – О, Ву Фей, кажется, нашел подходящий объект для того, чтобы выместить свое раздражение. Но я-то тут при чем? Вытащив небольшой листок, пробегаю глазами текст, невольно провожу по волосам нервным движением. — Вслух читай!!! Да шли бы оба этих ненормальных к черту. — Читай, Дуо. Фыркаю. Но без них было бы скучно. — “Я знаю, что ты несколько вспыльчив, поэтому заранее прошу сначала дочитать мое письмо до конца и только потом порвать его на мелкие кусочки”…. – Начинаю я немного издевательским тоном. — Следующий абзац, — лязгнув зубами, подсказывает Ву Фей. — Это от нее? – В ответ Хиро получает утвердительный кивок. — “…Единственное мое желание – уничтожь Терру, убей всех этих кукол. Мне нечего тебе предложить, Чанг Ву Фей, кроме твоей чести. Ты не обязан держать слово, данное тому, кто тебя обманул. Ты должен забыть о своей мести ”…. Поднимаю голову, внимательно разглядываю Чанга: — Так какого черта ты тут полчаса стволом махал? Упс, зря я это. Хиро с трудом удерживает Ву Фея, рвущегося ко мне с какими-то крайне недобрыми намерениями. — Остынь. Уже не важно. Облегченно перевожу дыхание. Даже Хиро порой проявляет чуткость. Думаю об этом и кусаю губы, чтобы сдержать истеричный смех. Чанг затихает. — Ну, раз уж обошлось без смертоубийства, — с улыбкой облегчения потягиваюсь я – приглашаю вас обоих в штаб нашей маленькой, но крайне секретной организации “Накроем Терру медным тазом!”. Чанг кривит губы и смотрит в сторону: — Пасс. — Не понял. — Хватит с меня приказов глупых женщин. Вы делайте, что хотите, я остаюсь. Хиро равнодушно пожимает плечами. Упертому барану проще понять другого такого же упертого барана. — Ну, и ладно, — я поднимаюсь с пола и, обняв за шею Хиро, направляюсь к выходу. – Раз те игрушки под кроватью ты мастеришь исключительно ради собственного удовольствия, а использовать не планируешь, счастливо оставаться, Ву Фей. Не оборачиваясь, машу ему рукой и чувствую спиной ни капельки не дружелюбный взгляд замершего позади Чанга. Как только мы с Хиро оказываемся наедине, до меня доходит, что я сделал глупость, и поспешно убираю руку. В присутствие Ву Фея этот жест не был чем-то из ряда вон, но сейчас меня ледяной водой окатила неловкость. Я не должен больше так забываться. Контроль: удовлетворительный. Задача: восстановление. Частичная блокировка. Кватре встречает нас помятой и на редкость кислой рожей – не иначе его когнитивные диссонансы Чанга доконали, с трудом улыбается и произносит слабым голосом: — Рад тебя видеть, Хиро. Тихий смешок Тровы: — На том свете все по-старому? — Никаких изменений. И подыхать приятней не стало. — Скоро привыкнешь, если будешь продолжать в том же духе, — хлопнув Хиро по спине, прохожу внутрь и окидываю взглядом собравшихся. На всех лицах одно и то же – ощущение незавершенности. Не хватает одного крайне упрямого товарища. Приглушенное освещение расслабляет, делает лица мягче и добрее, чем они есть. Тепло и уютно в маленькой комнате без окон, а времени не существует. Нам некуда спешить, нашептывает Терра, не назойливо, успокаивающе. Нам незачем спешить, соглашается Яна Боэ. Её не интересуют сроки, ей важен только результат – полное уничтожение последнего мирного оплота. Теплая нога Дуо слегка касается моей. Он снова расслабился, и его слишком самостоятельное тело ищет чужое тепло. Порой можно довольствоваться и тем, что дают. Мы сидим на полу на двух тощих матрасах, переговариваемся тихими голосами и передаем по кругу быстро пустеющую емкость. Можно не спешить. — Как насчет — размазать её по космолому? Думаю, получится, — предлагает Трова. — А ты сможешь сделать так, что они не успеют изменить курс? – Кватре принимает из его рук бутылку. Идея кажется мне неплохой, но Трова хмурит брови. — Они умнее, — захмелевший Дуо потихоньку сползает вниз по стене. Я чувствую жар его тела своим плечом. Трова согласно кивает: — Слишком ненадежно. — Может, просто перерезать их? Они же чертовы пацифисты, — бормочет Максвелл. Но Кватре качает головой: — Нельзя. Мы должны действовать стремительно, не дав им опомниться. — Улучшенные слишком быстро и четко реагируют, — раздосадовано вертит опустевшую бутылку в руках Трова и шарит под столом в поисках новой. — Разве им в башку не вдолбили, что насилие – это плохо? – Удивленно спрашивает Дуо, вытягивая ноги. Кватре как-то болезненно морщится: — Пока они именно так и думают, но нет гарантий, что так будет продолжаться, когда на них начнется охота. Что-то в его тоне намекает – тема закрыта. — А если взорвать? – Я перевожу взгляд с Кватре на Трову. — Всю Терру? Заминировать, что ли?! – Уткнувшись в мое плечо, веселится Максвелл. В глазах остальных – тот же самый вопрос. Я киваю. — Да. Кватре приоткрывает рот, обдумывая ответ. Трова проводит рукой по волосам и забывает сделать глоток. Лунная база уничтожена. У нас ни одного Мобильного Доспеха, ни одной пушки. Со всей пьяной ласковостью, на которую он только способен, Дуо сжимает мою шею рукой и объясняет, как маленькому: — Хиро, друг мой, это будет чертовски небыстро. Кватре и Трова снова с ним согласны, но и спешить нам некуда. — И непросто, — добавляет сонный Кватре, что-то напряженно обдумывая. Бесшумно открывается дверь, и четыре мутные головы поворачиваются к пришедшему. — Не быстро, не просто, но вполне возможно, — произносит хмурящийся Чанг, старательно делая вид, что он тут оказался случайно. Кажется, перебрал. Они о чем-то говорят. Наверняка, все о том же. О Терре. Её же необходимо уничтожить. Мы же, всех Пискрафтов за ногу, эти… отмороженные террористы. Пфф… Мне становится смешно, я снова тихо хихикаю, уткнувшись в плечо Хиро. Чересчур живой возвращенец, пользуясь ситуацией, чуть прижимается ко мне. Делаю вид, что не заметил. Черт с ним. Я слишком доволен тем фактом, что выпускники нашего дурдома, наконец, в сборе. Трова на первый взгляд совсем не террорист, он больше похож на того секретного агента 008 разведки колонии К-3, который всюду рыщет, что угодно откопает и загонит в угол любого оппонента хитрыми манипуляциями. Вот только тот парень мог радоваться жизни — то мимоходом еще барышню на абажуре соблазнит, то от другой какой-нибудь мелочи получит эстетическое удовольствие. А Трова… Трова получает удовольствие, только когда его никто не трогает. Я бы сравнил его с машиной, запрограммированной на ощущение физического кайфа в случае успешной операции, но и это правдой не будет. От себя или чего-то, что он способен сделать сам, Трова удовольствия никогда не испытает. Самое большее – его немного позабавит результат. У него синдром дефицита внимание к себе самому, и пока мы принимаем его таким, какой он есть, он вполне доволен собой, своей жизнью и тем, чем занимается. Депрессивный психоз, одолевавший его в Республике, пошел на убыль, а после встречи с милягой Кватре так и вовсе рассосался. Трова не террорист, теперь он снова – пустое место, слепая сила. Кватре тоже не террорист, он – ходячее воплощение того самого Спасителя, рассказами о котором мне когда-то изрядно по ушам поездили. Сын слишком сильного отца, пошедший своим собственным эгоистичным и мазохистским путем. Любящий тех, кого он губит, даже сильнее, чем пресловутый Трез, большой в этом деле когда-то специалист. Постоянно погибающий от этой самой гипертрофированной, нездоровой любви, и возвращающийся снова, чтобы продолжить. Кватре никогда не покинет своих глупых братьев, он так и будет пытаться их спасти, пока не сделает все еще хуже, чем было. Он может внушать любовь и другим, я часто это видел своими глазами. Он невинен как самый кровавый маньяк всех времен и народов, сгубивший еще до колонизации в два раза больше жизней, чем все войны вместе взятые. Его сердце слишком хрупкое, чтобы сдерживать его вселенскую любовь. Ему необходимо что-то, чем можно её уравновесить, поэтому он так любит убивать. Кватре совсем не террорист, он – большая мазохистская любовь. Ву Фей – единственный террорист до мозга костей в нашей компании. Не знаю, каким он был в детстве, но с тех пор, как мы знакомы, могу ручаться за него в этом плане на все сто. Он не знает пощады, не знает сомнений. У него немного рыцарские отклонения, но это ему совершенно не мешает получать вполне законное удовольствие от своего занятия. Не от большой любви, не от хитрых финтов, не от удовлетворенной механической потребности в выполнении задачи, не от осознания себя жнецом душ и судеб, а от простого доброго трамтарарама, перекошенных паникой и безмерным удивлением лиц. Ну, трамтарарам, в определенной степени, конечно, всем нам нравится, но Ву Фей просто тащится, выбивая землю из-под чьих-то ног, он – единственный абсолютно нормальный на голову в нашем кружке по интересам террорист по призванию души. Я бы мог стать террористом, но я – Смерть. Хиро. Наглухо умалишенное, немое и слепое орудие, впадающее при долгом простое в кататонический ступор с суицидальными периодами, втрескавшееся в меня по самые помидоры. Имеет дурную привычку периодически умирать. Не террорист. Не человек. Не то, чтобы я большой специалист вообще, но про Хиро, думаю, могу уже спокойно писать диссертацию. То есть, думал, что могу, но он опять стал еще страньше. Кажется, маленькие человечки в его голове, наконец, пришли к соглашению. Такое ощущение, что Мистер-Десткая-Непосредственность и Мистер-Улыбала-Сдохну-При-Первом-Же-Удобном-Случае от греха подальше валяются связанные и с кляпами во рту. А связали их сдружившиеся по непонятным мне причинам Мистер-Холодильник и Мистер-Приставала-[Как-Выяснилось-Еще-И-Любитель-Поприкалываться]. Неувязочка какая-то.… Точно, еще кое-что изменилось. Снова появился стержень. Хиро, улыбавшийся Ву Фею, наставившему на него ствол. Почти незаметная, но жесткая ухмылка, неутолимая жажда немедленной катастрофы в глубине глаз. Он не собирается подыхать. Этого типа я тоже уже видел, и от него мурашки по коже у любого здравомыслящего и не очень человека. Мистер-Всем-Трындец?!.. Ооо, это ж как надо было некисло перебрать, чтоб допиться до пятерых маленьких человечков, кажется, сегодня этому столику больше не наливать. Хотя, нет, лучше – накатить еще, чтобы поскорей забыть этот бред. …Глаза закрываются, сейчас рубанет.… Четверо убийц в комнате со Смертью, лица, смягченные приглушенным освещением… Последняя мысль на сегодня – наконец-то… Они уснули, развалились кто как, прикончив еще три бутылки. Чанг насупился в углу, скрестив руки на груди, Трова растянулся поперек небольшой комнаты. Хиро свернулся на матрасе, на него облокотился Максвелл: руки сцеплены под головой, одна нога упирается в стол. Может, просто перерезать их? Немного гадко: я – такой же. Перерезать. Кто-то еще думает точь-в-точь, как и Дуо. Я не стал им пока об этом говорить. Троих нашли вчера, сегодня – еще одного. Столкнувшись с насилием, они пока предпочитают никак на это не реагировать, но неизвестно, сколько это продлится. Мы можем не успеть. Аскель, возвращайся.