Тряпичные стены палатки дрожат и трясутся, как белый флаг сдающихся. Заботливо утепленные и обшитые скудными кусками меха, они почти не пропускают холод, затаившийся у самой земли, но он все равно пробирается и проявляется. В телах людей, в их саднящих легких и воспаленных глазах.
Они не были готовы к зиме, но не сдались и не ушли.
Недалеко в горах обнаружилась целая вереница маленьких горячих озер, в которых можно было отогреть не только тело, но и душу. В лесах - достаточное для выживания всей сотни количество зверей, по глупости или по привычке не ушедших южнее, к теплым морям.
Не хватало только одного - уюта. Лагерь с натяжкой, но уже можно было назвать их домом. Небеса же, далекие планеты и звезды, раньше такие родные и будничные, теперь казались чужими и - вот странность - непонятными.
Кларк не понимала, как можно было столько времени жить в сплошь искусственном мире, боясь лишний раз вздохнуть полной грудью. Так, чтобы легкие болели от переполняющего их кислорода.
Кларк не понимала, но все еще помнила. Потому что забыть - означало выбросить из памяти и из сердца. А избавиться от воспоминаний, таких живых и ярких, как и люди, которых сейчас уже нет, такая же непозволительная роскошь, как и лишний глоток воздуха на Ковчеге.
Кларк переворачивается на другой бок и слегка приоткрывает глаза. Ресницы подрагивают от горячего дыхания, заполняющего палатку, тело горит так, словно его равномерно доводят до кипения на большом огне, но она все равно чувствует холод, озноб, не дающий сосредоточиться на приятных мыслях и заснуть.
А приятное было действительно только в мыслях. В который раз лениво обводя взглядом своих соседей, Кларк оставалось лишь тяжело вздыхать, размышляя о том, как она согласилась на подобное. Палатка, созданная свободно вмещать шестерых, шестерых и вмещала. Но не в их случае. Октавия, обычно засыпающая у Беллами на коленях, ночью чаще всего перебегала в соседний шатер к Линкольну, которому после долгих уговоров девушки разрешили находиться в лагере вместе с остальными. Также имеющий права на спальное место в этой палатке Монти в ней и вовсе не появлялся ни разу. Видимо, привык засыпать, разглядывая стальной корпус корабля, или и вовсе предпочитал перед сном послушать забавных историй Джаспера.
В итоге, Кларк приходилось довольствоваться скромной компанией Беллами и Фина с Рейвен. Когда Кларк спросила у последних, почему бы им не перебраться в отдельную палатку, Рейвен как-то странно взглянула на Блейка, а Финн не вполне тактично заметил, что не хотел бы оставлять ее наедине с этим дикарем. Тогда Кларк было не до мелочных разборок и она согласилась, но сейчас, лежа в густой темноте рядом с чужими и, по правде говоря, не особо дружелюбно настроенными по отношению к ней людьми, она чувствовала себя некомфортно. Это, разумеется, не считая того, что она вот уже как неделю болела, каждую ночь сгорая заживо и понемногу восстанавливаясь к утру.
Веки прикрываются сами собой, а когда она распахивает глаза в следующий раз, то натыкается на изучающий взгляд карих глаз, странно поблескивающих в мутной темноте палатки.
Беллами весь сосредоточен, натянут, подобно плотной струне, и готов, казалось бы, к любой неожиданности, что совсем не вяжется с его расслабленным лицом, умиротворенным взглядом и приоткрытыми губами.
В этой интимной тишине он не был похож на себя.
Тот Беллами, которого знала Кларк, всегда был насмешлив и своеволен. И что самое главное - совсем не уютен.
Этого же Беллами хотелось обнять. Хотя бы затем только, чтобы проверить, настолько ли он мягок и податлив, каким кажется со стороны.
Кларк едва уловимо мотает головой из стороны в сторону, отгоняя нахлынувшее наваждение, надеясь, что и реальный Беллами исчезнет так же легко.
Но он не собирается никуда исчезать. Наоборот, слегка приподнимается на локтях и после очередного долгого взгляда манит ее к себе пальцем.
Кларк недоумевает и напрягается, но с места не двигается.
- Иди сюда, принцесса. Ты совсем замерзла.
Его тон сдержан и учтив. Обычно в его голосе звучат интонации, которые открыто заявляют всем, что он не потерпит отказа, но сейчас он..осторожен?
Кларк шумно выдыхает.
- Нет. Я больна и могу тебя заразить, к тому же, здесь достаточно жарко. Я в порядке.
Слова даются ей с трудом, и она больше хрипит и шепчет, что совсем не добавляет голосу убедительности. Она хочет придвинуться к нему, подойти, как любопытные звери идут на огонь, но сдерживает себя, решая, что это будет совсем неразумно. Совсем не в ее стиле.
Хотя, собственно, кого волнует стиль или что-либо еще, когда на тебя смотрят так приглашающе и покровительственно.
Так, как он смотрел прежде лишь на свою сестру.
Кларк мысленно ругает себя за подобное сравнение и невольно начинает дрожать еще сильнее, с неохотой признавая, что дыхание участилось настолько, что не заметить этого со стороны просто невозможно.
Последнее, чего она хочет, так это чтобы Беллами жалел ее. Или сочувствовал. Вряд ли, конечно, он способен на такие эмоции, когда дело касается ее. Но даже думать об этом не хотелось.
- Упрямая, как и всегда.
Уголки губ Беллами чуть приподнимаются, открывая ее взору верхний ряд белых зубов. Сейчас он совсем не кажется опасным или неприятным. Возможно, на ее подсознание так влияет ночь или неизвестная человечеству лихорадка, но Беллами и впрямь выглядит иначе.
Это становится заметнее, когда он поднимается на ноги и в два шага оказывается возле нее. Ждет, ничего не говоря и не двигаясь.
Кларк выдерживает от силы полминуты, а потом все же поднимает голову и заглядывает ему в лицо.
Беллами темный, в нем ни единого проблеска света, а окружающая его темнота, словно плащ, делает его еще мрачнее. Беллами совсем не похож на ангела. И уж тем более на Бога. У него черные кудри волос, хмельные глаза и вздернутая верхняя губа. Он совсем не похож на ангела. Но для Кларк, которая и в сигнальных ракетах может разглядеть звезды, Беллами является нечто большим, чем обычный человек.
Он опускается на колени рядом с ней и улыбается. Улыбка выходит болезненной и совершенно нечитаемой. Это даже не похоже на улыбку.
По его лицу блуждают тени, сотни теней различных эмоций, отпечатки невысказанных слов. На лице у Кларк - одни вопросы. Она теряется, когда Беллами вот так смотрит на нее и ничего не говорит. У нее нет ни единого достойного предположения, почему он так себя ведет. И это пугает ее. Не так, как вооруженный землянин или дикая птица. Она боится, что запах перемен, исходящий от Беллами, затронет и ее. Заберется под ногти, впитается в кожу, вплетется в волосы. И она уже никогда не сможет стать прежней.
Беллами, кажется, все это мало волнует. Он, быть может, впервые в своей жизни совсем не боится.
В то время, как он продолжает исследовать своими глазами ее, его руки приподнимают ворох тонких одеял, позволяя ему расположиться рядом с ней.
Он смотрит на нее своими черными глазами-бусинами так, будто готовится шагнуть в открытый космос без подходящего оборудования. Честно говоря, он думает, что никогда не будет подходящим для нее. Он понятия не имеет, что нужно для того, чтобы она приняла его заблудшую душу в свою Вселенную. Он думает, что у нее нет времени для плохих мальчиков, ищущих искупления.
Кажется, он слишком много думает.
Беллами наклоняется к ней и мягко трется носом у самого основания напряженной шеи. Кларк пахнет травами и огнем. Он почему-то думал, что она будет пахнуть кровью и спиртом, потому что большую часть времени она проводит в медицинском крыле. Но ее запах такой же мягкий, как и она сама. Он вдыхает поглубже и едва сдерживается, чтобы не попробовать ее кожу на вкус. Он адекватно оценивает свои шансы и не хочет, чтобы она с криками выбежала из палатки, перебудив весь лагерь.
- Если ты не расслабишься, ничего не получится.
И без того ошалевшая от такой неожиданной близости, Кларк каменеет еще сильнее, смотря на Беллами дикими от испуга глазами. Он сам только сейчас осознает, как двусмысленно прозвучала его последняя фраза и преодолев желание ухмыльнутся, лишь виновато пожимает плечами.
- Не бойся, принцесса. Я всего лишь хочу, чтобы ты согрелась.
Из его голоса исчезает всякий намек на смех, и Кларк после минуты раздумий позволяет себе немного расслабиться. Но не потому, что он попросил, нет. Просто она ощущает, что ее тело тянется к его теплу и ей приходится прислушаться к себе, обдумывая, может ли она позволить себе подобную слабость.
- Зачем ты делаешь это?
Ей бы очень хотелось, чтобы вопрос прозвучал глупо и очевидно. Чтобы причина его поступков плавала на поверхности, как мертвая рыба. Но Кларк в самом деле не знала. И что более важно - не уверена, хотела ли вообще знать.
Широкие ладони Беллами скользят от ее плеч к талии и прижимают ее к его горячему телу. Кларк сдавленно стонет, но все же покорно следует за его движениями и прячет лицо у него на груди.
Он никогда не был тем, кто может понравиться такой, как она. Кларк не считала себя принцессой. Наоборот, в ее поведении всегда было больше мужского - ее руки всегда были в крови, она имела задатки лидера и предпочитала не опускаться до сантиментов. Ей не хватало той женственности и необходимой доли капризности, которая обычно привлекала парней. Но он все равно не был тем, кто мог бы ей понравится. Потому что ради него приходилось нарушать собственные правила, с ним приходилось считаться и наступать на горло своим же принципам. Такие, как он, вносили хаос в жизнь таких, как она. Беллами сам был рожден из хаоса. И теперь пытался заразить им и ее.
Кларк были по душе такие, как Финн - принцы на белом коне. Она выбирала их, даже если обнаруживалось, что у принцев уже есть принцесса.
Беллами же был королем. Ему было недостаточно всех девушек в королевстве и, уж тем более, одной только принцессы.
Он был в состоянии сделать любую из них своей королевой, но его заботила только судьба своей сестры.
Они были из разных миров. И до этого момента их это вполне устраивало.
- Потому что так нужно, принцесса. Потому что я тебе нужен. Ты сама говорила об этом, помнишь?
Она чувствовала улыбку, даже не видя его. Надо признать, его голос ни разу не дрогнул. Либо он в самом деле был так уверен в своих словах, либо просто был хорошим лжецом.
Кларк не знала, какой вариант устроил бы ее больше.
- Да. Но тогда была другая ситуация. И это в любом случае не означает то, что ты имеешь право глубокой ночью забираться ко мне в постель.
Ее слова, ее отрицание ничего не значат здесь и сейчас. Они оба это знают, но она не может так просто взять и смириться с тем, что Беллами навязывает ей свои правила. Свою заботу. Была ли это действительно забота или всего лишь еще одна возможность расположить ее к себе, чтобы в дальнейшем иметь более сговорчивого соруководителя? И снова - она не знала.
Как оказалось, она вообще мало что знала о нем. Вследствие чего, эта пропасть между ними заполнялась одними лишь ощущениями. Кларк шла вслепую. И Беллами не собирался ей помогать. Она сама должна была определиться, чего хочет. И понять, может ли он дать ей то, что она хочет.
- Ты каждую ночь лежишь рядом, так близко. И дрожишь от холода. Каждую чертову ночь.
Держа за плечи, он мягко отстраняет ее от себя и лихорадочно ищет хотя бы намек на понимание в ее речного цвета глазах. Его собственные глаза горят безумием и болью. Она почти слышит, как костер, пылающий в его зрачках, ломает сухие ветки и выплевывает яркие искры. Эти искры долетают до нее и обжигают. Кларк все еще дрожит, но теперь уже не от холода. Его отчаяние накрывает ее с головой, и она, словно тряпичная кукла, виснет в его руках, не в силах принять столько эмоций. Раньше она и подумать не могла, что в одном человеке может уместиться столько разрушительных волнений. Чужих эмоций, которые, кажется, сломали ее хлипкую броню.
Беллами качает головой и прижимает Кларк к себе так сильно, что у нее ломит ребра от его захвата. Он говорит, что всего лишь хочет согреть ее, но на самом деле он сжигает ее изнутри. В ее голове набатом бьется его имя и она не знает, куда спрятаться от его откровенного тепла. Кларк впервые чувствует себя одновременно такой уязвимой и защищенной. Беллами методично прожигает в ней дыры и сам же бережно прикрывает их, не позволяя вытечь ни капли той искренности, что он делится с ней.
- Я больше не мог просто смотреть, - шепчет он сбивчиво, словно оправдываясь, и медленно опускается на спину, увлекая Кларк за собой.
Она больше не дрожит и только кивает в ответ на его слова. Беллами боится спугнуть это шаткое равновесие между ними, гармонию, что течет по его пальцам и обволакивает все ее изнуренное тело. Сон мягким колпаком накрывает их обоих, а когда Кларк начинает шевелиться, просыпаясь, его тоже выдергивает из приятной дремы.
Объятья Беллами все еще очень уютны, но если пару часов - или минут - назад она хотела лишь бездумно прижиматься к нему, впитывая бескорыстно переданное тепло и терпкий мужской запах, сейчас Кларк испытывала запоздалую неловкость. Внезапно собственные руки и ноги, потерянные в куче одеял и придавленные телом Беллами, напрягаются и она пытается выбраться из его плена.
Удивительно, как правильные поступки и решения перестают казаться таковыми, когда критический момент проходит.
Впрочем, для Беллами все остается по-прежнему.
Он не ощущает стыда или ту же неловкость. Легкий сон и нежная кожа Кларк порядком затуманили ему разум и он бы не двигался вообще, но с Кларк что-то не так и лишь это заставляет его открыть глаза и крепче стиснуть объятия. Он не позволит ей сбежать. Не сейчас, когда они только-только нашли правильную тропу.
- Тише, принцесса. Еще очень рано.
Он умиротворяюще зевает и круговыми движениями поглаживает ее поясницу. За несколько часов рядом с Кларк он выспался лучше, чем за все время, проведенное на Земле.
Нужно было не слушать голос разума и проявить инициативу раньше, - думает он с легким оттенком сожаления и, чуть усмехаясь, добавляет:
- К тому же, я решил, что ты будешь спать рядом со мной, пока не поправишься.
Реакция, на которую он так надеялся, следует незамедлительно. Кларк все же умудряется немного отодвинуться от него, чтобы с полным правом одарить его негодующим взглядом. В ее светлой головке крутятся обвинительные слова и возмущенные возгласы, но вслух она не произносит ни одну из версий. Взгляд Беллами по частям растапливает ее разум и она решает выбрать одно единственно-верное оружие, которое никогда не дает осечки - его сестру.
- Но как же Октавия? - спрашивает она невинным голосом, хотя ей и правда любопытно узнать, как он выкрутится.
Ружье впервые подводит. Патроны оказываются холостыми, а Кларк - в пролете.
- О ней позаботятся, - отвечает Беллами, как ни в чем не бывало.
На мгновение в его взгляде она замечает проскользнувшее сомнение, смешанное с беспокойством, но он быстро берет себя в руки. Похоже, что решение было принято далеко не сегодня.
- Ты...знаешь?
Конечно, он знает, - едко подсказывает ей внутренний голосок, и она почти жалеет, что затронула эту тему. Возможно, сейчас, когда он наиболее уязвим, спрашивать о его сестре, потерявшей голову от землянина, было не совсем справедливо. Так же несправедливо, как если бы Беллами вместо того, чтобы баюкать ее в своих объятиях, начал бы ковырять раскаленной кочергой ее едва зажившие раны. Если бы спросил ее о смерти отца или о том, видела ли она вчера, как ласково Финн ухаживал за Рейвен.
Кларк передергивает от вздувшегося чувства вины. Она хочет сказать ему, что он может не отвечать на вопрос, но Беллами невозмутимо продолжает.
- Я сам позволил ему остаться. Я знал, чем все это может закончится.
Словно бы подтверждая ее опасения, он слегка пожимает плечами и отводит взгляд в сторону. Беллами похож на человека в один момент
потерявшего опору. Кларк склоняет голову набок, пытаясь вернуть его внимание к себе, убедиться, что он все еще в порядке.
Да, она определенно умеет благодарить людей за проявленную заботу.
- Ты подозрительно спокоен, - озвучивает она очевидное и нерешительно протягивает к нему руку.
Настал ее черед делать шаги навстречу. Ее ладонь невесомо скользит по его щеке, стекает по шее вниз, к плечу и несильно сжимает его. Беллами прикрывает глаза от подобной неожиданной ласки и разворачивается к ней. Его глаза горят теплым светом.
- Теперь я знаю, что она в надежных руках.
Он находит губами ее подрагивающие пальцы и целует. Кларк не требуется много времени на раздумья, чтобы ответить.
На самом деле, она хотела сказать это еще тогда, когда он впервые так взглянул на нее. Но тогда ее сдерживали липкие лапы сомнений.
Сейчас же она могла вздохнуть свободно.
- Как и я.
***
Она наблюдает, как солнечные лучи, похожие на дольки спелого лимона, лениво ползут по стенам палатки, делая ее похожей на ночное небо во время танца планет. День уверенно вступает в свои права, но ночь не забыта. Беллами мирно сопит ей в шею, даже во сне стискивая ее талию мертвой хваткой, а она все не верит, что он не ушел, как только рассвело. Справедливости ради стоит отметить, что Кларк и сама не заметила, как снаружи послышались первые разговоры, а Финн с Рейвен оставили их наедине.
Почему-то мысль о том, что их видели вместе, не кажется такой уж важной и незначительно барахтается где-то на задворках разума. Идея об их с Беллами романе не нова - грязные слухи давно гуляют в лагере - но так же абсурдна, как и цветы, растущие на снегу или в открытом космосе. К слову, в отличие от космических просторов, им так и не довелось увидеть снег. Зима еще только началась, да и снежный покров несет собою больше проблем, нежели пользы. Все это понимают, но все равно ждут его, как предвестника чудес. С надеждой, которая не исчезает.
Кларк знает это, как никто другой. Надеяться - это у нее в крови.
Дыхание Беллами становится неровным, а веки начинают трепетать так, словно кто-то быстро перелистывает для него слайды с картинками, и он отчаянно силиться успеть запомнить их все.
Определенно стоило встать пораньше, чтобы иметь возможность лицезреть спящего Беллами Блейка, - думает Кларк, погружаясь все больше в свои мысли, пока не понимает, что Беллами окончательно проснулся и теперь со странной улыбкой разглядывает ее саму.
- Тебе идет свет, - с нескрываемым восхищением говорит он, словно видит ее впервые.
Кларк с сомнением вскидывает брови и прикладывает теплую ладонь к его лбу. Он забавно хмурится, но она старается оставаться серьезной.
- Похоже, что эта болезнь все-таки заразна.
Беллами в привычной ему манере закатывает глаза, а Кларк тихо смеется. Она удивляется тому, насколько легко и хорошо ей рядом с ним. Возможно, они все еще спят и сон продолжается. Возможно, эта другая реальность и другой Беллами, но Кларк нравится.
Разговоры и восклики снаружи становятся громче и беспокойнее, их уже не получается игнорировать.
Кларк одаривает Беллами долгим взглядом - то ли спрашивая разрешения, то ли приглашая выглянуть на улицу вместе - но не дожидаясь его реакции, приподнимает край палатки и высовывается наружу. Беллами секунду назад казавшийся сонным и неповоротливым, реагирует незамедлительно, приобнимая ее за талию и с мальчишеским любопытством выглядывая из-за ее плеча.
- Залезай обратно. Людям нужна здоровая королева, Кларк, - глухо шепчет он ей на ухо заботливо-недовольным тоном и тут же осекается.
Снег, крупными хлопьями ложащийся на ее плечи, разом выметает все мысли из головы. Снежная Королева из сказок оживает на его глазах и неверяще моргает, целиком захваченная происходящим.
- Но я не... - слабо пытается возразить она то ли на его слова о здоровье, то ли на то, что он больше не называет ее принцессой.
Быть может, это ее реакция на то и другое вместе.
- И мне. Королю тоже нужна королева, - уверенно заявляет Беллами, несмотря на удивление, искрящееся в ее глазах.
Все знают, что принцесса Кларк сделана целиком изо льда. И только он знает, как ее растопить. По крайней мере сердце - уж точно.
***
Когда снег начинает таять прямо в воздухе, не успевая долететь до земли и превращаясь в дождь, все расходятся по своим делам. Лагерь похож на большой муравейник, где каждому находится работа по душе и по силам. Все что-то вкладывают в общее дело, строя свой новый дом, который уже никто не сможет у них отнять. И лишь двое строят в этот момент нечто большее. Нечто такое, что нельзя потрогать руками или даже увидеть, но можно почувствовать.
После долгих уговоров Кларк соглашается взять на сегодня выходной, оставляя Октавию приглядывать за больными. Беллами готовит для нее завтрак и разводит костер. Он не сводит с нее внимательного взгляда, словно боится, что она передумает и вновь закроется в себе.
Но Кларк больше не хочет прятаться и прятать все в себе. Она хочет бороться и знает теперь, где взять для этого силы.
Беллами уже привычно обнимает ее со спины и прижимается щекой к волосам. Тот факт, что они провели вместе почти целые сутки, заставляет его широко улыбаться. Кларк что-то невнятно бормочет, сомневаясь, стоит ли озвучивать свои глупые мысли, так что ему приходится переспрашивать.
Она решается.
- Беллами.
- Мм.
- Я не хочу выздоравливать.
Он на мгновение замирает, пораженный ее почти признанием, и лишь спустя пару минут приходит в себя, крепче прижимая ее к себе.
Счастье распирает его, течет по венам, смешиваясь с кровью, и он знает, что Кларк ощущает его тоже.
Она тянет его за рукав, привлекая внимание, и с тихим вздохом указывает пальцем наверх.
Рассекая черное полотно жемчужным светом, в небе сгорает настоящая звезда. Она падает, завершая свой путь - они падают тоже, свой путь только начиная.
В руках у Беллами целая Вселенная, и теперь он точно знает, что загадывать.
