объятия

      — Яку-сан, — насмешливый голос позади заставляет либеро обернуться и встретиться взглядами с их центральным блокирующим. Хайба улыбался, а глаза были чуть прикрыты и смотрели на паренька настолько странно и изучающе, что Мориске чуть не передернуло, но тот лишь зябко повел плечами. — Доброй ночи, — и Яку ощущает, как его прижимают к себе, заставляют щёки предательски заалеть, и парень лишь хватает пальцами ткань футболки Льва. Тот улыбнулся шире прежнего, все также не отпуская свою жертву и уткнувшись носом в макушку. А Мориске ощущает противоречивые и смешанные чувства, что в глазах темнеет.       — Хватит уже, — выдавливает либеро Некомы, уже плавно переместив ладони на грудь Хайбы и попытавшись оттолкнуть его. Но в связи с тем, что Лев был сильнее его, ничего не выходит, из-за этого волейболист был ещё сильнее сжат в объятьях. — Хайба, прекрати, — голос чуть дрожит, а сам Яку вновь предпринимает попытку оттолкнуть, но снова не получается.       То самое ощущение усиливается, и паренек отчаянно краснеет, забывает и утыкается носом в подставленную грудь своего товарища. Возможно, что и во время того, как они будут лежать и посапывать в комнате, то Лев быстренько переберется на то место, где спит Мориске и, словно кошка, начнет ластиться к нему и обнимать ещё сильнее.       Возможно, что Яку никогда не сможет привыкнуть к тому, что Хайба любит его обнимать и прижимать это маленькое тело к себе. Хотя сам светловолосый частенько посмеивался, наблюдая за реакцией либеро.       Но эти объятья уже становятся, так сказать, родными, но в привычку это не входит, и каждый день Яку вновь пытается увернуться от Льва, но в конечном итоге оказывается вновь зажатым между стеной и теплым телом центрального блокирующего.       А может быть, и привыкнет.