Нeartbeat

Uruha Долгожданный поцелуй напором вышибает мозг. Не прерывая танго наших языков, бросаю палочки, разворачиваюсь к нему и закидываю ноги на его бёдра. Сильные руки прижимают меня за ягодицы к его паху. Одежда становится слишком мешающим элементом. Хочется познать это тело на ощупь. Чёрная рубашка летит на барабан, следом к ней присоединяется моя. Вжимаюсь в его тело грудью, обвожу пальцами позвонки - он откидывает назад голову и хрипло стонет. Слабое место, Юки? Где ещё? Я хочу узнать их все! И я бросаюсь на открывшуюся мне беззащитную шею с поцелуями, провожу влажную цепочку от подбородка до ключиц, обрисовываю кончиком языка каждый лепесток цветка твоей татуировки под правой ключицей. Ты откидываешься назад, одной рукой опираясь на стул, а другой вплетаясь в мои волосы. Я не успеваю обхватить губами сосок, как ты выпрямляешься и разворачиваешь меня снова лицом к барабанам. Губами скользишь вдоль позвоночника, а пальцами ловко освобождаешь меня из брючного плена. Ногой убираешь один стул и, разворачивая, притягиваешь меня к себе. Обжигая дыханием, нежно целуешь тазовые косточки. Мои ноги дрожат, приходится рукой опереться об установку. Внимательно смотришь на меня и обводишь языком головку. Чёрт! Только от этой картины можно кончить! Слегка наклоняюсь и стягиваю резинку - чёрный каскад волос рассыпается свободно по плечам. Ты так медленно впускаешь мой член во влажную тюрьму своего рта, что хочется кричать от муки. И ты разумеется не пропускаешь сладкую судорогу моего тела, когда я чувствую там внутри твоё горло. Мой глубокий стон разрывает выстрелом звенящую тишину репетиционной. Твои руки расслабляются, и я понимаю, что ты даёшь мне возможность самому отыметь этот дивный сладкий плен. И я бросаюсь с головой в этот увлекательный во всех отношениях процесс.. И только твой язык самостоятельно исследует каждый миллиметр возбуждённой плоти, порхая словно мотылёк по вытупающим венкам. Мои стоны становятся всё громче, а движения быстрее и глубже, в глазах начинает темнеть, но ты не даёшь мне кончить. Внезапно отстраняешься и разворачиваешь спиной, надавливая на поясницу и заставляя нагнуться. Локтями ложусь на барабаны, буквально молясь, чтобы выдержали стойки, и прогибаюсь, открываясь для тебя. Ощущение прикосновения влажного языка вынуждает прогнуться ещё сильнее. Я кусаю руку, чтобы не сорвать голос. Это... Это просто волшебно! Твоя рука проскальзывает между ног и начинает нежно поглаживать член в то время, как язык всё настойчивее массирует тугое колечко мышц. - Смазку надо... - чуть слышно шепчешь ты. Какая смазка, я уже на грани сознания... - К чёрту... - простанываю. Усмешка. Руки и язык исчезают с моего тела. Падаю лицом в локти и разочарованно вздыхаю. Скрип паркета, какое-то звяканье. Возвращаешься. Недоумённо вскидываю глаза - откуда тут? Показываешь флакончик. Мысленно возвожу памятник Хизаки и Теру, забывшим лубрикант для пальцев. Чувствую прохладную вязкую жидкость. Ты осыпаешь поцелуями мою спину, доходишь до задней поверхности шеи и я ещё больше прогибаюсь от такой незамысловатой, но приносящей огромное удовольствие, ласки. Момент проникновения означается совместным стоном. Без предшествующего растягивания ты входишь очень аккуратно, по сантиметрам заполняя меня и не переставая целовать мою спину и шептать какие-то милые пошлости, которые мой мозг в силу переживаемых невероятных ощущений просто отказывается воспринимать. Пара аккуратных движений. Ещё! Прогибаюсь в спине, грудью ложась на холодную поверхность барабанов. Сильнее! Цепляюсь мёртвой хваткой за стойки, в то время как твои пальцы оставляют синяки на моих бёдрах. Глубже! Толчок - пауза. Уже не сдерживаю стона, который акустикой громом разносится по помещению. Влажные пошлые звуки от соприкосновения тел заводят ещё сильнее. Быстрее! Чувствительный укус в плечо судорогой скручивает моё тело. Кончики твоих длинных волос ласкают спину. Изнутри поднимается волна сумасшедшего наслаждения. Да какая волна? - целое цунами, грозясь стереть с лица земли мой островок самообладания. Остро чувствую необходимость кончить вместе с тобой, но не могу отцепить вжавшиеся с безумной страстью в стойку пальцы. - Юки... Я сейчас... Мне.... - выдыхаю рвано в такт в наших тел. Ты понятливо перемещаешь одну руку на мой член. Влажная от пота и смазки, она начинает свой дикий танец на моей возбуждённой плоти. Маленькая смерть от удовольствия. Я не могу назвать по другому этот момент, когда вслед за томным хриплым стоном я ощущаю всеми нервными клетками спазмы мышц внутри меня, и моё тело в ответ сразу же содрогается в конвульсиях страсти, изливаясь в твою жаркую ладонь. Колени подкашиваются, когда ты наваливаешься сверху, мокрый, горячий, и мою спину насквозь прошибают бешеные толчки твоего сердца. Мы сползаем на пол, задевая педаль кардана. Бочка отзывается глухим звуком. Ruki Юу ушёл, когда я уснул. До этого мы сидели в полном молчании. Мои мысли о наших отношениях с басистом переплетались с услышанной новостью причудливыми вязями. Юу тоже, видимо, был полностью погружён в свой внутренний мир. Моя рука, так и осталась лежать открытой в его ладони. Судьба? а как ещё можно было это назвать? Прочные ниточки, тесно скрутившие нас пятерых, за много лет превратились в колючую проволоку. Мы сблизились дальше некуда. И не вырваться. Следующий день начался с визита полиции, бесконечных и нудных вопросах об аварии, которую я не помнил. Затем уколы, перевязка. Наконец-то разглядел свой бок - рвано, некрасиво, но ничего, заживёт. Выползая из перевязочной, всеми правдами и неправдами умоляю медсестру отвести меня в реанимацию к Акире. Она что-то твердит про мой покой, но я не слушаю, вцепляюсь в её рукав. Взгляд у меня наверное безумный, потому что она сдаётся. Лифт, коридор, лестница, ещё один коридор... И вот я уже бросаюсь к стеклу, разглядывая тебя в бинтах, с кучей трубок и проводов, ведущих к капельнице и аппаратам. Сердце сжимается от невозможности дотронуться до твоих бледных исцарапанных рук, провести кончиками пальцев по щеке. Скребу в отчаянии ногтями по стеклу. Из уголка глаза скатывается слезинка. Аки... не бросай меня... я столько всего ещё не успел тебе сказать... Медсестра кладёт руку мне на плечо. Пора возвращаться. Хватает сил дойти до палаты и уткнуться лицом в подушку, чтобы дать волю разрывающим на куски эмоциям. Каждый вечер приходят ребята. Несмотря на свои переживания (в реанимацию меня больше не пускают), замечаю выдержанную дистанцию между Койю и Юу. Двигаются аккуратно, стараясь случайно не задеть друг друга. Кай что-то рассказывает, успокаивая. Выхватываю только "стабильное состояние". Ками-сама, ну хоть где-то стабильность. И у меня. Стабильное саморазрушение. Медсестра прерывает их визит. Укол, капельница. Наверное, в бутылке с раствором было успокаивающее, потому что я мгновенно засыпаю. Утро вползает в моё сознание какой-то суматохой в больничном коридоре. Двери палаты распахиваются, вкатывается функциональная кровать. У меня будет сосед? Но мы же договаривались... Точнее, договаривался Ютака, что меня лишат чужого общества, впихивая объёмный конверт "договора" в руки заведующего отделением. Чёрт, чёрт и ещё раз чёрт! Не люблю посторонних людей. Мне некомфортно в любом обществе, кроме своих коллег. Да, социопат, - называйте как хотите! Я подрываюсь, забыв на мгновение про мой бок, отчего тот сразу же напоминает о себе жгучей болью, молнией пронзающей всё тело. Да, Руки, нескоро тебе попрыгать удастся. Не успеваю дотянуться до мобильного, чтобы позвонить Каю, медсестра забирает меня на перевязку. С перевязки возвращаюсь как партизан. Медленно шагая по коридору, мечтая, чтоб он длился бесконечно. Но нет. Ноги останавливаются перед дверью. Приоткрываю щелку - твою мать! Распахиваю дверь и практически пролетаю расстояние до окна, чтобы, наплевав на взывший от падения шов в боку, счастливой тушкой распластаться на таком родном и любимом теле.