Нарушенное обещание

- Спасибо! Такси прощально взвизгнуло шинами и укатило по своим делам. Курапика, спасаясь от пронизывающего ветра, поплотнее запахнул свой пиджак. Лето в этом году не задалось и, словно в унисон настроению парня, небо заволокло тяжелыми тучами. Впереди возвышалось трехэтажное здание белого цвета с большой охраняемой территорией. Это была психиатрическая больница в которой уже год жил Киллуа. На посту охраны Курапика начал было доставать из кармана лицензию, но охранник лишь махнул рукой, давая понять, что хантер может и так пройти. Видимо, за этот год он так часто здесь бывал, что его успели запомнить в лицо. Проходя по территории к главному входу, Курапика заметил выкатившийся на дорожку мячик. Чуть поодаль парень заметил одного из пациентов клиники: полноватого мужчину лет сорока, который сидел на траве и, глуповато улыбаясь, протягивал руки за своей игрушкой. Недалеко, на скамейке, сидел санитар, не обращающий никакого внимания на своего подопечного и даже не пытавшийся подать пациенту его игрушку. Курапика кинул мяч его владельцу и пошел дальше, а вслед ему неслось радостное угуканье, от которого у хантера пошел мороз по коже. И почему же Киллуа здесь? Курапика устал задавать себе этот вопрос. Причина была простой и одновременно сложной - Гон. Биске была права, говоря, что когда-нибудь Гон опередит Киллуа, будет более талантливым и опытным хантером и у Золдика обязательно возникнет желание помериться силами с ним. Сущность убийцы взяла верх и Гон погиб в схватке с лучшим другом. Узнав об этом ни Курапика, ни Леорио, да никто из тех, кто их знал, не могли поверить в это. Курапике казалось, что, скорее, Киллуа ради Гона убьет любого или сам умрет, но никогда не позволит Фриксу умереть. Позволил. Даже больше... сам сделал это. Но еще больше Курапика был удивлен реакцией Джина. Им с Леорио казалось, что любой нормальный отец очень разозлится и расстроится, узнав о гибели сына. Но Фрикс-старший повел себя на редкость спокойно и даже сказал, что не винит Киллуа в содеянном. Более того, Джин пояснил, что Гон был на таком уровне, что мог легко уклониться от того смертельного удара Киллуа, а значит, он не сделал этого специально. Это было осознанное решение Гона и Джин, как он сам пояснил, это решение уважает. Киллуа же, когда осознал, что наделал, буквально сошел с ума. Он выл на могиле друга, словно раненый зверь, даже не пытаясь скрыть слезы, мучился кошмарами, перестал спать, кричал, раздирая горло, а потом затихал. Затихал настолько, что переставал говорить, есть, даже двигаться. Сидел часами, днями в углу темной комнаты, никого к себе не подпуская. А потом опять начинал кричать, и все вновь повторялось. Даже его отец признал, что в таком крайне нестабильном состоянии Киллуа не может выполнять работу профессионального убийцы. Так младший Золдик и оказался в психиатрической лечебнице. Эта лечебница была исключительно для хантеров, страдающих от недугов, причиной которым стало нэн. Как пояснил Джин, Киллуа закрылся в так называемый "нэн-кокон". Проще говоря, он старался уплотнить свою ауру вокруг тела, стремясь убежать от пожирающей его горечи, да и от всех эмоций в целом, словно пьяница, пытающийся забыться при помощи алкоголя. Но вся опасность такого кокона была в том, что нэн функционировало на максимуме, без возможности самовосстановления. В результате, это могло привести к полному физическому и моральному истощению организма, что влекло за собой в лучшем случае - сумасшествие, в худшем - смерть. Курапика на секунду замер, прежде чем открыть дверь в палату. Он всегда останавливался, словно опасаясь того, что может там увидеть. Но нет, все было так же, как и во время его последнего визита: Киллуа стоял у окна, его руки обреченно свисали под тяжестью нэн-блокираторов. Эти устройства, похожие на веревки красного цвета, никогда не нравились Курапике, но парень понимал, что с ними другу будет лучше. С их помощью аура Киллуа хоть немного, но восстанавливалась. - Привет. Как ты? Киллуа никак не отреагировал, что было вполне ожидаемо. Курапика подошел ближе и положил руку Золдику на плечо. Тот вздрогнул и повернул голову, разглядывая своего гостя, словно видел его впервые. Курапика снова поздоровался и повторил вопрос. - Нормально... - тихо прошелестел Киллуа, снова переводя взгляд на пейзаж за окном. - Леорио передает тебе привет. И Джин тоже, - еще попытка завязать разговор. - Ему тоже. А Джин приходил. - И что говорил? - Я не запомнил. Снова разговор сошел на нет. Повисло продолжительное молчание. Курапика не знал, что еще сказать, но в то же время чувствовал, что сейчас не время уходить. - Может хватит уже себя корить? Киллуа, ты же так себя убьешь! Гону бы это не понравилось! - Автоматически слетевшее с языка имя заставило Курапику виновато замолчать. - Да, не понравилось бы, - легко согласился Золдик, - но я не могу. НЕ МОГУ! - Прокричал Киллуа, и уже тише добавил: - У меня не получается. - Я понимаю, тебе тяжело... - Да ничего ты не понимаешь. Ты просто этого не понимаешь. Ты не знаешь каково это, чувствовать то, что ты собственными руками сломал то, что тебе дорого, то, о чем мечтал, убил того, кем дорожил больше всех на свете. Его кровь на моих руках! И не надо говорить, что ты меня понимаешь, что чувствуешь то же самое. Да, ты потерял свой клан, дорогих и любимый людей, но не ты убил их! А я даже не могу отомстить и избавиться от ненависти и горя, потому что никто не виноват. Никто, кроме меня. Я устал, Курапика. Я уже долгое время борюсь с собой и у меня уже не осталось сил. - Киллуа... - Можешь исполнить мою просьбу? - Да, конечно! Что ты хочешь? - Курапику очень обрадовало то, что сегодня Киллуа сказал больше слов, чем за последние месяцы и даже что-то попросил. Но радость была преждевременной. - Убей меня. - Ты спятил? Даже и думать об этом не смей. - У меня нет сил. Я не хочу жить дальше! Я хочу умереть и одновременно боюсь смерти. А знаешь, почему я боюсь? Потому что ТАМ я обязательно встречу Гона. И знаешь, что самое ужасное? Он меня простит. - Прости, Киллуа, но я не стану убивать тебя и проконтролирую, чтобы другие не смогли этого сделать. - Тогда я попрошу Хисоку. Он сделает это с явным удовольствием. На жалость остальных мне наплевать, но меня просто добивает то, что даже Хисока меня жалеет. Говорит, что такого даже он злейшему врагу не пожелал бы. Ненавижу! Все ненавижу! Курапика забеспокоился. Похоже, у Киллуа закончился приступ затишья, а значит, сейчас он будет кричать, плакать, злиться. Хантер решил заканчивать разговор, пока Золдик окончательно не взорвался. Это могло кончиться еще парой нэн-блокираторов и кучей уколов, которыми пичкали Киллуа, чтобы успокоить. - Киллуа, пообещай мне одну вещь! Ты выкинешь из головы мысли о смерти! Не думай об этом! Обещай мне! - Да нифига! Тогда я сам себя убью и тогда... Договорить Киллуа не смог. Он упал на пол, судорожно хватая ртом воздух. Курапика уже пожалел о своем секундном порыве и пожалел, что ударил Киллуа, но он не видел другого выхода, кроме как попытаться отрезвить Золдика. Впервые за этот год Киллуа заговорил о смерти, и это очень настораживало. Курапика про себя решил, что нужно будет зайти к лечащему врачу друга и предупредить его о поведении Золдика. Прошло пару минут, а Киллуа все так же оставался сидеть на полу. Снова наступило затишье. Он молча вытянул руки перед собой, умоляюще глядя на Курапику. Тот вздохнул, подошел поближе и встал на колени, рядом с другом. Руки привычно взъерошили мягкие белые волосы, а на плече появилась знакомая тяжесть чужого подбородка. Эти объятья были чем-то вроде ритуала прощания после каждого посещения. Киллуа всегда сначала отгораживался, кричал, плакал, вообще игнорировал, но в конце, прижимался к Курапике, словно ища защиты и отпущения своей вины. Иногда он плакал, бормоча какие-то слова, а иногда просто молчал, крепко сжимая руки за спиной друга. Очень часто Курапика ловил себя на мысли, что Киллуа кажется, будто перед ним Гон и обнимает он именно его. Но это малое, что мог сделать для него Курапика, поэтому просто обнимал Киллуа в ответ. - Киллуа, все-таки пообещай, что ты перестанешь думать о том, что хочешь умереть. - Не могу, прости. - Киллуа, ты должен! Ты не можешь сдаться! Ради Гона! Живи за него, ради него. Не сбегай. Золдик ничего не ответил. Пришло время уходить. Это вышло как-то само собой, но Курапика всегда проводил с Киллуа одно и то же время и не минутой больше. Словно внутри у него что-то говорило, что все, пора. Киллуа даже голову не повернул, когда Курапика уходил. Хантер обернулся в дверях и сказал: - Я буду расценивать твое молчание как обещание. Надеюсь, ты его сдержишь. Ночью Курапика резко проснулся от телефонного звонка. Рука дрогнула, когда хантер увидел имя входящего абонента на экране своего телефона. Леорио не стал бы просто так звонить в такой час. Разговор был коротким. Ладонь разжалась, телефон упал на пол, а сам Курапика откинулся на подушку. - Ты дурак, Киллуа. Но если ты все же встретил Гона, не вздумай извиняться. Сам же сказал - он простит. Это же Гон. Надеюсь, хоть ТАМ ты не сильно накосячишь.