pieces and ashes

Иногда Енгук чувствует себя ублюдком. Конченным, опустившимся подонком, которому не место на этой планете. В последнее время ему становится только хуже. Мир, в котором он живет, почти разрушен, и от него осталась лишь небольшая кучка холодного пепла и мелких осколков. Химчан. Имя само собой всплывает в голове, заставляя воздух стремительно уйти из легких, а сердцебиение участиться. Енгук выдыхает и зарывается пальцами в волосы. Они с Химчаном живут вместе уже три года. Просто двум студентам намного легче снимать квартиру вместе, чем поодиночке. Это устраивает обоих, и они абсолютно не жалуются на свою жизнь. Енгук называет Химчана своим лучшим другом, когда они проживают вместе в квартире год и четыре месяца. Абсолютно пьяный, он заваливается в комнату Кима, когда тот работает над своей курсовой. Долбанный ботаник. Бан внезапно вспоминает все те моменты, когда Химчан помогал ему не вылететь из университета или просто любые приятные моменты, связанные с ним, и что-то теплое и светлое в тот момент заполняет Енгука изнутри. Он обнимает Кима со спины, чувствуя, как напрягается сам Химчан. Бан рассказывает Киму все, что накопилось в его душе за то время, что они были знакомы, и, даже сквозь алкогольный туман, он смог различить учащенное сердцебиение Химчана, когда тот слушает о том, как дорог Енгуку. Именно тогда что-то в душе Бана трескается в первый раз. Енгук понимает, что испытывает к Химчану что-то большее, чем дружба, когда застает Кима с девушкой. В тот день он возвращается в квартиру раньше обычного и не удивляется, на самом-то деле, когда слышит стоны из спальни Кима. Енгук не считает себя вуайеристом, и даже где-то в душе он считает таких людей психически больными, но в тот момент любопытство берет верх. Он первый раз видит Химчана таким, и он будет вспоминать этот образ еще очень долго. Ким слишком дикий, слишком сильный и чертовски сексуальный. Он сверху, и девушка обнимает его ногами за пояс, впиваясь в плечи яркими длинными ногтями. Синие. В тот момент этот цвет кажется Бану на редкость дешевым. Девушка извивается и громко стонет, впиваясь ногтями в спину Химчана и расцарапывая ее до крови. Небольшая красная капля стекает по боку, и у Енгука появляется желание подойти и слизнуть ее, а потом пройтись языком от шеи до поясницы, вдоль позвоночника. Бан тихо выходит из квартиры и осторожно прикрывает за собой дверь, а после опускается на грязный пол подъезда прямо рядом с этой самой дверью. Что-то в его голове заставляет бежать от Кима куда-нибудь подальше и никогда не возвращаться. Енгук живет в одном доме с Химчаном уже год и одиннадцать месяцев. Что-то в душе Бана вновь дает трещину, осыпаясь острыми осколками на холодный бетонный пол цвета пепла. Дверь в комнату Енгука медленно приоткрывается, и в помещение заходит высокий парень, из одежды на котором лишь полотенце на бедрах. Чунхон. Еще одна причина, по которой Енгук чувствует себя мудаком. Бан понимает, что любит Химчана, когда первый раз решает попробовать секс с парнем. Он идет в первый попавшийся клуб, где и встречает Чунхона или Джело, который любит, когда его так называют. Они едут в квартиру Енгука, потому что он точно знает, что Химчана там нет, потому что тот уехал навестить родителей. Бан абсолютно не знает, что надо делать, хотя и смутно догадывается, как это происходит у парней. Джело делает все сам, за что Енгук ему безумно благодарен. Бану странно, муторно и, почему-то, он чувствует себя предателем, но все эти чувства перекрываются возбуждением, которое Енгук безумно хочет испытывать. В тот раз Бан кончает с мыслью, что он моральный урод, который влюбился в лучшего друга. На следующий день он находит рядом с собой клочок бумаги с номером телефона, оставленный Чунхоном, и единственным словом – «Позвони». И Енгук понимает, что захочет позвонить этому парню еще. Они с Химчаном живут в одной квартире два года и шесть месяцев. Острые осколки внутри Бана каждый день вонзаются в его израненное, влюбленное сердце. Чунхон медленно подходит к кровати, на которой сидит Енгук, и опускается Бану на колени. Енгук обнажен по пояс, и поэтому он всем телом ощущает исходящее от Джело тепло. Он – мудак, который уже полгода трахает мальчишку, который, наверное, еще не достиг совершеннолетия. От этих мыслей омерзительно грязно, и Бан чувствует, как этой грязью покрываются острые кусочки в его душе, заражая кровь отвратительной мерзостью. Енгук медленно целует теплую шею, слыша, как сдавленно выдыхает Чунхон, и, чувствуя, как его пальцы проводят по спине Бана, чуть болезненно впиваясь в нее ногтями. Они никогда не целуются, хотя Джело иногда лез к Енгуку с просьбой поцеловать его, но всегда получал отказ. Потому что Бан еще почему-то надеется, что первым парнем, которого он поцелует, будет Химчан. А еще, потому что это слишком жестоко. Енгук понимает, что мыслями и действиями он походит на малолетнего влюбленного мальчика, но он ничего не может с собой поделать. Джело сдавленно стонет, когда Бан ощутимо прикусывает кожу в основании его шеи, а затем медленно зализывает укус. Енгук прикрывает глаза и думает о том, что хочет хоть что-нибудь испытывать к этому парню, который сейчас сидит у него на коленях, тихо стонет и потирается возбужденным членом о его бедра. Ведь тогда все было бы намного проще. Чунхон притягивает Енгука ближе к себе за голову, зарываясь пальцами в его волосы и что-то мыча сквозь зубы, когда чувствует, как губы Бана смыкаются на его соске, втягивая его в рот и медленно посасывая. Стон Джело кажется слишком низким и хриплым, и Енгук внезапно понимает, что этот стон безумно напоминает голос Химчана. Такой же сиплый, низкий, а сейчас еще и возбужденный. Бан с ужасом осознает, что вместо Чунхона представляет себе Кима, стонущего от его прикосновений и прижимающегося к Енгуку все ближе и ближе. Где-то на краю сознания мелькает мысль о том, что представлять Химчана в этот момент это слишком отвратительно, но слишком горячее возбуждение, которое разливается по телу Енгука сейчас, заставляет забыть о таких мыслях, потому что только так он может обладать Химчаном. Бан резко опрокидывает Чунхона на живот, нависая над ним сверху. Енгуку представляется обнаженная спина Кима, под которой перекатываются мышцы, когда тот вдалбливал ту девушку в матрас собственной кровати, и он возбуждается еще сильнее. Бан покрывает поцелуями выпирающие позвонки на шее Чунхона, чувствуя, как мальчишка сильнее ерзает под ним. Джело низко стонет, когда губы Енгука засасывают кожу на пояснице, а его руки проходятся по ребрам. Бан резко сдергивает с Чунхона полотенце, которое и так почти сползло, и резко ударяет его по левой ягодице, оставляя на ней красноватый след. Джело вскрикивает и чуть отодвигается от Енгука, поднимая бедра над кроватью. Бан грубо сжимает ягодицы Чунхона в ладонях и резко наклоняется, проходясь языком по сжатому кольцу мышц. Джело коротко вскрикивает и подается бедрами назад, царапая простыни короткими ногтями. Енгука разрывает изнутри от нахлынувших ощущений. Иллюзия того, что Химчан сейчас здесь, рядом с ним, настолько реальна, что хочется рыдать. Потому что Бану до одури хочется, чтобы Ким был с ним. Потому что любовь слишком сильна, чтобы спокойно существовать в его груди и не разрывать ее на куски. Чунхон громко и низко стонет, когда Енгук проталкивает язык в его анус. – Хён, пожалуйста, – доносится до Бана голос Джело. Голос Чунхона еще больше сел и охрип от постоянных стонов, став еще больше походить на голос Кима. Химчан никогда не называл Енгука так, хотя Бан и был старше. Ну, может, только в шутку. Енгук представляет, как Ким называет его хёном, и это окончательно сносит ему крышу. Бан приспускает джинсы и резко входит в тело Джело, придерживая того за бедра. Чунхон кричит и вздрагивает в руках Бана, который, почти сразу, начинает размашисто двигаться. Енгук чувствует приближение оргазма и обхватывает влажный от смазки член Джело, начиная неровно двигать по нему рукой. Чунхон тихо хрипит и кончает, обессиленно падая на кровать. Бан делает еще несколько толчков и, в первый раз, кончает с именем Химчана на губах. Енгук опускается на постель рядом с Джело, пытаясь перевести дыхание. За оглушительным оргазмом приходит давящая опустошенность. Енгук в спешке натягивает штаны и встает с кровати, окидывая взглядом Чунхона, который лежал, отвернувшись к стене. Он все слышал, понимает Бан и начинает чувствовать огромную вину перед парнем и липкое отвращение к себе. Он использовал мальчишку, и Джело наконец-таки это понял. Енгук тихо выходит из комнаты и аккуратно прикрывает дверь за собой, давая Чунхону уснуть. Он уже не первый раз разрешает ему остаться на ночь. Бан медленно идет в кухню, босыми ногами чувствую исходящий оттуда холод. Химчан сидит на широком кухонном подоконнике и курит, сбрасывая пепел в широко открытое окно, смотря на оживленные улицы внизу. Майка спадает с его плеча, абсолютно не защищая своего обладателя от морозного ветра. Ким поворачивает голову и смотрит на Енгука угольно-черными глазами, на дне которых разбиваются друг о друга невысказанные чувства. Острые осколки в душе Бана с треском превращаются в пепел, обжигая внутренности ледяной болью. – Ты все слышал, да? – как-то обреченно спрашивает Енгук, понимая, что Ким находится здесь уже очень давно и прекрасно все слышал. Химчан едва заметно кивает и затягивается уже неизвестно какой по счету сигаретой. Внезапно, Бану кажется, что он слышит в воздухе еле заметный звон, как будто разбилось что-то очень хрупкое и небольшое. Енгук почему-то думает о разбитом сердце и вспоминает о том, что его сердце уже давно превратилось в кучу мелких, кровоточащих кусков. – Ты – невообразимо слепой идиот, Бан Енгук, – внезапно произносит Химчан и, выкинув сигарету в окно, полностью разворачивается к нему. И Енгук понимает, видя все в глазах Кима. В воздухе до сих пор слышится звон разбитого сотни раз сердца, которое принадлежит Химчану. Бан собственноручно разбивал его, вырывая хриплые стоны из Чунхона, боясь и избегая собственных чувств. Ким медленно кивает, будто слыша мысли Енгука и подтверждая их. Бан все еще стоит на входе в кухню, и Химчан жестом приглашает его сесть рядом с ним. Пепел в груди не дает нормально дышать, и Енгук медленно подходит к подоконнику и садится на него так, чтобы бедром немного касаться бедра Кима. – Осколки слепили глаза, а пепел не давал нормально видеть, – Химчан лишь ухмыляется над словами Енгука, прекрасно понимая, о чем он говорит. Бан осторожно берет руку Кима в свою и невольно улыбается, когда чужие пальцы крепко сжимают его ладонь в ответ. Слышится звук закрываемой двери, и Бан с облегчением понимает, что Чунхон не будет мешать ему, когда Енгук будет избавляться от острых осколков и пепла в своей душе. В спину дует холодный ветер, заставляя дышать намного легче. Пепел из души Енгука стремительно уносится в открытое окно.