Лепрекон в шкафу

— Вчера я возвращаюсь из командировки, а у меня в шкафу мужик голый сидит, представляешь? — возле него шестой по счету стакан виски, а бармен по-прежнему также услужливо подливает все новые и новые порции. Его сосед — типичный маменькин сынок, только вырвавшийся на свободу, об этом говорят и свитер ручной вязки с каким-то странным узором, и очки-телескопы с затемненными стеклами, и странная рыжая бородка в комплекте с пышными рыжими усами — ни дать, ни взять — сыночек, пьющий исключительно томатный сок, невзирая на негодование во взгляде бармена. Ласситер вдруг сравнивает этого низкорослого человечка с лепреконом. Ядовитый зеленый цвет свитера режет по глазам — кажется, у матери этого парня очень странный вкус, а джинсы темного изумрудного цвета почти не заметны в сверкающей полутьме бара. — Да, жены…. Они такие, — задумчиво произносит сосед, а Карлтон обрушивает вес своих рук на стойку. — Но я живу один! Эта фраза заставляет соседа удивленно поднять на него взгляд. Его глаза бегают туда-сюда, разглядывая детектива, что еще не свалился в пьянящий омут, но всеми силами стремится в этом направлении. — Незнакомый? Может, дом перепутал? — парень проявляет сочувствие, но Ласситеру плевать на это. Его беспокоит лишь то, что он тогда увидел. — Он… знакомый, — детектив чувствует, что язык заплетается, но заказывает еще один стакан крепкого виски. — И не перепутал. Сам так сказал, — он хмыкает, а его губы искривляются в горькой усмешке. — И угораздило же наш отдел с ним связаться, — конец фразы получается невнятным — алкоголь впитывается в кровь с молниеносной скоростью. — Тебе хватит, приятель. Особенно, если ты за рулем, — участливо сообщает маменькин сынок, отодвигая от детектива очередной стакан. — Я старший детектив полиции, мне можно, — рычит Ласситер, притягивая стакан обратно к себе. Какая разница этому незнакомцу? Он что, выгоду получит из того, что Карлтон сядет за руль не после двадцати стаканов виски, а после семи? И в первом, и во втором случае он будет пьян, разница лишь в том, что если выбирать второй вариант — можно очнуться где-нибудь на помойке в компании бомжей и наркоманской своры, которая обязательно опорожнит твои карманы, а может, даже заберет себе одежду. Мало ли, попадались и такие. — Неловко будет, если вдруг попадешь в аварию. Может, я подвезу тебя? На твоей машине, само собой. Почему-то Ласситер соглашается и позволяет увести себя этому маменькиному сынку. Он садится на заднее сидение, потому что возле водителя, когда смотришь на дорогу при таком количестве алкоголя, можно легко распрощаться с содержимым желудка. А также и с радио, с любимой станцией Карлтона, на которой обычно крутились хиты семидесятых вперемешку с современными завываниями. — Если не перепутал, то что же он забыл в твоем доме? — наконец подает голос маменькин сынок, а Ласситер, что свернулся клубком на заднем сидении (при этом колени больно упирались в подбородок), недовольно скосил на него взгляд. — Ни малейшего понятия. Этого он мне не объяснил, — хмуро ворчит он, подпрыгивая на каждой ямке. — Эй, осторожнее веди мою малышку! Я только недавно забрал ее из ремонта. — Извини, дружище, я больше по мотоциклам, — сосед хихикнул. — Говоришь, здесь налево? — Карлтон вдруг понял, что так и не назвал свой адрес этому человеку. Как же они ехали всё это время? Он приподнимается на локтях, а в груди зарождается смутно знакомое тревожное предчувствие. Наблюдает за знакомыми пейзажами — это дорога домой. Значит, адрес всё же был назван. — Да, налево, — он зевает и вновь ложится на мягкое сидение, что сейчас дороже для него любой кровати. — Сладких снов, Ласси, — тихо шепчет маменькин сынок с переднего сидения, снимая лишнюю растительность с лица. Яркую рыжую бороду и такие же огненные усы заменяет гладко выбритое лицо, светло-русый парик летит на соседнее сидение, а вместо него короткие темные волосы — Шон Спенсер сбавляет скорость до минимума, чтобы автомобиль ехал еще осторожнее. Он знает, что Карлтон спит беспробудным сном, и можно будет добудиться злого детектива только утром, но предпочитает охранять сон хоть таким способом. Мысли бродят вокруг да около вчерашнего вечера, когда он, совершенно голый, без Гаса в поддержку, оказался в шкафу Карлтона. Глупая затея, которая обернулась еще большей глупостью. Он вспоминает, как детектив сначала побледнел, а затем побагровел — то ли от злости, то ли от смущения, хотя Шону кажется, что второй вариант был более правдоподобным. Вспоминает, как детектив хватает с кровати первое попавшееся одеяло и укутывает им Спенсера, сгребает в охапку и бросает на кровать. Несколько секунд ошарашено смотрит, и лишь затем произносит, чеканя каждое слово: — Что ты здесь делаешь, черт подери? — Духи привели меня к тебе. Прямо из душа, — он неопределенно пожимает плечами. — Да я… сейчас… твоим духам…. — Карлтон в ярости подходит к кровати и наклоняется к Спенсеру, чтобы хорошенько врезать. Шон понимает желание детектива, но позволить себе разукрасить лицо не может. Вместо этого он впивается в губы Карлтона, а тот от удивления даже опускает руки, замирая. Тот пользуется моментом и тянет Ласситера к себе на кровать, удовлетворенный результатом. Шон едва дотягивает Карлтона до спальни, приходится изрядно попыхтеть, чтобы детектив оказался в своей кровати, заботливо укрытый теплым одеялом. Шон валится рядом, не забыв снять дурацкий свитер, связанный одной из его бывших девушек. Польза, конечно, от таких вещей есть, но они не стоят того, чтобы он носил их больше часа. Карлтон мирно посапывает под боком, и через пару секунд к нему присоединяется Спенсер.

***

— Опять ты, — стонет Ласситер, перекачиваясь на другой бок и щурясь от утренних лучей солнца. Похмелье сдавливает его голову в железных тисках — хорошо, что ему вчера помешали выпить больше. Шон довольно улыбается, протягивая таблетку аспирина, которую Карлтон незамедлительно отправляет в рот: — Я приготовлю тебе кофе, чтобы убрать остатки похмелья. И не «угораздило», а «нашему отделу посчастливилось»! — Даже после позавчерашнего наш отдел именно угора…. Погоди… Так это ты был этим маменькиным лепреконом! — Ласситер наваливается на Спенсера всем своим весом. Кофе подождет.