На моих условиях

*** Еще не дойдя до работы Джаред почуял неладное. Мелкий в пузе взбрыкнул, да так, что пришлось остановиться и даже упереться рукой в стену, пережидая приступ дурноты. Альфик в животе никак не успокаивался, сколько Джаред не поглаживал и не уговаривал живот, рядом остановилась бета, участливо предлагая: – Может, скорую? Я вижу, у вас большой срок. – Нет-нет, – Джаред успокаивающе улыбнулся пожилой бете, – нам еще два месяца ходить. От бдительной старушки, вырастившей, по ее словам, с десяток внуков, избавиться не удалось, она проводила его буквально до самых стеклянных дверей офиса, и лишь тогда ушла. Джаред, едва только двери разъехались и он с жары шагнул в прохладный холл, сразу понял причину своего внезапного недомогания. Вот сразу – вдарило по всем изголодавшимся рецепторам, мощной волной накрыло, внутри снова запрыгал еще нерожденный, но уже шустрый альфа, и Джаред еле устоял на ногах от ментальной атаки. Перевел дух, и стараясь не дышать – Дженсен, прекрати так давить! – осмотрелся. Ну конечно. Дженсен сидел у рецепшена, и вовсю кокетничал с блондинистой омегой, или она с ним кокетничала? Во всяком случае, Дженсен успевал и улыбаться секретарше, и цепким взглядом обнимать Джареда, издали сканируя его состояние, и, черт возьми! Джаред уже отвык от бесцеремонности бывшего бойфренда! Хотелось немедленно смыться из-под колпака неотступного контроля альфы, и одновременно – хотелось нежиться во внимании, само тело предавало, и смотреть и смотреть бы на него – пожирать взглядом, боже, он так соскучился. Дженсен – сволочь такая, выглядел как всегда, великолепно. Загорелый, волосы отросли и были непривычно зачесаны назад, прибавляя ему пару лет, щетина, казалось бы, небрежная, покрывала щеки и подбородок, но Джаред готов был поспорить, что над этой щетиной долго трудился стилист, не обходя вниманием каждый волосок, где надо – гладко, где надо - типа небрежная, мужественная щетина. Дженсен сидел развалясь в кресле, нога на ногу, в светлой футболке с принтом, в голубых джинсах – рядом висел на ручке кресла снова небрежно повешенный синий пиджак, но Джаред слишком хорошо знал своего альфу, чтобы покупаться на эту картинку якобы просто-демократично одетого, улыбчивого, всего такого – меня все любят, и я люблю весь мир – денди. Еще, может, было у Джареда секунд тридцать, чтобы развернуться и убежать, влезть в Чадову машину и дать по газам, и, черт его знает, может, удалось бы спрятаться снова, зарыться куда-нибудь подальше, сгинуть, исчезнуть, но Дженсен, он сообразил мгновенно, прочел его мысли, разом подобрался, прекратил бессмысленный треп с секретаршей и предупредительно покачал головой из стороны в сторону – жест, более чем читаемый – даже не думай! Смотрел на него в упор, исподлобья, руки положив на подлокотники, перегруппировался, опустил ногу, наклонился вперед – вот-вот сорвется с места. С лица слетело благодушное выражение, и от всей его фигуры пахнуло агрессией, предупреждением. Поперхнувшись на полуслове, замолкла секретарша, даже Джареда, стоявшего в отдалении, накрыло этой волной. Черт… Дженсен иногда плохо справлялся с альфа силой – или делал это намерено? – четко транслируя свои эмоции. Джареда захватила эта мысль – он никогда не думал об этом раньше. На самом деле, Дженсен делает это специально? Потом типа смущается, почти правдоподобно, это выглядело всегда очень мило – это не я, это моя сущность, а так я белый, пушистый, простите меня, я ведь правда очень хороший? Ну ведь правда? Посмотрите, как я растерян-смущен, да, я даже краснеть умею. И пока жертва агрессии приходила в себя, в немом изумлении глядя на Дженсена, вся публика, случайно оказавшаяся свидетелем инцидента, уже была на стороне альфы. Зачем вы рассердили его? В следующий раз будьте осторожнее, вы ведь должны понимать, это альфа, он, видите, уже извинился. Ай-яй, как нехорошо, почему вы обижаетесь? И как раньше Джаред об этом не догадывался? Надо же, был под таким плотным колпаком Дженсена, вообще ничего не видел, таял, как дурак, от каждого ласкового слова, а расчетливый манипулятор все плотнее загонял его в золотую клетку. И умело пробуждал в нем чувство вины – Джаред, это ты виноват, что я сорвался. Не нужно было так улыбаться этому кретину, мне плевать, что вы с детства дружите! Джаред, я хотел как лучше – поэтому велел Чаду убираться. Ты не ценишь моих усилий. Он неподходящая для тебя компания. Я знаю как лучше, я старше и умней. Джаред, это неподходящая одежда для тебя, и мне не нравится этот цвет… И так далее, и так далее. Джаред тоже покачал головой, усмехаясь своим мыслям. Надо же, стоило пожить всего полгода без жесткого контроля альфы, и мозги прочистились, почти встали на место. К сожалению, влечение никуда не ушло, тянуло к Дженсену просто дико, к тому же, Джаред подозревал, тот специально давил на него ментально. Раньше, привыкший жить под прессом, он и не замечал этого, а сейчас очень хорошо чувствовал, и не только он – секретарша морщилась, выскочил вон уборщик, выбежавший из лифта курьер налетел как на стену, и хватал ртом воздух посреди холла, не в силах сообразить, откуда идет приказ – стой на месте. Кроме этого приказа Дженсен бесцеремонно будил все его эротические желания-фантазии, в общем, был в своем репертуаре. Как ни странно, именно эта его бесцеремонность подействовала на Джареда отрезвляюще. Ведь не зря он столько общался с психологами – Джаред, если омега не захочет, никакой альфа не в силах его заставить. Пойми – ты сам делаешь это – позволяешь Дженсену так обращаться с собой. Он заставляет тебя поверить, что его желания – это твои желания, но если ты поймешь механизм воздействия, если ты будешь критично воспринимать любую информацию, а не жить в модусе «обманываться рад», если ты захочешь сам взять власть в свои руки – все будет по-твоему. Никакой альфа тебя не заставит делать то, что тебе неприятно. Подумать только, на понимание этих простых истин, знакомых со школы – ушло целых полгода жизни «без Дженсена» и, в этом он готов был признаться – Джаред никогда бы не рискнул проверить их правдивость, иначе говоря – он не собирался возвращаться. Ни в жизнь. Не то, чтобы он не скучал, как раз скучал, тосковал, мучился, но возвращаться не собирался. Почему? Знать бы еще ответ на этот, и на другие вопросы, на которые, судя по решительному выражению лица его альфы придется ответить. И не отвертишься, не соврешь, Дженсен сразу почувствует. Казалось, прошел час, так спрессовались чувства и мысли, но на самом деле пролетело, может, полминуты, и вот уже Дженсен встал, легко поднялся, и пошел ему навстречу. Он все еще выглядел слегка угрожающе, двигался как большой, дикий зверь, опустив голову, приподняв плечи, настороженный, и крайне опасный. А Джареда вдруг охватило спокойствие. Как до этого он паниковал, так теперь был уверен, смотрел, как приближается к нему альфа, и даже находил удовольствие в своем наблюдении. Красивый… Красивый хищник. Жутко сексуальный. Поменьше бы ему агрессии, желания все контролировать, и цены бы ему не было. Дженсен замедлил шаг, и остановился перед ним уже не такой решительный, вблизи Джаред отчетливо разглядел новые морщинки у глаз, красные веки. Дженсен опустил взгляд на его живот, снова посмотрел в лицо, и уже пора было поздороваться, или сказать ну хоть что-то, но альфа молчал. Джаред вздохнул про себя и кротко улыбнулся. – Здравствуй, Дженсен. Хорошо выглядишь. И, не давая ему опомниться, двинулся в обход альфы, кинул через плечо, все так же невинно улыбаясь: – Каким ветром здесь? Никак не ожидал тебя тут увидеть. Это было чистой правдой, и шок, отразившийся на лице Дженсена принес Джареду чистейшее удовольствие. Да, я не вру, Дженсен, совсем не ждал тебя. Дженсен поворачивался за ним, растерявший большую часть своей непрошибаемой уверенности, но все еще невыносимо – невыносимо! – мужественный, привлекательный, такой весь сильный-красивый – типичный альфа, и так приятно было, оказывается, вот так обращаться с ним. Чтобы сбитый с толку провожал взглядом, непонимающий, уже немного рассерженный, и так искренне растерянный. Кайф! Дженсен схватил его за руку, предупредительно, в прежней манере начал: – Джаред… Но как же не хватало ему уверенности! Джаред спокойно стряхнул его руку, и так же спокойно произнес: – Я не вернусь. *** Эйфория схлынула где-то через час, Джареда затрясло, он поднялся со своего рабочего места и скорее ушел в чайную комнату, за ним тут же прибежали Чад и Бетси. – Что? – стуча зубами о кружку, заботливо подсунутую Чадом, спросил Джаред. Чад пожал плечом, Бетси возбужденно подпрыгнула: – Вся контора гудит! Джей, ну у тебя и альфа! Девчонки с нашего этажа и омеги со всей конторы уже пятнадцать раз сбегали в холл, и все задолбали Салли дурацкими просьбами. Подходят к ней, спросят какую-нибудь ерунду, а сами на альфу пялятся и не слышат, что она там отвечает. Ух, какой! И красавчик. Джей, а ты реально решил его бортануть? Чад пропустил мимо ушей болтовню подружки, спросил сразу по существу: – Что будешь делать? Если надо, помогу найти ключи от черного хода. Джаред задумался. Убегать снова? Снова и снова. И всегда жить в напряжении – и прокралась ненужная мысль – в одиночестве. Не потому, что никому не нужен, с этим проблем не было, даже с большим животом на него обращали внимание, а некоторые альфы умудрялись и глазки строить, просто он сам за полгода ни на кого и не взглянул. Даже не хотелось ничего, он так долго и упорно занимался тем, чтобы забыть Дженсена – а он появился, и все как в первый раз – замирает сердце от его взгляда, и тянет, тянет – тянет к нему, диктатору долбанному – за что? Ну вот за что это ему? Чад смотрел напряженно, ожидая ответа, Бетси взволнованно скакала по комнате, а Джаред вздохнул тяжело, и пробормотал: – Думаешь, есть смысл? Снова убегать… Чад уселся с ним рядом на стул, и обнял за плечи. Сказал серьезно: – Нет, но ты ведь не хотел говорить с ним. Думаю, вам нужно решить все цивилизованно. Не забывай, у вас скоро будет ребенок. Джаред схватился за живот, ограждая его от всего мира обеими руками, но вопить «это мой ребенок!» не стал. И его, и Дженсена тоже, и если альфа захочет, в два счета докажет отцовство. И думать не хотелось, что бы мог устроить ему Дженсен, прибегая к привычной схеме манипуляций. – Он захочет чтобы я вернулся к нему, – буркнул Джаред. – Ну да, – согласился Чад и спросил весело, – а ты не хочешь? – Ты издеваешься? – Джаред возмущенно покосился на друга: – Забыл, как он тебя изящно так выключил из моего круга общения? И не только тебя! А другие его милые правила, которые никак нельзя было нарушать? А ревность его? Чад хохотнул, и сказал: – Ну что, он защищал тебя, по-своему. Я ведь про другое спросить – вот ты злишься, правила там его тебя бесят, весь такой он у тебя темный властелин. А ты помнишь, какие мы безбашенные были? Как гонки устраивали, как напивались в хлам, как травку курили? Вот у тебя сейчас претензии, а он просто старше нас, у него интересы более… серьезные, что ли. И он о будущем думал. О твоем, между прочим, будущем. Я тогда слился спокойно, потому что чувствовал его правоту, и не смотри так на меня. И я не о том даже, а вот ты – ты сейчас что делаешь? – В смысле? – Джаред уже сердился на Чада, ему не слишком-то нравились его странные речи. Задевали что-то внутри, и что, теперь Чад хотел выставить его виноватым? Или просто хотел показать, что есть и другая правда? Взрослая? – Ты сейчас должен думать о ребенке, - рассудительно пояснил Чад, Джаред вспыхнул: – Я думаю! Я все время думаю, именно поэтому я не хочу, чтобы ему с самого детства засирали мозг, и я не согласен, что ради благополучия можно терпеть все! Это рано или поздно отразится на нем! – Без отца расти думаешь, весело? Нет, погоди, я все не то хотел… Вот смотри, ты сам – ты чего хочешь? Жить один? Всегда? Ты не сдохнешь от тоски? А сыну своему как объяснишь, где папа? Я вот без альфа-папы вырос, хуево, знаешь. Все тычут, и папа-омега все время болел – тосковал. Умер рано… ты себе такое будущее хочешь? А он у тебя не такой плохой... И ты ведь любишь его, верно? Джаред, обняв живот, смотрел на Чада во все глаза, потом спросил тихо: – Зачем ты тогда про черный ход говорил? Чад улыбнулся уже совсем невесело: – Ждал, пока ты сам догонишь. А пока не догнал, я должен тебе помогать. Друг я тебе или нет? *** Джаред выползал со своего рабочего места самый последний. Уже давно все разошлись, сновали в помещениях только уборщики в синих робах, а Джаред все думал, составлял в голове план. Потом встал, сосредоточенный, серьезный, боясь расплескать все умные слова дошел до холла и… разочарованно выдохнул. Дженсена не было. Не было его и на улице, нигде его альфа не подкарауливал, и почему-то было очень грустно. И даже обидно. И тоскливо, да. Ровно до момента, как он открыл хлипкую поцарапанную дверь в свою берлогу на цокольном этаже. Дженсен собой, казалось, занимал всю его крошечную квартиру, а еще, когда Джаред споткнулся от неожиданности и чуть не упал назад – Дженсен подхватил его, поймал, и теперь уже точно занимал все пространство собой – даже воздух. В глазах потемнело, и Джаред романтично свалился в обморок, совсем как нервная барышня – или беременный омега. Очнувшись, сразу же наткнулся на внимательный взгляд альфы, и снова отметил про себя – когда не делает вид, что все хорошо, все ок, весь мир у моих ног сразу видно, что устал, резче обозначились скулы и тени залегли под глазами, и в глазах тоже усталость. Джаред не стал углубляться, что он там сейчас чувствует, любовь, жалость, нежность, тоску, может даже, лютый голод, он просто нащупал его руку, схватил покрепче, и сварливо сказал: – Хорошо, я вернусь. Но на моих условиях. Дженсен ласково усмехнулся, и сразу стало светлее – глаза его засияли, он будто сразу сбросил десяток лет, потом поднес руку Джареда к своему лицу. Закрыв глаза, приложил ладонь Джареда к своей щеке и вздохнул – почти успокоено.