Фестиваль

Жаркий июльский вечер как и год назад расцветил пестрыми красками Танабата. Тихие улочки оживили мелкие лавчонки, пропитывая прогретый летний воздух ароматами печенных яблок и карамели. Легкий ветерок извилисто блуждающий между расставленных по всей улице стеблей бамбука, доносил до ушей едва уловимую мелодию кото. Макото вздохнул полной грудью, прикрывая глаза и наслаждаясь нарастающей суетой летнего фестиваля. И хотя до салюта было еще далеко, в нем кипело трепетное предвкушение, жарко смешавшееся с нервирующим ожиданием. Причиной тому был отнюдь не праздник, а младший брат. Молодой человек небрежно поправил оби и скосил взгляд к ларьку, где учтиво кивая и улыбаясь высокий юноша покупал сладкие вагаси. С Теппеем Тачибана не виделся с прошлого лета, когда их расставание прошло не вполне гладко, а если точнее, то Макото трусливо поджав хвост, сбежал из дома дяди и тети. Инцидент произошел, возможно, по его вине тоже, но уступить глупому упрямству и вколоченной с детства морали было не так уж и легко. Тогда в дождливый июльский вечер, когда он остался в доме с Киеши, мысль о том, что совместный просмотр кино закончится влажными поцелуями и откровенными касаниями - была последней в голове старшеклассника. Теппей только получил травму колена и сильно переживал из-за невозможности играть со своей командой. Тачибана понимал кузена как никто другой, даже боясь представить, чтобы с ним сталось, если бы он сам не смог плавать вместе с ребятами из Иватоби. Однако в его присутствии удрученное состояние добродушного шатена переросло в давящее и обязывающее желание, которое Макото к своему ужасу принял легко и с удовольствием. Только после остались так и не высказанные слова, которые он не дал произнести Киеши и не решился сказать сам. Не раз Макото пытался поделиться своими чувствами с Хару, надеясь, что друг сможет дать простой и незамысловатый, как и он сам, совет. Но что-то внутри подсказывало плавцу, что стоит ему открыть рот и закроет он его, только выговаривая все кузену в телефонную трубку. Только бегать от судьбы долго нельзя и Макото, как и любого человека, она настигла стремительно, когда его родители, вместе с семьей Киеши решили устроить совместный отдых. Проблема были лишь в том, что оба и Теппей и Тачибана вели клубную деятельность, а потому поездка на горячие источники им не улыбнулась. Зато тетушка настояла на совместном праздновании Танабата, как если бы Макото был невестой ее сына, а не братом. - О чем задумался? - легкий и волнующий шепот низкого голоса оказался слишком близко от его шеи и Макото, пунцовый словно рак, отскочил в сторону, прижимая ладонь к зарумянившемуся уху. - Не… делай так больше, - пробубнил он, глядя на небольшой лоток с разноцветными вагаси в руках Теппея, безмятежно осматривающего его самым невинным взглядом. Взглядом, который может раздевать. - По крайней мере, не на людях, - немного поразмыслив добавил, он, принимая угощение. - Мне нравится, как ты смущаешься, - Киеши пожал плечами, примирительно качая головой, словно в своих поступках не видел ничего предосудительного. - А когда я злюсь? - Тоже нравится, - удивительно развитый для своих лет Теппей выглядел рядом с Тачибаной если не старше, то много внушительнее точно. Нет ничего удивительного в росте Киеши - он занимается баскетболом, но в нем не было той подростковой угловатости присущей всем японским юношам. Выходя один на один со своим внутренним голосом, Макото быстро сдавался, признавая, что его младший брат чертовски привлекает его. Не только внешне, нет. Есть в Теппее какой-то стальной стержень, сила, что дает окружающим понять, что он может защитить и подставить плечо тогда, когда ты в этом нуждаешься. Наверное, Макото был таким же, а потому знал, что порой и таким людям нужно иметь рядом человека, которому можно подарить чувство защищенности и кто может дать такое же взамен. - В прошлом году, - не смотря на шум оживленных улиц, Татибана слышал брата прекрасно, - то, что случилось тем летом, я… - Я не хочу сейчас говорить об этом, Теппей, - Макото улыбнулся нервно и слишком натянуто, чтобы можно было обмануть Киеши. И последний прекрасно понимал, что тема их маленьких шалостей сильно нервирует кузена. Он понимал, но это не означало, что ситуация была простой для Теппея. Он осторожно взял парня за запястье отводя чуть в сторону от веселого потока людей. - Но захочешь ли ты говорить об этом после? Или убежишь и мне придется ждать еще год? Слова застряли у Макото в горле, когда он заглянул в карие глаза, без труда отыскав в них то самое желание и притяжение, что плескалось в янтарной глубине и прошлым летом. Он не стал бы тянуть с ответом, если бы точно знал, чего хочет и на что способен. Вообще, если задуматься, то ненормальные чувства у них обоих появились не в один день, а примерно четыре года назад, когда Теппею исполнилось тринадцать. Татибана сам еще тогда был сопляком, сжимающим в потной ладошке охапку воздушных шариков, но в тот день что-то изменилось навсегда. Виноват был Макото, именно он в неясной тоске по Иватоби, лежа ночью на одном с Теппеем футоне, доверчиво прижался к худой спине. - Скоро салют, - единственное на что хватило парня и он спешно отступил от кузена, впрочем не пытаясь высвободить руку, давая немое согласие на эту невинную ласку. Теппей улыбнулся и шагнул в спешащую к площади толпу. Пальцы у Тачибаны были холодными и слегка дрожали, каждый раз когда широкая ладонь сжимала их, стараясь отогреть. Совладать с собой Киеши так и не удалось, поэтому он неосознанно поднес чужую руку к губам, невесомо касаясь. Краем взгляда он подметил нежный румянец на щеках Макото медленно ползущий к ушам. Это было слишком мило для взрослого парня. Теппей не был дураком и прекрасно понимал, что хотеть своего кузена - не слишком нормально, но он был не из тех людей, кто борется со своими желаниями. Скорее наоборот, он был тем, кто всегда боролся за исполнение своих грез. И сегодня он однозначно добьется своего. Тачибана замешкался на минутку, глядя как дети вылавливают мелких золотых рыбок, что не укрылось от его брата. - Хочешь словить парочку? - Думаю… - парень с сомнением посмотрел на окрасившееся темно-синим цветом небо, - на обратном пути. Киеши хитро улыбнулся, крепче сжимая ладонь и прибавив шагу. На площади люди замерли в ожидании и двое парней совершенно потерялись среди празднующих. Устремленные взгляды в ночное полотно, тихие перешептывания, смех влюбленных - звуки летнего праздника. А затем яркие всполохи искристых хризантем, освещающих на мгновение счастливые лица. Раскаты залпов эхом отдавались по всему городу, - можно не сомневаться. Макото упустил то мгновение, когда его рука оказалась свободна, но прекрасно ощутил, как Теппей прижался к нему сзади, обнимая за талию, носом зарываясь в растрепанные русые волосы, - слишком светлые для японца. Тачибана закусил губу и на секунду прикрыл глаза, будто ослепнув от очередной вспышки салюта, а не от жара чужого тела. Рука Киеши проворно скользнула в разрез юкаты, подушечками пальцев провела по напряженному бедру, очерчивая тугие жгуты мышц, снаружи, а затем мучительно медленно внутрь и вверх, пальцы сжали член сквозь боксеры. Макото не выдержал и всхлипнул, чуть подаваясь назад, молясь всем божествам, чтобы никто не обратил на странную парочку внимания. - Теппей, остановись, - еле слышно прошептал он, словно в бреду, с огромным трудом выговаривая слова. - Не могу… - дыхание опалило нежную кожу под мочкой уха, а после острые зубы слегка прикусили, а язык будто извиняясь игриво лизнул. - Ты чертовски милый. Больше Теппей себя не сдерживал, бесцеремонно приспустив белье парня, он не спеша скользнул большим пальцем по нежной головке, собирая выступившую влагу, заставляя Макото выгнуться в его руках так неуклюже и невинно. Прижаться упругими ягодицами к его паху, делая возбуждение почти невыносимым. Ладонь заскользила вверх-вниз по возбужденному стволу, чуть сжимая у основания, словно предупреждая - «не торопись». - Эй, смотрите! - от звонкого окрика, прорезавшего толпу, Тачибана вздрогнул всем телом, будто от сильного удара. Пальцы болезненной и мертвой хваткой вцепились в запястье Киеши и оба они замерли. Теппей лишь поймал на себе умоляющий взгляд, посланный вполоборота. - Все-таки, ты слишком милый. Макото знал, что их не заметили, но сама мысль о том, что их увидят и… прервут, чуть не расколола сознание надвое. Он совершенно не разбирал дороги, следуя за Теппеем не освещенными праздничными фонариками улочками, чтобы скорее добраться до дома, быстрым шагом минуя ряды бамбуковых стен, с тонкими перевязями с желаниями. В голове билась лишь мысль о том, что он хочет коснуться этого сильного тела, сжать в объятиях, ласкать. И только когда входная дверь дядиного дома хлопнула, а чужие губы впились в его, Тачибана подумал: да, это именно то, в чем он так нуждался. Эти поцелуи были слишком собственнические, подчиняющие и молящие одновременно. Так пьет воду умирающий от жажды - большими жадными глотками. Не смакуя и пробуя, как сомелье, а отчаянно просящие. Макото протяжно застонал в приоткрытые губы, отвечая на ласки, нетерпеливо толкая Киеши к противоположной стене. Пальцы запутались в узле оби и Теппей нетерпеливо и досадливо застонал, вынуждая любовника отстраниться. Оба молчали, ловя губами тяжелое дыхание друг друга и глупо улыбаясь звонким звукам поцелуев. На секунду Киеши показалось, что это всего лишь очередной сон из тех, что снились ему с четырнадцати. Только вот нетерпеливые сильные руки, стягивающие с его широких плеч юкату говорили о реальности происходящего. - Я достаточно долго ждал, как думаешь Мако-чан? - уже поднявшись в спальню, толкая брата на кровать, запоздало осведомился Теппей. Нетерпеливый взгляд Тачибаны говорил лучше любых слов, а уж когда последний с силой уложил Теппея на обе лопатки, седлая бедра, все излишние любезности были посланы куда подальше. - Если ты настроен на разговоры, я могу довести дело до конца вместо тебя, Теппей, - в зеленых глазах мелькнула искра озорства и бесспорного лидерства. Лидерство, которое Киеши пока что не готов был отдать своему любимому двоюродному брату. Он резко перевернулся, удобно устраиваясь между разведенных длинных ног, чуть приподнимая Макото за бедра, потираясь возбужденным членом и целуя, медленно и чувственно. Болезненным жгутом желание скопилось внизу живота, заставляя член пульсировать, а мозг функционировать в безопасном режиме, загружая лишь простейшие и самые древние инстинкты. Рука Киеши слишком долго ласкала между бедер Макото, отчего последний уже буквально выл, изнывая от желания, хватая разогретый вязкий воздух губами, словно рыба выброшенная на берег. Длинные пальцы скользили внутри, оставляя не самые приятные ощущения. - Не тяни… - Киеши всегда был отзывчивым парнем. Он дрожащими пальцами сжал член любовника, чтобы возбуждение не ушло, оставив внутри лишь болезненную пустоту. Теппей толкнулся бедрами вперед и застонал от удовольствия, ощущая как нежное горячее нутро туго обхватывает все его естество, почти доводя до оргазма. Он наклонился к Макото, слизывая с ресниц так и не упавшую капельку влаги. Щеки у него были красные, а губы так развратно и вызывающе припухли, что Киеши захныкал совсем как ребенок, поражаясь изумительной красоте человека, которого знал уже так давно. На секунду Тачибана готов был сбежать, но лишь на мгновение, пока нежный и любимый голос сбивчего не прошептал: «люблю». После просто секс уже не имел значения. Потому что «секса» не было. Было исполнение желания, было утоление жажды и долгие тягучие движения в едином ритме, словно волны, накатывающие на берег, после долгой бури. Было наслаждение и долгие протяжные стоны, которые Теппей ловил с губ Макото поцелуями, быстрыми и легкими словно касание морского ветерка. Это было круче любого заплыва, это было ярче любого данка. Танабата подошел к концу, воссоединив влюбленных и исполнив прошептанные в летнюю ночь желания. Макото не знал, встретились ли этой ночью Орихимэ и Хикобоси и, откровенно говоря, сейчас в объятиях Киеши, изнывая от летней жары, ему было все равно. Хотя кое-что его все же интересовало. - Так, а какое желание ты все же загадал? - делая глоток из бутылки, протянутой парнем, поинтересовался Тачибана. Киеши не был романтической натурой в отличие от самого Макото, но последний все же надеялся на толику сказки. - М? - на секунду шатен призадумался. - Хочу продолжать играть в баскетбол! Лицо кузена в тот момент выражало только вселенское разочарование и обещание «сладкого» продолжения ночи. - Ты убил всю романтику, - угрожающе нависнув над Киеши, в самые губы прошептал Тачибана. - Придется исправляться. Танабата подошел к концу, а выходные без родителей в пустом доме только начались.