Адский Бухгалтер

Всем здрасте! Я Майя, точнее сказать Майя Александровна, но это не важно, ведь я умерла. На момент смерти мне было двадцать четыре года. Меня сбила машина, машина моего парня. Тогда, буквально пятнадцать минут назад мне было больно, но знаете, сейчас я улыбаюсь во весь рот глуповатой улыбкой. Ведь несколько секунд назад я зашла в кабинет с надписью: «Послесмертная комиссия». Три жутких мертвеца сидят за офисным столом и решают, куда тебя отправить, на Елисейские поля или в Тартар, под особые указания. Уже порядочное количество времени они рассматривают меня. А я с глупой улыбкой пялюсь на пару гигантских часов по бокам стола. На одном жирными буквами написано: «Плохие дела», на другом: «Хорошие дела». Сейчас уровень в часах равный. - Что вы делали в шестнадцать лет? – спросила угрюмая мертвая тетка посередке. Я уставилась на ее пустую глазницу. - Пила, курила, трахалась, - ну что? Все так делали в моем возрасте! Не надо меня осуждать. Уровень в «плохих» часах поднялся на три сантиметра, если верить моему глазомеру. Мертвячиха с пустой глазницей усмехнулась и принялась что-то писать на старом пергаменте, времен первых людей. Затем на меня посмотрел самый приличный из этих мертвецов. Старый дедушка с посеревшей от времени кожей, которая обтягивала его кости. Сухие седые пряди ниспадали ему на глаза. Ему не мешало бы помыть голову «Head&Shoulders». А что? После смерти и юморнуть нельзя? Дед посмотрел на меня. - По моим справкам она полтора года ухаживала за старой бабушкой, - скрипучим голосом сказал дед в мое оправдание. Уровень «хороших» часов поднялся на пять сантиметров. Да, я действительно ухаживала за бабушкой, лет, эдак, в девятнадцать. Потом она оставила мне квартиру. В которой я жила еще часа два тому назад. Последний из мертвецов, будто слыша мои мысли, обратился к своим коллегам и сказал: - Но она оставила ей квартиру, у человека должны были быть корыстные замыслы. Этого «Мозгошмыга» я теперь ненавижу! Ведь уровень в часах сравнялся и теперь эти трое решали, куда я попаду, и что мне придется терпеть вечность: Блаженство и эйфорию на Елисейских полях или вечные муки и страдания в аду под присмотром сатаны. Эти трое еще совещались, глупая улыбка, наконец, сползла с моего лица, предоставив место для «умного и внимательного» лица. Я понимаю, что в моей голове абсолютная каша. А еще! Кто-нибудь знает, у мертвых устают ноги? После трех минут совещания эти трое повернулись ко мне. Мой взгляд невольно приковался к пустой глазнице. - Кем вы работали до смерти? – задал вопрос «Мозгошмыг». - Бухгалтером. Чистая, правда, ребята. Но проработала я совсем чуть-чуть. Мертвецы еще немного поговорили, как мне казалось, но лично до меня доносился только шорох оберточной бумаги. - Наш вердикт, - огласила безглазая старуха, - будете работать бухгалтером… В АДУ! И я провалилась в пол.