Война и Мир

Это был обычный день, абсолютно такой же, как и все предыдущие, такой же, как и должны были быть все последующие. В библиотеке Берлинского Университета имени Гумбольдта тихо, только иногда шуршат страницы книг, еще реже из уголков читального зала доносится едва уловимый шепот. Огромное помещение было залито ярким светом холодного зимнего солнца, и в широких лучах танцевала серебристая книжная пыль. Только там, меж высоких книжных стеллажей, царил мягкий сумрак, скрывающий книги от ненадежных рук. Хранилище знаний со всех концов света, на всех известных языках мира. Цитадель науки и человеческой фантазии. Тихий уголок. Молодой библиотекарь, уютно устроившийся в кресле за своим столом, будто страж этого места, бросал в зал пристальные взгляды из-под очков в роговой оправе. Покой и уют. Теплая шерстяная шаль на плечах согревала его, защищая от прохлады, проникающей в помещение, когда дверь открывалась, впуская новых посетителей библиотеки, тяжесть книги в руках успокаивала, а строки любимого романа утягивали за собой. Все, как он привык. Тишина, шорох бумаги и несчетное множество книг вокруг. Только почему-то именно сегодня все пошло не так. Словно кто-то там решил перечеркнуть все написанное ранее и ввести в мерный рассказ нового героя, который перевернет его мир с ног на голову. В пять часов вечера, когда солнце давно скрылось и под потолком и на столах зажглись лампы, разливающие вокруг себя мягкий желтоватый свет, дверь библиотеки распахнулась, с грохотом ударившись в стену и отскочив от нее. Появившийся в зале парень даже не подумал закрыть ее за собой, он только оглядел помещение таким взглядом, будто впервые попал сюда, и пошел напрямик к дубовому столу, громко топая и сбивая по пути стулья. Парень, кутающийся в свой плед от пронзившего его сквозняка, положил на стол книгу и с укором посмотрел на посетителя сквозь толстые стекла очков. Тот производил впечатление последнего раздолбая во всем университете: чуть мешковатая одежда, растаманская прическа из множества косичек по всей голове и почти обкуренный взгляд человека, не обремененного интеллектом. Но библиотекарь надеялся, что внешность обманчива, и ему не придется иметь дело с невеждой. Надежды развеялись почти сразу. Парень остановился у стола и, на несколько секунд зависнув, начал шарить по бесчисленным карманам, сопровождая свои действия довольно громкой речью, выражающей некое недовольство. -Чем я могу вам помочь? – не выдержал библиотекарь, хмуро наблюдая за происходящим. -Э-э, да, - парень, наконец, нашел то, что искал: из заднего кармана он выудил потрепанный листок, смятый настолько, что казалось, будто он побывал не в самом лицеприятном месте. – Вот, - он положил лист на стол и попытался разгладить его, приводя в более приемлемый вид. Парень в очках, вздохнув, взял в руки довольно длинный список книг, большая часть из которых была по философии, кое-где попадались художественные произведения. Темные брови невольно поползли вверх, а глаза поднялись снова на парня. В голове не укладывалось, что он может учиться на факультете философии. Но работу никто не отменял. -Назовите фамилию и курс, пожалуйста, - он придвинул к себе клавиатуру. -Том Трюмпер, первый курс, - он опирался руками на темную столешницу, силясь заглянуть в монитор. -Не трясите, пожалуйста, стол, вы сейчас уроните фикус, - отчетливо произнося слова, будто разговаривал с несмышленым ребенком, сказал библиотекарь. – Почему вас нет в нашей базе данных? – удивленно спросил он. – Когда вы были у нас в последний раз? -Никогда, - пожал плечами Том. -Тогда мне нужно ваше студенческое удостоверение. Сожаление об этой просьбе пришло уже спустя несколько секунд, когда повторилась картина, происходящая две минуты назад. Когда же почти новенькая, что, кстати, удивительно, корочка была выужена из энного по счету кармана, терпение парня в очках было на исходе. Он забегал нервными пальцами по клавиатуре, слишком быстро щелкал кнопками мыши, рискуя сломать ее. И только когда абонемент на посещение библиотеки был выдан непутевому студенту, который тут же отправил бумажку в складки штанов, он вздохнул, взяв список книг и скрывшись за стеллажами. Книги успокоят его, и через пять минут, когда он вернется к столу, он снова будет мягко улыбаться. Но не тут-то было. Пройдя несколько метров, он услышал за своей спиной бесцеремонные шаги и обернулся. Том следовал за ним. В полумраке книжных полок их взгляды столкнулись и тут же разлетелись в разные стороны. Говорить что-то студенту не было никакого желания, поэтому лучше потерпеть, прикасаясь пальцами к твердым корешкам книг и успокаиваясь этим. Библиотекарь легко находил нужные полки, наклонялся вниз или тянулся наверх, один раз ему даже пришлось взобраться на лестницу, придерживая на своих плечах шаль. Тут-то и пришлось кстати общество Тома: на его руки он складывал все книги. И когда последняя опустилась на довольно высокую стопку, закрывающую Трюмпера до подбородка, тот, наконец, не выдержал. С самой первой минуты студента волновал один крайне важный вопрос, мешающий ему жить. -Слушай, а ты девушка или парень? – спросил он, прижимая книги подбородком, чтобы не рассыпать. -Какое это имеет значение? – тихо спросил библиотекарь, хмурясь, и, кутаясь в шаль, прошел мимо парня. -Да ладно тебе, - фыркнул тот, поспешая за ним. – Стремно как-то: ты знаешь мое имя, а я твое – нет. -Вильгельм Каулитц, - лишь бы отвязался. -Значит, парень, - улыбка озарила лицо Тома вместе с мягким светом ламп, когда они вышли в читальный зал. Он с грохотом поставил стопку книг на широкий стол. Несколько ботаников в очках вздрогнули, на миг оторвавшись от своих книг, а на противоположном краю пошатнулся горшок с цветком. -Фикус, Трюмпер! – прорычал Билл. – Фикус! – почти по слогам. -Да хоть кактус, - нагло усмехнулся парень, разглядывая библиотекаря, на что тот только натянул милую улыбку, в которой сквозило почти неприкрытое раздражение. Пальцы снова нервно забегали по клавиатуре, записывая на имя Тома больше десятка книг. Закончив, он не глядя кивнул ему и снова уселся в кресло, уткнувшись в свой огромный фолиант. Но несколько минут назад, когда студент уверился, что перед ним парень, его планы резко поменялись. В них, сам того не зная, попал молодой библиотекарь Билл Каулитц, в котором он даже в сумраке библиотеки, за стеклами ужасных очков и шерстяной шалью разглядел что-то особенное. -Детка, что ты так напряжен? - нагло улыбаясь, произнес он, подойдя поближе. – Может быть, я помогу тебе расслабиться? Давай сходим куда-нибудь? А то весь серый от книжной пыли, - он поднял руку и дернул за высокий хвост блестящих черных волос. -Иди. Читай. Книги, - тоном, не терпящим возражений, произнес Билл, сжав пальцами переплет в своих руках и дернув головой. – Я тебе не детка, малолеток разводи, - он поправил тонкими пальцами волосы и снова ткнулся в книгу, сильнее кутаясь в шаль: дверь все еще оставалась открытой, и холодный воздух скользил по залу. -Да что ты, дедуля, ты еще не настолько старый, - Том, совсем наглея, подошел к столу и сел на столешницу рядом с книгой, которую читал парень. – Или ты просто хорошо сохранился? -Я сейчас охрану позову, - сцепив зубы и захлопнув книгу, процедил библиотекарь. -Ой, насмешил! Какая охрана в библиотеке? – он развел руки, обводя зал. – Три ботана в очках толщиной с палец? Билл предпочел не отвечать. Он взял книгу и повернул кресло спинкой к Тому, решив игнорировать слишком настойчивого парня. Но если бы все было так просто. Трюмпер даже не думал сдаваться и начал навязываться еще откровеннее: -Что-то ты совсем зажат, крошка. Давай я помогу тебе, - он обошел стул и положил ладонь на страницы книги, что окончательно вывело из себя Билла: он вскочил, с силой захлопывая том, а от гневных криков его удерживало только святое первое правило поведения в библиотеке – соблюдение тишины. -Ну, куда же ты, - Том схватил парня за талию, обнимая и прижимая к себе. Несколько очкариков, сидящих в читальном зале, покосились на них, но, трезво оценивая свои возможности, разумно сделали вид, что ничего не происходит. -Отстань! – с надрывом прошептал Билл, попытавшись вырваться из мертвой хватки. – Что люди подумают?! – он отчаянно уперся руками в грудь несносного студента, отталкивая его от себя, но тщетно. -Да плевать! Они просто неудачники, просто завидуют, - Трюмпер крепко держал свою «жертву», быстро шепча ему на ухо, обдавая горячим дыханием – ситуация начала его не на шутку заводить. – А ты – нет. Даже за очками и ужасным платком тебе ничего не скрыть от меня, - его губы касались маленького оттопыренного ушка, заставляя его краснеть. -Нет! – продолжая отчаянно сопротивляться, на взводе шептал в ответ Билл. – Половина гениев были «неудачниками», а сейчас ты цитируешь их в сочинениях! В своих бездарных сочинениях! – он едва не срывался на крик, хрипя и отталкивая сильные руки от себя. -Давай ты войдешь в другую половину, - Том, проигнорировав вторую часть сказанного парнем, настойчиво потянул его за собой, отходя за стеллажи, в полумрак между ними. -О, Боже, нет! Только не с тобой! – отчаянным шепотом восклицал библиотекарь, цепляясь руками за каждую полку, роняя книги, которые с жалобным звуком падали на пол. -Почему нет? Может, я слишком хорош для тебя? – самодовольно усмехнулся студент, заметив в конце ряда узкую дверцу, ведущую, очевидно, в подсобные помещения. – Расслабься, тебе понравится. Билл собирался ответить на это что-нибудь едкое, но застыл с открытым ртом, оказавшись прижатым к той самой двери спиной. -Ты. Мне. Противен, - прошипел он в лицо, так близко находящееся к нему. -Да ладно! – в который раз за небольшой отрезок времени произнес Том. – А так? – он подался вперед, прижимая широкой грудью парня к двери еще сильнее и касаясь его губ своими, и нежно сминал их в поцелуе, вслепую открывая дверь, за которой была лестница, уходящая вниз. Каулитц почувствовал, как вспыхивают, почти загораются его щеки, он распахнул глаза, тут же их закрывая. Было страшно ответить на этот поцелуй, который был слишком головокружительным, слишком приятным. Он только что-то промычал, царапая напряженную шею парня и совсем неправдоподобно отбиваясь. -Пусти… пусти! -Ну, нет, - выдохнул Том в нежные пухлые губы, спиной спускаясь в темноту и утягивая за собой внезапно ставшего более покладистым парня. Дверь закрылась сквозняком. Студент нашарил выключатель на стене, подсобка – склад коробок с книгами – озарилась тусклым светом одинокой лампы. -Ты такой сладкий, - прошептал он, почти не отрываясь от губ, чувствуя, как Билл несмело отвечает. Тот судорожно ловил ртом воздух, который Трюмпер тут же перекрывал своим, выбивая из груди последние капли кислорода, заменяя их своим горячим дыханием. Парень боролся с собой, цепляясь пальцами за норовившую сползти шаль. -Дверь… кто-нибудь зайдет… - он потянулся вслепую к ручке, но сильные руки утянули обратно в жаркие объятия. -Плевать, никто нам не помешает, - Том стянул мягкую шаль с худых плеч, прижимая к себе тонкое тело. – Боже, какой ты… - выдохнул он, ощупывая изящного парня, тут же прильнувшего к нему. -Ах, - выдохнул Билл, когда оказался прижатым к пыльным полкам с коробками. – Почему я? – облизывая мокрые от поцелуев губы. – Неужели, кроме скромного библиотекаря, ты не нашел никого в этом университете?! – почти истерично шептал он, непослушными пальцами расстегивая маленькие пуговицы своей рубашки, окончательно потеряв контроль над своим телом. -Знаешь, я еще никого не хотел, видя только нос из-под очков и пальцы, листающие книгу, - признался Том, выдергивая хлопковую ткань из черных джинсов парня и забираясь под нее, чтобы огладить и согреть прохладную кожу спины. -Что за манеры?! – возмущенно зарычал «скромный библиотекарь», толкая студента на коробки и забираясь сверху. -Ох, какая страсть, - довольно улыбнулся Трюмпер, заворожено глядя на приоткрытые влажные губы, и снял с волос стягивающую резинку, отчего шелковые волосы рассыпались по плечам. – Красивый, - он властно притянул парня к себе за шею для нового мокрого поцелуя. Билл отвечал, кусаясь и отпихивая от себя, пальцами судорожно расстегивая сопротивляющиеся пуговицы. -А ты дикий, - усмехнулся Том и повалил его на коробки рядом, наваливаясь сверху и горячо целуя в длинную открывшуюся, наконец, шею. Он нетерпеливо схватился за накрахмаленный белый воротник и дернул в стороны, отрывая последние пуговички. Каулитц чертыхнулся, но заплывшее сознание быстро упустило желание возмущаться. Совсем другое желание становилось сильнее с каждой секундой, каждым движением и касанием. Трюмпер оторвался от ключицы, оставив на ней краснеющий засос, и спустился ниже мокрыми губами, нашаривая твердые и сверхчувствительные соски. Билл тяжело дышал, дергая парня за косички. -Давай скорее, я не могу надолго уходить с рабочего места, - простонал он, нашаривая пряжку ремня, на котором держались слишком широкие джинсы. Том, подгоняемый страстью библиотекаря, уже запустившего свои ладони под его штаны, стянул с его плеч тонкую ткань рубашки, откинул в сторону свою огромную футболку и, то и дело нетерпеливо впиваясь в хрупкие плечи губами, сжал в ладонях ягодицы, обтянутые джинсами. Упругие половинки уместились в его широких руках, и он поспешил освободить их от плотной ткани, одним рывком стягивая штаны вместе с бельем и ловя пальцами гордо выпрыгнувший из белого белья член. -Ах! – Билл дернулся, выгибая спину от неожиданно накрывшего удовольствия, прошедшего волной по всему телу от этого прикосновения. Очки в тяжелой оправе соскользнули с его носа, падая на пол и будто обнажая карие потерянные глаза. Они были словно еще одной интимной частью тела этого парня. Такие большие, широко раскрытые и подернутые слепым туманом. Вот теперь он почувствовал себя голым перед едва знакомым человеком. Щеки покрылись еще большим румянцем, хотя краснеть дальше было, кажется, немыслимо. Он ухватился тонкими изящными пальцами за Тома, чтобы не упасть. -Ты так еще красивее, - выдохнул студент в губы библиотекарю, заворожено глядя в расфокусированные глаза, и провел ладонью вверх и вниз по твердому члену, потом облизал два пальца и скользнул ими за яички. -Я ни черта не вижу, - недовольно проворчал Билл, быстро моргая, чтобы прогнать прозрачную пелену, от которой и без того плохое зрение становилось только хуже. -А тебе и не надо видеть, детка. Закрой глаза, я все сделаю сам, - прошептал Трюмпер в оттопыренное ушко, пробираясь к ложбинке между ягодицами влажными пальцами. -Только… осторожно, - зашипел Каулитц, чувствуя настойчивые пальцы возле своего прохода, сгибая ноги и закидывая одну на талию парня. -Не волнуйся, - улыбаясь в густые черные волосы, - поверь, в этом деле я мастер, - Том надавил указательным пальцем на смущенно сжавшееся колечко мышц, на что Билл только тихо зашипел, ерзая на коробках и ломая их. Парень медленно «ввинчивал» палец в узкое отверстие, вслушиваясь в реакцию горячего тела под собой. Он ощупывал нежные стенки, сопротивляющиеся проникновению извне, ища то самое местечко. Билл, тем временем, пытаясь поднять руки и обнять парня за шею, заехал ему сослепу в глаз и услышал сдавленный стон. -П-прости, - судорожно выдохнул он, поглаживая ладонями гладкие щеки, высокие скулы и шею. -Ох, черт! Купи себе линзы! Хоть видеть будешь. И грешно прятать такую красоту под толстыми стеклами, - только и ответил на это Том. -Грешно то, чем мы сейчас занимаемся, так что заткнись и продолжай! – процедил сквозь зубы парень, наконец, обвивая руками его шею. – Вот дьявол! – чертыхнулся он, когда длинный палец начал растягивать его, плавно двигаясь внутри. – У меня больше года не было секса, так что будь добр… - и он захлебнулся словами, когда мягкая подушечка нашарила простату. – О, Боже… Боже… Бо-оже-е… -Так-то лучше, - довольно протянул студент, - только тш-ш, - словно издеваясь, он приложил палец к пухлым губам. – Нельзя шуметь в библиотеке. Он непрерывно давил на чувствительный бугорок, ненавязчиво погружая в горячее податливое тело еще один палец. Билл дрожал и выгибался, поджимая пальцы на ногах. Том целовал его в шею и за ушком, вдыхая запах мягких черных волос, и даже от них пахло книгами. Это все сводило с ума, и парень растягивал для себя колечко мышц все более нетерпеливо. Каулитц же находился в полубессознательном состоянии: его глаза закатывались, воздуха не хватало, и он ловил его ртом, а тело горело, словно охваченное пламенем. -Я сейчас кончу, - жалобно простонал он, кусая губы и облизывая их. -Э, не-ет, - по-садистски улыбаясь, Том обхватил пальцами подрагивающий член у самого основания, сжимая. – Только не без меня, - он вытащил из сразу же сжавшейся дырочки пальцы и свободной рукой нашарил джинсы. – Черт… да где же это… - бурчал он, обыскивая карманы, матерился, по второму разу залезая в некоторые. – Нашел! – с торжествующей улыбкой он выудил небольшой тюбик увлажняющего крема – да чего только не было в Великих Штанах Тома Трюмпера. – Как кстати… -Т-том, - подал голос Билл, поглаживая парня по плечам и груди, - м-может, не надо? – срывающимся шепотом произнес он, сжимая мышцы ягодиц. -Да брось, - скручивая крышку и выдавливая половину крема на пальцы, ответил Трюмпер. – Больше года без траха. Это же… о, Боже! Я не представляю, - он мученически закатил глаза, растирая между пальцев прохладную субстанцию. -Я же кончу сразу, как ты вставишь… - прохныкал как в горячке Каулитц, скосив глаза на руку, сжимающую его член. -Я успею тебя догнать, - уверенно ответил Том, пристраивая тяжелую от возбуждения головку к пульсирующей дырочке. Тело Билла пробила дрожь, он обхватил ногами талию парня и закрыл глаза, предвкушая проникновение. Хотелось глубоко и сразу – слишком долго он не испытывал ничего подобного. Да что там! Он вообще никогда ничего подобного не испытывал! Чтобы вот так – в подсобке, на коробках с книгами – это немыслимо и… так возбуждает. Том, вполне разделяя чувства Билла, нетерпеливо подхватил его под ягодицы и двинулся вперед, входя почти до конца. Как ни странно, его остановил болезненный вскрик Каулитца, который судорожно сжал его коленями и руками, заглушая следующий низкий стон. Тело неохотно приняло в себя гостя, так беспардонно ворвавшегося в него, но парню хватило всего несколько секунд, чтобы расслабить окаменевшие мышцы и выдохнуть: «Давай». Трюмпер, хмурясь и кусая губы, плавно подался назад и вошел теперь полностью, проезжаясь головкой по скоплению нервов, отчего у обоих вырвался тихий стон. Гибкое тело выгнулось навстречу сильному, крепкие руки почти удерживали его навесу, прижимая к широкой груди, а напряженная плоть размеренно выскальзывала и снова проникала в послушно принимающее отверстие. -Скорее, я же сейчас кончу, - проскулил Билл, прижимаясь щекой к смуглому плечу и вдыхая терпкий запах мужской кожи, смешанный с едва уловимым ароматом дорогого парфюма. Том быстрее задвигал бедрами. Он выходил почти до конца и вколачивался снова, каждый раз растирая твердым стволом простату, отчего парень под ним скулил и стонал, рвано дыша. Его живот вжимался, почти прилипая к позвоночнику, а член так и льнул к нему, обжигая истекающей смазкой головкой. Почувствовав конец, он заметался в жарких объятиях, вцепился ногтями в напряженную спину, подтягиваясь ближе и кусая в вытянутую длинную шею. Каулитц взвыл, почувствовав себя на грани, и излился, зажимая свой член между плоскими животами. Студент, услышав стон облегчения в ухо, зажмурился, замер, разжал пальцы, сжимающие напряженно пульсирующую плоть, и ловил ладонью горячие капли. Через несколько секунд тяжелой волной его накрыло с головой, он вздрогнул всем телом и, кажется, даже душой, кончая глубоко внутри разомлевшего парня. -Том… Том… Том! – Билл вытянулся возбужденной струной. Дрожа, он прижимался к Трюмперу грудью, чувствуя каждый толчок спермы глубоко в себе. Мышцы сжались, стискивая опадающий после оглушительного оргазма член, а студент, словно рыба, раскрывая рот, ловил жаркие губы. -Ты потрясающий, знаешь? – прошептал парень, едва восстанавливая дыхание и покрывая прекрасное лицо, выражающее только блаженство, хаотичными поцелуями. -О… очки, - едва шевеля губами, произнес Билл. – Я хочу видеть тебя. Студент нашарил взглядом на полу, казалось, огромные окуляры в темной оправе, кое-как наклонившись, подцепил их пальцами и одел на очаровательный носик. В одну секунду что-то изменилось. Взгляд растрепанного библиотекаря вновь стал прожигающим и серьезным, будто именно очки делали его таким. Он, пару раз моргнув, прогоняя остатки тумана из взлохмаченной головы, толкнул Тома в грудь, заставляя его подняться на ноги. -Значит, так, - Каулитц поправил очки и облизал и без того влажные губы, - во-первых, - звонкая пощечина обожгла смуглую кожу, - за то, что оторвал меня от работы. - Во-вторых, - обхватил лицо парня ладонями и страстно поцеловал, отрываясь с вкусным чмоком, - за шикарный секс, - он провел кончиками пальцев по обнаженной подкачанной груди, словно дразня, и начал натягивать одежду на влажное от пота тело, чуть морщась. -Оу, - Том коснулся пальцами щеки и провел ими по губам, - ну, раз ты не любишь отрываться от работы, может, встретить тебя вечером? После нее? – он взял с Билла пример и быстро натянул джинсы, незаметно вытерев ладонь от остывающей спермы о ближайшую коробку. -Не стоит, - дежурная улыбка прочно засела на лице парня. – Оставим все, что произошло, здесь, в этой комнате, хорошо? – он застегнул кое-как рубашку на оставшиеся пуговицы и собрал волосы в хвост. – Тебе пора, я думаю. *** Последний час на работе тянулся для Билла как весь прошедший день или даже как вся неделя. Это было невероятно долго и мучительно, а бесконечно интересная книга, которую он читал раньше, так и лежала на столе нетронутой. Мысли непослушно стремились вернуться туда, в слабо освещенное помещение, теперь навсегда впитавшее запах секса. Едва часы показали ровно семь вечера, библиотекарь бесцеремонно выставил засидевшихся посетителей за дверь и собрался домой. Заперев все двери, он вышел из корпуса университета на сумеречную улицу, где воздух пах приближающимся снегопадом. Он пошел привычной дорогой вдоль оживленного в этот час шоссе, глядя себе под ноги на перемешенный с грязью снег, и не заметил, как перед ним появилась высокая фигура. Остановил его только мягкий голос с легкой хрипотцой, заставивший содрогнуться. Том шагнул вперед, отделившись от дерева, под которым стоял уже приличное количество времени, и встал прямо на пути у того, кого так терпеливо ждал. -Может, все-таки позволишь мне подвезти тебя? – он сам удивлялся тому, как ведет себя с этим парнем, но предпочитал не думать об этом, а просто нажал на брелок, который держал в руке, и машина, припаркованная в паре-тройке метров, мигнула ближним светом. Каулитц медленно поднял взгляд на него, закатил глаза, выражая высшую степень раздражения, и решительно направился к автомобилю, приняв такой вид, будто делает одолжение этому непутевому студенту, лишь бы тот отстал от него. Но Тому это было совсем не важно, он остался доволен и этим. Сев на водительское сидение, он пристегнулся, постоянно скашивая глаза на своего пассажира. Наверное, никого он никогда не подвозил с таким энтузиазмом. Билл, конечно, все это замечал, но предпочитал демонстративно игнорировать, равнодушно глядя сквозь лобовое стекло на начинающийся снегопад. Он только назвал адрес, и больше ничего. Ничего, что могло еще больше воодушевить Трюмпера. Том хмыкнул, в полной мере оценив безразличие парня, и вдавил педаль газа в пол, резко трогаясь и визжа покрышками по влажному асфальту. Они молчали всю дорогу, пока машина не приблизилась к супермаркету неподалеку от конечной цели. -Останови здесь, пожалуйста, у меня дома голодный злой кот, - довольно тихо произнес Билл, но парень за рулем вздрогнул от неожиданности. -Хорошо, - он затормозил через несколько метров. – Тебя здесь подождать или компанию составить? – вполне обыденным тоном поинтересовался он, что Каулитц недоверчиво посмотрел на него. -Пошли, - он вылез из машины и двинулся по скользкой дорожке, немного неуклюже, слишком широко расставляя ноги, но все же стараясь идти ровно. -Неслабо я тебя потрепал, - хохотнул Том, оценив сзади походку, и, догнав Билла, ткнул его локтем в бок. -Ты меня оттрахал, называй вещи своими именами, - насмешливо произнес тот. -Окей, я думал, ты интеллигент, - на это высказывание парень только состроил рожицу и зашел в магазин, уверенно направляясь к стеллажам с товарами для животных. Том семенил за ним, разглядывая этого слишком необычного человека, который так странно притягивал его к себе, и пытался что-то понять. А чтобы молчание не казалось подозрительным, как он считал, ляпнул первое, что пришло в голову: -А у меня собака. Курцхаар, красавчик, Купер зовут. -Кот. Сфинкс. Люцифер, - отрывисто констатировал факт Билл, хватая с полки пакетики с кормом почти не глядя. -Экзотично, - выгнул бровь Трюмпер, оглядев изящного библиотекаря, одетого в драповое черное пальто и с шеей, закутанной в огромный пушистый платок. – Прямо как ты сам. -Может, хватит, а? – устало вздохнул парень, подняв чересчур уж наигранно уставший взгляд. -А что я такого сказал? – растерянно развел руками Том. – Ты что, не любишь комплименты? -Ненавижу, - проворчал Каулитц, расплачиваясь с девушкой на кассе, которая пыталась улыбаться - получалось плохо. -Ладно, - бубнил себе под нос парень, уже выходя из магазина. – Значит, ты любишь, чтобы тебя нагло трахали, и не любишь, когда тебе делают комплименты, - выставил два пальца, сделав задумчивое лицо. – Хорошо, я запомнил. -Зачем тебе это запоминать? – Билл закатил глаза, поворачиваясь к навязчивому спутнику. – Только не говори, что ты не успокоишься, пока не поставишь печать в мой паспорт! Нет уж! – он махнул рукой, будто отмахиваясь от какого-то назойливого насекомого. -При чем тут печать? -Был один. Обещал покончить с собой, если я не выйду за него, - он хладнокровно ухмыльнулся. – И ведь почти покончил - его машина сбила. -Лузер, - фыркнул Том, обнимая парня за талию, хоть где-то внутри стало как-то не очень приятно от этой усмешки. -Руку. Убрал, - в своей манере обрубать резко сказал Каулитц, проходя через высокую арку во двор обычного многоэтажного дома. – Здесь тебе не ботаники, а соседи, - прошипел он и вывернулся из объятия, которое было приятно теплым, как бы он ни убеждал себя в обратном. -Ну и что? Какая разница? Парень был настойчив, он, не смотря на сопротивление и довольно громкие протесты, снова обвил тонкую талию рукой. Ему было плевать, что могут подумать второсортные людишки, которые, за неимением собственной личной жизни, лезут в чужую. -Большая разница! -Послушай, - неожиданно для самого себя, Том разоткровенничался, - я как-то трахнул одного мальчишку, с которым встречался пару недель, прямо на газоне родительского дома. Это видели, по меньшей мере, все соседи, по большей - они, их питомцы и удачно зашедшие в гости друзья. И что ты думаешь? – он дернул упорно сопротивляющегося библиотекаря на себя, останавливая и разворачивая. - Думаешь, кто-нибудь хоть слово сказал? Да они просто дрочили в кулачок потом месяц по ночам! – Трюмпера понесло в невиданные дебри, он был уверен, что столь бойкая и искренняя исповедь заставит Билла пересмотреть свои взгляды. - Мы живем в свободной стране! Но парень смотрел на него с налетом презрения и омерзения сквозь тонну удивления и толщину огромных очков. Пристальный взгляд его глаз заставил Тома замолчать и пожалеть о сказанном. Билл молча открыл дверь своего подъезда и прошел вперед. -Да подожди ты! – настойчивый студент догнал его на первой же лестнице и прижал к стене. – Думаешь, я отпущу тебя сейчас? – пропыхтел он. – У меня такого эпичного траха с начальной школы не было! -О, Боже! Молю, избавь меня от подробностей! -Хорошо, больше ни слова, - улыбнулся Том и впился в пухлые губы, не дав ни малейшего шанса избежать поцелуя. Каулитц пихал его, отбивался, но уже через несколько секунд в который раз за этот проклятый день сдался, безвольно повиснув на шее парня. -Отпусти меня, - простонал он, когда им обоим понадобился воздух. -Нет, - новый поцелуй, нежнее и слаще предыдущего. Они бы так и не оторвались друг от друга, если бы на лестничную клетку не вышла старушка. Она услышала возню и, не удержав в узде своего любопытства, показалась в тускло освещенном подъезде, встав в конце лестницы. Узрев беспредел, творящийся – о, Боже! - прямо под дверью ее квартиры, она сложила сухонькие ручонки на груди и начала громко выражать свое неодобрение поведением современной молодежи, укладом общества и политическим положением родной страны в Европе и всем мире, пока еще одна, ее подружка, не показалась из двери напротив. -Полюбуйся, Грета! Совсем стыд потеряли! Том, улыбаясь от уха до уха сложившейся ситуации, показал бабулям фак, совершенно без стеснений сжимая маленькую попку парня, прижатого им к холодной стене. -Ох, да что же это такое! Отпусти бедную девушку сейчас же! – запричитала та самая Грета, переваливаясь с одной ноги на другую, с трудом удерживая собственный вес, но кое-как приблизилась и ткнула парня в бок палочкой. -Фрау, - едва сдерживая дикий смех, выдавил тот из себя, прижимая худое тело к себе, а Билл уткнулся в его шею, пряча лицо, - девушку, - он многозначительно выдержал паузу после этого слова, - я не держу. -Держит! – пискнул отчаянно библиотекарь, позабыв о том, что ему совсем не нужно, чтобы его узнали эти милые соседки. -Дурак, - прямо ему в ухо зашипел Том, - хочешь скрыть отсутствие груди наличием больших глаз? Пошли, - усмехнулся он, пропихивая парня мимо бабушек и прикрывая собой. Билл плелся на свой третий этаж, получая легкие шлепки по попе через пальто. Он остановился на своем этаже, облегченно вздыхая и поворачиваясь к своему преследователю. -Все, я пошел домой. Ты – тоже, но к себе! – он уверенно ткнул тонким пальцем в широкую грудь, останавливая парня в нескольких десятках сантиметров от себя и подталкивая его обратно к лестнице. -Нет, - как же Каулитцу осточертело это «нет», постоянное «нет», но настойчивость Тома все же задевала его, отчего ему хотелось еще сильнее оттолкнуть. – Я буду спать на коврике, - тычки пальцем ни на миллиметр не приблизили парня к ступенькам. -Том, пожалуйста, уходи, - едва сдерживая истерический смех, заскулил Билл. – Я тебя умоляю. Найди себе девушку, трахни ее на лужайке, на крыше, да хоть на дороге в час пик – где угодно, только оставь меня в покое! -Слушай! Я ни за кем еще так навязчиво не увивался, черт возьми! Я что, действительно, недостаточно хорошо тебя трахнул? Или в целом тебя не устраиваю? – парень сорвался и вспылил, это было откровение, самое настоящее откровение для него, и мальчишка, с которым он развлекался на газоне своей матери, курит в сторонке. – К черту! Иди ты к черту! – выкрикнул он достаточно громко, глядя горящими от обиды и еще чего-то еле уловимого и неприятного глазами, развернулся и быстро пошел по лестнице. -Я живу с ним, - чуть печально улыбнулся Билл уже пустому месту, где только что стоял Трюмпер, и открыл дверь своей квартиры, где его уже встречал тощий любимец и попсовая музыка. Том выбежал на улицу и направился к арке, туда, где оставил свою машину, пока звонкий голос не заставил его обернуться: -Эй, не попади под машину, красавчик! -Агнесс… - с укором произнес Билл, стоя чуть позади девушки у балконной двери. Он смотрел на то, как парень, которого он пару минут назад, видимо, сильно задел, закурил и, надев капюшон, показал его сестре фак, почти бегом скрываясь под сводами арки. А черноволосая женщина, которая была старше, чем могло показаться на первый взгляд, и сильно похожа на Каулитца, повернулась с шальной улыбкой к брату. -Если завтра обнаружишь записку на своем столе, - она многозначительно помолчала, внимательно глядя на парня, - пацан, правда, влюбился, - нахмурившись на эти слова, Билл пожал плечами и ушел в комнату кормить вопящее животное. *** Следующим утром, ровно в восемь часов и три минуты невыспавшийся библиотекарь открыл дверь в хранилище знаний университета и всего мира и, не глядя по сторонам, пошел прямо мимо своего стола к подсобным помещениям. -Ты опоздал на три минуты, - Том полулежал на крутящемся стуле, держа в руках открытый фолиант, которым вчера зачитывался Билл. Парень, вздрогнув, остановился и, не веря своим ушам, сделал несколько шагов назад, огромными от удивления глазами глядя на непрошенного гостя. «Боже, за что мне это!» - еле слышно прошептал он, поставив свою сумку на стол рядом с фикусом. -Наташа такая идиотка, - не обращая внимания на это красноречивое театральное высказывание, Том перевернул станицу. – Вот какая нормальная баба согласится сбежать от такого мужика как Болконский с таким прохиндеем как Анатоль? – он поднял взгляд от строк, внимательно осматривая тонкую фигуру в том же пальто, с шеей, замотанной в тот же платок. – Как ты считаешь? -А это смотря с кем ты себя ассоциируешь: с князем Андреем или прохвостом Курагиным, - прищурившись и сжав кулаки, ответил Билл, и Трюмпер, поняв по этому взгляду, что на этот счет думает Каулитц, снова уставился в книгу. – Я не буду с тобой встречаться! Тем более, спать! – воскликнул библиотекарь, с довольной улыбкой от того, что так и не дождался ответа – он ведь был очевиден, как он считал. -Со мной спать редко получается, - чуть улыбнулся Том, неподвижным взглядом остановившись на строчке посреди страницы. -Ах, все новые норы ищешь для своего болта?! -Новые? Нет, меня устраивает старая, - парень оглядел Билла лукавым взглядом. – Ну, не очень старая. -А меня вот что-то не очень, - наигранно расстроено вздохнул тот, пытаясь зацепить, и это получилось: парень поджал губы, хмурясь и снова глядя в книгу. – Думаю на днях затащить в подсобку, скажем, Герра Майнера с кафедры химии. А что, видный интеллигентный мужчина в самом расцвете сил, - показательно вздохнул, томным взглядом наблюдая за реакцией студента, а тот только фыркнул, но побелевшие костяшки пальцев говорили за него. -Ладно! – через минуту напряженного молчания Том не выдержал и, захлопнув толстенную книгу, резко встал с места, решительно глядя на Билла. – Если тебе так хочется, я сейчас уйду. Только возьму вот эту книгу, - продемонстрировал тяжелый фолиант в руке. – Уж больно складно пишет этот, - запнувшись, он посмотрел на потрепанную обложку, - Лев, - усмехнулся, - Толстой… Лев Толстой. Забавный, наверное, был мужик, - улыбка сошла с лица, когда взгляд снова вернулся к глазам, укрытым огромными очками. – Верну, когда прочитаю. Если не передумаешь, я уйду, - тихо выдохнул, серьезно глядя на Каулитца и подходя на шаг ближе. – И постараюсь забыть. -Я не передумаю, Том. Оставь книгу и уходи, - твердо ответил Билл. Студент сжал в пальцах фолиант и с решительностью в глазах пошел к выходу. Библиотекарь и не думал останавливать его. Когда дверь закрылась, он тяжело вздохнул и, едва не свалив сумкой многострадальный фикус, пошел к подсобкам, чтобы снять пальто и завернуться в свою привычную шаль. *** Этот день был еще мучительнее предыдущего, следующие за ним выходные не принесли облегчения, а новая неделя показалась бесконечным годом, который, кажется, никогда не кончится. Да еще и сестра нагнетала атмосферу, постоянно твердя, что парень влюбился в ее бездушного братца, который так жестоко отшил его. Когда он рассказал ей о том, что неведомым образом Трюмпер оказался на его рабочем месте в ту пятницу раньше него, она едва не выдрала ему все волосы на голове. Не зря он постоянно шутил, что живет с дьяволом, вовсе не подразумевая, как считали многие, своего кота. Прошла ровно неделя с тех пор, как книгу, которая так увлекла Билла, самым наглым образом у него отобрали. Он, конечно, мог взять с полки любой другой экземпляр, да даже любую другую книгу вообще. Но не хотелось. Шуршание бумаги больше не успокаивало, а раздражало, постоянно сидящие за книгами в зале библиотеки студенты больше не казались умными и прилежными. Они были жалкими и серыми. Каулитц до последнего, сжимая зубы, убеждал самого себя, что вовсе не ждет, когда дверь снова со стуком распахнется, что не оборачивается на каждого нового посетителя в надежде увидеть наглую физиономию. Но все эти дни ничего не происходило. Казалось, что буря недельной давности прошла, улеглась и оставила все, как было. Будто и не было ничего. Все так же, как и прежде, только вот на душе у хранителя цитадели науки и искусства Университета имени Гумбольдта словно камень лежал, прижимая к земле и заставляя сердце жалобно биться в замедленном темпе. Билл сидел в своем кресле за дубовым столом, сложив руки и положив на них голову. Он медленно дышал и дремал, по крайней мере, так это выглядело со стороны. На самом деле, его состояние можно было сравнить с дремой – очень неспокойной и тревожной. Он полулежал на своем рабочем месте с закрытыми глазами, и в голове его мелькали картинки недельной давности, на губах словно снова ощущалось горячее дыхание и жаркие прикосновения. Он дышал медленно, умоляя сердце не стучать так больно в груди. Закусив губу, он сдерживал стон разочарования, сжав кулаки, уговаривал себя не приступать к акту самобичевания. Он был настолько занят этим своеобразным аутотренингом, что так ожидаемый, но оттого не ставший менее внезапным стук двери заставил его вздрогнуть. Каулитц широко распахнул глаза, не решаясь выпрямиться и посмотреть на того, кто громкими шагами направлялся прямо к нему, во весь голос возмущаясь. -Нет, вот какого черта, скажи мне, пожалуйста, этот Лев решил, что Наташа, в конце концов, должна выйти за этого неудачника и слюнтяя Пьера? Да после смерти Болконского она должна… нет, просто обязана была носить траур всю свою оставшуюся жизнь! Вот бабы, а! – тяжелый фолиант с грохотом шлепнулся на стол в паре десятков сантиметров от головы библиотекаря. В зале наступила идеальная тишина. Замерли даже очкарики, сидящие в дальнем углу, наблюдая за так бесцеремонно ворвавшимся в их покой человеком. Парень стоял, с легкой улыбкой смотрел на черноволосую голову и ждал, когда Билл посмотрит на него. А тот зажмурился, занавесив лицо блестящими прядями, и улыбался. Еще секунда, и он, глубоко вздохнув, поднял голову, устремив на Тома сияющий взгляд карих глаз. -Привет, - хриплым от волнения голосом произнес он, не в силах скрыть радость, увидев которую, Трюмпер еще сильнее растянул губы. -Я тут мимо проходил, зашел вернуть, - парень опустил взгляд на книгу, - и спросить... – он вновь посмотрел на библиотекаря с надеждой. – Ты не передумал? Билл, вцепившись побелевшими пальцами в стол, поднялся и на негнущихся ногах обошел его, становясь почти вплотную к студенту. Он приоткрыл губы, чтобы ответить, но слова не приходили в голову. Просто сказать «да» или «нет» казалось слишком ничтожным, поэтому он лишь смотрел блестящими глазами на парня и светился изнутри ярче зимнего солнца. -И знаешь, я подумал над тем, с кем себя ассоциирую, - заполнил тишину Том, мягко взяв за локти Каулитца. – Наверное, ты был прав, я считал, что я князь Андрей, а был, на самом деле, Курагиным. Но вот кем я хочу быть, так это Пьером. -Почему? - наконец, обрел голос Билл, удивленно хлопая ресницами. -Потому что, если ты не выйдешь за меня замуж, я покончу с собой, - сохраняя непробиваемо серьезное выражение лица, траурным голосом сказал Трюмпер. Его голос эхом отдавался в голове библиотекаря, с каждой секундой заставляя биться его сердце быстрее, а улыбку расплываться от уха до уха. Каулитц вдруг хихикнул и звонко рассмеялся, обнимая студента за шею. Тот, почувствовав, как душа раскрывает крылья, обхватил парня за талию и уткнулся ему в волосы, дыша их запахом. Билл перебирал пальцами длинные тонкие косички и впервые в жизни чувствовал такое облегчение, точно так же, как и Том, который слишком резко прижал его к столу, и тот покачнулся, отчего горшок с растением на краю опасно накренился и, наконец, встретился с полом, не выдержав постоянных издевательств над собой. -Фикус, Трюмпер! – воскликнул Билл, смеясь наперекор негодованию, которое должен был выражать его голос. – Фикус! The End [Heilig Lust & Эльмайра Л.] [Самара - Орёл] 2012