Абель

В комнате было прохладно, пахло больницей. Изредка под окном проезжала машина, шелестя колесами по сырому асфальту. Абель встал с незаправленной кровати и подошел к окну. Он открыл его и сел на подоконник. Аккуратно достал последнюю сигарету из пачки и прикурил. Его движения были немного неловкими, пальцы дрожали. Алексия в это время наблюдала за ним, стоя на пороге спальни. В ее руках был сверток с постельным бельем на смену. На цыпочках она прошла в комнату и села в кресло в углу, подобрав под себя ноги. - Я не знала, что ты начал курить. - Она отложила сверток в сторону и поправила седую прядь волос, спрятав ее за ухо. Это было тяжелое напоминание о всем произошедшем, словно уродливый шрам, от которого у Алексии не было сил избавиться. - Теперь знаешь. - Абель усмехнулся и выдохнул облако дыма. Длинные каштановые пряди волос закрывали его лицо. - Он научил меня. Я не хотел, он заставлял меня затягиваться. Он зажимал мне нос, а потом опрокидывал на спину и держал, пока я не начинал задыхаться. Алексия тяжело вздохнула. Все это время, пока ее брат находился почти в добровольном рабстве у человека, чье имя он до сих пор не называет, она чувствовала его боль. Говорят, у близнецов это обычное дело. Абель мог вообще ничего не говорить, Алексия и так все знала. - Я думала, что совершу самоубийство, если ты умрешь. В то же мгновение. - Тебе бы не понадобилось. Твое сердце само бы взорвалось прямо в грудной клетке в этот момент. - Абель говорил совершенно бесстрастно, его голос звучал, будто записанный на пластинку. Он очень изменился за этот год. *** Они встретились 10 сентября, и какое-то время все было нормально. N казался образцовым мужчиной: зарабатывал переводами редкой литературы, жил один в небольшой квартире в доме с видом на реку. Он даже на прогулки ходил в идеально выглаженной белой рубашке. В компаниях почти всегда молчал и походил на мраморную статую. Абель был очарован. Он почти сразу же влюбился, но при этом вся его мальчиковая натура не позволяла выразить все чувства, которыми он был переполнен. Абель будто находился во сне и не заметил, как N начал относиться к нему совсем по-другому. Он уже успел привязаться к этому человеку и не мог заставить себя думать, что он может причинить вред. Когда они поругались в первый раз, N ударил Абеля по лицу, разбив ему губу. Через двадцать минут они уже пили чай, он прижимал мальчишку к себе и просил прощения. Конечно Абель простил его, и следующие несколько недель все было нормально. У N на руках были вытатуированы руны, и Абель любил к ним прикасаться, точно он прикасался к священной реликвии. Потом были "уроки" курения, плавно превратившиеся в таскание по полу за волосы, после которого следовали обильные извинения и обещания, что подобное больше не повторится. Абель охотно верил, прятал синяки под длинными рукавами и воротниками и со временем поймал себя на мысли, что получает что-то вроде удовольствия от боли. Именно от той боли, которую причиняет N. Он несколько раз думал о том, чтобы уйти. Но в итоге остался, потому что представить свою жизнь за пределами квартиры N не получалось. Однажды вечером они сидели на кровати, N читал и курил. Потом он вдруг отложил книгу, задумавшись. Он аккуратно взял руку Абеля и быстро потушил окурок об его белое запястье. Абель тихо вскрикнул, но потом решил, что это было скорее приятное таинство. Он сразу вспомнил гладиаторов в Древнем Риме, которых клеймили перед боем. Потом снова все становилось тихо. Несмотря на все N по-прежнему был нежным и терпеливым любовником. Он зализывал и целовал синяки и шрамы Абеля, сам отсасывал ему и укладывал потом спать, заботливо укрывая одеялом. Кроме одного раза, когда N задержался где-то до поздней ночи и попытался изнасиловать Абеля, когда тот уже засыпал. Он связал ему руки и заткнул рот простыней, но до конца дело так и не довел. Когда Абель смирился и перестал сопротивляться, начал сопеть в подушку, у N пропал всякий интерес, поэтому он развязал парня, поцеловал его в макушку и налил себе бокал вина. Абель полюбил удушье и следы от укусов, так же как когда-то полюбил N. Всем сердцем и душой. А N полюбил запирать его дома и пропадать где-то несколько дней, оставляя целый список домашней работы. Абель стремился выполнить все идеально, он хотел угодить, чтобы им можно было гордиться. - Я хочу посмотреть, как ты будешь извиваться под водой! - После очередной ссоры, возникшей на пустом месте, N выволок Абеля ночью на пристань той самой реки, которая так красиво смотрелась из окна, связал его и столкнул в воду. Тогда Абель в первый раз в жизни испугался и почувствовал привкус смерти, когда захлебывался холодной водой. Потом N его все-таки выволок и принес обратно домой, уложил в кровать, налил горячий чай и начал рассказывать, как провел день. Все это время Абель дрожал под одеялом и пытался переосмыслить происходящее. Он наконец-то решил уйти, поняв, что в следующий раз может не выжить. На следующий день, когда N уснул, Абель собрал вещи и ушел в ночь. Следующие несколько часов он сидел на вокзале и боролся сам с собой, так ему хотелось вернуться обратно, но рациональность говорила, что у N его ждет только смерть. Он нашел в кармане пальто последнюю сигарету и быстро скурил ее. Дым теперь будет вечным напоминанием о пережитом. Под утро пришел поезд, Абель купил билет на украденные у N деньги. Всю дорогу до своего родного города он старался не смотреть на остальных пассажиров. То и дело ему мерещился N в лицах совсем незнакомых людей. Следующие несколько месяцев он провел у разных врачей, избавляясь от побоев, которыми было покрыто почти все его тело. От психологов он демонстративно отказался после нескольких сеансов. Говорить он мог только с Алексией, поскольку знал, что лишнего она никогда не спросит. С тех пор он жил один. Абель плакал по ночам и перестал смотреть на себя в зеркало. Прошло уже несколько месяцев, он уже почти не думал о том, чтобы вернуться к N. N стал его фантазией где-то на границе с реальностью. Прошло еще время, многие шрамы сгладились, а некоторые вообще исчезли. С его телом все было в порядке. А вот душа навсегда осталась у N.