Муза ко мне приходит лишь на ароматной кухне. Одевшись в один только фартук, она - без стеснения - готовит мне блины. Моя голая Муза тайком старается подсыпать в тесто белый порошок. Она прекрасно знает, что я вижу это, но все равно не чувствует вины.
***
Ты прячешь томный взгяд под чёрные ресницы, избегая встречи наших глаз. Давно не видела твои кровавые ключицы - прячешь их за ворот свитера уже не в первый раз. Расслабься, не мне мешать твоей свободе, не мне тебя и презирать. Безвольные рабы сейчас не в моде, свои долги тебе натурой отдавать. Но пьяные глаза твои отбрасывают тень, /не серую, а зыбко-чёрную, облитую смолой/. Усердно в четырёх с т е н а х укрылась на весь день - общаешься лишь ночью и только лишь со мной. Тебе я в горло воткну инъекционный шприц - внутривенно дозу голого амфетамина. Теряется белок в твоих глазах, теперь вставай предо мною ниц. Я - г о с п о ж а! И мира твоего вершина. Галлюцинации тебя в объятья заключат, судороги, сумасшествие и смерть от передоза - это все твои друзья, и обессиленно молчат клетки костного и головного мозга. Ты не привыкла одеваться в пёструю одежду. Никогда не скрывала под тканью, выставляя на показ, шрамы, /когда окончательно теряла надежду/ царапины на спине (от наших бурных ночей) /когда я испытывала экстаз/. Ты пахнешь слезами и моим грязным прошлым, от тебя несёт солью и медицинским спиртом. Ты и з н у т р и растлела, став кем-то неузнаваемо грубым и пошлым - я хочу покончить с этим и перестать заниматься нашим глупым флиртом. Я хочу тебя убить, у меня нет сил верить в тебя дальше, ведь без моей поддержки тебя не существует. Просто нет. Я хочу избавиться от грязи и жить нормально, до тебя - как р а н ь ш е. Ты все прекрасно понимаешь - я вижу это - и мне не нужен твой ответ. Теперь ты увядаешь скоротечно - на зло перестала стонать по ночам. Ты зависимым трупом останешься вечно, тут нелепо обращаться к врачам. Нет больше моей изящной, смуглой Музы /что танцевала до утра/, и в коконе из сотни блузок блины печёт мне кто-то белый и шершавый, с трудом связывающий слова. Теперь видны твои сухие кости, под тонким слоем бледной кожи. И по ночам - кусая локти - твоя кудрявая, пустая голова, у ног моих ложится - Б о ж е! - сейчас ты априори не жива. Это конец. Я больше не хочу сидеть на проклятом амфетамине. На кухне уложу тебя на кафель и напоследок п о ц е л у ю. Удар. Еще один. Ты родилась и умерла в своей святыне. Я сама тебя убила.Я ковыряю пальцем шершавый пенопласт. Вокруг летят белёсые ошметки. Тело подо мною звука больше не издаст. Уж не услышу с кухни я шипение сковородки.