Фроттаж

Уютная атмосфера чужого дома, как ни странно, воздействовала на Имму успокаивающе. Она расслаблено откинулась в глубоком кресле, наблюдая усеянное звездами ночное небо, и потягивала любезно предложенный Чанёлем кофе. На душе было чуточку легче, чем всего каких-то пару часов назад, когда ей пришлось как можно скорее покинуть здание клуба, чтобы не дай Бог Сехун не увидел ее состояния. Впрочем, и говорить с ним не слишком-то хотелось, особенно после того, что она увидела. Почему именно та блондинка? Почему какой-то замызганный туалет, пусть и в дорогом клубе? Почему жаркие поцелуи, что почти дошли до чего-то более откровенного? Сердце тяжело ударило в груди, и девушка поспешно заморгала, предотвращая появляющиеся слезинки. Как же ей хотелось все забыть, но память - не листок бумаги, исписанный простым карандашом. Резинкой не сотрешь, да лезвием не подчистишь. Принять как должное то, чего, по сути, ее не должно касаться… Вот что сложнее всего. Он ведь изначально ничего не обещал, предупреждал, что не хочет серьезных отношений, а она просто решила проявить чисто женскую хитрость, думая, что это привяжет его раз и навсегда. С какой стати после минета парень станет думать о ней больше? Напротив, он скорее решит, что она грязная шлюшка, которой это не впервой, и просто посмеется. Горько вздохнув, Имма опустила голову, засмотрелась на отражающиеся в поверхности напитка звезды и подумала о сестре, которая осталась в клубе. К счастью, Пак догадался предупредить ее о том, что они уезжают, и дал честное слово не оставлять младшую родственницу без присмотра. Поэтому когда брюнетка заявила, что хочет домой, парень беспрекословно подчинился, но привез ее не совсем куда нужно. Домой, да вот только к себе. Впрочем, к тому времени, как они подъехали до нужного подъезда, девушка успокоилась и даже слегка отвлеклась, слушая бесконечное болтание Пака, ведущего машину и делающего вид, что не видит ее слез. Имма была очень благодарна ему, что он не полез сразу с расспросами, а просто молча дал ей возможность перетереть это все наедине с собой. Не каждый человек поймет такую девушку как она, а особенно мужчина, но, видимо, Чанёль был послан ей свыше, и его поддержка совсем не стала лишней. Теперь ей и вовсе не хотелось домой, да и была вероятность, что Сехун может нагрянуть с желанием поговорить. Да вот о чем? Хотя, может, это просто очередной способ внушить себе, что она ему нужна? Просто сознание упрямо твердит, будто это его «Имма!» в след убегающей девушке было отчаянной попыткой остановить ее, но кто в это поверит, кроме нее самой? - Черт, я снова обжегся, пока выливал кофе из кофеварки, - пробурчал появившийся на балконе Чанёль и ловко прыгающий во второе кресло. Хоть на улице было и холодно, Имма укуталась в теплый плед, принесенный парнем, и чувствовала себя вполне хорошо, а вот сам Пак был одет в черный свитер с высоким воротником, джинсы и кожаную курточку, поэтому, скорее всего, тоже мало тревожился погодой. – Знаешь, а этой ночью обещали снег… - Было бы здорово, - вздохнула девушка, переводя взгляд с него снова к небу. – Если пойдет снег, то звезды исчезнут. - У меня в туалете есть звезды, - повернул к ней голову Пак и, поймав удивленный взгляд Иммы, добавил: - Флуоресцентные, правда… С минуту брюнетка переваривала сказанное, а затем, хватаясь за живот, разразилась громким смехом. Пак неуверенно улыбнулся и сделал глоток из своей чашки, тоже задирая голову вверх и глядя на светящиеся точки. - Я думала, что обои, которые светятся рисунками в темноте, вешают только в детских комнатах, - сипло протянула Имма, смахивая слезинки, образовавшиеся в уголках глаз от сильного смеха. – А ты их в туалете навешал? - Ну, не я, а моя мама. Ей кажется, будто так она становится ближе к природе. Ну, мол, сидит под открытым небом и все дела… - пожал плечами певец и снова улыбнулся, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. – Никогда не понимал ее логику. - Мне уже нравится твоя мама, - прохрипела брюнетка, все еще смеясь и одновременно стараясь удержать дрожащую в ладони чашку. – Может, и у себя в туалете звездочек налепить? Интересно, сестра оценит?.. Короткий смешок показал, что Чанёль оценил шутку, но потом и смех и голоса стихли, пропуская вперед городские звуки, наполненные сигналящими машинами и гудящими заводами вперемешку с уличной музыкой и людским гомоном. Было здорово вот так сидеть и смотреть на город издалека, думать, чем же там заняты люди, спешат ли они домой или гуляют вместе с любимыми или семьями? Имма уже успела понять, что Пак – тот человек, с которым приятно молчать. Он просто будет рядом, и этого достаточно, хоть они и почти незнакомы. Этот парень - отличный друг, понимающий и отзывчивый человек, достойный слушатель. Тот, кого так сильно не хватало в ее жизни, но теперь она даже не была уверена, рада ли такому появлению. Если раньше она могла просто запереться в комнате и вдоволь поплакать, то сейчас ей совсем не хотелось этого делать. - Значит, есть тот, кого ты любишь, - будто разговаривая с самим собой, произнес Чанёль. Он продолжал смотреть вверх и потягивать кофе. Выглядел совершенно спокойно, словно ему было интересно поболтать о чужой жизни и чувствах, в то время как сама Имма редко могла вытерпеть, например, надоедливые россказни той же самой бывшей подруги. – Он сделал что-то, что разбило тебе сердце. Есть предположение, что он изменил тебе с другой. Я прав? Вздрогнув от внезапного обращения к себе, девушка коротко кивнула и, потупив взгляд, негромко сказала: - С девушкой, у которой вместо мозгов плавает окислитель краски для волос. - Тогда это в тысячу раз обидней, - цокнув языком, слишком серьезно ответил Пак и медленно покивал головой, вызвав у девушки насмешливую улыбку. Он был очень милым и пытался вести себя дружелюбно, что, в целом, подкупило ее. – Ну, я надеюсь, что ты не стала думать, будто она чем-то лучше тебя? И не мечтаешь о том, как вырвешь патлы той курице? - Нет, я думала о том, что ты мне нравишься, - улыбнувшись уголком губ, пробормотала Имма и поймала настороженный взгляд парня, поспешно добавив: - Я имею в виду, как друг. - Надеюсь, что только как друг, потому что обычно девушки с разбитыми сердцами слишком спешат найти своим бывшим замену, и под цель попадает кто угодно, даже первый попавшийся, - сказал Чанёль, чуть подавшись вперед, и полоска проникающего сквозь открытую в дом балконную дверь света разделила его лицо на две части. – А я не хочу быть первым попавшимся. - Я не такой человек, - делая обиженный вид, пробормотала Имма и наигранно мрачно отвернулась от него. Однако Пак не растерялся и, выбравшись со своего кресла, отставил чашку на раму, а сам подошел к девушке, чтобы легонько потрепать ее за холодные щеки. - Ох, ты такая милашка, когда злишься! - Отпусти, - попыталась ударить его брюнетка, но он увернулся, и вскоре очередные попытки добраться до парня превратились в подобие игры с громким смехом и насмешками. Имма снова ощутила то самое чувство легкости, как и тогда, после поездки с Чанёлем в машине. Они совсем недавно познакомились, но с этим парнем было настолько просто, что хотелось, чтобы время тянулось вечно, а все проблемы так и не появлялись на фоне обоюдного веселья. Весь вечер они болтали обо всем на свете, но тема с «парнем, разбившим ей сердце» к счастью, благополучно замялась, и больше к ней никто не возвращался. Не то чтобы Имма не хотела делиться с ним этим, просто считала, что ему не нужны ее проблемы. К чему это все, если они могут заняться чем-то более интересным, нежели обсуждение двух персон, воспоминания о лицах которых вызывают у девушки чуть ли не отвращение? Поэтому, начиная с ужина и заканчивая просмотром сопливой дорамы, прошел весь остаток вечера и добрая половина ночи, за которые Имме удалось узнать, что Чанёль уже как полтора года живет один, а его мама умерла от рака, которым болела достаточно долго. Он рассказывал это с веселым выражением лица, но девушка понимала, что ему больно вспоминать об этом и Пак просто пытается выглядеть сильным в ее глазах. Так же, как и она в его. После того, как дверь гостиной закрылась за парнем, брюнетка еще немного поразмышляла о прошедшем дне, и, возможно, если бы не было всех этих проведенных часов с Чанёлем, она бы расплакалась, но свежие воспоминания о веселье с новым знакомым подарили ей ощущение тепла и покоя. Поэтому в ночь, полную боли и разочарования, Имма, как ни странно, уснула намного быстрее обычного. Девушку разбудил звук сковородки, доносящийся, скорее всего, из кухни, и, медленно выбравшись из-под нагретого телом одеяла, она побрела на запах и дикий грохот. Пак стоял в смешном цветастом переднике, напяленном прямо на белую футболку и домашние клетчатые штаны. В его руках действительно была сковорода, на которой он пытался перевернуть яичницу методом подбрасывания той в воздух. Широко улыбнувшись, Имма подбежала к парню и поспешила забрать у него сковородку, после чего проследила взглядом за ловко перевернувшейся яичницей. - И как тебе это удается? – растеряно протянул Чанёль, разводя руками. – Я вот уже несколько лет пытаюсь научиться, и все без толку. - Просто это единственное, что я умею довольно хорошо, - девушка аккуратно разложила еду по уже приготовленным тарелочкам и поставила посудину в раковину. Она молча развернулась к застывшему парню и с удивлением посмотрела на посерьезневшего Чанёля. – Что? Пак медленно подошел к брюнетке и, заключив ее в объятия, прошептал в самое ухо: - Выходи за меня, потому что это единственное, чего я не умею. Имма снова рассмеялась и игриво оттолкнула парня, ловя его смеющийся взгляд. Ей нравилась такая атмосфера, совсем не то что дома, когда по утрам приходилось заставать чужих незнакомых мужиков за единственным кухонным столом. - Хватит шутить, давай завтракать. Пак разочарованно покачал головой и стянул с себя передник, бросая его на стул и усаживаясь сверху. - Ну вот, хотел сделать приятное, а в итоге все сделала ты сама. - Я и так очень счастлива, что познакомилась с тобой. Больше никаких доказательств, что ты отличный человек, мне не нужно, - смущаясь от собственных слов, Имма села напротив и принялась ковырять вилкой яичницу, избегая смотреть на парня. - Знаешь, я, как только увидел тебя, сразу почувствовал что-то такое… Будто ты та, с кем я обязательно должен подружиться! – дружелюбно подмигнув, сказал Пак. – Как это называют?.. Кажется, родственные души? - А разве родственные души не влюбляются сразу же? – с сомнением в голосе спросила Имма, откусывая кусочек утреннего лакомства. - А мы будем дружескими родственными душами, - хохотнул парень и, нацепив на краешек вилки кусочек яичницы, воспользовался ею как импровизированной рогаткой, и еда полетела прямо в лоб девушке, в конечном счете все-таки достигнув цели. - Эй! – воскликнула она и кинула в Чанёля листиком лежащего рядом салата. – Прекрати, я тоже так могу! Но парень, не останавливаясь, закидывал ее кусочками и громко смеялся, когда в него летел салат, после сменившийся тоже яичницей. В итоге им пришлось все готовить заново, да еще и убирать кухню, отмывая остатки еды от стен и пола. После завтрака они устроились в зале и глазели в телевизор, Пак то и дело подшучивал над растрёпанными волосами Иммы, хотя сам выглядел далеко не лучше. Но он все так же больше не пытался выяснить, в чем была причина слез подруги, хотя и догадывался обо всем сам. Она же отдыхала и душой, и телом. Быть вдалеке от квартиры, которую они делят с сестрой и ее хахалями, далеко от Сехуна, живущего напротив, и далеко от мобильного телефона, благополучно оставшегося в сумочке сестры. Еще в такси Имма сунула его туда, чтобы не потерять, ведь в ее платье не было карманов, а курточку сдавала в гардероб. Только она, Чанёль, шутки, смех и приятное времяпровождение. Она словно уехала на каникулы, и, будь ее воля, осталась бы там навсегда, но все рано или поздно кончается, как и ее прекрасный выходной в доме нового друга. Ближе к вечеру Пак подвёз девушку к местному метро, и, хотя выказывал желание довезти до самого дома, что находился довольно далеко, Имма воспротивилась, сказав, что хочет прогуляться и не спешит к сестре. Ей не хотелось напрягать парня и тратить бензин, потому что и так забрала у него кучу времени и внимания. Теперь надо было как-то приходить в чувство, встречать реальность, вспоминать, что в жизни есть не только Пак Чанёль и его дружелюбная улыбка, а еще и сестра, от которой нужно отгонять стрёмных типов, и школа, которую тоже никто не отменял, и все, что она собой представляет, вместе с бывшим парнем и подругой-предательницей. В поезде брюнетка наблюдала за влюбленной парой, активно перешептывающейся о чем-то своем, и тяжело вздыхала, уговаривая саму себя не думать о плохом и буквально силой воли переключалась на мысли о Паке и его местами глупых шутках. Добравшись до нужной станции, Имма побрела в сторону дома, замечая, что небо совсем затянуло черными тучами и день практически превратился в ночь. Обещанный снег так и не выпал, но морозный холод прошивал до костей, поэтому она ускорила шаг кутаясь в курточку. Когда ее взгляд упал на знакомые двери подъезда, девушка также заметила неподалеку от дома группу парней, по движениям которых можно было бы смело предположить, что они кого-то бьют. Приглядевшись, Имма все равно не смогла различить, кто именно валяется в их ногах, зато когда один из парней отступил на пару шагов назад, девушка с ужасом узнала скорчившегося на земле Сехуна. Его лицо было в крови, сочащейся из разбитых ран, одежда истрепана, но ни отчаянья, ни страха не было видно. Он просто лежал и принимал все удары, даже не пытаясь сопротивляться. Ноги незнакомцев снова заработали, и Имма, не помня себя от страха и захлестнувшей сознание паники, бросилась прямо в толпу, расталкивая парней в стороны и пробираясь прямо к Сехуну. Она упала на колени перед ним и обхватила красное от крови лицо ладошками, заставляя посмотреть себе в глаза: - Ты жив? Сехун… Скажи хоть слово! Парни вокруг загалдели, но девушка будто не слышала их, продолжая вглядываться в лицо возлюбленного. Слезы неудержимо хлестнули из глаз, и брюнетка порывисто обняла находящегося полуобморочном состоянии соседа. - Что они сделали? Что сделали с тобой?.. - Эй ты, красотуля, не желаешь свалить куда подальше? – насмешливо поинтересовался один из ублюдков. – Или хочешь попасть под удар из-за своего любовничка? Хотя, я передумал, если есть деньжата - можешь расплатиться вместо него и мы вас отпустим, а если нет, то оба пострадаете. - Шел бы ты, урод! – желчно рявкнула Имма, прошивая его взглядом, полным ненависти. - А девочка-то с перчиком, - оскалился еще один, кивая на застывшую рядом с Сехуном брюнетку. – Может, сделаем пареньку приятное и оседлаем прямо на глазах кобылку? - Да ну тебя, холодно же, - отмахнулся тот, кривясь от озвученного предложения. – Будь потеплее - еще ладно, а сейчас у меня не встанет. Так что трусим только деньги! - Чтобы вы все подохли в аду, уроды! – сквозь зубы прошипела Имма. – Ничего я вам не дам, усекли? Убирайтесь отсюда, пока люди вас не заметили! - А шавочка-то кусучая попалась, - прищурился третий парень. – Может, все-таки вздернем ее? У меня точно все в порядке с этим делом. Остальные неопределенно пожали плечами, и тот, расценив это как согласие, подошел к девушке и, резко подхватив ее, поставил на ноги, тут же пролезая ладонью под ткань курточки. Имма злобно стянула губы и резко плюнула ему прямо в лицо, за что тут же получила болезненную пощечину. - Плевать, парни! Валим их! - А как же деньги? – попытался влезть один из них. - Этот знает, что должен, если не расплатится - мы найдем его, а с ним и эту красоточку, и вот тогда никакие плевки ей не помогут, - ядовито произнес парень, хотевший изнасиловать Имму, и, дав команду остальным, отошел на пару шагов назад. – Продолжайте. Девушка накрыла собой Сехуна и крепко зажмурилась, когда по ее телу пришлись первые сильные удары. Ребра тут же заныли, затылок и плечи засаднили, а из глаз брызнули свежие слезы. Снова поток ударов, и она уже точно знала, что завтра не сможет подняться с кровати, а синяки будут налитые кровью и полностью сойдут совсем не скоро. Когда в третий раз ноги парней занеслись над жертвами, Сехун, встрепенувшись, поднял голову и слепо коснулся губами виска нависшей над ним девушки, после чего, перехватив ее за плечи, развернул, пряча под себя. - Что ты?.. – неимоверным усилием воли прохрипела Имма, но он не мог ответить, его губы опухли от ран на лице, как и глаза, но ей показалось, что он улыбнулся. Хотел ли блондин таким образом сказать, что все в порядке? Что просто пытается ее защитить? Девушка из последних сил вцепилась в его одежду и прижалась к груди, закрывая глаза. Удары не прекращались, и тело Сехуна сотрясалось над ней. Слезы обжигали щеки, а холод подхватывал их, добавляя неприятных ощущений. Все, о чем она могла думать, это монотонное: "когда же все закончится?", пока тело парня внезапно не обмякло и не соскользнуло в сторону, пропуская очередной сильный удар, выбивший из нее последние силы, удерживающие сознание.